Защита памяти
Публицистика
Оглавление лекций


Василий Грозин

Популярные лекции о современном коммунистическом мировоззрении

Соблазн прав и реализм обязанностей

Когда дело требует святости,
надо быть святым.

В. Грозин

Позаботимся, чтобы нам не заткнули рот. В нынешних правовых актах как правило торжественно провозглашается свобода слова и декларируется запрет цензуры без указания границ. Это правильно, что правовые акты защищают людей от посягательства кого-либо на ... На что? На что посягает цензура в любом её виде, явном и неявном, официальном или неофициальном, откровенном или закамуфлированном под защиту чьих-то прав?

Цензура посягает на возможность человека «свободно» оказывать воздействие (влияние) на сородичей посредством информации. Человеку необходимо общаться с сородичами, это общение служит не одной какой-то цели, а всей совокупности жизненных интересов и целей человека. Ограничивать в таком деле полноправного сознательного человека как-то дико. Но человек разумный не рождается клеточкой единого общественного организма, его тело, внутренний мир и разум автономны, в то же время он связан с сородичами незримой пуповиной жизненно необходимых взаимодействий. Чтобы общественный организм, множество взаимодействующих людей обеспечивали современную жизнедеятельность, необходимо не броуновское движение индивидов, а достаточная слаженность, пригнанность поведения, побуждений, мыслей к жизненно важным общественным процессам.

Эта слаженность, эта пригнанность, эти жизненно важные процессы уже есть ограничение свободы, с которым сознательный человек обязан считаться. Другое дело, что человек может не задумываться обо всём этом - о свободе слова, о том непреложном для человеческого рода единообразном порядке, способе производства, что объективно ограничивает свободу воли и индивидуальную свободу слова. Не понимать разрушительности возможного конфликта между безответственным информационным воздействием на сородичей и тем порядком, который защищает всех от голода, разрухи, деградации, стихийной вражды, кланового произвола и т. д. Но попади группа незнакомых друг другу людей в изолированные условия с запасом продовольствия - как они смогут пережить период вынужденного тесного сожительства? Не передерутся ли, не перессорятся, не разбазарят ли общие запасы? Догадаются назначить наиболее умных, честных, сильных поддерживать общий благотворный порядок?

Общий страх, общий враг, общая нужда, общий соблазн, общий интерес - осознанная и принятая всеми общая цель выступает надчеловеческой организующей силой, побуждает сознание людей к согласованному поведению.

Вот и свобода слова, как и каждая важная сторона общественной жизни, должна быть благоприятно упорядочена. Утверждающие иное - либо утописты, либо мошенники, либо мошенники, прикинувшиеся утопистами.

Итак, в каждом случае мы должны научиться оценивать, кто прав, цензоры или инакомыслящие, поскольку случается и то, и другое. Нужно принимать во внимание, защищает ли цензура от неблагоприятного или, наоборот, посягает на благоприятное, необходимое, полезное людям и обществу. Насколько действующий порядок, ради защиты которого обычно практикуется цензура, благоприятен для наиболее важных интересов (целей) граждан? Какие из интересов он ущемляет? Наконец, адекватны ли цензурные мероприятия той общественной опасности, против которой они направлены? Не выплёскивают ли цензоры из ванны вместе с грязной водой и ребёнка?

Мало бывает знать, что люди идут против устоявшихся отношений, нужно понимать всю совокупность их целей, сопоставлять с целями критикуемого порядка.

Если вас побеждают словом, а вы грозите булыжником, значит вы не готовы к современным технологиям борьбы интересов. Или же конфигурация ваших жизненных целей хуже, чем цели оппонента, менее благоприятна для людей, раз вы не можете убедить публику в том, что именно вы защищаете людей от зла и отстаиваете добро. Третье «или»: публика, обработанная постсоветской пропагандой, может оказаться не готовой к пониманию актуальной реальности, значит нужно начинать «информационное воздействие» с «починки сознания», с объяснения более простых и очевидных вещей.

С нами не соскучишься. Как быть с четвёртым «или»? Ни до какой публики вас с вашими чаяньями не допускают, под видом публики вам подставляют обструкционистов, которым наплевать и на правду, и на совесть, и на репутацию, свою и чужую? Прежде всего, не считайте в этом типичном, к сожалению, случае, что вас побеждают словом. Напротив, неприглядность такого рода отношений в обществе сама есть сильнейший аргумент против данного общественного устройства. Свидетельство духовного поражения тех, кто узурпировал возможности открывать и перекрывать доступ информации к публике, но боятся отстаивать свою конфигурацию интересов в равноправном общественном диалоге. И зачем тогда обществу затратное множество информационных каналов, если циркулирующая по ним «информация» не благоприятствует общественному познанию и взаимопониманию? Приложите-ка мысленно эту нынешнюю обструкцию, ставшую уже привычной, к советской жизни и представьте себе, как расценили бы её тогдашние советофобы, внешние и внутренние:

«Кошмар! Куда у них ни сунешься в публичном информационном пространстве, везде специально подготовленные люди отваживают граждан от честного обсуждения актуальных вопросов! Натравливают троллей! Шантажируют! Кого они боятся! Ведь все рычаги власти - в их руках! Ведь на календаре - не первобытная эпоха, не средневековье! Разве о такой жизни мечтали поколения наших дедов и отцов? Верхи боятся сознательного народа! Ничего себе, народная власть!»

Десятки миллионов телезрителей, радиослушателей, читателей газет не могут не видеть, как и автор этих строк, что во всех случаях публичных обсуждений общественной проблематики приходится сталкиваться с обструкционными приёмами различной степени изощрённости и тяжести.

Вам заявят, что у каждого своя правда. Что все люди живут ради собственного удовольствия. Что нехорошо навязывать свои взгляды другим. Что время политруков прошло, людям нет дела до идейной борьбы. Что «пассионарных личностей», которым-де в силу их психологического склада не так уж важно, с чем именно, но всё время хочется с чем-то бороться, сейчас практически не осталось, а есть мещанство, которому вообще наплевать на идеи.

С непривычки подобное «свободомыслие» может привести нас в замешательство. И что ответить человеку, который одной легкомысленной фразой отрицает существование общего для всех людей знания? Как разговаривать с подобными людьми, если доказательные аргументы могут опираться только на общее для всех знание? Нужно уметь сохранять выдержку и возвращать таких оппонентов в контекст реальных ситуаций, чтобы «дурь каждого видна была», как выразился, кажется, Пётр I.

Мещанам наплевать на идеи, говорите вы? А знаете ли вы, что идеи суть выражение интересов людей? Наплевать на сограждан? Что это за мещане, что это за жизнь такая, которая позволяет плевать на интересы людей, и при этом не бедовать? Вот разговор и входит в правильное русло: рассмотрим объективные общественные взаимосвязи, в силу которых коли плюнешь на ближнего - на себя же и попадёшь. Рассмотрим и те ненормальные отношения, которые обращают плевки не на виновника, а на жертву.

Обязанность людей защищать друг друга от неблагоприятного в меру своих возможностей имеет глубочайшие исторические традиции. А для современных обществ и человечества данная обязанность принимает всеобщий характер.

Тот хомо сапиенс, кто ради красного словца публично отказывается от этого человеческого бремени, ставит себя в очень невыгодное положение среди окружающих. Наши противники по интересам это прекрасно знают, поэтому афишируют такие направления постсоветской действительности, как спасательная служба, благотворительность, забота об инвалидах, защита прав меньшинств, отмена смертной казни и многое другое.

В чём заключается подвох? В том, что изобретательно выбранные отдельные благие цели отрываются от не менее важных, культивируются как прикрытие ущерба, наносимого не менее важным интересам людей.

В перестройку очень много говорили о недостаточной гуманности требований советской школы: слишком сложная программа, травмирующая ребёнка, требование единой школьной формы, которое ущемляет-де развитие личностей, авторитарный характер отношений учителей с учениками, тоже подавляющий индивидуальность, сама система оценок, бесчеловечно выставляющая неокрепшую личность под огонь насмешек, под гнёт унижения.

Всякий, кто воспитывал детей, понимает, как важно не завышать требований, но и не занижать их. Как важно жалеть ребёнка, но не изнеживать, не избаловывать его. Как важно приучать к полноправию, но и к уважению тех, кто отвечает за общее дело и благополучие. Иначе получится по-черномырдински: хотели как лучше, а получилось как всегда. Или того хуже: пожалел волк кобылу - оставил хвост да гриву.

Необходимо подготовить человека к той ответственной деятельности, к тем многообразным отношениям с людьми, к тем объективным и субъективным трудностям, эксцессам, неудачам, которые не только встречаются на жизненном пути как препятствия, но и составляют содержание и смысл общей жизнедеятельности людей.

Полноправное участие человека в общей жизнедеятельности людей коммунисты и все сознательные люди считают самоценным для человека.

Что же мы слышим от оппонентов? Не старайтесь сделать всех дураков счастливыми! Но это совершенно отличный от нашего взгляд на человека и на отношения людей.

Счастье человека - не то понятие, которое можно поднимать выше благоприятно ориентированных отношений между людьми. Нет, мы не за брак по расчёту и не за отказ от высшего счастья взаимной любви во имя долга семьянина, родителя, тем более, авторитета должностного лица. Это - давно известные ситуации сложного выбора. Люди, воспитанные дружественными, готовы принимать на себя боль утраты и бремя потери, облегчать нелёгкий выбор другой стороне. Люди более эгоистичные или слабодушные, наоборот, вымещают боль, ранят ближних. Повторим, это область трудного выбора. Удешевить такой выбор пропагандой циничного отношения к любви, к супружеству, к родительству, или же напротив, запугать людей общественным презрением за перипетии их личной жизни, - то и другое рождает гораздо более далеко идущие противоречия с дружественным отношением к человеку, с уважением к воле, к разуму, к суверенитету личности.

Что делает социалистическое общество? Оно отделяет область трудного выбора людей от сферы далеко идущих общественно значимых отношений. Граница проводится так, чтобы уберечь от ущерба то, что можно уберечь, то, чего нельзя не уберечь: интересы детей, интересы общества. Но при этом тяжесть трудного выбора не усугубляют, и одни высшие человеческие ценности - любовь мужчины и женщины - общество не сталкивает с другими высшими ценностями - родительство, дружба, защита от неблагоприятного.

Это очень важно: не переводить в разряд трудного выбора те цели и отношения, на которых основывается повседневная и долгосрочная жизнь общества и каждого человека.

Оппоненты нередко обвиняют коммунистов в излишней серьёзности. Ты хочешь, чтоб в мире всё было и просто, и правильно? - упрекают нас слова популярной песенки. Это скучно! Это надоедает! Это обедняет жизнь!

Дай вам, идейным и правильным, руководить телеканалом, и что вы будете показывать? Зритель сбежит от скуки туда, где не всё так правильно, зато увлекательно. Триллеры, киллеры, порно, инферно... И ведь сбегут...

Также и таланты в науке, в искусстве, в спорте, - сбегут, если они соблазнятся более высоким материальным положением, которое сулит нужным людям антагонистическое общество, а социализм не даёт из принципа благоприятного баланса интересов.

Запомним это: социализм имеет свои уязвимости. Это не строй «сели и поехали», это постоянная работа сознательной части общества по упорядочению людских целей против соблазна.

Сейчас не было бы счастья, да несчастье помогло: наши оппоненты наворотили такие завалы обмана народа, что добросовестным разбором, интеллектуальным опровержением, высмеиванием этого постсоветского «духовного наследия» придётся заниматься многие годы. И, если постараться, это может быть интересно, занимательно, притом актуально.

Вообще же наработка культуры социалистической благополучной («сытой») жизни применительно не только к воспитанию детей, но и к времяпрепровождению взрослых, есть постоянно необходимое общественное поприще для всех сознательных людей. Достойнейшее из человеческих занятий. И мобилизует.

Чувства, разум и адаптация. Что такое чувство долга, чувство ответственности? Стоит ли за этим эгоизм, корыстный карьеризм, самовлюблённость, желание выглядеть достойно в определённых координатах человеческих достоинств? Как не запутаться, где игра на публику, а где искреннее чувство? Где любовь к ближнему, а где любование собой, любящим ближнего? Почему нам важно различать это?

Почему эмоциональные мотивы поведения как правило более ценимы людьми, чем рациональный расчёт? Почему невеста, услышавшая признание жениха своим приятелям, что она и хороша собой, и человек хороший, с которым жить будет комфортно, а любит он другую, может сбежать из-под венца? Почему ребёнку не всё равно, жить ли ему со своими родителями или с чужими дядей и тётей, которые так же примерно будут заботиться о нём?

На самом деле известна хорошо разработанная в культуре система взглядов, которая принижает человеческие переживания, представляет их несовершенством, связывает даже с недостаточным развитием интеллекта. Однако никакого другого способа воспринимать и любить жизнь, кроме эмоций и разума, влияющих друг на друга, нам не дано.

В материалистическом мировоззрении есть свой ответ на эти непростые вопросы. Психика человека во всех её проявлениях соужит адаптации (то есть, приспосабливанию) к условиям жизнедеятельности, в том числе и к взаимоотношениям с другими людьми. Мы не можем сказать, что человек живёт, чтобы страдать. Мы не можем сказать, что он живёт ради смакования интеллектуальных удовольствий. И не ради утоления страстей. И не ради плотских наслаждений. И не ради умерщвления плоти. И даже не ради самосовершенствования.

Объективное устройство жизни людей таково, что люди живут друг для друга и для потомков. Считайте это страданием, испытанием, бременем, крестом, или наоборот, высшей радостью, счастьем, - но люди по сю пору живут только так, а иначе они бы вымерли. Соответственно, вопрос, какие из внутренних переживаний, чувств, удовольствий, способностей человека выше, а какие ниже - это вопрос хотя и животрепещущий, но всё-таки вторичный. Первична объективная конфигурация целей, а в ней, в этой конфигурации - отношения с другими людьми.

Нельзя определить однозначно, что из духовного мира более всего соответствует адаптации: жизнедеятельность порождает множество объективных целей для людей и человеческого рода. Потому и правильно, когда говорят о необходимости стремиться к гармонии всех сторон жизни и личности.

Но мы можем определённо судить, какие требования к человеку предъявляет общественное бытиё, и какие отношения между людьми благоприятны для той или иной цели и для всей конфигурации целей, а какие менее благоприятны. Ничего нет удивительного в том, что люди дорого ценят такую направленность чувств, когда самые сильные радости и удовольствия связаны с благом друг для друга, а не наоборот. (Кибернетики скажут, что в этом случае между людьми возникает положительная обратная связь.)

Соблазн социал-расизма. Имеет широкое хождение следующая трактовка поведенческого выбора людей. Все люди живут ради собственного удовольствия, это и психологи установили, и жизнь подтверждает. Оно, удовольствие, у одних направлено так, а у других - этак, поскольку все люди - психологически разные. Есть «трудоголики», есть те, кто ни при каких условиях не станет трудиться (от рождения?), есть и серединка на половинку. И чтобы избегать пертурбаций в обществе, чтобы не травмировать психологию людей прокрустовым ложем единых требований (защита человека!), нужно помогать «баранам» быть баранами, а «аристократам» - аристократами.

Скажем сразу: людей, которые ни при каких условиях не трудятся, в природе не бывает, они не жизнеспособны. И если бы мужик не накормил двух генералов в истории Салтыкова-Щедрина, то пришлось бы им самим расстараться, - или зубы на полку. Это понятно каждому.

Другое менее очевидно. Неравноправные отношения в обществе, при которых спекулятивные способы достижения благополучия преобладают над трудовыми, и спекулятивные частные накопления истолковываются как безальтернативная денежная власть над обществом и миром, создают соблазн использовать эту власть в ущерб сознательности граждан и общественному развитию.

Конечно и сама теория врождённой психологической неравноценности людей мало соответствует реальности. Кто в здравом уме решится ответственно предсказывать карьерные возможности здорового ребёнка? Зато если поместить детей в условия, ограничивающие развитие, результат не заставит себя ждать. Так распалённый соблазном социал-расистский интерес перевешивает мотив защиты человека.

Почему права - соблазн, а обязанности - реализм. Ни для кого не секрет, что права и обязанности - как две стороны одной медали. Если у вас есть право, значит на ком-то лежит обязанность соблюдать это ваше право. Имеет человек право на пенсию - обязаны выплачивать. Имеет право на образование - обязаны создать условия и обучать.

Вот заявляют вам в каком-нибудь публичном диалоге: «Это ваше право - иметь и высказывать своё мнение. У нас каждый имеет такое право.» «Прекрасно, - думаем мы, - раз тут так уважают мнение каждого, то наши дельные мысли уж наверняка оценят по достоинству. А может поправят в чём-то.» Как бы не так! Ведь обязанности оценивать выступления по достоинству никто не провозгласил. Если ваше «мнение» противоречит нынешней коонъюнктуре, то его или не заметят, или исказят и оболгут, а то просто заболтают другими «мнениями», такими порою, что хоть святых выноси. Зачем и для кого придумано такое право? Нам скажут, что мещанину просто нужно выговориться, выпустить пар, а время политруков прошло... Ну да, это мы уже проходили.

Такое право придумано теми, кто хочет создать у людей впечатление, что свобода слова - не пустой звук в постсоветском обществе. На самом деле в этом примере - именно пустой звук.

Право без обязанностей, адекватных объективным, а не «психологическим» интересам людей - липовое. Вместо адаптации к разумным взаимным обязанностям всех нас втягивают в игру на нервах, капризах и обидах, на добрых чувствах (сострадание) и на недобрых (эгоизм). Кто кому уступит?

Если мы не заметим ловушки и втянемся, то наши затейники с победным видом резюмируют: видите, эгоизм сильнее альтруизма! Мы же говорили, что человек слаб, а вы не верили!

Право - это всегда какое-то отношение между людьми. Вам нет смысла сообщать о каких-либо ваших правах ни объектам неживой природы, ни животным. Только людям. В честном случае всякому праву сопоставлены обязанности по исполнению этого права. Притом достаточно чётко зафиксированные для исполнителей, известные и правообладателю, чтобы он лучше представлял себе объём права и знал, на кого и на что жаловаться в случае какой-то пробуксовки. Но честных случаев в сегодняшней жизни - кот наплакал.

Для нынешней реальности характерны отношения с нечётко определёнными обязанностями сторон. Обычные акты купли-продажи - и те в большинстве случаев происходят по хаотизированным ценам и при плавающем качестве товара. Для социализма это - воровство. Притом воруют не только конкретные продавцы у конкретных покупателей. Что гораздо страшнее, итоговые ценовые соотношения позволяют крупным частным собственникам аккумулировать в своих руках финансовые средства, накапливающиеся в любой современной экономике для целей развития производительных сил и непроизводственной сферы.

Социалистическое государство использует накопленные средства для планомерного развития. Частные капиталовложения в социалистической системе отношений невозможны. Сейчас накопленные средства умышленно направляются в частные руки, могут выводиться за рубеж ради шантажа общества. И эти же частные руки умышленно объявляются безальтернативным источником средств на развитие общества.

«Стрекоза и Муравей». Права и обязанности имеют психологические различия. Обязанность соразмерна индивидуальным возможностям человека, а если несоразмерна, то это быстро выясняется практикой. Право же может толковаться непомерно.

Обязанность с одной стороны нагружает человека, но с другой даёт ему веские основания претендовать на уважительное отношение. Человек, обязанный трудиться, и добросовестно исполняющий эту обязанность перед социалистическим обществом, - уже не проситель прав, а полноправный участник правоотношений. Другие по отношению к тебе - такие же граждане, обязанные трудиться. Такие же, как ты.

Обязанность подразумевает нужность. И школьник, обязанный добросовестно учиться - тоже фигура значительная, которую общество готовит к самостоятельной взрослой жизни, к полноправию.

Несвобода? Да, но ничуть не более, чем требуют сами обстоятельства жизни людей.

Право воспринимается как предоставление благоприятной возможности, и это соблазнительно. Плохо только, когда за возможностью нужно идти к людям, обязанности которых не общеизвестны. Вот, скажем, инвесторы: их нужно просить, создавать для них привлекательный климат, а каковы их обязанности, и выгодно ли на самом деле взаимодействие с ними, - этого граждане не знают. Как в эпизоде фильма «Калина красная» - бери денежки, радуйся здесь и сейчас, а про то, что потребуют взамен, не думай.

Москва
21.06-25.06.2015


—————
¯¯¯¯¯