Чем отличается защита от посягательства

Идеология (от идея и ...логия) система взглядов и идей, в которых осознаются и оцениваются отношения людей к действительности и друг к другу, социальные проблемы и конфликты, а также содержатся цели (программы) социальной деятельности, направленной на закрепление или изменение (развитие) данных общественных отношений. В классовом обществе И. всегда носит классовый характер, отражая положение данного класса, классовые интересы. ...
БСЭ.

Человек адаптивен. Человек адаптивен - и организм, и психика. Притом психика является наиболее гибким и - по большому счёту - наиболее значимым началом в адаптации человека к условиям существования.

Возможности приспосабливания имеют свои врождённые предпосылки плюс формируются (натренировываются) с первых дней жизни ребёнка и далее, по мере накопления жизненного опыта. И врождённые свойства, и опыт, приобретаемый даже в сходных условиях воспитания и жизни, неодинаковы для разных людей. Один быстрее приноравливается к новым условиям, другой медленнее. Один привык к исключительному вниманию взрослых и нелегко воспринимает коллективную атмосферу школы, другой приучен заботиться о братьях, помогать взрослым, ему совместный школьный труд не в новинку. Физическое здоровье, темперамент, цепкость памяти, живость воображения, и т. д. - всем этим мы обладаем в разной мере и в разных «пропорциях». В то же время адаптационные возможности у разных людей соизмеримы с реальными требованиями самостоятельного существования в общей реальной обстановке.

Различия в способностях людей бывают существенны и несущественны. Это зависит от конкретной деятельности, перед которой ставит человека жизнь. И от того способа взаимодействия с миром, который выстраивает общество для своих членов.

Бытиё человеческого общества основано на таких взаимодействиях людей и таких технологических процессах, которые требуют от человека определённой дисциплины, сосредоточенности, мобилизации психики на достижение общезначимых целей.

Способность людей освоить навыки познания, труда, поддержания благоприятной психологической атмосферы оказывается решающим условием успеха совместной деятельности в различных областях, в том числе и вновь организуемой. Успех помимо своего прямого эффекта имеет ещё эффект информационно-психологический. Успех упрочивает знание и опыт, придаёт уверенность в себе и друг в друге, служит объективным основанием для высоких взаимных оценок людей, вдохновляет на новые свершения.

Нечто подобное приспосабливанию человека характерно и для жизни высших животных. Человек с его разумом и обучаемостью умеет не только следовать установленному привычному порядку, но и отклоняться, выдвигать цели самостоятельно, планировать и осуществлять многошаговое целенаправленное поведение. Люди неустанно, с большим или меньшим успехом, переделывают свой мир как под влиянием внешней необходимости, так и по своим соображениям.

Одним из постоянно необходимых жизненных навыков человека является соотнесение желаний, интересов, целей с возможностями их осуществления, с конкурирующими целями, с интересами и желаниями других людей. (Упорядочение желаний можно увидеть даже у кошки, когда она выбирает момент для броска за добычей, отдаёт пойманных мышей котятам и т. п.)

Современное общество имеет большие возможности, используя адаптационные способности людей, благоприятно влиять на формирование и развитие одних психических навыков, и препятствовать развитию других.

Можно ли оправдать угон самолёта и убийство бортпроводницы. На сайте, посвящённом информации о кино, в комментариях к советскому фильму «Абитуриентка» один из регулярных участников обсуждения отстаивал позицию, что оценивать эти события следует под углом зрения ущемлённых в СССР прав человека. (Напомним, прообразом сюжета фильма послужили реальные события 1970 г.: захват пассажирского самолёта и убийство бортпроводницы (Н.Курченко), пытавшейся препятствовать бандитам. Угонщики (Бразинскасы) оказались на Западе, где избежали уголовного преследования.)

Буквально аргументы комментатора звучали так: «Не надо лгать - люди имеют право на свободное передвижение по всему миру, а власть этого права не признавала, в этом и причина произошедшего.» И ещё так: «насилие порождает насилие, и такое преступление было возможно только тогда. После принятия законов о свободном выезде никому и в голову не приходило сделать что-либо подобное...»

Наша тема шире, чем обсуждение данного инцидента, к тому же мы не располагаем материалами, где бы добросовестно исследовались подлинные мотивы этого деяния, чтобы сопоставлять аргументацию сторон в этом реальном деле. Мы рассмотрим вопрос в принципе, как и наш заочный оппонент.

С какой меркой общество, все сознательные люди должны подходить к оценке деяний, своих и чужих, прежних и настоящих, в которых одни люди совершают насилие над другими? Как оценивать формы насилия, жестокость, адекватность, целительность или вредоносность? Эти вопросы исключительно важны именно для общества, опирающегося на сознательных людей. Что считать насилием, а что нет? Как оценивать оправданность насилия, где та грань, за которой защита общепризнанных интересов превращается в посягательство на интересы других?

Во-первых, в аргументах нашего оппонента просматривается мотив солидарного сочувствия защите прав друг друга.

Во-вторых, оппонент прямо не говорит, но подразумевает, что сформулированное им «право на свободное передвижение по всему миру» для сегодняшнего человека есть достаточный мотив, чтобы оправдывать даже такое насилие, как вооружённый захват воздушного судна.

Мы - по-советски - сочувствуем тем людям, чьи права ущемлены, и тоже признаём право на защиту ими своих интересов. Мы отнюдь не в любом случае встаём (вставали) на сторону наших властей в их конфликтах с гражданами. (Задним числом можно сказать, что иногда власти действовали неверно, а иногда и мы, граждане, критиковали свою власть несправедливо.)

А можно ли в данном случае принять оправдательную оценку оппонента, то есть, признать захват воздушного судна оправданным способом защиты каких-то прав или выражения какого-то протеста?

Какие же права столь ценимы нашим комментатором и его подзащитными? Какое зло столь страшно, что перед этим злом меркнет и мерзость запугивания мирных граждан, и реальная угроза жизни десятков ни в чём не повинных людей, и подлость игры на гуманности общества, которое вынуждено будет уступить угрозе и насилию? О подлости и мерзости оппонент ничего не говорит, а зло, которое всему причина, он называет.

Официальным путём угонщиков могли не выпустить на Запад, рассуждает наш оппонент, вот они и решились на насильственный вариант. Да, принуждение путём захвата заложников - это конечно ужасно, ну а та реальность, которая побудила захвативших к такому отчаянному поступку, - она-то ведь тоже ужасна! Ужас против ужаса, клин клином... Причём первыми «напали» как раз власти, которые лишили человека столь естественного права, как право на свободное перемещение по миру.

Вам всё ещё непонятно, кто преступник, а кто жертва? Кого следует в данном случае оправдывать, а кого судить?

Лист Мёбиуса: защита перевёрнута и склеена с нападением. Повторимся, вопрос взвешивания добра и зла, выбора между какими-то своими интересами и аналогичными или иными интересами других людей исключительно важен. Наш оппонент не так прост, его позиция только на первый взгляд выглядит бесхитростной.

На самом деле эта позиция хорошо сконструирована, чтобы незаметно навязать нам неоднозначную - манипулятивную - логику оценки приоритетов взамен традиционной однозначной - взаимопредсказуемой логики. Вовсе не случайно и в кинематографе, и в истории последних десятилетий захват мирных граждан в заложники ради каких-либо целей «вошёл в моду» наравне с маньяками, рэкетом, заказными убийствами и тому подобными методами «защиты законных интересов».

Наш оппонент, оправдывая захват антисоветчиками пассажирского самолёта, не предлагает нам целостного правового контекста, на который опирались бы его оправдательные оценки. Он избирательно формулирует некое право, произвольно (пристрастно) присваивает этому праву вес и значение, которые якобы оправдывают совершённые террористические действия. Это неверно, и так делать не принято.

Рассматриваемый способ насилия настолько попирает моральные нормы, что даже в условиях военных действий невозможно приписать подобным проделкам оборонительные или освободительные мотивы. Когда же речь идёт о мирной обстановке и о защите интересов отдельных граждан, то посягательство в этом деянии зашкаливает, явно преобладает над защитой любых частных интересов. Ни в СССР, ни в США, ни в другой какой-либо стране мира закон не оправдывает подобной линии поведения.

И сегодня, даже в условиях четвертьвековой советофобской пропаганды, любой, кто сумел бы обезвредить подобных бандитов, может рассчитывать на благодарную признательность и поддержку обычных граждан. И сегодня тот, кто станет обвинять обезвредившего в зажиме прав человека, вряд ли найдёт поддержку у обыкновенных граждан.

Если бы мы оценивали другую ситуацию, в которой никакого захвата самолёта и убийства не было бы, в которой другие граждане Бразинскасы пошли к своей цели - переехать на Запад - официальным путём, и натолкнулись бы на препоны, рогатки, запрещения, прессинг со стороны властных органов Союза, то симпатии многих советских людей оказались бы не на стороне власти. Но сочувствовать человеку, который других ценит неизмеримо ниже себя, - это для нас нехарактерно.

Существует ли общеизвестный контекст, в котором подобные умышленные действия, угрожающие жизни случайных людей, непосредственно не посягавших на нас, оцениваются как морально и юридически оправданные? Существует: это борьба против неприемлемо бесчеловечного порядка общественных отношений.

Наш оппонент в своих рассуждениях применил - тайком от публики - именно такой контекст: переформатировал Бразинскасов из граждан, решивших попасть за рубеж противоправным способом, в борцов за права человека вообще. В таком контексте всё советское общество подразумевается отчасти врагом, отчасти жертвой (своего собственного) несправедливого порядка. И пассажиры, а тем более экипаж, выглядят уже не случайными мирными гражданами, а носителями зла. Нечто вроде старухи-процентщицы и её несчастной сестры для Родиона Раскольникова. По-видимому, западная Фемида (в обстановке «холодной войны») так и представила злоумышленников, как «борцов со злом», как страшную пародию на революционеров. Защищают вроде бы всех людей, и при этом в своей освободительной борьбе не брезгуют ничем.

Убиваются при этом сразу два «идеологических зайца»:
1) в качестве якобы нормы мышления протаскивается логика произвольной (истерической, спекулятивной) оценки соразмерности насилия и защиты (ужас против ужаса);
2) сознательным революционерам (каковыми являются коммунисты) необоснованно приписывается логика произвольной оценки соразмерности добра и зла, свободы и несвободы, защиты и насилия.

Поэтому мы и говорим о ловко сконструированной позиции: она исподволь поднимает бандитов до сознательных революционеров, и одновременно сознательных революционеров опускает до бандитов.

О психологическом взаимоуправлении. Чувства и намерения людей по отношению друг к другу могут основываться на очень разных соображениях, в том числе и сугубо индивидуальных, и конъюнктурных, и просто сиюминутных. Однако для общезначимых взаимодействий в обществе нарабатываются единые подходы к основательной оценке поведения друг друга, к поддержке благоприятного поведения и препятствованию неблагоприятному.

Во влияниях людей на настроение, на эмоциональное состояние друг друга существуют общепринятые рамки дозволенного. Человек в обществе не вправе играть на нервах окружающих, как виртуоз на фортепиано. Благодаря этим общим ограничениям никому из нас не приходится защищаться от чрезмерных воздействий сородичей на нашу психику. Без таких ограничений, защищающих всех от злоупотреблений добрыми чувствами друг друга, от самовозбуждающихся конфликтов, вообще от эмоциональных эксцессов, немыслим никакой плодотворный совместный труд, а следовательно и жизнедеятельность современного общества.

Всякое поведение оценивается путём сопоставления с общественным образцом, с общепринятыми (в данном обществе) требованиями и ожиданиями людей в подобной ситуации. Практически это означает, что те индивидуальные приёмы поведения, индивидуальные эмоциональные отклики, индивидуальные обоснования резонов, которые существенно отклоняются от общественных норм для данной обстановки, воспринимаются сородичами неблагосклонно, наталкиваются на возражения, протест, осуждение, высмеивание, игнорирование и в конечном итоге не имеют успеха.

Нормативный взаимный контроль даёт каждому участнику взаимодействия достаточную власть над совместным поведением. Даже если кому-то удаётся совершить нечто непозволительное, последующий солидарный прессинг принуждает провинившегося к восстановлению справедливости. Взаимный контроль предохраняет от недружественных проявлений, позволяет распознавать и коллективно отсеивать нарочитые реакции, спекулятивные и хулиганские выходки недобросовестных участников взаимодействия: непонимание общепонятного, обиды на необидное, возмущение на не возмутительное, подозрение на не подозрительное и тому подобное.

Совместное поддержание эмоциональной и поведенческой адекватности, взаимопредсказуемое управление поведением друг друга не только способствует достижению общих целей, но и придаёт людям уверенность друг в друге, в согласном понимании, оценивании важных моментов, в дружественной направленности чувств.

В таких условиях становится достижимой высшая степень заинтересованности человека в человеке, когда люди желают развития друг друга, стремятся к накоплению общего богатства возможностей. Такое чувство заинтересованности испытывают родители к своим детям, так мы - советские люди - относимся к учителям и врачам, к воинам и сотрудникам милиции, к товарищам по работе, от которых зависит успех общего дела.

Чем устойчивее взаимное доверие, тем легче мы идём навстречу индивидуальным особенностям людей - бойких или застенчивых, толстокожих или ранимых, благожелательных или эгоистичных, дотошных или легкомысленных, надёжных или безответственных и т. д. Наоборот, если мы сталкиваемся с благосклонным отношением к возмутительному, а это происходит в постсоветском мире почти повсеместно, то привычная уверенность друг в друге покидает людей. Люди становятся недоверчивыми друг к другу, при этом беззащитными перед более организованными общественными группами.

Именно таким психологическим способом - демонстративной терпимостью к публичному обману и другим очевидно неблаговидным делам во властных сферах - постсоветским политтехнологам удаётся много лет держать общественное сознание в состоянии неадекватности, предотвращать накопление солидарного протеста общества против недружественных общественных изменений.

Надо заметить, что соблюдение норм общественной психологической взаимозащиты в органах государственной власти, массовой информации и в правоохранительной системе является необходимым современному обществу механизмом предупреждения властных злоупотреблений и общественной деградации. Механизмом более всеобъемлющим и более действенным, чем сама по себе правоохранительная система.

Общечеловеческая оценка человеческих деяний. Взгляды на жизнь, как и сама жизнь общества, выстраиваются вокруг системообразующих отношений, которые обеспечивают основные воспроизводственные процессы в данном обществе. Общепризнанные эмоциональные реакции, оценки, типовые формы поведения подчиняются этим главным отношениям.

История и география знают множество разных типов организации человеческих обществ, соответственно, и множество примеров различного объяснения человека, человеческого бытия, общественного устройства. Свой отпечаток на соответствующие нормативные представления накладывают неравноправные классовые отношения, присущие досоциалистическим обществам. Например, взгляд на голод, безработицу, несознательность, войны, диспропорции, колониальную зависимость, неравноправие - в социалистическом обществе известен: это негативные явления, обусловленные неразвитостью обществ и антагонизмом классов; они должны изживаться по мере прогрессивного общественного развития. В досоциалистических обществах этим социальным явлениям находятся изощрённые теоретические оправдания.

Коммунисты не выдумывают для людей земного рая. Мечты о будущем, проекты будущего не должны поэтому сводиться к сочинительству теорий райской жизни на Земле и во Вселенной. Коммунисты понимают верный общечеловеческий взгляд на все стороны человеческого бытия как взгляд прогрессивно развивающихся обществ, очищенный от корыстных искажений в угоду частным интересам: классовым, сословным, националистическим, религиозным, клановым и пр.

Традиционные моменты человеческого прогресса, такие как преодоление нищеты, защита от стихий и болезней, предотвращение войн, - самоочевидны. По мере решения этих проблем на первый план выходят другие интересы людей, такие как интеллектуальное и духовное развитие, интересная работа, дружба, любовь, благоприятная психологическая атмосфера, полноправное участие в управлении общественным развитием. Эпицентр главных проблем человечества незаметно переходит из сферы научно-технического развития в сферу организации межчеловеческих отношений.

Обратим внимание на один момент общественного бытия, который приобретает особое значение в период перехода больших общественных групп от отсталости, нищеты, зависимости к сознательности, материальному благополучию и самостоятельному целеполаганию. Дело в том, что базовые экономические отношения, наследуемые социалистическим обществом из эпохи классового гнёта, продолжают в значительной мере опираться на привычки к принуждению, на барьер незнания соблазнительного, на барьер инстинктивной опасливости перед неизвестным и непривычным. Если одновременно с ликвидацией классового гнёта просто устранять эти досознательные барьеры, не подготовив загодя общественных условий для более свободного экономического поведения людей, не сформировав экономического уклада, устойчивого к безбарьерному массовому поведенческому выбору, то возникает угроза тяжёлых социально-экономических диспропорций и конфликтов.

Безудержная неупорядоченность желаний вредна в любом человеческом деле. Тем более она пагубна для совместной целенаправленной деятельности людей.

Какой порядок человечнее. Вернёмся к угону самолёта и нашему спору с заочным оппонентом. Оппонент оправдывает насилие над пассажирами и экипажем самолёта - вопиющее попрание общепринятых отношений взаимной защиты мирных граждан в полёте и в земной жизни - стремлением угонщиков к беспрепятственному выезду за рубеж. Прямо не говорит, но подразумевает, что советский законный порядок следует расценивать как зло такой степени, что против него оправдан любой протест, любое насилие, в том числе и угроза жизни многих людей.

Трудно взвешивать резоны, приравненные человеком к ценности своей или чужой жизни, тем более, к жизни многих. Индивидуалистическая мерка тут неприменима, ибо индивид волен лишь над своей жизнью. Сравнивать нужно коллективные интересы, выражающие их идеи, реализующие их системы отношений. Например, только так можно по достоинству оценить мотивы, побудившие США применить атомную бомбу в Хиросиме и Нагасаки.

Нынешний порядок, если сравнивать его с советским, сделал доступнее одни цели человеческого бытия, в то время как другие цели и интересы, прежде доступные и приоритетные, ныне превращаются в недоступные. Таковы первоочередные для сознательного человека приоритеты социалистического общества: планомерное пропорциональное развитие, доступность полноценного знания, равноправный и дружественный характер общественных отношений во всех сферах жизнедеятельности, взаимопредсказуемость, общественная защита от вредительских воздействий на сознание.

Причём тема основательного сравнения множества целей, защищаемых социалистическим обществом, со множеством целей, узаконенных в постсоветском общественном устройстве, фактически в сегодняшней «свободе слова» не представлена. Более того, в сегодняшнем информационном пространстве всякая попытка добросовестно сравнивать социалистические ценности с постсоветскими «глушится», иногда в очень агрессивной манере.

Задним числом очевидно, что историческим содержанием последней четверти века для советского народа является ликвидация социалистических правоотношений и насаждение досоциалистических. Очевидно, что это осуществляется сверху, организованно. Очевидно, что информационному сопровождению происходящего уделяется очень большое внимание: выделяются денежные ресурсы, бурно развивается материально-техническая база. Объём и интенсивность постсоветских зрелищ превышает советский уровень многократно.

При всём этом мы оказались в обществе, где заправил СМИ устраивает (а то и радует) ограниченность миропонимания молодых людей, невежество, несознательность. Значит, такой целевой приоритет, ещё недавно всеми признанный, как адекватное отражение в общественном сознании разных сторон жизни в их развитии и взаимосвязи, для постсоветского мира приоритетом не является.

Москва
15.07-27.07.2015

———————
¯¯¯¯¯