К.Маркс, Ф.Энгельс. Сочинения, том 47

К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, изд. 2
Содержание тома 47

ПЕЧАТАЕТСЯ
ПО ПОСТАНОВЛЕНИЮ
ЦЕНТРАЛЬНОГО КОМИТЕТА
КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ
СОВЕТСКОГО СОЮЗА

Пролетарии всех стран, соединяйтесь!

ИНСТИТУТ МАРКСИЗМА-ЛЕНИНИЗМА ПРИ ЦК КПСС

К. МАРКС
и
Ф. ЭНГЕЛЬС

СОЧИНЕНИЯ

Издание второе

ИЗДАТЕЛЬСТВО ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Москва 1973

К. МАРКС
и
Ф.ЭНГЕЛЬС

ТОМ

[ V

П РЕДИСЛОВИЕ

Содержание сорок седьмого, так же как и следующего, сорок восьмого, тома Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса составляет впервые публикуемая экономическая рукопись К. Маркса 1861–1863 гг., за исключением опубликованной ранее (см. настоящее издание, т. 26, ч. I–III) составной части этой рукописи – «Теорий прибавочной стоимости» (IV тома «Капитала»).

Рукопись 1861–1863 гг., озаглавленная Марксом «К критике политической экономии», первоначально создавалась им в процессе работы над вторым выпуском «К критике политической экономии». В предисловии к первому выпуску этой работы, вышедшему в свет в 1859 г., Маркс писал: «Я рассматриваю систему буржуазной экономики в следующем порядке: капитал, земельная собственность, наемный труд, государство, внешняя торговля, мировой рынок... Первый отдел первой книги, трактующей о капитале, состоит из следующих глав: 1) товар, 2) деньги, или простое обращение, 3) капитал вообще. Первые две главы составляют содержание настоящего выпуска» (настоящее издание, т. 13, стр. 5). В соответствии с этим рукопись 1861–1863 гг. имеет подзаголовок: «Глава третья. Капитал вообще».

Впервые категория «Капитал вообще» (das Kapital im Allgemeinen) была введена и исследована Марксом в рукописи 1857–1858 гг. По характеристике Маркса, эта категория представляет собой абстракцию, выражающую специфическую особенность капитала в отличие от других форм производства. В то же время «капитал вообще» и сам обладает реальным существованием

ПРЕДИСЛОВИЕ

наряду с отдельными реальными капиталами – в качестве совокупного общественного капитала, в качестве всеобщего экономического базиса буржуазного общества.

В ходе работы над рукописью 1857–1858 гг. Маркс пришел к тому трехчленному делению раздела о «капитале вообще» – 1) процесс производства капитала, 2) процесс обращения капитала, 3) единство того и другого, или капитал и прибыль, – которое впоследствии легло в основу расчленения всей теоретической части труда Маркса. Указанная трехчленная структура принята также и в наброске плана третьей главы «К критике политической экономии», составленного Марксом после выхода в свет первого выпуска и резюмирующего содержание «Главы о капитале» рукописи 1857–1858 гг. (см. настоящее издание, т. 46, ч. II, стр. 513–521). Этим планом Маркс руководствовался в своей работе над рукописью 1861– 1863 гг.

Данная рукопись, включая «Теории прибавочной стоимости», состоит из 23-х тетрадей общим объемом около 200 печатных листов и имеет сквозную нумерацию страниц. В первых пяти тетрадях, написанных с августа 1861 приблизительно по январь 1862 г., рассматриваются вопросы, которые позже получили дальнейшую разработку в I томе «Капитала»: «Превращение денег в капитал» (тетради I, II и начало III), «Абсолютная прибавочная стоимость» (тетрадь III), «Относительная прибавочная стоимость» (тетради III–V).

Приступив (в V тетради рукописи) к разделу о капиталистическом применении машин, Маркс в январе 1862 г. прервал изложение этого раздела и перешел к подробному критическому исследованию истории буржуазной политической экономии – к «Теориям прибавочной стоимости», которые занимают тетради VI-XV.

В ноябре 1862 г., в процессе разработки (в XV тетради) заключительной темы «Теорий прибавочной стоимости» – «Доход и его источники. Вульгарная политическая экономия» – Маркс постепенно перешел к проблематике будущего III тома «Капитала», к анализу ссудного и торгового капитала, который продолжается до самого конца XV тетради. В тетради XVI и в значительной части тетради XVII, написанных в декабре 1862 г., Маркс рассмотрел вопросы: «Прибавочная стоимость и прибыль», «Падение нормы прибыли» и продолжил анализ торгового капитала, начатый в заключительной части XV тетради.

В самом конце 1862 г. Маркс принял решение опубликовать свой труд не в виде второго выпуска «К критике политической экономии», а как самостоятельное произведение под заглавием

ПРЕДИСЛОВИЕ

VII

«Капитал», с подзаголовком «К критике политической экономии» (см. письмо Л. Кугельману от 28 декабря 1862 г.; настоящее издание, т. 30, стр. 527).

В конце XVII и в начале XVIII тетради содержится раздел «Возвратные движения денег в процессе капиталистического воспроизводства», относящийся к проблематике будущего II тома «Капитала». В XVIII тетради, написанной в январе 1863 г., Маркс вновь возвращается к исследованию торгового капитала, а затем – к «Теориям прибавочной стоимости». В этой же тетради имеются наброски планов I и III частей «Капитала» (см. настоящее издание, т. 26, ч. I, стр. 424–426).

В конце V тетради, а также в XIX и XX тетрадях, написанных в ноябре 1862 – мае 1863 г., Маркс вернулся к разделу о машинах и завершил его, после чего рассмотрел вопрос об относительной и абсолютной прибавочной стоимости в их сочетании. Самый конец XX тетради посвящен «Теориям прибавочной стоимости».

В тетрадях XXI–XXIII, написанных в мае – июле 1863 г., наряду с отдельными заметками, примыкающими к «Теориям прибавочной стоимости», содержатся разделы о «формальном и реальном подчинении труда капиталу», об «обратном превращении прибавочной стоимости в капитал», о «так называемом первоначальном накоплении», – относящиеся к проблематике I тома «Капитала», и раздел о «процессе простого воспроизводства», относящийся к проблематике II тома.

В основу расположения текста рукописи 1861–1863 гг. при подготовке ее к настоящей публикации был положен хронологический принцип. Некоторые отступления от этого принципа, обусловившие известную перегруппировку материала, были произведены в строгом соответствии с указаниями Маркса в самом тексте рукописи, на обложках отдельных тетрадей, в набросках планов и т.д. Согласно этим указаниям, весь публикуемый текст рукописи сгруппирован по трем основным отделам – «Процесс производства капитала», «Процесс обращения капитала» и «Капитал и прибыль». Поэтому вслед за текстом первых пяти тетрадей рукописи помещен текст XIX и XX тетрадей, являющийся непосредственным продолжением текста V тетради. Далее, второй отдел – «Процесс обращения капитала» помещен перед третьим отделом – «Капитал и прибыль», хотя он был написан в основном после третьего отдела. Наконец, отдел «Капитал и прибыль» открывается текстом, который содержится в XVI и XVII тетрадях и служит началом этого отдела, а уже после этого идет текст, содержащийся в XV тетради.

VIII

ПРЕДИСЛОВИЕ

Таким образом, в состав сорок седьмого тома включается отдел «Процесс производства капитала» (тетради I–V, XIX и XX). В следующем, сорок восьмом томе будут воспроизведены отделы «Процесс обращения капитала» и «Капитал и прибыль», а также добавления к отделу о процессе производства капитала (тетради XV–XVIII, XXI–XXIII).

* * *

Рукопись 1861–1863 гг. представляет собой дальнейший крупный шаг в развитии экономической теории Маркса. Во-первых, опираясь на уже разработанные им в рукописи 1857–1858 гг. теорию стоимости и теорию прибавочной стоимости, Маркс продолжил свой анализ отношений между трудом и капиталом и рассмотрел обширный круг вопросов, связанных с антагонистическими противоречиями капитализма, с положением и борьбой рабочего класса в буржуазном обществе. Во-вторых, Маркс дал целостный анализ процесса капиталистического производства, проследил его в его историческом развитии, выделив этапы формального и реального подчинения труда капиталу. Впервые были детально рассмотрены последовательные стадии повышения производительности труда на основе капиталистического способа производства, развития реального подчинения труда капиталу. Особое значение в этой связи имеет данный Марксом анализ научно-технического прогресса при капитализме, его социально-экономических последствий. В-третьих, предпринятое в исторнко-критической части рукописи 1861–1863 гг. – в «Теориях прибавочной стоимости» – всестороннее исследование истории буржуазной политической экономии сопровождалось интенсивной разработкой ряда важнейших сторон экономического учения Маркса: теорий прибыли, средней прибыли и цены производства, земельной ренты, закономерностей капиталистического воспроизводства, экономических кризисов, специфики и критериев производительного труда при капитализме.

Хотя основное содержание той части рукописи, которая публикуется в настоящем томе, впоследствии нашло свое воплощение в I томе «Капитала», вышедшем в свет в 1867 г., тем не менее она занимает важное место в экономическом наследии Маркса, представляет большой теоретический и исторический интерес. Наряду с его другими экономическими рукописями, данная рукопись раскрывает самый процесс создания Марксова экономического учения, позволяет увидеть результат вместе с его становлением. Кроме того, она образует ценный комментарий

ПРЕДИСЛОВИЕ

к окончательному тексту «Капитала», так как содержит ряд разделов, не получивших впоследствии столь подробной разработки.

Рассматривая в рукописи 1861–1863 гг. процесс создания прибавочной стоимости, Маркс дает подробное обоснование того соответствия, которое существует между процессом капиталистической эксплуатации, процессом производства прибавочной стоимости и законом стоимости, законом обмена эквивалентов. Это обоснование составляет центральный пункт Марксовой теории прибавочной стоимости, кардинально отличающий ее как от теорий буржуазных экономистов, так и от различных концепций мелкобуржуазного социализма. «Экономисты, – замечает Маркс, – никогда не могли примирить прибавочную стоимость с установленным ими самими законом эквивалентности. Социалисты всегда цеплялись за это противоречие и постоянно к нему возвращались, вместо того чтобы разобраться в специфической природе этого товара, рабочей силы, потребительная стоимость которого сама представляет собой деятельность, создающую меновую стоимость» (настоящий том, стр. 94). Поэтому Маркс уделяет большое внимание всестороннему исследованию товара рабочая сила.

Прежде всего он раскрывает специфический характер этого товара, неразрывно связанный с природой капиталистического способа производства, качественно отличающегося от простого товарного хозяйства. Те буржуазные экономисты, которые отождествляли капиталистические отношения с отношениями простых товаровладельцев, видели в прибавочной стоимости род торгового надувательства, нарушение эквивалентного обмена между производителями и потребителями. Некоторые из них понимали, что обмен не может служить источником прибавочной стоимости (они рассматривали ее в форме прибыли), однако все усилия вывести ее из простого процесса труда оказывались безрезультатными.

Маркс показывает, что товарное производство и обращение в своей развитой – денежно-стоимостной – форме действительно является при определенных условиях исходным пунктом капиталистического производства, однако последнее отнюдь не сводится к товарно-денежным отношениям, а представляет собой существенно новый этан развития этих отношений. «Капитал с самого начала, – пишет Маркс, – выступает как такое отношение, которое может быть лишь результатом определенного исторического процесса и основой определенной эпохи в общественном способе производства» (там же, стр. 37). Только на определенной ступени экономического развития общества владелец

ПРЕДИСЛОВИЕ

денег находит на рынке свободного от средств труда рабочего, имеющего для продажи одну только свою рабочую силу – единственный товар, потребление которого равнозначно созиданию новой стоимости. Не проводя различия между рабочей силой и трудом, представляющим собой потребление этой рабочей силы, невозможно было выяснить и источник прибавочной стоимости. (Именно так получилось, например, в теории Рикардо.) Поэтому Маркс характеризует рабочую силу как всего лишь потенциальную возможность труда, отделенную как от самого труда, так и от условий его осуществления.

Потребительной стоимостью рабочей силы является самый процесс труда. В этой связи Маркс отмечает, что необходимость рассмотрения этого процесса вытекает из того, что «особая потребительная стоимость указанного товара и ее реализация как потребительной стоимости касаются самого экономического отношения, самой экономической определенности формы» (там же, стр. 53). В процессе труда рабочий выступает лишь как персонифицированная рабочая сила. «Характерно, что в Англии, – пишет Маркс, – рабочих называют по главному органу, посредством которого действует их рабочая сила, а именно — по их собственным рукам – «руки» (там же, стр. 54). Среди вещественных факторов процесса труда Маркс особо выделяет орудия производства, развитие которых «показывает, в какой степени человек усилил воздействие своего непосредственного труда на природу» (там же, стр. 56).

В самом процессе труда, отмечает Маркс, не выражено никакого определенного производственного отношения, поэтому характеристики этого процесса одинаково пригодны для всех общественных способов производства. Отсюда становятся ясными мотивы тех буржуазных экономистов, которые «в целях апологии капитала его смешивают или отождествляют с одним из моментов простого процесса труда вообще» (там же, стр. 66). Однако процесс капиталистического производства представляет собой не только процесс труда, но одновременно и процесс самовозрастания стоимости. Двойственный же характер труда в процессе капиталистического производства обнаруживается в том, что создание новой стоимости сопровождается сохранением стоимостей материала и средства труда в стоимости продукта. Эту особенность живого труда Маркс характеризует как его «природный», «бесплатный дар» капиталисту.

Исключительно важное значение в Марксовом анализе отношения между трудом и капиталом имеет определение величины стоимости рабочей силы, так же как и ее денежного выражения – заработной платы. Буржуазные экономисты, начиная от физио-

ПРЕДИСЛОВИЕ

кратов, рассматривали стоимость рабочей силы (они говорили, правда, о «стоимости труда») как некую неизменную величину, не зависящую от ступени исторического развития, развивали концепцию «минимума заработной платы», согласно которой величина заработной платы определяется стоимостью раз и навсегда данного набора жизненных средств, физически необходимых для существования рабочего. Опровержение этой концепции позволило Марксу обосновать необходимость борьбы рабочего класса за повышение заработной платы и сокращение рабочего дня. Характеризуя величину стоимости рабочей силы, Маркс показывает, что «объем так называемых первых жизненных потребностей и способ их удовлетворения в значительной мере зависят от состояния культуры общества,... являются продуктом истории» (там же, стр. 42). Следовательно, при определении величины заработной платы, так же как и стоимости рабочей силы, речь отнюдь не идет о «крайней границе физической необходимости», хотя капитализм действительно стремится свести стоимость и цену рабочей силы к ее минимальному пределу.

На большом количестве примеров, заимствованных из статистических источников, в первую очередь из отчетов английских фабричных инспекторов, Маркс раскрывает присущую капиталу тенденцию к безграничному увеличению прибавочного труда, рисует ужасающую картину капиталистической эксплуатации.

Чрезмерный труд приводит к сокращению нормального срока функционирования рабочей силы, к «разрушению» ее стоимости, что является нарушением нормальных условий продажи рабочим своей рабочей силы. В этой связи Маркс пишет: «Капиталистическое производство выступает как наиболее экономичное... по отношению к овеществленному труду... И в то же время капиталистическое производство в большей мере, чем какой-либо другой способ производства, является расточительным по отношению к человеку, к живому труду, оно расточает не только плоть и кровь человека, его физическую силу, но и его умственную и нервную энергию. Действительно, только ценой величайшего ущерба, наносимого развитию каждого индивида в отдельности, достигается их общее развитие в те исторические эпохи, которые являются прелюдией к социалистической организации человеческого общества» (там же, стр. 186).

Капиталистическое производство прямо заинтересовано в этом «непредумышленном убийстве» – в чрезмерной эксплуатации рабочего класса. Только сопротивление рабочего класса способно помешать реализации безмерных притязаний капитала.

XII

ПРЕДИСЛОВИЕ

«Разрозненными усилиями рабочих» обуздать эти притязания невозможно, здесь необходимо сопротивление всего рабочего класса. Маркс анализирует борьбу рабочего класса, которая привела к законодательному ограничению рабочего дня не только в Англии, но и на европейском континенте (во Франции, Пруссии, Австрии). Английские фабричные инспектора в своих отчетах вскрыли целую систему обхода фабричных законов, принятых в конце концов парламентом и направленных на некоторое ограничение эксплуатации. Хотя нередко эти законы и превращались в мертвую букву, все же Маркс отмечал то «чрезвычайно благотворное влияние», которое они – не в последнюю очередь благодаря деятельности фабричных инспекторов – оказали «на улучшение физического, морального и интеллектуального состояния рабочего класса в Англии» (там же, стр. 400). Впоследствии Маркс специально подчеркнул этот факт в Учредительном Манифесте Международного Товарищества Рабочих (см. настоящее издание, т. 16, стр. 8).

Охарактеризовав капиталистический процесс производства как единство процесса труда и процесса увеличения стоимости, Маркс рассматривает его в его историческом развитии, выделяя этапы формального и реального подчинения труда капиталу. (Впоследствии, в XXI тетради рукописи 1861–1863 гг. Маркс еще раз вернулся к этому вопросу и исследовал его более подробно.) Формальное подчинение труда капиталу Маркс характеризует как осуществляемое пока еще в условиях прежнего способа производства командование капитала над процессом труда, контроль за расходованием материала и средств труда, рабочего времени и т.д. «Только в ходе своего развития, – пишет Маркс, – капитал подчиняет себе процесс труда не только формально, но и преобразует его, придает новую форму самому способу производства и таким образом впервые создает свойственный ему способ производства» (настоящий том, стр. 98). Указанным двум этапам в историческом развитии капитализма соответствуют абсолютная и относительная формы прибавочной стоимости. Как отмечает Маркс, «тенденция капитала заключается в том, чтобы одновременно развивать прибавочную стоимость в ее обеих формах» (там же, стр. 584).

Сопротивление рабочего класса ставит определенные пределы росту абсолютной прибавочной стоимости, увеличению прибавочного рабочего времени посредством удлинения рабочего дня. Помимо этого существуют и чисто физические границы такого удлинения. Класс капиталистов стремится возместить свои «потери» путем дальнейшего развития производительных сил, повышения производительности труда, в результате чего возни-

ПРЕДИСЛОВИЕ

XIII

кает возможность за меньшее количество рабочего времени производить всю сумму жизненных средств, необходимых для рабочего класса. Тем самым часть необходимого труда рабочего превращается в прибавочный труд, что ведет к возрастанию относительной прибавочной стоимости. В повышении производительности труда, как показывает Маркс, заинтересованы и те капиталисты, которые не создают жизненные средства для рабочих, так как такое повышение, до тех пор пока оно не стало всеобщим, дает возможность капиталисту, оплачивающему более производительный труд в прежнем размере, продавать продукт этого труда по более высокой общественной стоимости, превышающей его индивидуальную стоимость. Во всех случаях увеличение относительной прибавочной стоимости является результатом сокращения необходимого рабочего времени, вследствие чего «повышается вес капитала по отношению к труду» (там же, стр. 268).

При этом круг потребляемых рабочим жизненных средств может и расширяться, хотя стоимость этих жизненных средств уменьшается. Маркс отмечает, что возможное улучшение жизненного положения рабочего «ничего не меняет в природе и законе относительной прибавочной стоимости, ничего не меняет в том, что в результате повышения производительности труда все более значительная часть рабочего дня присваивается капиталом. Отсюда видна вся вздорность попыток опровергнуть этот закон путем подбора статистических выкладок в доказательство того, будто материальное положение рабочего в том или ином месте, в том или ином отношении улучшилось вследствие развития производительной силы труда» (там же, стр. 279). Сформулированная в этом высказывании действительная диалектика обнищания рабочего класса в буржуазном обществе ничего общего не имеет с той убогой схемой непрерывного автоматического процесса ухудшения положения рабочих при капитализме, которая приписывается Марксу его буржуазными и реформистскими критиками. Из теории Маркса следует, что система наемного труда вовсе не является для капитализма чем-то случайным, несущественным, как это нередко утверждают буржуазные экономисты. Это – необходимая общественная форма, закономерным следствием которой является то, что отношение между трудом и капиталом каждый раз все снова и снова воспроизводится – наряду с товаром и прибавочной стоимостью – как итог капиталистического процесса производства. В буржуазном обществе «рабочий всегда работает лишь для своего потребления; различие бывает лишь между большей или меньшей величиной издержек его потребления» (там же,

XIV

ПРЕДИСЛОВИЕ

стр. 126). Маркс отмечает яростное сопротивление капитала всяким попыткам рабочих добиться повышения заработной платы вслед за ростом производительности труда и относительной прибавочной стоимости.

В рукописи 1861–1863 гг. Маркс впервые подробно рассматривает три последовательные стадии повышения производительной силы труда на основе капиталистического способа производства: «кооперацию», мануфактурное «разделение труда» и «машины, или применение сил науки». Форма кооперации, взаимодействия многих рабочих для достижения одного и того же результата, составляя исторически особый этап в развитии капитализма, вместе с тем «представляет собой всеобщую форму, которая лежит в основе всех общественных устройств, направленных на увеличение производительности общественного труда» (там же, стр. 285). Всеобъемлющий характер понятия кооперации Маркс иллюстрирует примером кооперации в науке, когда «10 астрономов в обсерваториях различных стран ведут одни и те же наблюдения» (там же, стр. 289). Результатом кооперации является повышение эффективности труда: расширение сферы его действия, сокращение времени, в течение которого достигается определенный результат, и такое развитие производительных сил, на которое изолированный работник вообще не был способен. В той мере, в какой применение кооперации рабочих уменьшает необходимое рабочее время, оно увеличивает размеры относительной прибавочной стоимости, безвозмездно присваиваемой капиталистом. В этом смысле «кооперация, эта общественная производительная сила общественного труда, выступает как производительная сила капитала, а не труда» (там же, стр. 291). Маркс отмечает, что такого рода «перестановка» имеет место в отношении всех производительных сил буржуазного общества; здесь происходит «процесс отчуждения труда, ... превращение его собственных общественных форм в чуждые труду силы» (там же, стр. 343).

В условиях капиталистической кооперации, когда взаимосвязь между работниками является чуждым для них отношением, возникает специфический вид труда по надзору. Функция руководства трудом объективно необходима в условиях крупного производства, но, как показывает Маркс, та форма, которую это руководство процессом труда приняло бы «в условиях ассоциации», не имела бы ничего общего с тем командованием над трудом, которое осуществляется капиталом.

Разделение труда в условиях капиталистической мануфактуры Маркс характеризует как развитую далее форму кооперации, как мощное средство повышения производительности

ПРЕДИСЛОВИЕ

труда и увеличения относительной прибавочной стоимости. Мануфактурное разделение труда развивается на основе общественного разделения труда, результатом которого является товарный обмен, – и представляет собой сотрудничество особых, частичных видов труда для создания одной и той же потребительной стоимости. В рукописи 1861–1863 гг. Маркс подробно исследует взаимодействие обоих типов разделения труда, отмечая в этой связи, что разделение труда «в известном отношении является категорией всех категорий политической экономии» (там же, стр. 298). Если разделение труда внутри общества соответствует товарным отношениям вообще, то внутрипроизводственное разделение труда представляет специфически капиталистическую форму. Раскрытая Марксом взаимообусловленность этих двух основных типов разделения труда означала, что «только с развитием капитала... впервые осуществляются также и общие законы, сформулированные относительно товара... товар действительно становится всеобщей элементарной формой богатства» (там же, стр. 345).

Исторически разделению труда в самом процессе капиталистического производства «соответствует мануфактура как особый способ производства» (там же, стр. 299). Мануфактура, первоначально представлявшая собой скопление рабочих, производивших один и тот же товар, и концентрацию средств труда в одной мастерской под руководством капиталиста, имела все предпосылки для развития в ней разделения труда, а следовательно, для роста его производительности; именно это дало ей решающие преимущества над патриархальным цеховым производством. Маркс показывает, что капиталистическая мануфактура характеризуется не распределением различных видов труда между рабочими, как это утверждали буржуазные экономисты, а наоборот – распределением рабочих между различными процессами труда, «каждый из которых становится их исключительным жизненным процессом» (там же, стр. 310). Оборотной стороной этого распределения является комбинация труда в мануфактуре, рассматриваемой как целое. Рабочие образуют простые «кирпичики» этой комбинации и полностью зависят от совокупного механизма.

Маркс прослеживает генезис машинного производства в недрах мануфактурного периода. В этой связи он делает важное методологическое замечание: «Так же как и при последовательной смене различных геологических формаций, при образовании различных экономических общественных формаций не следует верить во внезапно появившиеся, резко отделенные друг от друга периоды» (там же, стр. 460). Маркс обращает

XVI

ПРЕДИСЛОВИЕ

внимание на тот факт, что «величайшие открытия», «предваряющие буржуазное общество», – порох, компас и книгопечатание, так же как и революционные открытия Коперника и Кеплера в астрономии – принадлежали ремесленному периоду в развитии буржуазного общества. «Всеобщий ... закон, который здесь действует, – отмечает Маркс, – состоит в том, что материальная возможность последующей формы [производства] – как технологические условия, так и соответствующая им экономическая структура предприятия – создается в рамках предшествующей формы» (там же, стр. 461). В этой связи Маркс подчеркивает ошибочность односторонней трактовки «несвободного» характера средневековых корпораций и цехов. «Это была та форма, в которой труд освобождался от земельной собственности, и, безусловно, тот период, когда труд в социальном и политическом отношениях находился на самом высоком уровне» (там же, стр. 463).

Впервые детальное изучение капиталистического применения машин Маркс предпринял еще в 1851 году. «В последнее время, работая в библиотеке, – сообщал он Энгельсу 13 октября, – ... я усиленно изучал главным образом технологию, ее историю...» (настоящее издание, т. 27, стр. 321). В это время Маркс сделал обширные выписки по истории технологии, в том числе из книги И. Поппе «История технологии со времени возрождения наук до конца восемнадцатого столетия» (три тома, 1807–1811), из трехтомного «Технического словаря» Э. Юра (1843–1844), из пятитомной работы И. Бекмана «К истории изобретений» (1782–1805). На основе этих материалов Марксом – в V тетради рукописи 1861–1863 гг. – была написана первая часть раздела о машинах. В январе 1863 года Маркс провел дополнительные исследования по указанной проблеме. «Я вношу некоторые добавления в раздел о машинах, – писал он Энгельсу 28 января. – Там есть ряд любопытных вопросов, которые я обошел при первой обработке. Для того чтобы уяснить себе все это, я перечитал целиком свои тетради (выписки) по технологии и слушаю практический (чисто экспериментальный) курс для рабочих профессора Уиллиса... в Геологическом институте» (настоящее издание, т. 30, стр. 261). Еще в 1851 г. Маркс проявил большой интерес к первой всемирной торгово-промышленной выставке, происходившей в то время в Лондоне. Теперь он внимательно штудирует вышедший в свет в 1855 г. второй том работы «Промышленность народов», содержавший «Обзор существующего уровня искусств и ремесел, машин и промышленного производства». Этот обзор был составлен на основе экспозиции выставки 1851 г. и, следовательно, включал

ПРЕДИСЛОВИЕ

XVII

в себя самые новейшие технические достижения того времени.

Из работы Поппе Маркс заимствовал, в частности, подробные сведения по истории мельниц. Маркс отмечал, что «мельницу... можно рассматривать как первое такое орудие труда, в котором применен принцип машин», что «на истории мельницы можно изучать всю историю механики» (настоящий том, стр. 409).

В качестве технологических предпосылок машинного производства Маркс рассматривает дифференциацию, специализацию и упрощение орудий труда. Он высмеивает схоластические споры о различии между орудием и машиной и показывает, что речь здесь идет «о такой революции в применяемых средствах труда, которая преобразует способ производства, а потому и производственные отношения» (там же, стр. 403). Маркс приходит к выводу, что промышленная революция в первую очередь охватывает рабочую часть машины. Применение парового двигателя в качестве машины, производящей движение, Маркс характеризует как «вторую революцию» (там же, стр. 406).

Характерным для крупного машинного производства является широкое применение капиталом сил природы и науки. Уже в рукописи 1857–1858 гг. Маркс отметил тенденцию к превращению науки в непосредственную производительную силу. Теперь он конкретизирует это важнейшее положение, отмечает, что «капиталистическое производство впервые превращает материальный процесс производства в применение науки к производству – в науку, внедренную в практику» (там же, стр. 559). Капитал единолично использует достижения науки. «Имеет место эксплуатация науки, теоретического прогресса человечества» (там же, стр. 554). Но капитал не только эксплуатирует науку, он обращает ее достижения против трудящихся. «Наука выступает как чуждая, враждебная по отношению к труду и господствующая над ним сила» (там же, стр. 555). Маркс отмечает, что изобретение машин нередко было прямо вызвано забастовками рабочих. «Здесь машины также и по своему замыслу вступают в игру как враждебная труду форма капитала» (там же, стр. 377).

Свое классическое выражение способ производства, основанный на применении машин, находит в условиях «автоматической фабрики», где имеет место «применение взаимосвязанной системы машин». «Автоматическая... фабрика, – отмечает Маркс, – представляет собой завершенный способ производства, соответствующий системе машин, и она является тем более завершенной, чем более совершенную систему механизмов она образует, чем меньше выполнение отдельных процессов…

XVIII

ПРЕДИСЛОВИЕ

еще нуждается в опосредствовании человеческим трудом» (там же, стр. 504). Важное место в анализе Маркса занимает также категория фабричной системы, которую он характеризует как развитую организацию труда, соответствующую машинному производству на капиталистической основе. В своем исследовании фабричной системы капитализма Маркс широко использовал опубликованную в 1845 г. книгу Энгельса «Положение рабочего класса в Англии». «Что касается главного в твоей книге, – писал Маркс Энгельсу 9 апреля 1863 г., – то все это до мельчайших подробностей подтвердилось дальнейшим развитием после 1844 года» (настоящее издание, т. 30, стр. 280).

Большое место в разделе о машинах занимает вопрос о предпосылках и последствиях капиталистического применения машин. Как и при всяком развитии производительных сил на капиталистической основе, главной целью введения машин является сокращение оплаченной части рабочего дня и удлинение его неоплаченной части, увеличение прибавочного рабочего времени. Поэтому важнейшей предпосылкой введения новых машин, как показывает Маркс, является концентрация условий труда и совместное, стало быть, более экономное применение их кооперированными рабочими. «Только благодаря этому они могут использоваться так, что их более высокая эффективность в процессе труда сопровождается меньшими издержками на них» (настоящий том, стр. 500). В этой связи Маркс исследует тенденцию машинного производства, направленную на комбинирование прежде независимых отраслей (прядения и ткачества), превращение их в непрерывную систему производства. Предпринятый Марксом на основе фабричных отчетов детальный статистический анализ указанных отраслей производства привел его к выводу, что на комбинированных предприятиях имеет место рост концентрации производства, более интенсивное использование энергии, более экономное применение рабочей силы.

Объективной тенденцией машинного производства является абсолютное или относительное удлинение рабочего времени. С этой тенденцией, со стремлением капиталиста ускорить возмещение основного капитала, обеспечить его непрерывное функционирование, связано введение ночных смен, а также интенсификация, или «уплотнение», труда. В рукописи 1861–1863 гг. этому последнему вопросу уделено большое внимание. Маркс констатирует наличие связи между законодательным установлением 10-часового рабочего дня в Англии и дальнейшим техническим прогрессом, направленным на повышение интенсивности труда. Переворот в промышленном производстве «был вынужден-

ПРЕДИСЛОВИЕ

XIX

ным результатом установления в законодательном порядке крайнего предела эксплуатации рабочего» (там же, стр. 397). Этот свой вывод Маркс подтверждает тем, что «закон о десятичасовом рабочем дне не уменьшил прибыли английских фабрикантов» (там же, стр. 374). Однако рост интенсификации производства имеет объективные пределы. Маркс отмечает, что «вскоре была бы достигнута та ступень, на которой совокупный рабочий день должен был бы снова сократиться» (там же, стр. 399).

Маркс отмечает, вместе с тем, что рост интенсивности труда «является определенным условием общественного прогресса», так как он создает «свободное время также и для рабочих» и тем самым – возможность такой деятельности, которая «может действовать как отдых» (там же).

Одним из самых существенных результатов технического прогресса при капитализме является замена машинами живого труда. В этой связи Маркс констатирует тенденцию к относительному сокращению рабочего класса, указывая в то же время на его абсолютный рост: «Хотя численность рабочих абсолютно растет, но относительно она убывает, не только по отношению к постоянному капиталу, поглощающему труд рабочих, но также и по отношению к той части общества, которая не имеет непосредственного отношения к материальному производству или вообще не занята ни в каком производстве» (там же, стр. 338). Таким образом, объективным результатом капиталистического применения машин является новая ступень в развитии реального подчинения труда капиталу. Маркс отмечает, что только на этой ступени «образование избытка рабочих» происходит «как явно выраженная и сознательная... тенденция, действующая в крупном масштабе» (там же, стр. 545). Антагонистическое противоречие между капиталом и трудом достигает здесь своего наивысшего выражения, так как капитал выступает теперь уже «не только как средство обесценения живой рабочей силы, но также и как средство превращения ее в излишнюю» (там же, стр. 548). Наряду с этим Маркс отмечает и противоположную тенденцию машинного производства – к постоянному привлечению новых рабочих, к расширению сферы эксплуатации. Поэтому для капитализма характерны «постоянные колебания» в положении рабочего класса.

* * *

Публикуемый в настоящем томе текст рукописи1861–1863 гг. был разделен на главы и параграфы самим автором. Подавляющее большинство заголовков к отдельным разделам рукописи

ПРЕДИСЛОВИЕ

также дано Марксом. Редакционные заголовки и необходимые пояснения текста рукописи даются в квадратных скобках. В квадратных же скобках даны цифры, обозначающие тетради рукописи Маркса (римские цифры) и страницы каждой тетради (арабские цифры). В связи с этим те квадратные скобки, которые имеются в рукописи, заменены фигурными. Если текст рукописи дается без всяких перестановок, то номер тетради и страницы ставится только один раз, в самом начале каждой страницы рукописи. Если же текст печатается не подряд, а с теми или иными перестановками, то номер тетради и страницы рукописи ставится как в начале отрывка, так и в конце его.

Явные описки, попадающиеся в рукописи, исправлены при переводе текста на русский язык, как правило, без специальных упоминаний об этом в примечаниях. Кое-где редакцией введено разделение текста на абзацы в дополнение к абзацам, имеющимся в рукописи.

Приводимые Марксом цитаты из сочинений, переведенных на русский язык, даются в заново проверенных и уточненных переводах. В квадратных скобках указываются страницы наиболее распространенных русских изданий соответствующих произведений. Если Маркс ту или иную цитату приводит в сокращенном виде или в виде перифраза, то перевод этой цитаты дается в соответствии с формулировкой ее у Маркса.

Том снабжен научно-справочным аппаратом, состоящим из примечаний, аннотированного указателя имен, указателя цитируемой и упоминаемой литературы, указателя русских переводов цитируемых Марксом книг. Кроме того, в конце 48 тома будет дан предметный указатель к обоим томам.

Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС

К.МАРКС

ЭКОНОМИЧЕСКАЯ РУКОПИСЬ 1861-1863 годов

П РОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

ОТДЕЛ I

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА¹

Г ЛАВА 1

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

а ) Д–Т–Д. НАИБОЛЕЕ ОБЩАЯ ФОРМА КАПИТАЛА

[I–1] Как деньги становятся капиталом? Иными словами – как владелец денег (т.е. товаровладелец) становится капиталистом?

Рассмотрим прежде всего форму Д–Т–Д – обмен денег на товары, т.е. куплю, производимую ради того, чтобы товар снова обменять на деньги, т.е. ради продажи. Раньше уже отмечалось², что в форме обращения Т–Д–Т крайние члены этой формы (Т, Т), хотя они и представляют собой одинаковые величины стоимости, качественно различны; следовательно, в этой форме имеет место действительный обмен веществ (друг на друга обмениваются различные потребительные стоимости); стало быть, результат Т–Т – обмен товара на товар, фактически обмен друг на друга потребительных стоимостей – содержит в себе само собой разумеющуюся цель. В форме же Д–Т–Д (купля ради продажи), напротив, оба крайних пункта качественно одинаковы: деньги. Ведь если я обмениваю Д (деньги) на Т (товар), для того чтобы снова Т (товар) обменять на Д (деньги), т.е. покупаю, для того чтобы продать, то результатом является то, что я обменял деньги на деньги. В самом деле, обращение Д–Т–Д (купля ради продажи) распадается на следующие акты: во-первых, Д–Т, обмен денег на товар, купля; во-вторых, Т–Д, обмен товара на деньги, продажа; и, наконец, единство обоих этих актов, т.е. прохождение обеих стадий: Д–Т–Д, обмен денег на товар с тем, чтобы обменять товар на деньги, купить, для того чтобы продать. Результатом же всего процесса является Д–Д, обмен денег на деньги. Если я куплю на 100 талеров хлопка и снова продам этот хлопок за сто талеров, то в конце этого процесса, так же как и в его начале, у меня окажется 100 талеров; все движение состоит в том, что в результате покупки я расходую

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

100 талеров, а в результате продажи снова получаю 100 талеров. Результатом, следовательно, является Д–Д, т.е. то, что я фактически обменял 100 талеров на 100 талеров. Однако подобного рода операция представляется бесцельной и поэтому нелепой*. В конце процесса, так же как и в его начале, я обладаю деньгами, качественно – тем же самым товаром, количественно – той же самой величиной стоимости. Исходным и конечным пунктом процесса (движения) являются деньги. Одно и то же лицо расходует деньги как покупатель с тем, чтобы вернуть их себе в качестве продавца. Пункт, из которого при этом движении деньги выходят, одинаков с тем, к которому они возвращаются. Так как в форме Д–Т–Д, в процессе купли ради продажи, крайние члены (Д, Д) качественно одинаковы, процесс этот может обрести содержание и смысл только в том случае, если эти члены различаются количественно. Если я куплю на 100 талеров хлопка и продам этот же самый хлопок за 110 талеров, то фактически я обменял 100 талеров на 110 талеров, т.е. за 100 талеров купил 110 талеров. Таким образом, форма обращения [I–2] Д–Т–Д, купля ради продажи, приобретает содержание в результате того, что крайние члены Д, Д, хотя качественно они, как деньги, одинаковы – количественно различны, так как второе Д представляет собой более высокую величину стоимости, большую сумму стоимости, чем первое. Товар покупают для того, чтобы продать его дороже, т.е. его покупают дешевле, чем продают.

Рассмотрим сначала форму Д–Т–Д (купля ради продажи) и сравним ее с рассмотренной ранее формой обращения Т–Д–Т (продажа ради купли). Прежде всего, обращение Д–Т–Д, так же как и обращение Т–Д–Т, распадается на два различных акта обмена, единством которых оно является. А именно: Д–Т, обмен денег на товар, или купля. В этом акте обмена друг другу противостоят покупатель и продавец. Далее, Т–Д, продажа, обмен товара на деньги. В этом акте друг другу также противостоят два лица, покупатель и продавец. Покупатель покупает у одного, а продает другому. Тот покупатель, от которого исходит движение, проделывает оба акта. Сначала он покупает, а затем продает. Иными словами, его деньги проходят обе стадии. Они выступают как исходный пункт на первой стадии и как результат на второй.

__________

* Это совершенно правильно. Но тем не менее, такая форма обмена встречается (цель ее при этом безразлична); например, купивший может быть не в состоянии продать товар дороже, чем он его купил. Он может даже быть вынужден продать его дешевле, чем он его купил. В обоих случаях результат подобного рода операции противоречит ее цели. Однако это не препятствует тому, что она имеет общую форму с отвечающей своей цели операцией – форму Д–Т–Д.

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

Напротив, каждое из двух лиц, с которыми обменивается их владелец, проделывает только один акт обмена. Одно из них продает товар – то лицо, с которым он обменивается вначале. Другое покупает товар – то лицо, с которым он обменивается под конец. Тот товар, который одно лицо продает, и те деньги, на которые другое лицо покупает, не проходят, следовательно, обе противоположные фазы обращения, каждое из этих лиц проделывает только один акт. Оба этих односторонних акта продажи и купли, проделываемых обоими этими лицами, не представляют для нас какого-либо нового феномена; таковым, однако, является совокупный процесс, проделываемый тем покупателем, от которого этот процесс исходит. Рассмотрим поэтому совокупное движение, проделываемое тем покупателем, который затем снова продает, или теми деньгами, которыми он начинает всю операцию.

Д –Т – Д. Исходным пунктом здесь являются деньги, превращенная форма товара, форма, в которой товар всегда может быть обменен, в которой содержащийся в нем труд обладает формой всеобщего общественного труда, иными словами – форма, в которой товар представляет собой обособившуюся меновую стоимость. Стало быть, исходный пункт этой формы обращения, этого движения уже сам является продуктом товарного обращения, т.е. происходит из обращения, так как только в обращении и посредством обращения товар получает форму денег, превращается в деньги, иными словами – развивает свою меновую стоимость, развивает определенные самостоятельные формы, выступающие как различные определения денег. Далее, происходящая таким образом из обращения и обособившаяся в форме денег стоимость снова входит в обращение, становится товаром, однако из формы товара снова возвращается к своей денежной форме; но при этом одновременно возрастает величина ее стоимости.

Деньги, осуществляющие это движение, представляют собой капитал; иными словами, стоимость, обособившаяся в виде денег и осуществляющая этот процесс, является той формой, в которой прежде всего представляется или выступает капитал.

Форму Д–Т–Д мы можем раскрыть следующим образом: это есть такая обособившаяся в виде денег стоимость (если слово «стоимость» мы употребляем без поясняющего определения, то подразумеваем под ним только «меновую стоимость³), т. е. такая происходящая из обращения стоимость, которая снова входит в обращение, сохраняется в нем и, увеличившись, снова из него возвращается (возвращается в виде возросшей величины стоимости). В той мере, в какой деньги

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

все снова и снова описывают этот кругооборот, они представляют собой стоимость, происходящую из обращения, снова входящую в обращение, увековечивающую (сохраняющую) и увеличивающую себя в нем.

[I–3] На первой стадии процесса деньги становятся товаром, на второй стадии товар снова становится деньгами. Крайний пункт, из которого исходит процесс, деньги (уже сами являющиеся происшедшей из обращения формой товара, в которой товар обособлен в своем определении в качестве меновой стоимости) являются одновременно исходным пунктом и пунктом возвращения. Стоимость, следовательно, сохраняется в том процессе, который она совершает, а в конце его снова возвращается к своей самостоятельной форме. Но в то же время результатом этого движения, ничего не изменившего в денежной форме стоимости, является то, что величина стоимости возросла. Стоимость не только сохраняет себя в качестве стоимости, но одновременно возрастает, умножается, увеличивается в этом движении как величина стоимости.

«Капитал... представляет собой постоянно сохраняющуюся, умножающую себя стоимость» ( Sismondi. Nouveaux Principes d'Economie politique. Seconde édition. Tome I, Paris, 1827, стр . 89) [ Русский перевод , том I, стр . 185].

В форме Д–Т–Д меновая стоимость выступает в равной степени как предпосылка и как результат обращения.

Капитал представляет собой такую стоимость (деньги), которая в качестве адекватной меновой стоимости (в качестве денег) является результатом обращения, стоимость, обособившуюся в обращении, но снова входящую в обращение, в нем и посредством него сохраняющую и умножающую (увеличивающую) себя.

В форме Д–Т–Д меновая стоимость становится содержанием и самоцелью обращения. Продажа ради купли имеет своей целью потребительную стоимость; купля ради продажи – саму стоимость.

Здесь следует подчеркнуть два момента. Во-первых, форма Д–Т–Д является совершающей процесс стоимостью, меновой стоимостью в виде процесса, проходящего через различные акты обмена или стадии обращения и вместе с тем господствующего над ними. Во-вторых, в этом процессе стоимость не только сохраняется, но и увеличивает свои размеры, умножается, увеличивается; иными словами, стоимость в этом движении создает прибавочную стоимость. Она, следовательно, является не только сохраняющей, но и увеличивающей себя стоимостью, стоимостью, которая полагает стоимость.

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

Во-первых:

Рассмотрим прежде всего форму Д–Т–Д как таковую, оставляя в стороне то обстоятельство, что второе Д представляет собой большую величину стоимости, чем первое Д. Сначала стоимость существует как деньги, потом как товар, затем снова как деньги. Она сохраняется в смене этих форм и возвращается после этого к своей первоначальной форме. Она претерпевает изменения формы, в процессе которых, однако, сохраняет себя и поэтому выступает их субъектом. Смена этих форм предстает поэтому как ее собственный процесс, иными словами, стоимость, как она здесь представляется, является стоимостью, совершающей процесс, субъектом процесса. Деньги и товар выступают только как особые формы бытия стоимости, которая сохраняет себя тем, что переходит из одной формы в другую и постоянно возвращается к самой себе в своей обособившейся форме денег. Таким образом, деньги и товар выступают как формы бытия совершающей процесс стоимости или капитала. Отсюда проистекают различные определения капитала. С одной стороны, приведенное выше определение, данное Сисмонди. Капитал – это сохраняющая себя стоимость.

«Не материя составляет капитал, а стоимость этой материи» ( J . В. Say . Trait é d 'é conomie politique . Troisi é me é dition. Tome second. Paris , 1817, стр. 429).

С другой стороны, если капитал рассматривается не как движение в целом, а в каждой из своих форм бытия, в которых он существует в каждом отдельном случае, то это порождает определения: капитал – это деньги, капитал – это товар.

«Капитал есть товары» ( James Mill . Elements of Political Economy. London, 1821, стр . 74). «Обращающиеся деньги, употребленные с производительной целью, суть капитал» ( Macleod . The Theory and Practice of Banking . Vol. I., ch . 1. London, 1855, стр. 55).

В форме обращения Т–Д–Т товар совершает два метаморфоза, результатом которых является то, что товар остается в качестве потребительной стоимости. Товар, совершающий этот процесс, представляет собой единство потребительной стоимости и меновой стоимости или является потребительной стоимостью, для которой меновая стоимость есть всего лишь форма, исчезающая форма. В форме же Д–Т–Д деньги и товар выступают только как различные формы бытия меновой стоимости, которая один раз выступает в своей общей форме в качестве денег, другой раз – в своей особой форме в качестве товара и

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

одновременно оказывается господствующим и самоутверждающим началом в обеих формах. [I–4] Деньги сами по себе являются обособившейся формой бытия меновой стоимости, но и товар также выступает здесь только как носитель или воплощение меновой стоимости.[I–4]

* * *

[I–16] { Дополнение к I, 1, а, стр. 4, строка 2. Легко понять, что если существуют такие классы, которые не принимают участия в производстве товаров и тем не менее обладают товаром или деньгами, являющимися лишь формой товара, то это означает, что они владеют определенной долей товаров без обмена, посредством не подлежащих здесь дальнейшему объяснению юридических или же насильственных актов. Товаровладелец или производитель – до поры до времени мы можем рассматривать товаровладельца как производителя товаров – должен отдавать им некоторую часть своих товаров или же определенную часть денег, которые он получает за продажу своих товаров. Посредством этих денег, за которые они не дали никакого эквивалента, они тогда стали бы потребителями, покупателями, никогда не быв продавцами. Однако этих потребителей следует охарактеризовать не иначе как получателей (совладельцев) определенной части товаров продавца, которую они получают в результате еще необъяснимого здесь процесса. Если, следовательно, они покупают товары, то они возвращают товаровладельцам и производителям лишь часть товаров в обмен на другие товары, на товары, которые они получили от товаровладельцев без обмена.

Легко понять, что если все производители товаров продают свои товары выше их стоимости, то от этих покупателей они получают обратно больше, чем дают им, но получают они только лишь из первоначально принадлежавшей им суммы стоимостей. Если некто крадет у меня 100 талеров, а я продаю ему за 100 талеров товар, который стоит всего 90 талеров, то я извлекаю у моего покупателя 10 талеров прибыли. Этот способ служит для того, чтобы посредством торговли отобрать у этого покупателя, который является потребителем, не будучи производителем, часть первоначально принадлежавшей мне суммы стоимости в 100 талеров. Если ежегодно он забирает у меня 100 талеров, а я ему также ежегодно продаю товары стоимостью в 90 талеров за 100 талеров, то хотя я и выигрываю у него ежегодно 10 талеров, но только потому, что ежегодно я ему 100 талеров проигрываю. Если это изъятие им у меня 100 талеров пред-

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

ставляет собой систему, то последующая торговая операция является средством частично, в данном случае на ¹/₁₀ часть, снова аннулировать эту систему. Однако таким образом не возникает никакой прибавочной стоимости, и тот объем, в котором этот покупатель может подвергнуться с моей стороны надувательству, т.е. то количество сделок, посредством которых я могу продавать товары стоимостью в 90 талеров за 100 талеров, в точности зависит от того количества актов, посредством которых он забирает у меня 100 талеров, не давая взамен никакого эквивалента. Это, следовательно, такого рода сделка, из которой не может быть объяснен капитал, стоимость, сохраняющая и умножающая себя в обращении, и тем более не может быть объяснена прибавочная стоимость капитала. Однако то обстоятельство, что не только Торренс, но даже Мальтус совершает скачок подобного рода, вызвало по отношению к нему упреки со стороны нравственно негодующих рикардианцев⁴. Мальтус, в частности, считает (и при определенных предпосылках это верно), что доходы чистых потребителей, чистых покупателей должны быть увеличены для того, чтобы производители могли извлекать из них прибыль, для того, чтобы поощрять производство.

«Рвение к «поощрению потребления», необходимому, как полагают, для торговли вообще, объясняется его действительной выгодой для розничных торговцев» («An Inquiry into those Principles, respecting the Nature of Demand and the Necessity of Consumption, lately advocated by Mr. Malthus». London , 1821, стр. 60). ««Кто нам нужен, так это люди, покупающие наши товары»... Но у них нет решительно ничего, что бы они могли дать вам за ваши товары, кроме того, что вы им дали первыми. В их руках собственность возникнуть не может: она должна прийти к ним из ваших рук. Кто бы это ни был: лендлорды, чиновники, акционеры, слуги – все их средства, которые они могут отдать для приобретения ваших товаров, были некогда вашими средствами, это вы их им предоставили» (стр. 61–62). «Продавая свои товары, вы ставите себе целью получить определенную сумму денег; нет никакого смысла в том, чтобы отдать кому-нибудь даром эту сумму денег с тем, чтобы он затем мог вернуть вам эти деньги, купив на них ваши товары. С таким же успехом вы могли бы сразу сжечь свои товары, и вы оказались бы тогда в таком же положении» (стр. 63).} [1–16]

[1–17] {«Г-н Мальтус говорит иногда так, как будто имеются два различных фонда, капитал и доход, предложение и спрос, производство и потребление, которые должны следить за тем, чтобы идти в ногу друг с другом и не опережать друг друга. Как будто помимо всей массы произведенных товаров требуется еще другая масса, падающая, надо думать, с неба, для того чтобы купить эти произведенные товары... Такой фонд потребления, которого требует г-н Мальтус, может быть получен лишь за счет производства» (там же, стр. 49—50). «Когда человек нуждается в спросе, неужели г-н Мальтус будет рекомендовать этому человеку дать кому-нибудь денег, чтобы тот купил его товары?» (стр. 55).} [I–17]

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

* * *

[I–4] Хотя в форме обращения Т–Д–Т, рассматриваемой в качестве совокупного метаморфоза товара, существует также и стоимость: сначала как цена товара, затем в деньгах. как реализованная цена, наконец, опять в цене товара (или вообще в его меновой стоимости), однако она выступает в этой форме лишь мимолетно. Товар, обмененный посредством денег, становится потребительной стоимостью; меновая стоимость исчезает как безразличная для товара форма и вообще выпадает из обращения.

В простом товарном обращении – Т–Д–Т – деньги во всех своих формах всегда выступают только как результат обращения. В форме Д–Т–Д они выступают и как исходный пункт, и как результат обращения, так что меновая стоимость представляет собой не всего лишь мимолетную форму товарного обращения (образующуюся внутри товарного обращения и снова исчезающую форму самого товара), как это имеет место в первой форме обращения [Т–Д–Т], а является целью, содержанием и живой душою обращения.

Деньги представляют собой исходный пункт этого обращения, обособившуюся меновую стоимость. Также и исторически образование капитала всюду исходит из денежного имущества, и первое понимание капитала заключается в том, что он представляет собой деньги, однако деньги, совершающие определенные процессы.

Форма обращения Д–Т–Д – т.е. деньги, совершающие процесс, самовозрастающая стоимость, – исходит из денег, продукта простого обращения Т–Д–Т. Поэтому деньги предполагают не просто товарное обращение, а такое товарное обращение, которое уже развило все денежные формы. Поэтому образование капитала возможно только там, где товарное обращение – обмен продуктов как товаров – уже развилось в обособление меновой стоимости в деньгах и их различных формах. Чтобы совершить процесс, в котором меновая стоимость выступает как исходный пункт и результат, она уже до этого должна приобрести в деньгах свою самостоятельную абстрактную форму.

Первый акт формы Д–Т–Д, а именно Д–Т, купля, является последним актом формы Т– Д–Т, который также есть Д–Т. Однако в последнем акте товар покупается, деньги превращаются в товар для того, чтобы потребить его как потребительную стоимость. Деньги затрачиваются. Напротив, в Д–Т как первой стадии формы Д–Т–Д деньги превра-

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

щаются в товар, обмениваются на товар только для того, чтобы снова превратить товар в деньги, чтобы получить деньги обратно, снова изъять их из обращения посредством товара. Поэтому деньги затрачиваются здесь лишь для того, чтобы вернуться обратно, они брошены в обращение лишь с той целью, чтобы снова быть извлеченными из него посредством товара. Поэтому деньги здесь только авансированы.

«Когда покупают какую-либо вещь с целью перепродажи, то употребленная при этом сумма называется авансированными деньгами; если же вещь покупается не для перепродажи, то можно сказать, что деньги были истрачены» {James Steuart. «Works» etc., ed. by General Sir James Steuart, his son etc. London, 1805, v. I, стр. 274)⁵.

Когда мы рассматриваем форму Т–Д–Т, то в первом ее акте Т–Д товар выступает для продавца просто как материализация меновой стоимости, следовательно, всего лишь как средство обмена. Потребительная стоимость товара является потребительной стоимостью как таковой не для него самого, не для продавца, а для третьего лица, для покупателя. Поэтому продавец его и продает, он превращает свой товар в деньги, для того чтобы купить на эти деньги тот товар, который является потребительной стоимостью для него самого. Цена товара, который он покупает, обладает для него стоимостью лишь постольку, поскольку этот товар выступает как мера – мера тех потребительных стоимостей, которые он получает за свои деньги. Поэтому в купле меновая стоимость – так же как и обособление этой меновой стоимости в виде денег – выступает только как мимолетная форма товара. [I–5] Напротив, в форме Д–Т–Д, где купля представляет собой не второй, а первый акт обращения или процессов обмена, тот товар, в который превращаются деньги, также является лишь материализацией меновой стоимости для покупателя, так сказать, лишь замаскированной формой денег. Здесь как деньги, так и товар выступают только как особые формы, как способы существования меновой стоимости, которые она поочередно принимает; деньги выступают как всеобщая, товар – как особая форма меновой стоимости. Меновая стоимость не утрачивается при переходе от одного способа существования к другому, а меняет лишь свою форму и поэтому постоянно возвращается к самой себе в своей всеобщей форме. Меновая стоимость выступает как охватывающая оба своих способа существования, деньги и товар, и именно поэтому выступает как субъект того процесса, в котором она представляет собой то одно, то другое; именно поэтому она выступает как совершающие процесс деньги или как совершающая процесс стоимость.

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

В о-вторых *:

Форма Д–Т–Д была бы, однако, как уже отмечалось, бессодержательным движением, если бы ее крайние пункты Д и Д, качественно одинаковые, не отличались друг от друга количественно, т.е. если бы в этом процессе в обращение была брошена определенная сумма стоимости в виде денег с тем, чтобы эту же самую сумму стоимости в форме денег снова извлечь из обращения и, таким образом, с помощью двойного, состоящего из противоположно направленных движений, акта обмена оставить все по-старому, как было в исходном пункте движения. Специфика рассматриваемого процесса заключается, напротив, в том, что хотя крайние пункты Д и Д качественно одинаковы, количественно они различны, причем количественное различие является вообще единственным различием, на которое меновая стоимость как таковая – а в деньгах она существует как таковая – способна по своей природе. Посредством обоих актов купли и продажи, путем превращения денег в товар и обратного превращения товара в деньги, – в конце этого движения из обращения выходит больше денег, возросшая денежная сумма, стало быть, умноженная стоимость по сравнению с той, которая была брошена в обращение сначала.

Если первоначально, в начале движения, денег было, например, на сумму в 100 талеров, то в конце движения получилось 110 талеров. Стоимость, следовательно, не только сохранилась, но еще и создала внутри обращения новую стоимость или, как мы ее будем называть, прибавочную стоимость ( surplus value ). Стоимость произвела стоимость. Или, иначе говоря, стоимость впервые выступает здесь перед нами как самовозрастающая стоимость. Так что стоимость в том виде, в каком она выступает в движении Д–Т–Д, представляет собой стоимость, возникающую из обращения, вступающую в него, сохраняющую себя в нем и самовозрастающую, представляет собой стоимость, полагающую прибавочную стоимость. Как таковая эта стоимость есть капитал.

В процессе образования сокровищ, о котором можно было бы здесь вспомнить,

стоимость не возрастает. Товар превращается в деньги, продается и в этой форме извлекается

из обращения, откладывается в сторону. Та же самая величина стоимости, которая раньше

существовала в форме товара, теперь существует в форме денег. Товар не увеличил величины

своей стоимости; он лишь принял всеобщую форму меновой стои-
__________

* См. настоящий том, стр. 7. Ред.

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

мости, денежную форму. Это было всего лишь качественное, а не количественное изменение.

Но здесь [в форме Д–Т–Д] товар в форме денег уже предпослан как исходный пункт процесса. Временно он даже оставляет эту форму, чтобы в конце концов снова принять ее как возросшую величину стоимости. Деньги же, которые в качестве сокровища удерживаются в их форме обособленной меновой стоимости, используются в столь малой степени, что они, скорее, отстраняются от обращения. Сила их воздействия в качество меновой стоимости хранится для будущего in petto*, пока же это воздействие прекращается. Дело не только в том, что величина их стоимости остается неизменной, они утрачивают свою функцию, свое качество меновой стоимости – пока остаются сокровищем – потому что не функционируют как деньги, ни как покупательное средство, ни как средство платежа. Кроме того, поскольку теперь они в качестве денег не имеют непосредственной потребительной стоимости, они, к тому же, утратили ту потребительную стоимость, которой обладали в качестве товара и которую они могут вернуть себе снова только тогда, [I–6] когда будут действовать как деньги, когда будут брошены в обращение и тем самым оставят свою форму бытия меновой стоимости. Единственное, что происходит при образовании сокровищ, это то, что товару придается форма денег, адекватная форма меновой стоимости – в результате того, что товар был продан по своей цене. Однако вместо реализации – т.е. увеличения первоначальной стоимости – вообще не происходит никакого применения застывших в виде сокровища денег, которые обладают стоимостью лишь в возможности, а в действительности лишены ее. Таким образом, отношение самовозрастающей стоимости, или капитала, не имеет ничего общего с образованием сокровищ, за исключением того, что оба они заинтересованы в меновой стоимости, хотя образование сокровищ применяет иллюзорное средство, чтобы ее увеличить.

В форме Т–Д–Т (продажа ради купли), в которой потребительная стоимость и, следовательно, удовлетворение потребностей являются конечной целью, в самой этой форме непосредственно не содержится условие ее обновления, после того как процесс закончен. Товар посредством денег обменен на другой товар, который теперь в качестве потребительной стоимости выпадает из обращения. Тем самым движение пришло к концу. Что же касается формы Д–Т–Д, уже в одной

__________

* – буквально: «в груди»; в переносном смысле: «в скрытом виде», «в тайнике», «в запасе». Ред.

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

лишь форме ее движения заложено то, что этому движению нет конца, что его конец уже содержит в себе принцип и мотив его возобновления. Ибо поскольку деньги, абстрактное богатство, меновая стоимость являются исходным пунктом движения, а увеличение меновой стоимости – целью; поскольку результат и исходный пункт качественно представляют собой одно и то же: определенную сумму денег или сумму стоимости, у которой, так же как и в начале процесса, ее количественная граница снова выступает как предел ее общего понятия, так как меновая стоимость или деньги соответствуют своему понятию в тем большей степени, чем более возрастает их количество (деньги как таковые могут быть обменены на любое богатство, на любые товары, однако та мера, в которой они могут быть обменены, зависит от их собственного количества, или от величины их стоимости), – постольку самовозрастание остается столь же необходимой деятельностью для тех денег, которые выходят из процесса, как и для тех денег, которые открыли его; таким образом, вместе с окончанием движения уже дан принцип его возобновления. В конце движения снова обнаруживается то, что уже было в его начале в качестве предпосылки этого движения в этой форме. Это абсолютное стремление к обогащению, стремление завладеть богатством в его общей форме – и является именно тем, что это движение и образование сокровищ имеют между собой общего.

{В этом месте надо будет подробнее остановиться на взглядах Аристотеля, изложенных в его «Политике», кн. I, гл. 9⁶.}

Именно владелец денег (или товаровладелец, так как деньги — это ведь только превращенная форма товара) заставляет свои деньги или стоимость, которой он владеет в форме денег, совершать процесс Д–Т–Д. Это движение является содержанием его деятельности, и он выступает поэтому только как персонификация определенного таким образом капитала, как капиталист. Его личность (или скорее его карман) представляет собой исходный пункт для Д и она же является пунктом возвращения. Капиталист является сознательным носителем этого процесса. Подобно тому как результатом процесса является сохранение и увеличение стоимости – самовозрастание стоимости, – то, что является только содержанием движения, выступает у капиталиста как сознательная цель. Увеличение стоимости, которой он владеет, выступает, следовательно, как его единственная цель, как постоянно растущее присвоение богатства в его общей форме, в форме меновой стоимости, и лишь в той мере, в какой это есть его единственный движущий мотив, он является капиталистом или

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

сознательным субъектом движения Д–Т–Д. В качестве его непосредственной цели, таким образом, следует рассматривать не потребительную стоимость, а только меновую стоимость. Потребностью, которую он удовлетворяет, является потребность в обогащении как таковом. Тем самым, впрочем, само собой разумеется, что капиталист постоянно расширяет свое господство над реальным богатством, над миром потребительных стоимостей. Ведь какова бы ни была производительность труда, большая меновая стоимость на данной ступени производства всегда воплощается в большем количестве потребительных стоимостей, чем меньшая меновая стоимость. [I–6]

* * *

[I–14] Добавление к разделу а. Для того чтобы развить понятие капитала, нужно исходить не из труда, а из стоимости, и притом из меновой стоимости, уже развитой в движении обращения. Перейти от труда прямо к капиталу столь же невозможно, сколь невозможно от различия человеческих рас перейти прямо к банкиру или от природы – к паровой машине⁷.

Когда деньги выступают как такая меновая стоимость, которая не только приобретает самостоятельность по отношению к обращению (как это имеет место при образовании сокровищ), но и сохраняет себя в нем, то это уже не деньги – ибо деньги как таковые не выходят за пределы отрицательного определения, – а капитал. Поэтому деньги и являются первой формой, в которой меновая стоимость доходит до определения капитала; являясь исторически первой формой проявления капитала, деньги поэтому также исторически смешиваются с самим капиталом. Для капитала обращение выступает не только, как это имеет место с деньгами, как такое движение, в котором меновая стоимость исчезает, но и как такое движение, в котором она себя сохраняет и сама представляет собой чередование обоих определений: денег и товара. Напротив, в простом обращении меновая стоимость как таковая не реализуется. Она всегда реализуется лишь в момент своего исчезновения. Если товар становится деньгами, а деньги снова товаром, то определение меновой стоимости товара исчезает, послуживши лишь тому, чтобы для первого товара приобрести соответствующее количество второго товара (второй товар в соответствующем количестве), в результате чего последний в качестве потребительной стоимости достается потреблению. Товар становится безразличным по отношению к этой форме и оказывается только прямым объектом потребности. Если товар обменивается на деньги, то

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

форма меновой стоимости, деньги сохраняются лишь в течение того времени, пока они находятся вне обмена, занимают отрицательную позицию по отношению к обращению. Того непреходящего состояния, которого деньги добивались, становясь в отрицательную позицию по отношению к обращению, капитал достигает тем, что он сохраняет себя как раз посредством вручения своей судьбы обращению. [I–14]

b ) ТРУДНОСТИ, ВЫТЕКАЮЩИЕ ИЗ ПРИРОДЫ СТОИМОСТИ, и т.д.

[I–7] Прежде всего мы рассмотрели капитал в той форме, в которой он выступает и непосредственно доступен наблюдению. Однако можно легко обнаружить, что форма Д–Т–Д – форма стоимости, снова вступающей в обращение, сохраняющейся и увеличивающейся в нем – кажется совершенно несовместимой с природой денег, товара, стоимости и самого обращения.

Процесс обращения, в котором товар представлен то как товар, то как деньги, обнаруживает смену его форм; тот образ, в котором выступает его меновая стоимость, меняется, но сама эта меновая стоимость остается неизменной. Величина стоимости товара не меняется, не затрагивается этой сменой форм. Меновая стоимость товара, например тонны железа, содержащееся в нем и выраженное (представленное) в его цене рабочее время составляет, скажем, 3 ф.ст. Если теперь его продать, он превратится в 3 ф.ст., в указанное его ценой количество денег, содержащее такое же количество рабочего времени. Теперь он больше не существует как товар, а существует как деньги, как самостоятельная меновая стоимость. Как в одной, так и в другой форме величина стоимости остается неизменной. Изменилась лишь форма, в которой существует та же самая меновая стоимость. Смена форм товара, образующая процесс обращения, купля и продажа сами по себе не имеют никакого отношения к величине стоимости товара, которая, скорее, как данная величина предпослана обращению. Денежная форма представляет собой лишь другую форму самого товара, где в его меновой стоимости меняется лишь то, что теперь она выступает в своей самостоятельной форме.

В обращении Т–Д–Т (продажа ради купли), однако, друг другу противостоят только товаровладельцы, из которых один владеет товаром в его первоначальной форме, другой – в его превращенной форме в качестве денег. Так же как и обращение Т–Д–Т, обращение Д– Т–Д содержит в себе

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

лишь оба этих акта продажи и купли. Одно обращение начинается продажей и кончается куплей, другое начинается куплей и кончается продажей. Достаточно лишь рассмотреть в отдельности каждый из этих двух актов обмена, чтобы увидеть, что очередность ничего не может изменить в природе каждого из них. В первом акте Д–Т то, что мы назвали капиталом, существует только как деньги, во втором – Т–Д – только как товар и, следовательно, в обоих актах может действовать только как деньги и как товар. В одном акте капитал противостоит другому товаровладельцу как покупатель, владелец денег, в другом – как продавец, товаровладелец. Если допустить, что в результате какого-либо необъяснимого обстоятельства покупателям дается возможность покупать дешевле, т.е. покупать товар ниже его стоимости, а продавать по его стоимости или выше его стоимости, то хотя наш капиталист и является в первом акте (Д–Т) покупателем и поэтому покупал бы товар ниже его стоимости, однако во втором акте (Т–Д) он является продавцом и другой товаровладелец противостоит ему как покупатель, в свою очередь обладающий привилегией приобрести у него товар ниже его стоимости. То, что капиталист выиграл бы одной рукой, он проиграл бы другой. С другой стороны, если допустить, что капиталист продает товар выше его стоимости, так как, скажем, существует такая привилегия для продажи, то в первом акте, до того как он сам приобрел товар, чтобы снова его продать, ему противостоял некий другой продавец, продавший ему товар слишком дорого. Если все будут продавать товар, например, на 10% дороже, т.е. на 10% выше его стоимости, – а в нашем случае друг другу противостоят только товаровладельцы, независимо от того, владеют ли они своим товаром в форме товара или в форме денег; скорее всего они владеют им попеременно в той и другой форме, – то это совершенно то же самое, как если бы они продавали друг другу этот товар по его действительной стоимости. То же самое имело бы место и в том случае, если бы все покупали товары, например, на 10% ниже их стоимости.

Ясно, что до тех пор пока рассматривается только лишь Употребительная стоимость товаров, в результате обмена могут выиграть обе стороны. [I–8] В этом смысле может быть сказано, что обмен является сделкой, в которой обе стороны

« только выигрывают » (см . Destutt de Tracy. Elémens d'Ideologie. Traite de la volonté et de ses effets (образует IV и V части), Paris, 1826, стр. 68, где говорится: «Обмен есть чудесная сделка, в которой оба контрагента выигрывают всегда»).

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

Коль скоро все обращение представляет собой лишь посредствующее движение, для того чтобы обменять товар на товар, – каждый отчуждает тот товар, в котором он не нуждается как в потребительной стоимости, и присваивает себе тот товар, в котором он нуждается как в потребительной стоимости. Следовательно, обе стороны выигрывают в этом процессе и вступают в него только потому, что обе они выигрывают в нем. И другое: А. производящий и продающий железо и покупающий хлеб, возможно, производит в течение данного рабочего времени больше железа, чем мог бы произвести его в течение того же самого времени хлебороб В, а этот, в свою очередь, производит в течение того же самого рабочего времени больше хлеба, чем его мог бы произвести А. Таким образом, в результате обмена, независимо от того, произведен он с помощью или без помощи денег, А за ту же самую меновую стоимость получает больше хлеба, а В за ту же самую меновую стоимость получает больше железа, чем получил бы каждый из них, если бы обмен не имел места. Коль скоро, следовательно, железо и хлеб принимаются в расчет как потребительные стоимости, в результате обмена выигрывают обе стороны. И в том случае, когда каждый из обоих актов обмена, купля и продажа, рассматривается в отдельности, обе стороны выигрывают, коль скоро речь идет о потребительной стоимости. Продавец, превращающий свой товар в деньги, выигрывает в результате того, что он только теперь владеет им в единственно обмениваемой форме и поэтому только теперь его товар становится для него всеобщим средством обмена. Покупатель, превращающий свои деньги в товар, выигрывает в результате того, что он из этой, необходимой только для обращения, а в остальном бесполезной формы превратил их в потребительную стоимость для себя. Следовательно, ни малейшей трудности не представляет понимание того, что при обмене выигрывает каждая из обеих сторон, коль скоро речь идет о потребительной стоимости.

Но совершенно иначе обстоит дело с меновой стоимостью. Здесь наоборот:

«Где равенство, там нет выгоды» («Dove é eguaglità, non é lucro») (Galiani. Delia Moneta, т . IV издания Кустоди , Parte Moderna, Milano, 1803, стр . 244).

Ясно, что если А и В обменивают эквиваленты, равновеликие количества меновой стоимости или овеществленного рабочего времени, будь то в форме денег или в форме товара, оба они извлекают из обращения ту же самую меновую стоимость, которую они в нее бросили. Если А продает свой товар по его

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

стоимости, то теперь он обладает в форме денег тем же самым количеством (или чеком на то же самое количество, что для него практически одно и то же) овеществленного рабочего времени, которым он раньше обладал в форме товара, стало быть, он обладает той же самой меновой стоимостью. То же самое происходит и в противоположном случае, с В, который купил за свои деньги товар. Он обладает теперь той же самой меновой стоимостью в форме товара, которой раньше он обладал в форме денег. Сумма обеих меновых стоимостей осталась той же самой, так же как и меновая стоимость, которой владеет каждый из них. Невозможно, чтобы А одновременно купил у В товар ниже его стоимости и тем самым получил обратно в виде товара более высокую стоимость, чем он дал В в виде денег, и чтобы В одновременно продал товар выше его [стоимости] и таким образом получил от А в форме денег больше меновой стоимости, чем он ему дал в форме товара.

(«А не может получить от В больше хлеба за то же самое количество холста, в то время как В получает от А больше холста за то же самое количество хлеба» («A Critical Dissertation on the Nature, Measures , and Causes of Value» etc., London , 1825, [стр. 65]).

Автором этой анонимной работы является Бейли.)* Возможно, разумеется, что один теряет то, что выигрывает другой, так что оба обменивающихся обменивают неэквиваленты; следовательно, один извлекает из обмена более высокую меновую стоимость, чем та, которую он в него бросил, причем точно в той пропорции, в какой другой извлекает из обмена более низкую меновую стоимость, чем та, которую он в него бросил. Предположим, что стоимость 100 фунтов хлопка составляет 100 шиллингов. Если теперь А продает В 150 фунтов хлопка за 100 шилл., то В выиграл 50 шилл., но только потому, что А потерял 50 шилл.

[I–9] Если 150 фунтов хлопка ценою в 150 шилл. (цена является здесь лишь стоимостью хлопка, выраженной, измеренной в деньгах) продаются за 100 шилл., то сумма обеих стоимостей как после, так и до продажи составляет 250 шилл. Общая сумма находящейся в обращении стоимости поэтому не умножилась, не увеличилась, не произвела прибавочной

__________

* То обстоятельство, что товары обмениваются или, – учитывая особую форму Обмена, имеющую место в процессе обращения, – продаются и покупаются в соответствии с их стоимостью, означает вообще лишь то, что обмениваются, замещают друг друга эквиваленты, одинаковые величины стоимости, т.е. что товары обмениваются в том отношении, в котором их потребительные стоимости содержат в себе равновеликое израсходованное рабочее время, представляют собой бытие равновеликих количеств труда.

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

стоимости, а осталась неизменной. Внутри обмена, или посредством продажи, произошло лишь изменение в распределении предпосланной обмену, существовавшей уже до него и существующей независимо от него стоимости. 50 шилл. перешли с одной стороны на другую. Поэтому ясно, что обман, имеющий место с той или другой стороны, будь то со стороны покупателя, будь то со стороны продавца, – не увеличивает суммы находящихся в обращении меновых стоимостей (все равно, существуют ли они в форме товара или в форме денег), а только лишь альтерирует (изменяет) их распределение между различными товаровладельцами. Предположим в приведенном выше примере, что А продает В 150 фунтов хлопка стоимостью в 150 шилл. за 100 шилл., а В этот хлопок продает С за 150 шилл.; в результате В выигрывает 50 шилл., или создается видимость, что принадлежавшая ему стоимость в 100 шилл. создала стоимость в 150 шилл. На самом же деле как до сделки, так и после нее имеются: 100 шилл. во владении А, 150 шилл. во владении В, товар стоимостью в 150 шилл. во владении С. Summa summarum*: 400 шилл. Первоначально было: товар стоимостью в 150 шилл. во владении А, 100 шилл. во владении В, 150 шилл. во владении С. Summa summarum: 400 шилл. Единственное изменение, которое произошло, это изменение в распределении 400 шилл. между А, В и С. 50 шилл. перекочевали из кармана А в карман В, и А обеднел ровно настолько, насколько обогатился В. Что действительно по отношению к одной продаже и к одной покупке, то действительно и по отношению к общей сумме всех продаж и покупок, короче – по отношению к совокупному обращению всех товаров, имеющему место в какой-либо определенный промежуток времени между всеми товаровладельцами. Та прибавочная стоимость, которую один из товаровладельцев или их часть извлекает из обращения путем обмана другой части, точно измеряется посредством пониженной стоимости, которую извлекают из обращения другие. Одни извлекают из обращения больше стоимости, чем они туда бросили, только потому и в той мере, в какой другие извлекают меньше стоимости, т.е. теряют часть первоначально вложенной ими стоимости. Общая сумма имеющихся стоимостей в результате этого не изменяется, изменяется лишь их распределение.

(«Обмен двух равных стоимостей не увеличивает и не уменьшает общей массы стоимостей, имеющихся
в обществе. Обмен неравных стоимостей... также ничуть не изменяет суммы общественных стоимостей, а лишь
при-
________

* общий итог. Ред.

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

бавляет к имуществу одного то, что берет из имущества другого» ( J . В. Say . Trait é d 'é conomie politique . Troisieme é dition. Tome II. Paris , 1817, стр. 443–444).)

Если, например, мы возьмем всех капиталистов какой-либо одной страны и общую сумму покупок и продаж, совершаемых ими, скажем, в течение одного года, то хотя кто-то из них в может кого-то другого обмануть и в результате извлечь из обращения больше стоимости, чем он сам туда бросил, однако общая сумма обращающейся стоимости капитала путем такой операции не увеличилась бы ни на йоту. Другими словами: весь класс капиталистов не может обогатиться как класс, не может увеличить свой совокупный капитал или произвести прибавочную стоимость тем путем, что один выигрывает то, что теряет другой. Класс в целом не может обманывать самого себя. Сумма обращающегося капитала не может возрасти в результате того, что отдельные его составные части по-разному распределились между его владельцами. Следовательно, в результате подобного рода операций, как бы ни было велико их предполагаемое число, не получилось бы никакого увеличения общей суммы стоимостей, никакой новой, или прибавочной стоимости, т.е. никакой прибыли на находящийся в обращении совокупный капитал.

То обстоятельство, что обмениваются эквиваленты, не означает на самом деле ничего другого, как то, что товары обмениваются по их меновой стоимости, по их меновой стоимости покупаются, продаются и снова покупаются.

«Эквивалент есть в сущности меновая стоимость одного товара, выраженная в потребительной стоимости какого-нибудь другого товара» (I, стр. 15)⁸.

Но как только обмен развился в форму обращения, товар в цене представляет свою меновую стоимость, выраженную в деньгах (в материале товара, служащего мерой стоимостей и поэтому деньгами). Цена товара – это его меновая стоимость, выраженная в деньгах. Следовательно, то, что товар продается за некий эквивалент в виде денег, означает лишь то, что он продается по своей цене, т.е. по своей стоимости. То же самое имеет место и при купле, когда деньги покупают товар по его цене, т.е. за соответствующую сумму денег.

[I–10] Предпосылка, что товары обмениваются на эквиваленты, означает то же самое, что они обмениваются по своей стоимости, по своей стоимости покупаются и продаются.

Отсюда следует двоякий вывод:

Во-первых: если товары покупаются и продаются по своей стоимости, то это означает, что обмениваются эквиваленты.

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

Стоимость, любой рукой бросаемая в обращение, возвращается из обращения в ту же самую руку. Она, следовательно, не умножается, вообще не затрагивается актом обмена. Капитал – стоимость, реализующая, т.е. умножающая себя в обращении и через посредство обращения, стоимость, производящая прибавочную стоимость, – был бы тем самым невозможен, если бы товары покупались и продавались по своей стоимости.

Во-вторых: если же товары продаются или покупаются не по своей стоимости, то это возможно только тогда – неэквиваленты могут вообще обмениваться только в том случае, – когда одна сторона обманывает другую, т.е. когда при обмене один получает ровно настолько больше вложенной им стоимости, насколько меньше вложенной им стоимости получает другой. Тем самым, однако, сумма обмененных стоимостей остается неизменной, и в результате обмена не возникает никакой новой стоимости. А имеет 100 фунтов хлопка стоимостью в 100 шилл. В покупает этот хлопок за 50 шилл. В выиграл 50 шилл., потому что А 50 шилл. потерял. Сумма стоимостей составляла перед обменом 150 шилл. Столько же она составляет после обмена. Только В владел до обмена ¹/3 этой суммы; после обмена он владеет ²/3. Однако А, владевший до обмена ²/3, обладает после обмена всего лишь ¹/₃. Следовательно, произошло изменение лишь в распределении суммы стоимостей в 150 шилл. Сама же сумма осталась неизменной.

Таким образом, в соответствии со сказанным капитал, возрастающая стоимость, в качестве всеобщей формы богатства опять-таки был бы столь же невозможным, как и в первом случае, потому что возрастающей стоимости на одной стороне соответствовала бы уменьшающаяся стоимость на другой, отчего стоимость как таковая не увеличилась бы. Одна стоимость возросла бы в обращении только потому, что другая в обращении уменьшается, даже, следовательно, не сохраняет себя в нем.

Ясно, стало быть, что обмен сам по себе, будь то в форме непосредственной меновой торговли, будь то в форме обращения, оставляет брошенные в него стоимости неизменными, не прибавляет к ним никакой новой стоимости.

«Обмен вообще не придает никакой стоимости продуктам» ( F. Wayland , The Elements of Political Economy . Boston , 1843, стр. 169).

И все-таки даже у известных современных экономистов встречаются нелепые попытки объяснять прибавочную стоимость вообще тем, что продают дороже, чем покупают. Так, например, господин Торренс говорит:

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

«Действительный спрос состоит в способности и склонности потребителей, путем ли непосредственного или опосредствованного обмена, давать за товар некоторое большее количество всех составных частей капитала, чем стоило его производство» ( Torrens. An Essay on the Production of Wealth . London , 1821, стр. 349).

Здесь перед нами только продавцы и покупатели. То обстоятельство, что только товаровладелец (продающий) произвел товар, а другой, покупатель (однако его деньги также должны возникнуть из продажи товара, они являются лишь превращенной формой товара), желает приобрести этот товар для потребления, приобрести его как потребитель, в этом отношении ничего не меняет. Покупатель всегда представляет потребительную стоимость. Эта фраза, если ее свести к ее главному содержанию и отбросить ее случайное облачение, не означает ничего другого, как то, что все покупатели покупают свой товар выше стоимости, стало быть, что продавец вообще продает свой товар выше стоимости, а покупатель всегда покупает ниже стоимости своих денег. Привнесение сюда производителя и потребителя ничего не меняет в существе дела, так как в акте обмена они противостоят друг другу не как потребитель и производитель, а как продавец и покупатель. Но там, где индивиды вообще обмениваются только как товаровладельцы, каждый должен быть как производителем, так и потребителем и может быть одним лишь в той мере, в какой он является другим. Каждый в качестве покупателя потерял бы то, что он выгадывает как продавец.

Таким образом, если, с одной стороны, прибавочная стоимость, как мы здесь еще можем называть любую форму барыша, должна выходить из обмена, то, с другой стороны, в результате какого-то акта, который, однако, не может быть обнаружен в формуле Д–Т–Д, она должна быть налицо уже до обмена.

«Прибыль» (это особая форма прибавочной стоимости) «при обычных условиях рынка не создается обменом. Если бы она не существовала раньше, она не могла бы существовать и после этой сделки» ( G . Ramsay . An Essay on the Distribution of Wealth. Edinburgh, 1836, стр . 184).

Рамсей говорит там же :

«Мысль о том, что прибыль выплачивается потребителями, без сомнения, совершенно абсурдна. Кто такие эти потребители?» и т.д. (стр. 183).

Друг другу противостоят только товаровладельцы, каждый из которых является как потребителем, так и производителем, и одним из них он может быть лишь в той мере, в какой он является другим. Но если, забегая вперед, подумать о тех классах, которые потребляют, [I–11] не производя, то их богатство

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

может состоять только из некоторой доли товаров производителей, и увеличение стоимости не может быть объяснено тем, что классы, которым стоимости были отданы даром, при обратном обмене этих стоимостей подвергаются надувательству (смотри у Мальтуса)⁹. Прибавочная стоимость или самовозрастание стоимости не может возникнуть из обмена, из обращения. С другой стороны, стоимость, которая как таковая производит стоимость, может быть только продуктом обмена, обращения, ибо только в обмене она может функционировать как меновая стоимость. Сама по себе, изолированная, она была бы сокровищем, а в качестве такового она точно так же не возрастает, как и не служит потребительной стоимостью.

Или же могли бы сказать примерно так: владелец денег покупает товар, который он, однако, обрабатывает, применяет производительно и тем самым присоединяет к нему стоимость, а затем снова продаст. В этом случае прибавочная стоимость всецело возникала бы из его труда; стоимость как таковая не действовала бы, не увеличивалась бы. Владелец денег получает большее количество стоимости не потому, что он имеет стоимость; увеличение стоимости происходит благодаря прибавлению его труда.

Исследование того, как возникает прибавочная стоимость, являлось поэтому от физиократов до новейшего времени важнейшим вопросом политической экономии. В действительности это вопрос о том, как деньги (или товар, так как деньги являются лишь превращенной формой товара), вообще как некоторая сумма стоимостей превращается в капитал, как возникает капитал.

Во всяком случае, если капитал представляет собой специфическую форму богатства, определенную потенцию стоимости, то эта форма должна развиваться на той основе, что товары обмениваются как эквиваленты, иными словами, что товары продаются по их стоимости, т.е. пропорционально содержащемуся в них рабочему времени. С другой стороны, это представляется невозможным. Если в процессе Д–Т–Д, как в акте Д–Т, так и в акте Т– Д, друг на друга обмениваются эквиваленты, то каким образом из процесса должно выйти больше денег, чем вошло в него?

Очевидные противоречия, которые заключены в этой проблеме, и условиях задачи, побудили Франклина высказаться следующим образом:

«Существуют всего три способа увеличения богатства страны. Первый заключается в войне: это грабеж. Второй заключается в торговле: это надувательство; а третий заключается в земледелии: это единственно

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

порядочный, благопристойный способ» («The Works of В. Franklin, edited by Sparks». Volume II. «Positions to be examined, concerning National Wealth». Boston, 1836, стр . 376) ¹⁰.

Уже здесь можно видеть, почему две формы капитала* – капитал в двух его функциях; смотря по тому, в какой из этих форм он функционирует, он выступает как особый вид капитала, – ближе всего отвечающие обычному представлению о капитале и в действительности являющиеся исторически древнейшими формами существования капитала, здесь, где речь идет о капитале как таковом, совершенно не принимаются в расчет, а должны быть исследованы позднее как производные, вторичные формы капитала.

В собственно торговом капитале движение Д–Т–Д выступает в наиболее явном виде. Поэтому с давних пор бросалось в глаза, что его целью является увеличение брошенной в обращение стоимости или денег и что той формой, в которой он этого достигает, является форма «покупать, чтобы снова продавать».

«Все купцы имеют то общее свойство, что они покупают, чтобы перепродать» («Reflexions sur la Formation et la Distribution des Richesses», написаны в 1766 г. Опубликованы в «Oeuvres de Turgot». Nouvelle edition par E. Daire. Tome I, Paris, 1844, стр . 43) [Русский перевод , стр . 134].

С другой стороны, прибавочная стоимость выступает здесь как целиком возникающая в обращении – то ли посредством того, что купец дороже продает, чем покупает, то ли дешевле покупает, чем продает (покупает товар ниже его стоимости, а продает его по его стоимости или же покупает его по его стоимости, а продает выше его стоимости). Купец покупает (товар у одного, продает другому, по отношению к одному он представляет деньги, по отношению к другому – товар; и начиная движение снова, он точно так же продает для того, чтобы покупать, но таким образом, что товар как таковой .никогда не является его целью, поэтому последнее движение служит ему лишь, как [I–12] опосредствование первого. Купец представляет различные стороны (фазы) обращения попеременно перед покупателем и продавцом, и все его движение происходит внутри обращения, иными словами, он скорее выступает как носитель этого движения, как представитель денег, совершенно так же как в простом товарном обращении все движение кажется выходящим из средства обращения, из денег как средства обращения. Купец выступает лишь как посредник между различными фазами, которые товар должен пробежать в процессе обращения, и поэтому также посредничает лишь между имеющимися в наличии крайними пунктами,

__________

* Торговый капитал и капитал, приносящий проценты. Ред.

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

между наличными продавцами и покупателями, которые являются представителями наличного товара и наличных денег. Так как здесь к процессу обращения не присоединяется никакой другой процесс, то, следовательно, кажется, что прибавочная стоимость (прибыль), которую купец приобретает путем попеременной продажи и купли (ведь все его операции сводятся к продаже и купле), увеличение брошенных им в обращение денег или стоимости вообще могут быть объяснены одним только обманом сторон, с которыми купец попеременно имеет дело, одним только обменом неэквивалентов, так что в результате этого он постоянно извлекает из обращения большую стоимость, чем бросает в него. Таким образом, его прибыль – прибавочная стоимость, которую ему производит его стоимость, брошенная в обращение, – представляется происходящей исключительно из обращения и поэтому состоящей только из убытков ведущего с ним дела контрагента.

Действительно, купеческое имущество может возникнуть всецело этим способом, и обогащение торговых народов, занимающихся промежуточной торговлей между промышленно слаборазвитыми нациями, в значительной степени происходило этим путем. Купеческий капитал может действовать между нациями, находящимися на самых различных ступенях производства и вообще экономической структуры общества. Так, он может действовать между нациями, у которых нет капиталистического способа производства, стало быть – задолго до того, как капитал развился в своей главной форме. Но если ту прибыль, которую выручает купец, или самовозрастание купеческого имущества, объяснять не просто обманом товаровладельцев, стало быть, если здесь имеет место нечто большее, чем всего лишь иное распределение ранее существовавших сумм стоимостей, то это самовозрастание, очевидно, должно быть объяснено лишь из таких предпосылок, которые не проявляются в его движении, в его специфической функции, и его прибыль, его самовозрастание выступает как всего лишь производная, вторичная форма, чье происхождение следует искать в ином месте. Напротив, когда специфическая форма купеческого капитала рассматривается в изолированном виде, тогда торговля, как говорит Франклин, должна представляться простым надувательством, вообще представляться невозможной, если обмениваются эквиваленты, т.е. если товары продаются и покупаются по их меновой стоимости.

«При господстве неизменных экнивалентов торговля была бы невозможна» ( G. Opdyke . A Treatise on Political Economy, New York, 1851, стр . 67).

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ 27

(По этой же причине Энгельс в своих «Набросках к критике политической экономии», опубликованных в «Deutsch-Franz ӧ sische Jahrbcher», Paris, 1844, аналогичным образом пытается объяснить различие между меновой стоимостью и ценой из того, что торговля невозможна, коль скоро товары будут обмениваться по их стоимости¹¹.)

Другая форма капитала, столь же древняя, из которой также образовалось общепринятое представление о капитале, — это форма денег, ссужаемых за проценты, форма приносящего проценты денежного капитала. Здесь перед нами не движение Д–Т–Д, когда деньги обмениваются сначала на товар, а затем товар на большее количество денег, но лишь результат движения: Д–Д. Деньги обмениваются на большее количество денег. Они возвращаются к их исходному пункту, однако в большем количестве. Если первоначально имелось 100 талеров, то теперь налицо 110 талеров. Стоимость, представленная в 100 талерах, сохранилась и возросла, т.е. создала прибавочную стоимость в 10 талеров. Почти во всех странах и во все исторические эпохи, каким бы низким ни был общественный способ производства и какой бы неразвитой ни была экономическая структура общества, мы встречаем деньги, приносящие проценты, деньги, которые создают деньги, т.е. формально – капитал.

Одна из сторон капитала выступает здесь еще нагляднее для представления, чем в купеческом имуществе. [I–13] (Κεφάλαιον у греков также и этимологически является нашим капиталом¹².) А именно, в том смысле, что стоимость как таковая потому самовозрастает, создает прибавочную стоимость, что она уже до этого существует (вступает в обращение) как стоимость, как самостоятельная стоимость (деньги), и что стоимость создается, происходит сохранение и увеличение стоимости только потому, что стоимость была предпослана, что стоимость действует как стоимость, как самовозрастающая стоимость. Здесь достаточно заметить следующее (к этому нужно будет вернуться в другом месте)¹³.

Во-первых. Если деньги в качестве капитала даются взаймы в современном смысле слова, то этим уже предполагается, что деньги – определенная сумма стоимости – an sich * являются капиталом; т.е. что тот, кому деньги даются взаймы, может их употребить или употребит их как производительный капитал, как самовозрастающую стоимость и обязан выплатить часть созданной таким путем прибавочной стоимости тому, кто дал

__________

* – «в себе», в возможности, в скрытом виде, потенциально. Ред.

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

ему взаймы деньги в качестве капитала. Здесь, следовательно, приносящий проценты денежный капитал явно представляет собой не только производную форму капитала, капитал в его особой функции, но предполагается, что он уже полностью развит, так что теперь определенная сумма стоимости – будь то в форме денег или в форме товара – может быть дана взаймы не в качестве денег или товара, а в качестве капитала, в результате чего капитал сам может быть брошен в обращение как товар sui generis *. Здесь капитал уже предпослан и вполне созрел в качестве определенной потенции денег или товара, вообще стоимости, так что он может быть брошен в обращение в виде стоимости, обладающей такого рода потенцией. В этом смысле приносящий проценты денежный капитал уже предполагает, следовательно, развитие капитала. Капиталистическое отношение должно быть уже вполне созревшим, прежде чем капитал сможет выступать в этой его особой форме. Самовозрастающая природа стоимости здесь уже предпослана как сросшаяся со стоимостью, так что определенная сумма стоимости может быть продана, отдана на известных условиях третьему лицу в качестве самовозрастающей стоимости. Точно так же и процент тогда выступает лишь как особая форма и ответвление прибавочной стоимости, которая позднее вообще расчленяется на различные формы, образующие различные виды доходов, таких как прибыль, земельная рента, процент. Все вопросы, связанные с величиной процента и т.д., выступают поэтому также и как вопросы о том, каким образом имеющаяся в наличии прибавочная стоимость распределяется между различными группами капиталистов. Существование прибавочной стоимости в ее общей форме является здесь предпосылкой.

Для того чтобы деньги или товар, вообще какая-либо сумма стоимости, могли в качестве капитала отдаваться взаймы, капитал как особая, обладающая определенной потенцией форма стоимости должен быть предпослан уже в такой степени, чтобы здесь, – так же как деньги и товар выступают как вещественные элементы по отношению к капиталу вообще, – стоимость в форме капитала была предпослана как вещное неотделимое свойство денег и товара, так что деньги или товар могли бы передаваться третьему лицу в качестве капитала, так как товар или деньги в качестве капитала не развиваются в обращении, а могут быть брошены в обращение как готовый капитал, капитал an sich, как особый товар, имеющий также и свою особую форму отчуждения.

__________

* – особого рода. Ред.

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

Поэтому на основе собственно капиталистического производства приносящий проценты капитал выступает как производная, вторичная форма.

Во-вторых. Приносящие проценты деньги выступают как первая форма приносящего проценты капитала, подобно тому как деньги вообще являются исходным пунктом образования капитала, так как в деньгах стоимость впервые получает свое самостоятельное существование, стало быть, увеличение количества денег выступает прежде всего как увеличение стоимости самой по себе, деньги же представляют собой меру, которой сначала измеряется стоимость всех товаров, а затем самовозрастание стоимости. Деньги могут теперь отдаваться взаймы для производительных целей, т.е. формально отдаваться взаймы как капитал, хотя капитал еще не овладел производством, еще не существует капиталистическое производство, т.е. не существует капитал в полном смысле этого слова, – а имеет место либо производство на основе рабства, либо же прибавочный продукт принадлежит лендлорду (как в Азии или в феодальные времена), либо же имеет место ремесленное производство или крестьянское хозяйство и т.п. Следовательно, форма приносящего проценты денежного капитала столь же независима от развития ступеней производства (если только предположить, что товарное обращение развилось до образования денег), как и купеческое имущество, и поэтому исторически она появляется до развития капиталистического производства, на основе которого она образует лишь вторичную форму. Как и купеческому имуществу, ей достаточно быть капиталом лишь формально, капиталом в той его функции, в которой он может существовать до того, как он овладел производством, а только овладевший производством капитал является основой специфически особого исторического способа общественного производства.

[I–14] В-третьих. Деньги могут быть даны взаймы (точно так же как и товар) для того, чтобы покупать; не для того, чтобы их использовать производительно, а для того, чтобы потребить, израсходовать. При этом прибавочная стоимость не образуется, происходит лишь перераспределение, перемещение имеющихся в наличии стоимостей.

В-четвертых. Деньги могут быть даны взаймы для того, чтобы заплатить. Деньги могут быть даны взаймы в качестве средства платежа. Если это происходит с тем, чтобы покрыть долги потребления, то это то же самое, о чем говорилось в пункте 3, с той лишь разницей, что там деньги берутся взаймы для того, чтобы купить потребительные стоимости, а здесь –

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

для того, чтобы оплатить потребленные потребительные стоимости.

Но платеж может потребоваться также и в качестве акта процесса обращения капитала. Дисконт*. Рассмотрение этого случая относится к учению о кредите.

После этого отступления вернемся к нашей теме.

При исследовании капитала важно твердо помнить, что единственной предпосылкой, единственным материалом, из которого мы исходим, являются товарное обращение и денежное обращение, товар и деньги, и что индивиды противостоят друг другу только как товаровладельцы. Второй предпосылкой является то, что та смена форм, которую товар претерпевает в обращении, является всего лишь формальной, иными словами, что стоимость в любой из этих форм остается неизменной, что товар один раз существует как потребительная стоимость, другой раз как деньги, не изменяя, однако, величины своей стоимости; стало быть, что товары покупаются и продаются но их стоимости, в соответствии с содержащимся в них рабочим временем, т.е. что между собой обмениваются только эквиваленты.

Правда, если рассматривать форму Т–Д–Т, то стоимость сохраняется также и в ней. Сначала она существует в форме товара, затем в форме денег, затем снова в форме товара. Например, одна тонна чугуна ценой в 3 ф.ст.; эти же самые 3 ф.ст. потом существуют как деньги, потом как пшеница ценой в 3 ф.ст. Следовательно, величина стоимости в 3 ф.ст. В этом процессе сохранилась, однако хлеб как потребительная стоимость теперь из обращения выпадает в потребление, и тем самым стоимость уничтожается. Хотя стоимость здесь сохраняется до тех пор, пока товар находится в обращении, это сохранение представляется чисто формальным. [I–14]

с ) ОБМЕН МЕЖДУ КАПИТАЛОМ И РАБОЧЕЙ СИЛОЙ¹⁴

[I–15] В процессе Д–Т–Д стоимость (некоторая определенная сумма стоимости) должна сохранить себя и увеличиться в течение того времени, когда она находится в обращении, т.е. попеременно принимает формы товара и денег. Обращение не должно быть всего лишь сменой форм, а должно повышать величину стоимости, к имеющейся налицо стоимости добавлять новую стоимость или прибавочную стоимость. Стоимость в качестве капитала должна быть как бы стоимостью во второй степени, стоимостью, обладающей потенцией.

__________

* – учет (оплата) векселей. Ред.

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

Меновая стоимость товара представляет собой овеществленное в его потребительной стоимости количество одинакового общественного труда, т.е. такое количество труда, которое воплощено в товаре, израсходовано на него. Величина этого количества труда измеряется временем, тем рабочим временем, которое требуется для того, чтобы произвести потребительную стоимость, и которое поэтому овеществлено в ней.

Деньги и товар отличаются друг от друга только той формой, в которой выражен этот овеществленный труд. В деньгах овеществленный труд выражен как общественный (всеобщий) труд, который поэтому может быть непосредственно обменен на любые товары в таком количестве, в котором содержится столько же труда. Содержащаяся в товаре меновая стоимость или овеществленный в нем труд лишь выражены в цене товара, т.е. в его соотношении с деньгами; лишь идеально выражены в золоте (в материале денег и мере стоимостей). Обе формы, однако, являются формами одной и той же величины стоимости, а по своей субстанции – формами одного и того же количества овеществленного труда, т.е. вообще представляют собой овеществленный труд. (Деньги, как мы видели¹⁵, могут быть замещены как в качестве покупательного средства, так и в качестве средства платежа во внутреннем обращении знаками стоимости, знаками самих себя. Это ничего не меняет в существе дела, так как этот знак представляет собой ту же самую стоимость, то же самое количество рабочего времени, которое содержится в деньгах.)

То обстоятельство, что в движении Д–Т–Д, вообще в определении капитала исходят из денег, не означает ничего другого, как то, что исходят из той самостоятельной формы, которую принимает содержащаяся в товаре стоимость или содержащийся в нем труд; из той формы, которая представляет собой бытие рабочего времени как всеобщего рабочего времени – независимо от той потребительной стоимости, в которой оно первоначально воплощено. Стоимость как в форме денег, так и в форме товара представляет собой овеществленное количество труда. Когда деньги превращаются в товар или товар превращается в деньги, стоимость меняет только свою форму, но не меняет ни своей субстанции, согласно которой она является овеществленным трудом, ни своей величины, в соответствии с которой она представляет собой определенное количество овеществленного труда. Стало быть, все товары отличаются от денег только формально; деньги являются лишь особой формой существования товаров, которую товары принимают в обращении и для обращения. В качестве овеществленного

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

труда деньги и товары являются одним и тем же, стоимостью, и смена форм, – то обстоятельство, что эта стоимость существует то как деньги, то как товар, – должна быть по предположению безразличной для капитала; по предположению, согласно которому капитал представляет собой в каждой из этих форм сохраняющую себя стоимость и без которого деньги и стоимость вообще не могут стать капиталом. Это должно быть лишь сменой форм с тем же самым содержанием.

Единственную противоположность овеществленному труду образует не-овеществленный, живой труд. Первый является трудом, существующим в пространство, второй – во времени, первый является прошлым трудом, второй – настоящим, первый воплощен в потребительной стоимости, второй совершает процесс в качестве человеческой деятельности и только еще находится в процессе своего овеществления, первый представляет собой стоимость, второй стоимость создает. Если имеющаяся в наличии стоимость обменивается с создающей стоимость деятельностью, овеществленный труд – с живым, короче, деньги – с трудом, то, по-видимому, существует возможность того, что посредством этого процесса обмена имеющаяся в наличии стоимость сохраняется или возрастает. Предположим, следовательно, что владелец денег покупает труд, т.е. что продавец продает не товар, а труд. Из предыдущего анализа отношения товарного обращения, в котором друг другу противостоят только товаровладельцы, нельзя объяснить [I–16] отношение между живым и овеществленным трудом. Мы здесь пока что не задаемся вопросом об условиях существования этого отношения, а предполагаем это существование просто как факт. Покупкой труда наш владелец денег ставит перед собой только лишь цель увеличить принадлежащую ему стоимость. Для него, стало быть, безразлично, какой особый вид труда он покупает, он должен лишь купить полезный труд, создающий какую-нибудь особую потребительную стоимость, т.е. какой-нибудь особый вид труда, например, труд ткача. О стоимости этого труда, или о том, как вообще определяется стоимость труда, мы пока еще ничего не знаем. [I–16]

[I–17] Итак, ясно, что данное количество труда не может изменить величину своей стоимости, а тем более ее умножить, в результате того, что оно существует один раз в форме денег: товара, в котором измеряют свою стоимость все другие товары, а другой раз – в какой-нибудь (любой) другой потребительной стоимости; иными словами, что один раз это количество труда существует в форме денег, а другой раз – в форме товара. Невозможно даже предвидеть, каким образом в результате такой

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

смены форм может сохраниться как таковая данная сумма стоимости, определенное количество овеществленного труда. В форме денег стоимость товара или же сам товар, коль скоро он является меновой стоимостью, определенным количеством овеществленного труда, существует в своей неизменной форме. Денежная форма является именно той формой, в которой стоимость товара сохраняется, консервируется как стоимость или как определенное количество овеществленного труда. Если я превращаю деньги в товар, то я превращаю стоимость из формы, в которой она сохраняется, в форму, в которой она не сохраняется, и в движении купли ради продажи стоимость из своей неизменной формы превратилась бы сначала в форму, в которой она не сохраняется, чтобы затем снова превратиться в деньги, в неизменную форму – превращение, которое в обращении может удаться или может не удаться. Результатом, однако, было бы то, что я как после этого процесса, так и до него обладал бы суммой стоимости, овеществленным трудом в его неизменной форме как определенной денежной суммой. Это совершенно бесполезная и даже бессмысленная операция. Если же я удерживаю деньги как таковые, то они представляют собой сокровище, не имеют потребительной стоимости и лишь потому сохраняются как меновая стоимость, что не действуют в качестве таковой, являясь как бы окаменевшей меновой стоимостью; это происходит в результате того, что меновая стоимость сохраняется вне обращения, занимает по отношению к нему отрицательную позицию. С другой стороны, в форме товара стоимость исчезает вместе с потребительной стоимостью, в которой она заключена и которая является преходящей вещью и как таковая подвергалась бы уничтожению в результате одного лишь естественного обмена веществ. Если же она действительно используется как потребительная стоимость, т.е. потребляется, то вместе с потребительной стоимостью исчезает также и содержащаяся в ней меновая стоимость.

Умножение стоимости означает не что иное, как умножение овеществленного труда; однако овеществленный труд может быть сохранен или умножен только через посредство живого труда. [I–17]

[I–18] Стоимость – существующий в форме денег овеществленный труд – могла бы возрасти только посредством обмена на такой товар, потребительная стоимость которого сама состояла бы в том, чтобы умножать меновую стоимость, потребление которого было бы равнозначно созиданию стоимости или овеществлению труда. (Вообще для стоимости, которая должна возрасти, ни один товар не имеет непосредст-

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

венной потребительной стоимости, если только его потребление само не является созиданием стоимости, если только он не пригоден для умножения стоимости.) Такую потребительную стоимость имеет, однако, только живая рабочая сила. Стоимость, деньги могут поэтому превратиться в капитал только посредством обмена на живую рабочую силу. Их превращение в капитал требует обмена, с одной стороны, на рабочую силу, а с другой стороны, на вещественные условия, являющиеся предпосылкой для овеществления рабочей силы.

Мы здесь исходим из основы товарного обращения, согласно которой между обменивающимися, которые друг от друга отличаются только как покупатели и продавцы, не предполагается решительно никаких отношений зависимости, за исключением тех, которые даны самим процессом обращения. Соответственно этому деньги могут купить рабочую силу только в том случае, если последняя сама предлагается в качестве товара, продается своим владельцем, живым владельцем рабочей силы. Условием является то, чтобы владелец рабочей силы, во-первых, мог распоряжаться своей собственной рабочей силой, распоряжаться ею как товаром. Для этого он должен быть ее свободным собственником. В противном случае он не мог бы продавать ее как товар. Вторым условием, уже содержащимся в первом, является, однако, то, что свою рабочую силу он сам должен вынести на рынок в качестве товара, продать, потому что свой труд он должен обменять уже не в форме того или иного товара, обычной потребительной стоимости овеществленного (существующего вне его субъективности) труда; единственным товаром, который он должен предложить для продажи, является сама его живая, существующая в его живом организме рабочая сила [Arbeitsvermogen]. (Слово « Vermogen » здесь отнюдь не следует понимать как «имущественное состояние», а как «потенцию», δύνχμις*.)

Для того чтобы владелец рабочей силы был вынужден продавать свою рабочую силу –

этот специфический товар, отличный от всех других товаров, существуют ли они в форме

товара или в форме денег – вместо какого-нибудь товара, в котором овеществляется его труд,

предпосылкой для этого является то, что у него отсутствуют, им утрачены вещественные

условия реализации его рабочей силы, условия овеществления его труда; напротив, эти

условия в качестве мира богатства, вещественного богатства подчинены чужой воле,

отчужденно противостоят владельцу рабочей силы в обращении как собст-
__________

* – возможность. Ред.

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

венность товаровладельцев, как чужая собственность. Каковы условия реализации его рабочей силы, или каковы вещественные условия труда, процесса труда как деятельности, реализующей себя в потребительной стоимости, – это подробнее выяснится ниже.

Если, следовательно, условием превращения денег в капитал является их обмен на живую рабочую силу, или покупка живой рабочей силы у ее владельца, то деньги вообще могут превратиться в капитал или владелец денег – в капиталиста лишь в том случае, если на товарном рынке, внутри обращения он найдет свободного рабочего, свободного, с одной стороны, в том смысле, что он распоряжается своей собственной рабочей силой как товаром, с другой стороны, в том смысле, что он не распоряжается никаким другим товаром, гол как сокол, свободен от всех вещественных условий функционирования своей рабочей силы; поэтому так же как владелец денег в качестве субъекта и носителя овеществленного труда, самосохраняющейся стоимости, является капиталистом, – точно так же рабочий является всего лишь субъектом, всего лишь персонификацией своей собственной рабочей силы.

Однако сам этот свободный рабочий – а потому также и обмен между владельцем денег и владельцем рабочей силы, между капиталом и трудом, между капиталистом и рабочим, – очевидно, является продуктом, результатом предшествующего исторического развития, итогом многих экономических переворотов и предполагает гибель других общественных производственных отношений и определенное развитие производительных сил общественного труда. Определенные исторические условия, которые даны вместе с [I–19] предпосылкой существования этого отношения, выяснятся сами собой при его последующем анализе. Капиталистическое же производство исходит из той предпосылки, что внутри обращения, на рынке находят свободных рабочих, или продавцов, которые имеют для продажи лишь свою собственную рабочую силу. Следовательно, в процессе создания капиталистического отношения с самого начала обнаруживается, что оно может возникнуть лишь на определенной ступени экономического развития общества – общественных производственных отношений и производительных сил. Оно появляется с самого начала как исторически определенное экономическое отношение, как отношение, принадлежащее определенному историческому периоду экономического развития, общественного производства.

Мы исходили из товара в том виде, в каком он выступает на поверхности- буржуазного общества, выступает как простейшее

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

экономическое отношение, как элемент буржуазного богатства. Анализ товара обнаружил также определенные исторические условия, заключенные в его бытии. Например, если продукты создаются производителями только как потребительные стоимости, то потребительная стоимость не становится товаром. Это предполагает исторически определенные отношения между членами общества. Если бы мы теперь пошли дальше и спросили себя: при каких условиях продукты вообще производятся как товары, или при каких условиях бытие продукта выступает как товар, как всеобщая и необходимая форма всех продуктов, – то мы нашли бы, что это имеет место лишь на основе совершенно определенного исторического способа производства, а именно: капиталистического. Но такое исследование лежало бы за пределами анализа товара как такового, так как при этом анализе мы имели дело только с теми продуктами, с теми потребительными стоимостями, которые выступают в форме товара, но не исследовали вопрос о том, на какой общественно экономической основе каждый продукт должен выступать как товар. Мы исходили, скорее, из того факта, что в условиях, буржуазного производства товар существует именно как такая всеобщая элементарная форма богатства. Однако товарное производство и, следовательно, товарное обращение может иметь место между различными сообществами [Gemeinwesen] или между различными органами одного и того же сообщества, несмотря на то, что наибольшая часть продуктов непосредственно производится для собственного потребления, производится в качестве потребительной стоимости и поэтому никогда не принимает форму товара. С другой стороны, денежное обращение и, следовательно, развитие денег в их различных элементарных функциях и формах, в свою очередь, не предполагает ничего, кроме товарного обращения как такового, пусть даже и в слаборазвитом состоянии. Это, конечно, также является исторической предпосылкой, которая, однако, в силу самой природы товара может существовать на самых различных ступенях общественного процесса производства. Более подробное рассмотрение отдельных форм денег, например развития денег как сокровища и денег как средства платежа, указывает на весьма различные исторические ступени общественного процесса производства, на исторические различия, вытекающие из одной лишь формы этих различных функций денег; уже одно только бытие денег в форме сокровища или средства платежа точно так же обнаружило свою принадлежность каждой мало-мальски развитой ступени товарного обращения и, стало быть, оказалось, что оно не ограничено каким-то опре-

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

деленным периодом производства, а свойственно как добуржуазным ступеням процесса производства, так и буржуазному производству. Но капитал с самого начала выступает как такое отношение, которое может быть лишь результатом определенного исторического процесса и основой определенной эпохи в общественном способе производства.

Рассмотрим теперь саму рабочую силу в ее противоположности к товару, противостоящему ей в форме денег, или в противоположности к овеществленному труду, к стоимости, которая персонифицирована во владельце денег, или капиталисте, и в этой личности стала собственной волей, для-себя-бытием¹⁶, сознающей себя самоцелью.

С одной стороны, рабочая сила выступает как абсолютная бедность, ибо и весь мир вещественного богатства, и его всеобщая форма, меновая стоимость, противостоят ей как чужой товар и чужие деньги, сама же рабочая сила представляет собой всего лишь имеющуюся в наличии и заключенную в живом организме субъекта, рабочего, возможность работать, возможность, которая, однако, абсолютно отделена от всех вещественных условий своего осуществления, т.е. от своей собственной действительности, и существует в отрыве от них, будучи их лишена. Поскольку все вещественные условия для пробуждения труда к жизни, для действительного процесса труда, для его действительного осуществления, т.е. поскольку все условия для овеществления труда образуют опосредствование между способностью к труду и действительным трудом – постольку все они могут быть обозначены как средства труда. Для того чтобы рабочая сила могла противостоять в качестве особого фактора [I–20] представляемому владельцем денег и товаровладельцем овеществленному труду, стоимости, противостоящей ей в образе капиталиста, для того чтобы рабочая сила могла противостоять овеществленному труду в своем самостоятельном облике рабочего, вынужденного предлагать для продажи свою рабочую силу как таковую в виде товара, – она должна быть рабочей силой, лишенной своих средств труда. Коль скоро действительный труд представляет собой овладение природным фактором для удовлетворения человеческих потребностей, является деятельностью, опосредствующей обмен веществ между человеком и природой, то рабочая сила, лишенная средств труда, вещественных условий присвоения природного фактора посредством труда, лишена также и жизненных средств, ибо, как мы это уже видели ранее¹⁷, потребительная стоимость товаров вообще может быть охарактеризована как жизненные средства. Лишенная средств труда и жизненных

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

средств рабочая сила является, следовательно, абсолютной бедностью как таковой, и рабочий, имеющий в качестве всего лишь персонификации рабочей силы свои реальные потребности, – в то же время деятельностью для их удовлетворения обладает только как лишенной предметности, заключенной лишь в его собственной субъективности способностью (возможностью). Рабочий как таковой по своему определению является паупером, персонификацией и носителем этой способности, существующей отдельно, изолированно от своей предметности.

С другой стороны, так как вещественное богатство, мир потребительных стоимостей состоит только из природного материала, который видоизменен трудом, т.е. присваивается лишь посредством труда, а общественная форма этого богатства, меновая стоимость, есть не что иное, как определенная общественная форма содержащегося в потребительных стоимостях овеществленного труда; так как, однако, потребительная стоимость рабочей силы, ее действительное потребление есть сам труд, т.е. деятельность, опосредствующая потребительные стоимости и создающая меновую стоимость, – то рабочая сила является также и всеобщей возможностью вещественного богатства и его единственным источником в той определенной общественной форме, которую это богатство принимает в качестве меновой стоимости. Стоимость как овеществленный труд как раз и представляет собой лишь овеществленную деятельность рабочей силы. Если, следовательно, исходной предпосылкой капиталистического отношения является то, что овеществленный труд сохраняется и увеличивается – что стоимость сохраняется и увеличивается – в результате того, что владелец денег или товаровладелец постоянно находит себе в обращении определенную часть населения, представляющую собой всего лишь персонификацию рабочей силы, всего лишь рабочих и поэтому продающую свою рабочую силу как товар, постоянно предлагающую ее на рынке для продажи, – то тот парадокс, из которого, по-видимому, исходит современная политическая экономия, вытекает из природы вещей. В то время как, с одной стороны, она провозглашает труд источником богатства как в его вещественном содержании, так и в его общественной форме, как в виде потребительных стоимостей, так и в виде меновых стоимостей, с другой стороны, она точно так же провозглашает необходимость абсолютной бедности рабочего, бедности, которая не означает ничего иного, как то, что его рабочая сила представляет собой единственный товар, который рабочий имеет для продажи, что рабочий противостоит вещественному действительному богатству всего лишь как рабочая сила. Это про-

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

тиворечие обусловлено тем, что стоимости, выступает ли она в форме товара или в форме денег, противостоит рабочая сила как таковая, как особый товар.

Еще одна противоположность заключается в следующем. В противоположность к деньгам (или вообще к стоимости) как овеществленному труду рабочая сила выступает как способность живого субъекта, одно представляет собой прошлый, предшествующий труд, другое – будущий труд, существованием которого может быть как раз лишь живая деятельность, имеющаяся налицо в течение определенного времени деятельность самого живого субъекта.

Так же как со стороны капиталиста стоимость предстает как таковая, как стоимость, которая в качестве овеществленного труда обладает в деньгах своим общественным, общеобязательным, всеобщим бытием и для которой каждая особая форма бытия, бытие в потребительной стоимости каждого особого товара действительно лишь как особое и само по себе безразличное воплощение, которая, стало быть, предстает в качестве абстрактного богатства, – точно так же в лице рабочего как всего лишь персонификации рабочей силы капиталисту противостоит труд вообще, всеобщая возможность богатства, созидающая стоимость деятельность вообще (как способность), и какой бы особый вид действительного труда ни покупал капитал, этот особый вид рабочей силы действителен лишь в том случае, если его потребительная стоимость является овеществлением труда вообще, т.е. является созидающей стоимость деятельностью вообще. Капиталисту, представляющему стоимость как таковую, рабочий противостоит как всего лишь рабочая сила, просто как рабочий, так что противоположность между [I–21] самовозрастающей стоимостью, самовозрастающим овеществленным трудом и живой, созидающей стоимость рабочей силой образует суть и подлинное содержание этого отношения. Они противостоят друг другу как капитал и труд, как капиталист и рабочий. Эта абстрактная противоположность встречается, например, в цеховой промышленности, где отношение между мастером и подмастерьем определяется совершенно иначе. {Этот пункт, а возможно, и все это место следует рассмотреть лишь в разделе «Капитал и наемный рабочий».}

d ) СТОИМОСТЬ РАБОЧЕЙ СИЛЫ. МИНИМУМ ЗАРАБОТНОЙ ПЛАТЫ ИЛИ СРЕДНЯЯ

ЗАРАБОТНАЯ ПЛАТА

Рабочая сила в качестве потребительной стоимости специфически отличается от потребительных стоимостей всех других товаров. Во-первых, тем, что она существует как всего лишь

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

способность в живом организме продавца-рабочего; во-вторых, тем, что накладывает на нее отпечаток в высшей степени характерного отличия от всех других потребительных стоимостей, а именно, тем, что ее потребительная стоимость – ее подлинная реализация как потребительной стоимости, т.е. ее потребление – это сам труд, т.е. субстанция меновой стоимости; тем, что рабочая сила является творческой субстанцией самой меновой стоимости. Ее действительное использование, потребление представляет собой полагание меновой стоимости. Создавать меновую стоимость – в этом ее специфическая потребительная стоимость.

Однако в качестве товара рабочая сила сама обладает меновой стоимостью. Спрашивается, как определить эту стоимость? Если товар рассматривается с точки зрения меновой стоимости, он всегда рассматривается как результат производительной деятельности, требуемой для создания его потребительной стоимости. Его меновая стоимость равна тому количеству содержащегося в нем отработанного, овеществленного труда, мерой которого является само рабочее время. В качестве меновой стоимости каждый товар отличается от другого лишь количественно, по своей же субстанции он представляет собой определенное количество общественного среднего труда, необходимого рабочего времени, которое требуется для того, чтобы при данных всеобщих условиях производства произвести, а следовательно, и воспроизвести эту определенную потребительную стоимость. Стоимость рабочей силы, как и всякой другой потребительной стоимости, равна, следовательно, тому количеству содержащегося в ней отработанного труда, тому рабочему времени, которое требуется, чтобы произвести (при данных всеобщих условиях производства) рабочую силу. Рабочая сила существует только как способность живого организма рабочего. Производство рабочей силы, коль скоро она предпослана как данная, сводится, так же как производство всего живого, к воспроизводству, к сохранению.

Стоимость рабочей силы сводится, таким образом, прежде всего к стоимости тех жизненных средств, которые необходимы для ее сохранения, т.е. для того, чтобы поддерживать жизнь рабочего как рабочего, так что если он сегодня трудился, то он способен завтра повторить тот же самый процесс при тех же самых условиях.

Во-вторых: Прежде чем рабочий развил свою рабочую силу, прежде чем он становится способным работать, он должен жить. Если, следовательно, – в соответствии с предположением, что деньги развиваются в капитал, что имеет место капиталистиче-

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

ское отношение, – если, следовательно, капитал должен постоянно находить на рынке, внутри обращения, продавцов своей собственной рабочей силы, то необходимо, чтобы рабочий, так как он смертен, кроме своих собственных жизненных средств, получал бы достаточно жизненных средств для того, чтобы размножать, увеличивать или по меньшей мере сохранять на данном уровне рабочую расу, в результате чего рабочая сила, исчезающая с рынка вследствие непригодности или смерти, замещалась бы свежей рабочей силой. Другими словами, рабочий должен получать достаточно жизненных средств, для того чтобы кормить детей до тех пор, пока они сами не смогут жить как рабочие. Для того чтобы развить определенную рабочую силу, для того чтобы так преобразовать свою всеобщую природу, чтобы она стала способной к выполнению определенного труда, рабочий нуждается в тренировке или в обучении, нуждается в воспитании, которое, в зависимости от особого вида изучаемого им производительного труда, само должно в большей или меньшей мере оплачиваться, стало быть, также входит в издержки производства рабочей силы. Насколько важным является такого рода рассмотрение, когда речь идет о том, [I– 22] чтобы исследовать различия в стоимости [рабочей силы] в особых отраслях труда, настолько безразлично оно здесь, где мы имеем дело лишь со всеобщим отношением между капиталом и трудом и, следовательно, имеем перед собой обычный средний труд; иными словами, всякий труд мы рассматриваем лишь как ту или иную степень этого среднего труда, издержки обучения которому ничтожно малы. Впрочем, как бы то ни было, издержки обучения – расходы, необходимые для того, чтобы развить природу рабочего в виде способностей и навыков к работе в определенной отрасли труда, – во всяком случае включены в те жизненные средства, которые требуются рабочему для того, чтобы вырастить своих детей, замещающих его в качестве новой рабочей силы. Эти издержки входят в состав жизненных средств, необходимых для того, чтобы рабочий размножался в качестве рабочего.

Таким образом, стоимость рабочей силы сводится к стоимостям жизненных средств, необходимых для того, чтобы рабочий сохранял себя в качестве рабочего, чтобы он жил и размножался как рабочий. Эти стоимости, в свою очередь, сводятся к определенному рабочему времени, которое необходимо, к количеству труда, которое должно быть израсходовано, – для того чтобы произвести жизненные средства, или потребительные стоимости, необходимые для сохранения и размножения рабочей силы.

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

Все жизненные средства, необходимые для сохранения или воспроизводства рабочей силы, сводятся к товарам, которые, в зависимости от меняющейся производительности труда, обладают большей или меньшей стоимостью, т.е. требуют для своего производства более короткого или более длительного рабочего времени, так что одни и те же потребительные стоимости содержат больше или меньше овеществленного рабочего времени. Поэтому стоимость жизненных средств, необходимых для сохранения рабочей силы, меняется, однако она всегда в точности измеряется количеством труда, которое необходимо для того, чтобы произвести жизненные средства, требующиеся для сохранения и воспроизводства рабочей силы, или необходимо для того, чтобы сохранить или воспроизвести саму рабочую силу. Величина необходимого для этой цели рабочего времени изменяется, но в наличии всегда имеется определенное – большее или меньшее – количество рабочего времени, которое должно быть затрачено для воспроизводства рабочей силы и как овеществление которого следует рассматривать само живое бытие последней.

Жизненные средства, которые необходимы рабочему, для того чтобы он жил как рабочий, естественно, различны в различных странах и при различных состояниях культуры. Сами естественные потребности, например пища, одежда, жилье, отопление, увеличиваются или уменьшаются в зависимости от климатических различий. Равным образом – так как объем так называемых первых жизненных потребностей и способ их удовлетворения в значительной мере зависят от состояния культуры общества, т.е. так как сами они являются продуктом истории, – в той или иной стране или в ту или иную эпоху к необходимым жизненным средствам относится то, что в другой стране или в другую эпоху к ним не относится. Все же в определенной стране, в определенный период это – я имею в виду круг этих необходимых жизненных средств – есть величина данная.

Уровень стоимости труда поднимается или падает, даже если сравнивать различные эпохи буржуазного периода в той же самой стране. Да и рыночная цена рабочей силы то поднимается выше, то падает ниже уровня ее стоимости. Это относится и ко всем другим товарам, и здесь, где мы исходим из предпосылки, что товары обмениваются как эквиваленты, т.е. реализуют в обращении свою стоимость, является безразличным обстоятельством. (Эта стоимость товаров вообще, совершенно так же как и стоимость рабочей силы, в действительности выступает как их средняя цена, в которой выравниваются попере-

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

менно падающие или поднимающиеся рыночные цены, так что, следовательно, стоимость товаров реализуется, устанавливается в этих колебаниях самих рыночных цен.) Вопрос о движениях уровня потребностей в труде, равно как и о колебаниях рыночных цен рабочей силы вверх и вниз по отношению к этому уровню, относится к учению о заработной плате, а не сюда, где нужно исследовать всеобщее капиталистическое отношение. В дальнейшем ходе этого исследования будет показано, что для его результатов совершенно безразлично, считать ли уровень потребностей в труде более высоким или более низким. Единственное, что важно – это то, что этот уровень рассматривается как данный, как определенный. Все вопросы, которые связаны с ним не как с данной, а как с переменной величиной, относятся в первую очередь к исследованиям о [I–23] наемном труде и не затрагивают его общего отношения к капиталу. Впрочем, каждый капиталист, который, например, сооружает фабрику и основывает собственное дело, по необходимости рассматривает заработную плату как данную – в том месте и в то время, где и когда он открывает свое дело.

{«Уменьшите издержки производства необходимых для людей средств существования путем понижения естественной цены пищи и одежды, служащих для поддержания жизни, и заработная плата в конце концов упадет, несмотря на то, что спрос на рабочих может очень сильно возрасти» ( D . Ricardo. On the Principles of Political Economy, and Taxation. 3rd edition. London, 1821, стр. 460) [Русский перевод, том I, стр. 314].}

{«Естественная цени труда – это та цена, которая необходима, Чтобы рабочие имели, в среднем, возможность существовать и продолжать свой род без увеличения или уменьшения их числа. Способность рабочего содержать себя самого и свою семью... зависит не от количества Денег, которые он получает в виде заработной платы, а от количества Ниши, предметов необходимости и удобства, которые можно на эти деньги купить. Нормальная цена труда зависит поэтому от цен на пищу, на предметы необходимости и удобства... С повышением цен на пищу и предметы необходимости повысится также и естественная цена труда; с падением их цен естественная цена труда упадет» { Ricardo. Цит. соч., стр. 86) [Русский перевод, том I, стр. 85].}

{Английский пек (мера зерна) равен ¹/4 бушеля. 8 бушелей составляют 1 квартер. Объем стандартного бушеля равен 2218¹/5 куб. дюйма, его размеры: диаметр – 19¹/2 дюйма, высота – 8¹/₄ дюйма. Мальтус говорит:

«Из сравнительного обзора цен на хлеб и заработных плат, начиная со времен царствования Эдуарда III, т.е. за 600 лет, следует, что заработки за один день работы в Англии чаще были ниже, чем выше одного пека пшеницы; что 1 пек пшеницы представляет собой своего рода среднюю точку, находящуюся, однако, несколько выше той середины, вокруг которой колебались выраженные в пшенице заработные платы, меняясь в соответствии со спросом и предложением» ( Malthus. Principles of Political Economy, 2nd edition, London, 1836, стр . 240, 254).}

44 ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

Если вместо более высококачественного, дорогого и ценного товара, составлявшего главное жизненное средство рабочего, дается товар более низкого качества, например вместо мяса – зерно, пшеница или же вместо пшеницы и ржи – картофель, то уровень стоимости рабочей силы, естественно, падает, так как снизился уровень ее потребностей. Однако в нашем исследовании мы будем всюду предполагать, что количество и качество жизненных средств, а стало быть, и объем потребностей никогда не снижаются на каждой данной ступени культуры, так как рассмотрение такого повышения и падения самого уровня стоимости рабочей силы (в особенности его искусственного понижения) ничего не меняет в исследовании всеобщего отношения.

Например, у шотландцев есть много семейств, которые вместо пшеницы и ржи целыми месяцами питаются овсяной кашицей (овсяной мукой) и ячменной мукой, смешанными лишь с солью и водой, и живут «весьма комфортабельно» («and that very comfortably»), – говорит Иден в своей работе «The State of the Poor : or , an History of the Labouring Classes in England , from the Conquest to the Present Period». 3 vols. London, 1797, т . I, кн . I I , гл . II, [ стр . 503].

Для того чтобы искусственно создать низкий уровень стоимости рабочей силы, в конце прошлого века основательно напряг свои ограниченные мозги потешный филантроп, возведенный в баронское звание янки граф Румфорд. Его «Essays»¹⁸ – бесподобная поваренная книга со всевозможного рода рецептами жратвы самых дешевых сортов, рассчитанными на то, чтобы вместо существовавших дорогостоящих нормальных блюд дать рабочим суррогаты. Самое дешевое блюдо, которое предлагает приготовлять этот «философ», представляет собой суп из ячменя, кукурузы, перца, соли, уксуса, зелени и 4 селедок на 8 галлонов воды. Иден в цитированной выше работе рекомендует этот бесподобный корм начальникам работных домов: 5 фунтов ячменя, 5 фунтов кукурузы, на 3 пенса селедок, на 1 пенс соли, на 1 пенс уксуса, на 2 пенса перцу и зелени, итого на сумму в 20% пенса получается суп на 64 человека, да еще, при средних ценах на зерно, его стоимость может быть понижена до ¹/4 пенса за одну порцию.

{«Простой рабочий, у которого нет ничего кроме рук и умения работать, имеет лишь столько, сколько ему удается получить от продажи своего труда другим... Во всех отраслях труда должен иметь место и действительно имеет место тот факт, что заработная плата рабочего ограничивается тем, что ему безусловно необходимо для поддержания жизни» ( Turgot. Reflexions sur la Formation et la Distribution des Richesses. Работа

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

написана в 1766 г. Опубликована в «Oeuvres de Turgot». Nouvelle edition par E. Daire. Tome I, Paris, 1844, стр. 10) [Русский перевод, стр. 97–98].} [I-23]

[I–26] { Дополнение к стр. 23. С одной стороны, уровень стоимости рабочей силы можно снизить таким образом, что доброкачественные жизненные средства заменяются более дешевыми и худшего качества или же ухудшается способ удовлетворения потребностей в этих жизненных средствах или вообще уменьшается круг жизненных средств, их объем. Но, с другой стороны, этот средний уровень можно также понизить и вследствие того, что в него входит содержание детей и женщин, – понизить таким образом, что этих последних самих заставляют работать, и в том возрасте, когда должно происходить развитие детей, они уже привлекаются к труду. Этот случай, подобно всем другим, относящимся к уровню стоимости труда, мы также оставляем без внимания. Мы, таким образом, предоставляем капиталу возможность честной игры, предполагая несуществующими его самые большие мерзости.} [I–26]

[I–26] {Уровень стоимости рабочей силы может быть снижен также и в том случае, если путем упрощения труда время обучения будет по возможности сведено к нулю или же будут сокращены издержки обучения.}

{Здесь можно привести – в связи с ранней эксплуатацией детей в качестве рабочих – одно место из вига-сикофанта Маколея^l9. Оно характерно для той особой манеры писания истории (а также и для определенных взглядов в экономической области), которая, правда, не есть «laudator temporis acti»*, но обращает свою смелость только назад, в далекое прошлое. Аналогичные высказывания – о детском труде на фабриках в XVII веке. Все же лучше то место из Маколея привести там, где говорится об историческом процессе или о машине и т.д. См. фабричные отчеты за 1856 год.} [I–26]

[I–24] Определение стоимости .рабочей силы было, естественно, исключительно важным для понимания капиталистического отношения, которое покоится на продаже рабочей силы. Следовательно, прежде всего нужно было установить, как определяется стоимость этого товара, так как существенное в этом отношении заключается в том, что рабочая сила предлагается как товар, определение же ее как товара является решающим. Так как меновая стоимость рабочей силы определяется стоимостями или ценами жизненных средств, теми потребительными стоимостями, которые необходимы для ее сохранен

__________

* – «хвалитель минувшего времени» (Гораций, «Наука поэзии»). Ред.

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

ния и воспроизводства, то физиократы, как бы мало ни понимали они природу стоимости вообще, в целом правильно трактовали стоимость рабочей силы. Поэтому у физиократов, вообще установивших первые разумные понятия о капитале, эта заработная плата, определяемая средними жизненными потребностями, играет главную роль.

{Бейли в своей анонимно изданной работе «A Critical Dissertation on the Nature , Measures , and Causes of Value» etc ., London , 1825, которая вообще направлена против теории стоимости Рикардо, замечает о рикардовском определении стоимости рабочей силы:

«Г-н Рикардо довольно искусно обходит ту трудность, которая на первый взгляд грозит опрокинуть его учение о том, что стоимость зависит от количества труда, употребленного в производстве. Если проводить этот принцип со всей строгостью, то из него вытекает, что стоимость труда зависит от количества труда, употребленного в процессе его производства, – что, очевидно, нелепо. Поэтому г-н Рикардо ловким маневром ставит стоимость труда в зависимость от количества труда, требующегося для производства заработной платы, или, говоря его собственными словами, он утверждает, что стоимость труда надо определять количеством труда, требующимся для того, чтобы произвести заработную плату; а под этим он подразумевает количество труда, требующееся для производства денег или товаров, получаемых рабочим. Это то же, как если бы мы сказали, что стоимость ткани надо определять не тем количеством труда, какое затрачено на ее производство, а тем, какое затрачено на производство того серебра, на которое обменивается ткань» (стр. 50–51).

Единственное, что в этой полемике правильно, это то, что, согласно Рикардо, капиталист за свои деньги покупает непосредственно труд, а не распоряжение рабочей силой. Труд как таковой не является непосредственно товаром, с необходимостью представляющим собой овеществленный, израсходованный на потребительную стоимость труд. Рикардо, который не делает различия между рабочей силой как товаром, продаваемым рабочим, как потребительной стоимостью, имеющей определенную меновую стоимость, и трудом, являющимся всего лишь потреблением этой силы in actu *, не способен поэтому (не говоря уже об указанном Бейли противоречии – что живой труд не может быть оценен количеством труда, затраченного на его производство) показать, как может получаться прибавочная стоимость, как и вообще он не способен разъяснить неравенство между тем количеством труда, которое капиталист отдает рабочему в виде заработной платы, и тем количеством живого труда, которое капиталист покупает за это количество овеществленного труда. В остальном замечание Бейли глупо.

__________

* – в действии. Ред.

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

Ведь в цену ткани точно так же входит цена употребленной на нее хлопчатобумажной пряжи, как и в цену рабочей силы входит цена тех жизненных средств, которые посредством обмена веществ входят в рабочую силу. Впрочем, на то обстоятельство, что воспроизводство живого, органического вещества зависит не от непосредственно примененного к нему, затраченного на него труда, а от цены тех жизненных средств, которые оно потребляет (а это и есть способ его воспроизводства), Бейли мог бы обратить внимание также и при определении стоимости животных, мог бы увидеть это даже на примере машины, коль скоро в ее стоимость входит стоимость угля, смазочных масел и других вспомогательных материалов, которые она потребляет. Так как труд не ограничивается лишь сохранением живого организма, а необходим еще особый труд, непосредственно модифицирующий саму рабочую силу, развивающий ее до способности заниматься какой-либо определенной профессией, – то этот особый труд, так же как и при сложном труде, входит в стоимость труда, и в этом случае он представляет собой затраченный непосредственно на рабочего, израсходованный на его производство труд. В остальном острота Бейли сводится лишь к тому, что тот труд, который затрачивается на воспроизводство органического вещества, затрачивается на жизненные средства для него, а не непосредственно на него самого, ибо усвоение этих жизненных средств посредством потребления представляет собой не труд, а скорее наслаждение.}

[I–25] Насущные жизненные потребности возобновляются ежедневно. Возьмем, например, массу жизненных средств, которые требуются в течение одного года, для того чтобы рабочий мог жить в качестве рабочего и сохранять себя как рабочую силу, и возьмем меновую стоимость этой массы, – т.е. то количество рабочего времени, которое затрачено, овеществлено, содержится в этих жизненных средствах, – тогда, подсчитав количество дней в году, можно определить сумму жизненных средств, необходимую рабочему в среднем в течение одного дня, а также и ее стоимость; необходимую для того, чтобы он мог прожить целый год, а также для того, чтобы установить ежедневную стоимость его рабочей силы, т.е. то количество жизненных средств, которое необходимо в течение одного дня и с помощью которого на следующий день рабочая сила продолжала бы свое существование, была бы воспроизведена как живая рабочая сила.

Потребление жизненных средств может происходить медленнее или быстрее. Например, потребительные стоимости, являющиеся ежедневными продуктами питания, ежедневно же

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

и съедаются, точно так же как уничтожаются, например, и такие потребительные стоимости, которые служат для отопления, освещения, поддержания чистоты (мыло). Другие же необходимые для жизни средства, такие, как одежда или жилище, изнашиваются медленнее, хотя они ежедневно используются и потребляются. Некоторые жизненные средства должны ежедневно покупаться вновь, должны ежедневно возобновляться (возмещаться), другие, как, например, платье, так как они продолжают служить в качестве потребительных стоимостей в течение долгих промежутков времени и лишь в конце такого промежутка времени изнашиваются окончательно, становятся непригодными, – такого рода жизненные средства нуждаются в возмещении или возобновлении только через более или менее продолжительные промежутки времени, хотя и приходится пользоваться ими ежедневно.

Если сумма жизненных средств, которые рабочий должен потреблять ежедневно, для того чтобы жить в качестве рабочего, равна А, то за 365 дней она составит 365 А. Если же сумма всех остальных жизненных средств, которые необходимы рабочему и которые требуется возобновлять, т.е. заново покупать всего три раза в год, равна В, то в течение целого года ему понадобилось бы лишь 3 В. Всего, таким образом, за год рабочему понадобилось бы 365А + 3В, а ежедневно (365А + 3В)/365. Это была бы средняя сумма жизненных средств, в которой рабочий нуждается ежедневно, а стоимость этой суммы составила бы дневную стоимость его рабочей силы, т.е. ту стоимость, которая изо дня в день, в течение всего количества дней в году, была необходима рабочему, для того чтобы покупать жизненные средства, необходимые для сохранения своей рабочей силы.

(Если год считать равным 365 дням, то на это количество дней приходится 52 воскресенья, остается 313 рабочих дней, в среднем можно считать 310 рабочих дней.) Если теперь стоимость необходимых рабочему жизненных средств, т.е. (365А + 3В)/365 равнялась бы 1 талеру, то ежедневная стоимость его рабочей силы составила бы 1 талер. Ее владелец должен ежедневно зарабатывать эту сумму, для того чтобы он мог день за днем жить в течение всего года, и здесь ничего не меняется от того, что потребительная стоимость некоторых товаров не возобновляется ежедневно. Итак: сначала дается годовая сумма насущных жизненных потребностей; затем мы берем ее стоимость или цену; отсюда мы вычисляем среднюю ежедневную величину, т.е. делим всю эту стоимость или цену на 365 и

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

таким образом получаем стоимость средних жизненных потребностей рабочего или среднюю ежедневную стоимость его рабочей силы. (Цена необходимых рабочему в течение года жизненных средств, т.е. 365А + 3В равна 365 талерам, так что цена ежедневных насущных жизненных потребностей рабочего составляет (365А + 3В)/365 = 365/365 = 1 талеру.)

Обмен между деньгами и рабочей силой. Несмотря на то, что рабочая сила имеет специфический характер и поэтому представляет собой специфический товар, – точно так же как и деньги являются товаром вообще, однако специфическим товаром (только в случае денег их специфический характер порожден отношением всех товаров к какому-то исключительному товару; в случае рабочей силы ее специфический характер порожден природой потребительной стоимости этого товара), – рабочая сила, следовательно, как и любой другой товар, является 1) потребительной стоимостью, определенным предметом, потребление которого удовлетворяет особые потребности; 2) обладает меновой стоимостью, т.е. в ней как в предмете, как в потребительной стоимости содержится, овеществлено определенное количество труда. Как овеществление рабочего времени вообще рабочая сила является стоимостью. Величина ее стоимости определяется количеством затраченного на нее труда. Эта стоимость, выраженная в деньгах, представляет собой цену рабочей силы. Так как мы исходим здесь из предпосылки, [I–26] что все товары продаются в соответствии с их стоимостью, то цена вообще отличается от стоимости только тем, что она представляет собой стоимость, оцененную, или измеренную, или выраженную в материале денег. Товар поэтому продается по своей стоимости, если он продается по своей цене. Точно так же и под ценой рабочей силы здесь не следует понимать ничего другого, как ее стоимость, выраженную в деньгах. Стоимость рабочей силы за один день или за одну неделю поэтому уплачивается в том случае, если оплачивается цена жизненных средств, необходимых для сохранения рабочей силы в течение одного дня или одной недели. Однако эта цена или стоимость рабочей силы определяется не одними только жизненными средствами, которые рабочий ежедневно потребляет полностью, но также и теми жизненными средствами, которыми он пользуется ежедневно, как например одеждой, но не расходует их полностью, что потребовало бы их ежедневного обновления, теми жизненными средствами, которые нуждаются не в ежедневном обновлении, или возмещении, а лишь через определенные промежутки времени. Хотя все относящиеся к одежде

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

предметы и изнашиваются только один раз в течение года (посуда для еды и питья, например, не требует столь же быстрого возмещения, как одежда, так как она не так быстро изнашивается, еще медленнее изнашивается мебель, кровати, столы, стулья и т.д.), все же в течение целого года стоимость этих-предметов одежды была бы израсходована на сохранение рабочей силы и по истечении года рабочий должен был бы быть в состоянии возместить их. Следовательно, рабочий должен в среднем получать ежедневно столько, чтобы после вычета ежедневных расходов на ежедневное потребление у него оставалось достаточно для того, чтобы по истечении года заменить изношенную одежду новой, т.е. если и не возмещать ежедневно какую-то определенную часть пиджака, то все же ежедневно возмещать соответственную часть его стоимости. Таким образом, если сохранение рабочей силы должно быть непрерывным, а это является предпосылкой в условиях капиталистического отношения, оно должно определяться не одной лишь ценой ежедневно потребляемых и поэтому на следующий день возобновляемых, подлежащих возмещению жизненных средств; но к этому еще присоединяется средняя ежедневная цена тех жизненных средств, которые должны быть возмещены через более или менее продолжительный промежуток времени, но потребляются ежедневно. Дело сводится к различию в оплате этих жизненных средств. Такая потребительная стоимость, как например пиджак, должна быть куплена целиком и как целое потреблена. Она оплачивается таким образом, что ежедневно сохраняется в резерве – часть цены труда. [I–26]

[I–26] Так как рабочая сила существует лишь как заключенные в живом организме рабочего его умение, способности, потенции, то сохранение рабочей силы не означает ничего иного, как сохранение самого рабочего, его силы, здоровья, вообще жизнеспособности – в той степени, в какой это необходимо для реализации этой его рабочей силы. [I–26]

[I–27] Необходимо, следовательно, констатировать следующее:

Тот товар, который рабочий предлагает для продажи в сфере обращения, на рынке, который он вынужден продавать, – представляет собой его собственную рабочую силу, которая, как и всякий другой товар, коль скоро он является потребительной стоимостью, обладает предметным существованием, хотя бы в данном случае и всего лишь в виде способности, потенции в живом теле самого индивида (здесь, очевидно, не стоит упоминать о том, что к телу относятся не только руки, но и

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

голова). Однако функционирование этого товара в качестве потребительной стоимости, его потребление, его использование как потребительной стоимости заключается в самом труде, совершенно так же как пшеница только тогда действительно функционирует в качестве потребительной стоимости, когда она потребляется в процессе питания, когда она действует как питательное вещество.

Потребительная стоимость рабочей силы, как и всякого другого товара, реализуется лишь в процессе потребления, т.е. только после того как этот товар перешел из рук продавца в руки покупателя, с самим же процессом продажи его потребительная стоимость не имеет ничего общего, кроме того, что она является для покупателя побудительным мотивом. Далее, эта потребительная стоимость, до своего потребления существующая в качестве рабочей силы, обладает меновой стоимостью, которая, как и меновая стоимость всякого другого товара, равна количеству содержащегося в ней и, следовательно, необходимого для ее воспроизводства труда и, как мы видели, в точности измеряется рабочим временем, требующимся для того, чтобы создать жизненные средства, необходимые для сохранения рабочего. Так как мерой самой жизни является время, подобно тому как, например, вес является мерой для металлов, то ежедневной стоимостью рабочей силы рабочего является рабочее время, требующееся в среднем для сохранения жизни рабочего в течение одного дня, рабочее время, требующееся для того, чтобы рабочая сила воспроизводила себя день за днем, или, что в данном случае одно и то же, сохраняла себя в тех же самых условиях, которые, как отмечалось, определяются не просто естественной потребностью, а такой естественной потребностью, которая исторически модифицирована определенным уровнем развития культуры.

Эта, выраженная в деньгах, стоимость рабочей силы является ее ценой, в отношении которой мы предполагаем, что она уплачивается, так как мы вообще подразумеваем, что имеет место обмен эквивалентов, т.е. что продажа товаров совершается по их стоимости. Эта цена труда называется заработной платой. Заработная плата, соответствующая стоимости рабочей силы, представляет собой ее среднюю цену – в том виде, в каком мы ее изобразили, – представляет собой среднюю заработную плату, которая также называется минимумом заработной платы, или вознаграждения за труд, причем, однако, под минимумом следует понимать не крайнюю границу физической необходимости, а ежедневную среднюю заработную плату, например за один год, в течение которого цены на

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

рабочую силу, то поднимающиеся выше своей стоимости, то опускающиеся ниже ее, выравниваются.

В самой природе этого особого товара, рабочей силы, заложено то, что его действительная потребительная стоимость лишь после его потребления действительно переходит из одних рук в другие, из рук продавца в руки покупателя. Действительным потреблением рабочей силы является труд. Продается же она как способность, как всего лишь возможность, продается до того, как выполнен труд, продается как всего лишь сила, действительное проявление которой происходит лишь после ее отчуждения покупателю. Так как здесь, стало быть, формальное отчуждение потребительной стоимости и ее действительная передача покупателю отделяются друг от друга во времени, то деньги покупателя функционируют в этом обмене в большинстве случаев как средство платежа. Рабочая сила оплачивается ежедневно, еженедельно и т.д., но не в тот момент, когда она покупается, а после того как она действительно была потреблена в течение дня, недели и т.д. Во всех странах, где развито капиталистическое отношение, рабочая сила оплачивается рабочему лишь после того как она функционировала в качестве таковой. В этой связи можно сказать, что рабочий всюду ежедневно или еженедельно кредитует капиталиста (это, однако, зависит от особой природы продаваемого им товара), предоставляет капиталисту потреблять проданный им товар и только после потребления этого товара получает его меновую стоимость или цену. {В периоды кризисов и даже при отдельных банкротствах обнаруживается, что этот кредит со стороны рабочих не пустая фраза, так как в этом случае рабочие не оплачиваются.} Однако в самом процессе обмена это обстоятельство на первых порах не изменяет ничего. Процесс обмена скрепляется контрактом; следовательно, стоимость рабочей силы оценивается в деньгах, хотя она и будет реализована, оплачена лишь впоследствии. Поэтому и определение цены относится к стоимости рабочей силы, а не к стоимости продукта, возникшей для покупателя рабочей силы в результате ее потребления, ее действительного расходования, а также и не к стоимости труда, который как таковой не является товаром.

[I–28] Итак, теперь мы действительно знаем, что оплачивает рабочему владелец денег, который хочет превратить свои деньги в капитал и поэтому покупает рабочую силу; он действительно оплачивает рабочему, например, ежедневную стоимость его рабочей силы, оплачивает соответствующую ее ежедневной стоимости цену, или ежедневную заработную плату, – тем, что выплачивает рабочему сумму денег, равную стоимости

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

необходимых для ежедневного сохранения его рабочей силы жизненных средств, выплачивает денежную сумму, представляющую собой ровно столько рабочего времени, сколько требуется для производства этих жизненных средств, т.е. для ежедневного воспроизводства рабочей силы.

Мы еще не знаем, что, со своей стороны, получает покупатель рабочей силы. От специфической природы этого товара, рабочей силы, так же как и от той специфической цели, для которой покупатель рабочей силы покупает этот товар, – а именно, для того, чтобы проявить себя в качестве представителя самовозрастающей стоимости, – зависит то, что операции, происходящие вслед за продажей рабочей силы, имеют специфическую природу и поэтому должны быть рассмотрены особо. К этому присоединяется то, – и именно это является существенным, – что особая потребительная стоимость указанного товара и ее реализация как потребительной стоимости касаются самого экономического отношения, самой экономической определенности формы и поэтому относятся к сфере нашего рассмотрения. Попутно следует обратить внимание на то, что первоначально потребительная стоимость выступает как безразличная, какая угодно вещественная предпосылка. Действительная потребительная стоимость единичного товара, а стало быть, и вообще особенность того или иного товара, при анализе товара совершенно безразлична. Здесь важно лишь общее различие между потребительной стоимостью и меновой стоимостью, из которого развиваются деньги и т.д. (см. выше²⁰). То, что рабочий в действительности продал владельцу денег, представляет собой распоряжение его рабочей силой, однако дело обстоит так, что владелец денег должен ее применять в соответствии с ее природой, с ее характером. В каких границах, – это выяснится впоследствии. [I–28]

е) ПРОЦЕСС ТРУДА

[I–А]* При обмене между капиталом и трудом следует различать два акта:

1) Продажа рабочей силы. Это простая купля и продажа, простое отношение

обращения, как и при всякой другой купле или продаже. При рассмотрении этого отношения

безразлично, как используется или потребляется купленный товар.

К этому первому акту проповедники гармонии пытаются свести отношение между

капиталом и трудом, так как здесь

__________

* Буквою «А» Маркс обозначил оборотную сторону обложки I тетради своей рукописи. Ред.

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

покупатель и продавец противостоят друг другу лишь как владельцы товаров, а специфический, отличительный характер сделки не проявляется.

2) Потребление полученного в обмен на капитал товара (рабочей силы), использование его потребительной стоимости, образует здесь некое специфическое экономическое отношение, в то время как при простой купле и продаже товара потребительная стоимость товара, точно так же как и реализация этой потребительной стоимости – потребление – безразличны для самого экономического отношения.

В обмене между капиталом и трудом первый акт – обмен (купля или продажа) – полностью относится к сфере простого обращения. Обменивающиеся стороны противостоят друг другу лишь как покупатели и продавцы. Второй акт представляет собой процесс, качественно отличающийся от обмена. Это – существенно иная категория. [I–А]

[I–28] После того как владелец денег купил рабочую силу, совершил обмен на рабочую силу (покупка считается совершенной при взаимной договоренности, даже если она будет оплачена лишь впоследствии), он применяет ее как потребительную стоимость, потребляет ее. Реализация рабочей силы, ее действительное потребление – это, однако, сам живой труд. Процесс потребления этого специфического товара, продаваемого рабочим, совпадает, следовательно, с самим процессом труда или, вернее, является таковым. Так как труд является деятельностью самого рабочего, реализацией его собственной рабочей силы, то рабочий, стало быть, вступает в этот процесс как работающая личность, как рабочий и в этой процессе он не имеет для покупателя никакого другого бытия, кроме бытия действующей рабочей силы. Поэтому он является не личностью, которая работает, а активной персонифицированной рабочей силой – рабочим. Характерно, что в Англии рабочих называют по главному органу, посредством которого действует их рабочая сила, а именно – по их собственным рукам – «руки».

Реальный труд – это целесообразная деятельность, направленная на создание какой-либо потребительной стоимости, на присвоение какого-либо природного вещества способом, соответствующим определенным потребностям. При этом безразлично, чего во время этой деятельности расходуется больше – мускулов или нервов, как безразлично и то, в большей или меньшей степени уже идеализировано природное вещество.

Всякий реальный труд есть особый труд, занятие какой-либо особой, отличающейся от других отраслью труда. Как один товар отличается от другого своей потребительной стоимостью,

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

так отличаются друг от друга и воплощенные в них особые виды деятельности, труда. Так как превращение денег в капитал, или образование капитала, предполагает развитое товарное обращение, то оно предполагает развитое разделение труда, – разделение труда, понимаемое здесь в том виде, в каком оно обнаруживается (выступает) в разнообразии обращающихся товаров, стало быть, как разделение совокупной целостности общественного труда на разнообразные виды труда, как совокупность особых видов труда. Следовательно, выполняемый рабочим труд весь без исключения принадлежит к особой отрасли труда, так же как и его рабочая сила сама является особой рабочей силой. Определенное содержание (или цель), а потому и определенный вид труда касаются нас здесь так же мало, как мало при анализе товара нас касались его определенное вещество или его определенная потребительная стоимость. Безразлично, в какой особой отрасли труда работает рабочий, хотя покупатель, естественно, всегда может купить только лишь особый вид труда. Единственный момент, который при этом необходимо фиксировать, – это та определенность труда, в которой он выступает в качестве действительного процесса. В дальнейшем будет ясно, что это безразличие по отношению к особому содержанию труда является не только такой абстракцией, которую устанавливаем мы, но и такой абстракцией, которую осуществляет капитал и которая существенным образом [I–29] относится к характеристике капитала. {Подобно тому как рассмотрение потребительных стоимостей товаров как таковых относится к товароведению, так рассмотрение процесса труда в его реальности относится к технологии.}

Что нас интересует в процессе труда, так это всего лишь моменты совершенно общего характера, на которые он распадается и которые присущи ему как процессу труда. Эти общие моменты должны вытекать из природы самого труда. До того, как рабочий продал распоряжение своей рабочей силой, он не мог привести ее в действие в качестве труда, не мог ее реализовать, так как рабочая сила была отделена от вещественных условий ее деятельности. В реальном процессе труда это разделение снято. Рабочая сила теперь действует, так как она естественным образом присваивает свои вещественные условия. Она действует потому, что вступает в контакт, в процесс, в связи с вещественными факторами, без которых она не может себя реализовать. Эти факторы в самом общем смысле могут быть обозначены как средства труда. Сами средства труда, однако, с необходимостью распадаются на предмет, который обрабатывается и который мы будем называть материалом

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

труда, и на средство труда в собственном смысле, – предмет (этот предмет не обязательно должен быть каким-либо орудием, он может быть, например, химическим процессом), который человеческий труд, человеческая деятельность помещает как средство между собой и материалом труда и который таким образом служит в качестве проводника человеческой деятельности.

При тщательном анализе всегда обнаружится, что в процессе любого труда применяются какой-то материал труда и какое-то средство труда. Возможно, что материал труда, тот предмет, который посредством труда должен быть присвоен для удовлетворения особой потребности, существует в природе без участия человеческого труда, как, например, рыба, которую вылавливают из воды, или дерево, которое рубят в девственном лесу, или руда, которую добывают из шахты, так что только само средство труда является продуктом прежнего человеческого труда. Все это относится к тому, что может быть названо добывающей промышленностью, а в отношении земледелия применимо лишь в той мере, в какой, скажем, возделывается девственная почва. Семена здесь, однако, представляют собой как средство труда, так и материал труда, так же как и все органическое, например скот в животноводстве, представляет собой и то, и другое. Напротив, только на самых низших ступенях экономического развития, т.е. в таких условиях, когда нечего и думать об образовании капиталистического отношения, может быть так, что орудие труда нашлось бы в природе без необходимости его дальнейшего опосредствования. Ясно само собой – и это вытекает ив природы вещей, – что развитие человеческой рабочей силы в особенности проявляется в развитии средства труда или орудия производства. Именно это развитие показывает, в какой степени человек усилил воздействие своего непосредственного труда на природу, помещая между нею и собой природу, уже препарированную, приспособленную для его трудовых целей и подчиненную его воле в качестве проводника.

В средства труда, в отличие от материала труда, входят не только орудия производства, от самого простого инструмента или сосуда до самой развитой системы машин, но также и те вещественные условия, без которых процесс труда вообще не может осуществляться, например здание, в котором совершается процесс труда, или же поле, на котором сеют, и т.д. Непосредственно в процесс труда они не входят, но они являются теми условиями, без которых он не может осуществляться, т.е. представляют собой необходимые средства труда. Они высту-

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

пают как условия осуществления всего процесса, а не как факторы, действующие внутри него. К средствам труда относятся также те вещества, которые потребляются для того, чтобы можно было применять средство труда как таковое, такие, как смазочные масла, уголь и т.д., или же химические вещества, которые должны вызывать определенные видоизменения в материале труда, как, например, хлор для отбеливания и т.д. Входить здесь в детали не имеет смысла.

Материал труда, за исключением того, который служит для производства сырья, сам уже всегда является материалом, подвергшимся предшествовавшему процессу труда. То, что в одной отрасли труда является материалом труда, а потому и сырым материалом, выступает как результат труда в другой. Даже громадное большинство того, что рассматривается как продукт природы, например растения и животные, в той форме, в какой они сейчас используются и снова производятся людьми, являются результатом превращения, совершавшегося на протяжении многих поколений под контролем человека, при посредстве человеческого труда, – превращения, в ходе которого произошло изменение их формы и субстанции. Точно так же и то, что служит средством труда в одном процессе труда, является, как уже говорилось, результатом труда в другом.

[I–30] Итак, для потребления рабочей силы недостаточно того, что владелец денег ее покупает {покупает временное – частями – распоряжение ею}, он должен купить также и средства труда, объем которых может быть большим или меньшим; должен купить материал труда и средства труда. К этому мы вернемся позднее. Здесь следует лишь заметить, что, для того чтобы владелец денег, купивший рабочую силу, мог перейти к ее потреблению, т.е. к действительному процессу труда, он должен был на другую часть своих денег купить вещественные условия труда, которые циркулируют в обращении в качестве товаров и только после соединения с которыми рабочая сила может перейти к действительному процессу труда.

Владелец денег покупает также товар, но такой товар, потребительные стоимости которого должны быть потреблены живым трудом, потреблены в качестве факторов процесса труда, частично – как потребительные стоимости, которые должны служить материалом труда и тем самым элементом потребительной стоимости более высокого порядка, частично – как потребительные стоимости, которые являются проводником воздействия труда на материал труда. Таким образом, потреблять товары – здесь прежде всего потребительные стоимости товаров – в процессе труда означает потреблять их производи-

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

тельно, а именно – уничтожать их исключительно как средство и предмет, посредством которых и в которых труд создает потребительную стоимость более высокого порядка. Это – промышленное потребление товаров (потребительных стоимостей).

Вот, что следовало сказать относительно владельца денег, превращающего свои деньги в капитал посредством обмена их на рабочую силу.

Внутри самого действительного процесса труда товары существуют лишь как потребительные стоимости, а не как меновые стоимости, так как они противостоят действительному живому труду лишь как его условия, как средства его реализации, как факторы, определяемые природой самого труда, факторы, в которых труд нуждается для своей реализации в определенной потребительной стоимости. Например, ткач в процессе ткачества относится к пряже, к своему материалу труда, исключительно как к материалу этой определенной деятельности, ткачества, лишь как к элементу изготовления холста, относится к ней не как к пряже, обладающей меновой стоимостью, являющейся результатом предшествующего труда, а как к имеющейся в наличии вещи, свойства которой он использует для ее изменения. Точно так же и ткацкий станок выступает здесь совсем не как товар, не как носитель меновой стоимости, а лишь как средство труда для ткачества. Только как таковое он применяется и потребляется в процессе труда. Если материал труда и средство труда, хотя сами они являются товарами, а следовательно, и потребительными стоимостями, обладающими меновой стоимостью, противостоят действительному труду лишь как моменты, как факторы его процесса, то понятно, что в самом этом процессе они в еще меньшей степени противостоят ему как капитал. Действительный труд использует орудие как свое средство, а материал – как материал для своей деятельности. Он представляет собой процесс присвоения этих предметов как одушевленного тела самого труда, как его органов. Материал выступает здесь как неорганическая природа труда, средство труда – как орган самой присваивающей деятельности.

Если здесь говорится о потребительных стоимостях «более высокого порядка», то это следует понимать отнюдь не в моральном смысле, и даже не в том смысле, что новая потребительная стоимость с необходимостью обладает более высоким рангом в системе потребностей. Зерно, перерабатываемое в водку, является потребительной стоимостью более низкого порядка, чем водка. Всякая потребительная стоимость, которая предпослана в качестве элемента для образования новой потребительной стоимости, является по отношению к ней потребитель-

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

вой стоимостью более низкого порядка, так как она образует ее элементарную предпосылку, порядок же потребительной стоимости тем выше, чем через большее количество процессов труда уже прошли те элементы, из которых она вновь образуется, чем более опосредствованным, стало быть, является ее бытие.

Итак, процесс труда представляет собой такой процесс, в котором со стороны рабочего выполняется определенная целесообразная деятельность; он представляет собой такое движение, которое является одновременно и деятельностью его рабочей силы, его умственных и физических сил, и их расходованием и изнашиванием их; такое движение, посредством которого рабочий придает материалу труда новую форму и которое таким образом материализуется в материале труда как форма – независимо от того, носит ли это изменение формы химический или механический характер, происходит ли оно посредством контроля над самими физиологическими процессами или же заключается лишь в пространственном перемещении предмета (в изменении его пространственного бытия) либо просто состоит в отделении предмета от его связи с землей. Стало быть, труд, материализуясь в предмете труда, формирует его и расходует, потребляет средства труда в качестве своего органа. Из формы деятельности труд переходит в форму бытия, в форму предмета. Изменяя предмет, труд изменяет свою собственную форму. Формообразующая деятельность уничтожает предмет и саму себя; она формирует предмет и материализует себя; она уничтожает саму себя в своей субъективной форме в качестве деятельности и уничтожает предметное в предмете, т.е. снимает его безразличие по отношению к цели труда. Наконец, труд потребляет и средство труда, которое во время процесса труда также превратилось из простой возможности в действительность, став действительным проводником труда, но в результате механического или химического процесса, в который оно входит, средство труда также уничтожено в своей покоящейся [I–31] форме.

Все три момента процесса труда: субъект труда и его факторы – материал труда, на который он воздействует, и средство труда, которым он действует, – объединяются в нейтральный результат, в продукт. В продукте труд через посредство средств труда соединился с материалом труда. Продукт – этот нейтральный результат, в котором заканчивается процесс труда, – представляет собой новую потребительную стоимость. Потребительная стоимость вообще выступает как продукт процесса труда. Эта потребительная стоимость может

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

теперь сама достичь той конечной формы, в которой она может служить в качестве жизненного средства для индивидуального потребления, а также снова может стать фактором нового процесса труда; так, например, зерно может идти в пищу не людям, а лошадям, может быть использовано для производства лошадей, т.е. может служить элементом для более высокой, более сложной потребительной стоимости. Или же потребительная стоимость представляет собой готовое средство труда, которое как таковое должно служить в новом процессе труда. Или, наконец, потребительная стоимость является незаконченным продуктом, полуфабрикатом, который в качестве материала труда еще должен снова войти в другие процессы труда, отличающиеся от того процесса труда, из которого он выходит в качестве продукта, – независимо от того, велик или мал ряд этих процессов, – и снова должен претерпеть ряд вещественных изменений. Однако по отношению к тому процессу труда, из которого он выходит в качестве продукта, он выступает как готовый, законченный результат, как новая потребительная стоимость, изготовление которой составляло содержание процесса труда и имманентную цель трудовой деятельности, расходования рабочей силы, ее потребления.

Таким образом, в процессе труда применяются продукты прошлых процессов труда, труд потребляет их для того, чтобы создать новые продукты с более высокой, т.е. более опосредствованной потребительной стоимостью. В пределах определенного процесса труда как такового, где вещественные факторы труда выступают лишь как вещественные условия его реализации, это определение потребительных стоимостей (а именно то, что они уже сами являются продуктами) совершенно безразлично. Однако в этом определении обнаруживается вещественная зависимость различных общественных видов труда друг от друга и их взаимное дополнение, образующее ту или иную совокупность общественных видов труда.

Коль скоро прошлый труд рассматривается с точки зрения его вещественной стороны, иными словами, коль скоро по отношению к потребительной стоимости, которая в процессе труда служит в качестве средства труда или материала труда, имеет место то обстоятельство, что эта потребительная стоимость сама уже является соединением природного материала и труда, – то прошлый, овеществленный в потребительных стоимостях конкретный труд служит в качестве средства для реализации нового труда, или, что то же самое, в качестве средства для создания новых потребительных стоимостей. Однако следует установить, в каком смысле это имеет место в действитель-

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

ном процессе труда. Например, ткацкий станок и хлопчатобумажная пряжа используются в ткачестве только в силу тех своих свойств, которыми они обладают для этого процесса как материал и средство для ткачества, только благодаря тем вещественным свойствам, которыми они обладают для этого особого процесса труда. То обстоятельство, что хлопок, дерево и железо получают эту форму (в одном случае – форму пряжи, в другом – ткацкого станка), в которой они несут свою службу в этом процессе труда, благодаря прошлому труду, т.е. что они уже сами представляют собой комбинацию труда и природного материала, – совершенно так же как и то обстоятельство, что пшеница выполняет определенные функции, реализуя свою потребительную стоимость в процессе питания благодаря воплощенному в ней прошлому труду, – это обстоятельство как таковое безразлично для данного определенного процесса труда, в котором они определенным образом служат как потребительные стоимости, получая то или иное специальное практическое применение. Однако все это не имело бы места, если бы хлопок, железо и дерево не приняли посредством прежнего, прошлого процесса труда ту форму, а потому и те особые, могущие быть использованными свойства, которыми они обладают в качестве пряжи и ткацкого станка.

Таким образом, с чисто вещественной точки зрения, с точки зрения действительного процесса труда как такового, определенный прошлый процесс труда выступает как предварительный этап и как условие для вступления в жизнь нового процесса труда. Однако затем этот новый процесс труда сам рассматривается лишь как условие для создания определенной потребительной стоимости, стало быть, сам рассматривается с точки зрения потребительной стоимости. Так же как при потреблении вообще какой-нибудь потребительной стоимости содержащийся в ней труд является безразличным и она выступает только как потребительная стоимость, т.е. в соответствии со своими свойствами удовлетворяет определенные потребности в процессе потребления, стало быть, представляет интерес только теми своими свойствами, которыми она обладает как данный предмет, и теми функциями, которые она выполняет в качестве данного предмета, – так и в процессе труда, который сам является лишь определенным, особым процессом потребления потребительных стоимостей, особым, специфическим способом их использования, представляют интерес лишь те свойства, которыми продукты прежнего труда обладают в этом процессе, лишь их бытие в качестве материализации прошлого труда. Те свойства, которые какой-либо природный материал

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

приобрел посредством прежнего труда, теперь являются его собственными вещественными свойствами, которыми он действует или служит. То обстоятельство, что эти свойства опосредствованы прежним трудом, само это опосредствование в продукте снято, погашено.

[I–32] То, что раньше выступало как особый способ, побудительная цель, деятельность, – как труд, – выступает теперь в своем результате, в изменении предмета, осуществленном в продукте посредством труда, выступает как предмет с новыми определенными свойствами, которыми он обладает для потребления при удовлетворении потребностей. Если в самом процессе труда мы вспоминаем о том, что материал и средство труда являются продуктом прежнего труда, то это происходит лишь в том случае, если они не обнаруживают необходимых свойств, например, пила, которая не пилит, нож, который не режет, и т.д. Это напоминает нам о несовершенстве того труда, который вошел в теперешний процесс труда как его фактор. Коль скоро продукты прежних процессов труда входят в новый процесс труда как факторы, как материал или средство, то нас интересует лишь качество прошлого труда, интересует, действительно, ли его продукт обладает теми целесообразными свойствами, на обладание которыми он претендует, был ли этот труд хорошим или плохим. Труд интересует нас здесь в его вещественном действии и в его реальности. В остальном же, поскольку средства труда и материал труда как таковые служат потребительными стоимостями в действительном процессе труда и обладают целесообразными свойствами (обладают ли они, однако, этими свойствами как потребительные стоимости более высокого или более низкого порядка, служат ли они своей цели более совершенно или менее совершенно, – это зависит от прошлого труда, продуктами которого они являются), постольку безразлично то, что они представляют собой продукты прежнего труда. Если бы они упали с неба готовыми, то могли бы сослужить ту же самую службу. Коль скоро они интересуют нас как продукты, т.е. как результаты прошлого труда, то лишь от результатов особого труда, от качества этого особого труда зависит их качество как потребительных стоимостей, та степень, в которой они действительно служат потребительными стоимостями для этого особого процесса потребления. Совершенно таким же образом в каком-либо данном процессе труда труд представляет интерес лишь постольку, поскольку он действует как данная определенная целесообразная деятельность с данным определенным вещественным содержанием и поскольку та степень, в какой продукт является хоро-

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

шим или плохим, в какой продукт действительно обладает той потребительной стоимостью, которую он должен получить в процессе труда, зависит от большей или меньшей доброкачественности труда, его совершенства, его соответствия своей цели.

С другой стороны, продукты, предназначенные для того, чтобы в качестве потребительных стоимостей войти в новый процесс труда, стало быть, являющиеся либо средствами труда либо незавершенными продуктами (т.е. продуктами, которые, для того чтобы стать действительными потребительными стоимостями, служить индивидуальному или производительному потреблению, нуждаются в дальнейшей обработке), – эти продукты, являющиеся, стало быть, либо средствами труда либо материалом труда для дальнейшего процесса труда, реализуют себя как таковые только тогда, когда они вступают в контакт с живым трудом, который снимает их мертвую предметность, потребляет их, превращает их из потребительных стоимостей, существующих лишь как возможность, в действительные и действующие потребительные стоимости, расходуя и потребляя их как вещественные факторы своего собственного живого движения. Машина, которая не используется в процессе труда, бесполезна, представляет собой мертвое железо и дерево. Кроме того, она подвергается разрушительному воздействию со стороны стихийных сил, всеобщему обмену веществ: железо ржавеет, дерево гниет. Пряжа, которая не будет использована для ткачества или вязанья и т.д., представляет собой лишь испорченный хлопок, хлопок, который непригоден также и для другого полезного применения, возможностью чего он обладал в своем бытии хлопка, сырого материала для пряжи.

Так как каждая потребительная стоимость может быть использована различным образом, поскольку каждая вещь обладает различными свойствами, которыми она может служить различным потребностям, то эта вещь теряет свою прежнюю потребительную стоимость в результате того, что в прежнем процессе труда она приобрела односторонне направленную потребительную стоимость, получила те свойства, которыми она может быть полезна лишь в одном определенном последующем процессе труда. Следовательно, те продукты, которые могут служить только как средство труда и материал труда, теряют [если они не используются] не только свое качество продуктов, этих определенных потребительных стоимостей, приобретенное ими посредством прежнего труда, но тот сырой материал, из которого они состоят, испорчен, бесцельно

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

растрачен и вместе с полезной формой, полученной им посредством прежнего труда, достается в удел разрушительной игре сил природы. В процессе труда продукты прежнего процесса труда, материал труда и средство труда, как бы воскрешаются из мертвых. Действительными потребительными стоимостями они становятся лишь в результате того, что входят в процесс труда в качестве его факторов, только в нем действуют как потребительные стоимости и только посредством него избегают разрушения во всеобщем обмене веществ, чтобы в новой форме вновь появиться в продукте.

Машина разрушается также и в процессе труда, но как машина. Она живет и действует как машина, ее потребление есть одновременно ее действенность, и в измененной форме материала ее движение реализовано, зафиксировано как свойство нового предмета. Точно так же и материал труда только в самом процессе труда развивает свои потребительные свойства, которыми он обладает в качестве материала труда. Процесс его потребления является процессом преобразования, изменения, из которого он выходит как потребительная стоимость более высокого порядка.

[I–33] Следовательно, если, с одной стороны, имеющиеся в наличии продукты, результаты прежнего труда, опосредствуют реализацию живого труда в качестве его предметных условий, то [с другой стороны] живой труд опосредствует реализацию этих продуктов как потребительных стоимостей, как продуктов, и сохраняет их, изымает их из всеобщего обмена веществ природы, одушевляя их в качестве элементов некоторого «новообразования».

Реальный труд, коль скоро он создает потребительные стоимости, представляет собой присвоение природного фактора для человеческих потребностей, будь то потребности производства или индивидуального потребления, является всеобщим условием обмена веществ между природой и человеком и как такое естественное условие человеческой жизни не зависит от всех ее определенных общественных форм, в одинаковой мере общим всем. То же самое относится к процессу труда в его всеобщих формах, который ведь вообще является только живым трудом, разложенным на свои особые элементы, в качестве единства которых выступает сам процесс труда, воздействие труда через средство труда на материал труда. Сам процесс труда, с точки зрения его всеобщей формы, еще не выступает, следовательно, ни в какой особой экономической определенности. В нем не выражено никакого определенного исторического (общественного) производственного отношения, в которое люди вступают в про-

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

изводстве их общественной жизни, напротив, в нем выражена та всеобщая форма и те всеобщие элементы, на которые во всех общественных способах производства одинаково должен разлагаться труд, чтобы действовать в качестве труда.

Рассмотренная здесь форма процесса труда является лишь его абстрактной формой, которая оторвана от всех определенных исторических характеристик и одинаково подходит ко всем видам процесса труда, в какие бы общественные отношения друг к другу ни вступали люди во время этого процесса. Так же как по вкусу пшеницы невозможно узнать, произведена ли она русским крепостным или французским крестьянином, так и по этому процессу труда в его всеобщих формах, по всеобщим формам этого процесса труда не видно, происходит ли он под плетью надсмотрщика за рабами, под надзором промышленного капиталиста, или же этот процесс совершает дикарь, убивающий из своего лука дичь.

Владелец денег частью своих денег купил распоряжение рабочей силой, другой частью – материал труда и средства труда, с тем чтобы он мог расходовать, потреблять эту рабочую силу как таковую, т.е. заставить ее действовать в качестве действительного труда, короче: с тем чтобы он заставил рабочего действительно работать. Всеобщие определения этого процесса труда, одинаковые для всякого другого способа труда, не изменяются от того, что этот труд выполняется здесь для владельца денег, или выступает как процесс потребления им рабочей силы. Он подчинил процесс труда своей власти, присвоил его, но не изменил тем самым его всеобщий характер. В какой мере изменяется самый характер процесса труда в результате подчинения его капиталу, это вопрос, который не имеет никакого отношения к всеобщей форме этого процесса и будет разбираться позднее.

Пшеница, которую я ем, независимо от того, купил ли я ее или произвел сам, как в том, так и в другом случае действует в процессе питания в соответствии со своей природной определенностью. Равным образом ничто не меняется и в процессе труда в его всеобщей форме, т.е. в отвлеченных моментах труда вообще, работаю ли я на себя с моими собственными материалом труда и орудием труда или же я работаю на владельца денег, которому я продал на определенное время мою рабочую силу. Потребление этой рабочей силы, т.е. ее действительное функционирование как рабочей силы [Arbeitskraft], действительный труд, сам по себе являющийся таким процессом, в котором деятельность входит в определенные отношения к предметам, — остается, как и прежде, тем же самым и движется

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

в тех же самых всеобщих формах. Процесс труда, или действительный труд, как раз и подразумевает, что тот отрыв от предметных условий, в котором рабочий находился до продажи своей рабочей силы, от условий, с помощью которых он только и может приводить в действие свою рабочую силу, может работать, – что этот отрыв ликвидирован, что рабочий вступает теперь в естественное отношение в качестве рабочего к предметным условиям своего труда, вступает в процесс труда. Следовательно, если я рассматриваю всеобщие моменты этого процесса, то я рассматриваю лишь всеобщие моменты действительного труда вообще.

{Практический вывод из этого, – а именно то, что в целях апологии капитала его смешивают или отождествляют с одним из моментов простого процесса труда вообще, в результате чего продукт, предназначенный для производства другого продукта, непременно оказывается капиталом, капиталом оказывается сырой материал и орудие труда, орудие производства, а потому капитал представляет собой фактор процесса труда вообще, фактор производства, независимый от всех отношений распределения и общественных форм производства, – этот пункт лучше изложить после того, как будет рассмотрен процесс увеличения стоимости. Для того чтобы превратиться в капитал (в производительный капитал), деньги должны превратиться в материал труда, орудие труда и рабочую силу, исключительно в продукты прошлого труда, в опосредствованные трудом потребительные стоимости, которые применяются для нового производства. Следовательно, капитал, если его рассматривать с его вещественной стороны, выступает теперь – коль скоро он существует в виде потребительной стоимости – [I–34] как существующий в форме продуктов, служащих для нового производства, выступает как сырой материал, орудие труда (но также и как труд). Из этого, однако, отнюдь не следует обратное, что эти вещи как таковые представляют собой капитал. (Они становятся капиталом лишь при определенных общественных предпосылках.) Иначе с таким же успехом можно было бы сказать, что труд сам по себе является капиталом, т.е. можно было бы из полезности труда продемонстрировать рабочему полезность капитала, потому что труд, так же как и орудие труда, в процессе труда принадлежит капиталисту.}

Моменты процесса труда, рассматриваемые по отношению к самому труду, определены как материал труда, средства труда и сам труд. Если рассматривать эти моменты, обращая внимание на цель всего процесса, на подлежащий изготовлению продукт то они могут быть обозначены как материал произ-

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

водства, орудия производства и производительный труд (быть может, следует употребить другое выражение)²¹.

Продукт есть результат процесса труда. В такой же мере продукты выступают и как предпосылка этого процесса, который ими не заканчивается, а исходит из их существования как из условия. Продуктом является не только сама рабочая сила, но и те жизненные средства, которые рабочий получает в виде денег от владельца денег за продажу своей рабочей силы, уже являются для индивидуального потребления готовыми продуктами. Материал его труда и средство труда (одно или другое либо то и другое вместе) также уже являются продуктами. Следовательно, производству уже предпосланы продукты – продукты как для индивидуального, так и для производительного потребления. Первоначально сама природа является той кладовой, в которой человек, также являющийся предпосылкой в качестве продукта природы, находит готовые продукты природы для потребления, так же как в органах своего собственного тела он находит первые средства производства для присвоения этих продуктов. Средство труда, средство производства появляется как первый произведенный им продукт, первые формы которого, как например камень и т.д., он также находит в природе.

Как уже отмечалось, процесс труда как таковой не имеет ничего общего с актом купли рабочей силы капиталистом. Он купил рабочую силу. Теперь он должен ее использовать в качестве потребительной стоимости. Потребительная стоимость труда есть сам труд, процесс труда. Таким образом, мы спрашиваем, в чем состоит этот процесс в его всеобщих моментах, т.е. независимо от будущего капиталиста, совершенно так же как если бы мы сказали: кто-то покупает пшеницу, он хочет теперь потребить ее в качестве продукта питания. В чем состоит процесс питания зерном, или, лучше сказать, каковы всеобщие моменты процесса питания вообще?

f ) ПРОЦЕСС УВЕЛИЧЕНИЯ СТОИМОСТИ

Результатом процесса труда, коль скоро этот результат рассматривается еще по отношению к нему самому, как кристаллизированный процесс труда, различные факторы которого слились в покоящемся предмете, в соединении субъективной деятельности с ее вещественным содержанием, является продукт. Однако этот продукт, рассматриваемый сам по себе, в той самостоятельности, в которой он выступает как результат процесса труда, представляет собой определенную потреби-

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

тельную стоимость. Материал труда получил форму, определенные свойства, создание которых было целью всего процесса труда и в качестве побудительной цели определило особый вид и способ самого труда. Этот продукт, коль скоро он теперь существует как результат, а процесс труда, стало быть, существует как процесс прошлый, находясь позади продукта как история его возникновения, – этот продукт является потребительной стоимостью. То, что деньги получили посредством их обмена на рабочую силу, или то, что владелец денег получил посредством потребления купленной им рабочей силы (а это потребление, в соответствии с природой рабочей силы, представляет собой промышленное, производительное потребление, или процесс труда), является потребительной стоимостью. Эта потребительная стоимость принадлежит ему, он ее купил, отдав за нее эквивалент; а именно, он купил материал труда, средство труда; но ему также принадлежит и самый труд, так как в тот момент, когда владелец денег купил рабочую силу (т.е. до начала действительного труда), ему уже принадлежит потребительная стоимость этого товара, которой как раз и является самый труд. Продукт принадлежит владельцу денег совершенно в той же мере, как если бы он потребил свою собственную рабочую силу, т.е. сам обработал сырой материал. Весь процесс труда начинается лишь после того как владелец денег приобрел для себя все элементы этого процесса на основе товарного обмена и соответственно его законам, а именно – путем купли их по их цене, которая представляет собой их стоимость, выраженную, оцененную в деньгах. Так как его деньги превратились в элементы процесса труда, а весь процесс труда сам выступает лишь как потребление купленной на эти деньги рабочей силы, то сам процесс труда выступает как превращение, которое претерпевают деньги, обменявшись не на имеющуюся в наличии потребительную стоимость, а на процесс, являющийся их собственным процессом. Процесс труда в известной мере аннексирован деньгами, подчинен им.

Однако той целью, которая преследовалась обменом между деньгами и рабочей силой, была отнюдь не потребительная стоимость, а превращение денег в капитал. Стоимость, получившая в деньгах самостоятельное существование, должна была в этом обмене себя сохранить, умножить, принять самостоятельную форму, а владелец денег должен был стать капиталистом – как раз тем путем, что он представлял собой стоимость, вторгающуюся в обращение и [I–35] господствующую в нем в качестве субъекта. То, что здесь требовалось, была меновая стоимость, а не потребительная стоимость. Стоимость утверж-

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

дает себя в качестве меновой стоимости только тем, что созданная в процессе труда

потребительная стоимость, продукт реального труда, сама является носителем меновой,

стоимости, т.е. товаром. Поэтому для превращающихся в капитал денег речь шла о

производстве товара, а не всего лишь потребительной стоимости; о потребительной

стоимости речь шла лишь в той мере, в какой она является необходимым условием,

материальным субстратом меновой стоимости. В действительности речь шла о производстве

меновой стоимости, о ее сохранении и умножении. Следовательно, теперь дело будет

заключаться в том, чтобы исчислить сохранившуюся меновую стоимость продукта, новой

потребительной стоимости. (Дело заключается в том, чтобы увеличить стоимость.

Следовательно, речь идет не только о процессе труда, но и о процессе увеличения

стоимости.)

{Прежде чем мы перейдем к этому исчислению, необходимо сделать еще одно

замечание. Все предпосылки процесса труда, все, что в него вошло, было не только

потребительными стоимостями, но и товарами, потребительными стоимостями, которые

обладали ценой, выражавшей их меновую стоимость. Так же как товары были налицо в

качестве элементов этого процесса, они должны снова выйти из него, что никак не

обнаруживается, если мы рассматриваем всего лишь процесс труда в качестве

материального производства. Этот процесс образует, следовательно, только одну сторону,

вещественную сторону процесса производства. Так же как сам товар, с одной стороны,

представляет собой потребительную стоимость, а с другой – меновую стоимость, точно так

же, естественно, товар in actu*, в процессе его возникновения должен быть процессом

двусторонним: [с одной стороны] производство товара выступает как производство

потребительной стоимости, продукта полезного труда, а с другой стороны – как

производство меновой стоимости, и оба эти процесса должны выступать лишь как две

различные формы одного и того же процесса, точно так же как товар представляет собой

единство потребительной стоимости и меновой стоимости. Товар, из которого мы исходили

как из данного, здесь рассматривается в процессе его становления. Процесс производства

является процессом производства не потребительной стоимости, а товара, т.е. единства

потребительной стоимости и меновой стоимости. Однако это обстоятельство еще не делает

способ производства капиталистическим способом производства. Оно лишь требует, чтобы

продукт, потребитель-
__________

* – в действии, в движении. Ред.

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

ная стоимость предназначалась не для собственного потребления, а для отчуждения, для продажи. Капиталистическое же производство требует не только того, чтобы товары, брошенные в процесс труда, были реализованы, получили посредством прибавления труда (промышленное потребление есть не что иное, как прибавление нового труда) новую стоимость, но также и того, чтобы брошенные в него стоимости (ибо брошенные в него потребительные стоимости, коль скоро они были товарами, все обладали стоимостью) реализовали себя в качестве стоимостей, производили бы, вследствие того, что они были стоимостями, новую стоимость. Если бы речь шла только о первом, то мы не вышли бы за рамки простого товара.

Мы предполагаем, что для владельца денег элементы процесса труда не являются находящимися в его владении потребительными стоимостями, а приобретены первоначально как товары путем купли и что это образует предпосылку всего процесса труда. Мы видели, что не для каждого вида труда необходимо, чтобы кроме средства труда, также и материал труда был товаром, т.е. сам уже был продуктом, опосредствованным трудом, и в качестве овеществленного труда – меновой стоимостью, товаром. Мы исходим здесь, следовательно, из предпосылки, что все элементы процесса покупаются, как это имеет место в фабричном производстве. Мы берем феномен в той форме, в какой он проявляется наиболее полным образом. Это ничего не меняет в правильности самого рассмотрения, так как для других случаев следует лишь один из факторов принять равным нулю. Так, например, в рыбной ловле материал труда сам еще не является продуктом, стало быть, не находится предварительно в обращении подобно товару, и поэтому один из факторов процесса труда, а именно – материал труда, если его рассматривать как меновую стоимость, как товар, можно считать равным нулю.

Однако предпосылка, что владелец денег покупает не только рабочую силу или что деньги обмениваются не только на рабочую силу, но также и на другие предметные условия процесса труда, на материал труда, на средство труда, в качестве которых, в зависимости от более простого или более сложного характера процесса труда, может фигурировать огромное разнообразие вещей, товаров, – эта предпосылка является существенной. Прежде всего, на той стадии исследования, на которой мы здесь находимся, она является методически необходимой. Нам нужно увидеть, как деньги превращаются в капитал. А этот процесс ежедневно проделывает каждый владелец денег, желающий превратить свои деньги в промышленный капитал.

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

Он должен закупать материалы труда и средства труда, для того чтобы быть в состоянии потреблять чужой труд.

Указанная предпосылка необходима для подлинного понимания природы капиталистического отношения. Это отношение исходит из товарного обращения как из своей основы. Оно предполагает уничтожение такого способа производства, в котором самопотребление [der Selbstkonsum] составляет главную цель производства и только излишек продается как товар. Капиталистическое отношение развивается тем полнее, чем в большей мере все имеющие к нему отношение элементы сами являются товарами, т.е. могут присваиваться лишь путем купли. Чем в большей мере производство само получает свои элементы из обращения, т.е. как товары, так что они уже входят в него как меновая стоимость, тем в большей мере это производство является капиталистическим. Если мы здесь образованию капитала теоретически предпосылаем обращение и поэтому исходим из денег, то это соответствует также и историческому процессу. [I–36] Капитал развивается из денежного имущества и для своего образования предполагает уже весьма развитые торговые отношения, возникшие на предшествующей ему ступени производства. Деньги и товар являются той предпосылкой, из которой мы должны исходить при рассмотрении буржуазной экономики. При дальнейшем исследовании капитала будет показано, что в действительности только на поверхности капиталистического производства товар выступает как элементарная форма богатства.

Отсюда ясна вся нелепость той традиции, которую со свойственным ему французским схематизмом установил Ж. Б. Сэй (будучи в целом лишь вульгаризатором А. Смита, он смог лишь добавить к совершенно не переваренному им материалу некую благозвучную аранжировку и унифицировать этот материал), традиции, которой, однако, не следовал никто из экономистов-классиков: рассматривать сначала производство, затем обмен, потом распределение и, наконец, потребление, или же распределять эти четыре рубрики еще как-нибудь иначе²². Тот специфический способ производства, который мы должны исследовать, с самого начала предполагает определенный способ обмена в качестве одной из своих форм, производит определенный способ распределения и определенный способ потребления, поскольку рассмотрение последнего вообще относится к области политической экономии. (К этому вопросу следует вернуться позднее.)}

А теперь – ad rem*.

__________

* – к делу, к существу дела. Ред.

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

Меновая стоимость продукта (потребительной стоимости), которая вышла из процесса труда, состоит из совокупной суммы материализованного в нем рабочего времени, из совокупного количества овеществленного труда, заключенного в продукте*. Следовательно, во-первых, она состоит из стоимости содержащегося в продукте сырого материала, или из рабочего времени, требуемого для того, чтобы произвести этот материал труда. Предположим, оно равно 100 рабочим дням. Эта стоимость, однако, уже выражена в той цене, по которой был куплен материал труда, скажем, например, по цене в 100 талеров. Стоимость этой части продукта уже определенно входит в него в качестве цены. Во-вторых, что касается средств труда, орудий и т.д., то орудие может быть изношено лишь частично и может снова продолжать функционировать в новых процессах труда как средство труда. Часть орудия труда может, стало быть, войти в расчет только потому, что она вошла в продукт, – та часть, которая изношена. В этом пункте – позже будет показано более точно, как исчисляется изнашивание средства труда – мы предположим, что средство труда целиком изнашивается в течение одного процесса труда. Это предположение тем менее меняет дело, что в действительности орудие принимается в расчет лишь в той мере, в какой оно потреблено в процессе труда, т.е. перешло в продукт; иными словами, в расчет принимается только изношенное средство труда. Оно также куплено. Содержащееся в нем рабочее время, скажем, 16 рабочих дней, выражено в его цене, составляющей 16 талеров.

Прежде чем мы пойдем дальше, здесь следует разобрать, каким образом стоимость материала труда и средства труда сохраняется в процессе труда и поэтому вновь появляется как готовая, предпосланная составная часть стоимости продукта, или, что то же самое, каким образом материал и средство труда потребляются в процессе труда, изменяются либо полностью разрушаются (как, например, средства труда), стоимость же их не разрушается, а вновь появляется в продукте как составная часть, как предпосланная составная часть его стоимости.

{Капитал рассматривался с его вещественной стороны как простой процесс

производства, как процесс труда. Однако со стороны определения формы этот процесс

представляет собой процесс самовозрастания стоимости. Самовозрастание стоимости

включает в себя как сохранение существовавшей ранее стоимости, так и умножение ее. Труд

представляет собой целе-
__________

* – На этом суммировании [стоимостей] Кэне и другие [физиократы] строят свое доказательство непроизводительности всех видов труда, кроме земледельческого.

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

сообразную деятельность, и таким образом с вещественной стороны заранее предполагается, что в процессе производства труд целесообразно применил средства труда, чтобы придать материалу труда задуманную новую потребительную стоимость.}

{Так как процесс труда – ибо труд принадлежит капиталисту – представляет собой процесс потребления рабочей силы капиталистом, то последний потребил в процессе труда свой материал и свое средство труда посредством труда, а труд – посредством своего материала и т.д.}

[I–37] Для процесса труда как такового, или в процессе труда как таковом, действующая рабочая сила, действительный рабочий относится к материалу труда и средству труда лишь как к предметным предпосылкам созидающего движения, каковым является сам труд, относится в действительности лишь как к предметным средствам осуществления труда. Таковыми они являются только благодаря их предметным свойствам, благодаря тем свойствам, которыми они обладают как материал и средства этого определенного труда. То, что они сами являются продуктами прежнего труда, в них как в вещах погашено. Стол, который служит мне для писания, имея свою собственную форму и свои собственные свойства, обладает тем, что раньше выступало как придающее форму качество или как определенность столярного труда. Со столом, в той мере, в какой я им пользуюсь как средством для дальнейшего труда, я имею дело постольку, поскольку он служит как потребительная стоимость, как стол для определенного полезного применения. То обстоятельство, что материал, из которого он сделан, получил эту форму посредством прежнего труда, посредством столярного труда, это обстоятельство исчезло, оно погашено в его вещном бытии. В процессе труда он служит как стол, без какого-либо отношения к труду, сделавшему его столом.

В меновой стоимости, напротив, речь идет только о том количестве труда, материализацией которого является эта определенная потребительная стоимость, или о том количестве рабочего времени, которое требуется для того, чтобы эту потребительную стоимость произвести. В этом труде его собственное качество, то, что он представляет собой, например, столярный труд, погашено, ибо он сведен к определенному количеству одинакового, всеобщего, лишенного различий, общественного, абстрактного труда. Вещественная определенность труда, а следовательно, и потребительной стоимости, в которой он себя фиксирует, при этом погашена, исчезла, безразлична. Заранее предположено, что это был полезный труд, т.е. труд, резуль-

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

татом которого была потребительная стоимость. Но что за потребительная стоимость это была, какова, следовательно, была определенная полезность труда, это в бытии товара как меновой стоимости погашено, так как в качестве таковой товар представляет собой эквивалент, который может быть выражен во всякой другой потребительной стоимости, стало быть, во всякой другой форме полезного труда, содержащей равновеликое количество общественного труда. Поэтому в отношении стоимости, выступающей как овеществленное количество рабочего времени, материал труда и потребленное средство труда всегда могут быть рассматриваемы таким образом, как если бы они представляли собой моменты того же самого процесса труда. Таким образом, для того чтобы произвести продукт, новую потребительную стоимость, [помимо затрат живого труда] требуется 1) рабочее время, овеществляющееся в материале труда, 2) рабочее время, материализующееся в средстве труда. Правда, в своей первоначальной форме материал труда исчез, хотя с точки зрения своей субстанции он вновь появляется в новой потребительной стоимости. Средство труда исчезло целиком, хотя как действие, как результат оно вновь появляется в форме новой потребительной стоимости. Вещественная определенность, определенная полезность различных видов труда, которая содержалась в материале труда и средстве труда, погашена, точно так же как исчезли или изменились и сами потребительные стоимости, в которых они были выражены. Однако еще до того как войти в этот новый процесс труда, они в качестве меновой стоимости представляли собой всего лишь материализацию всеобщего труда, не что иное, как поглощенное некоторым предметом количество рабочего времени вообще, для которого был безразличен как определенный характер различных видов действительного труда, так и определенный характер той потребительной стоимости, в которой эти виды труда себя реализовали.

После нового процесса труда [стоимостное] отношение остается совершенно тем же самым, каким оно было до этого процесса. Количество рабочего времени, необходимое для того, чтобы произвести, например, хлопок и веретено, представляет собой необходимое количество рабочего времени, требующееся для того, чтобы произвести пряжу, поскольку хлопок и веретено потреблены в пряже. То обстоятельство, что это количество рабочего времени теперь выступает как пряжа, совершенно безразлично, так как оно по-прежнему выступает в виде той потребительной стоимости, для производства которой оно необходимо. Если я обмениваю хлопок и веретено стоимостью,

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

например, в 100 талеров на такое количество пряжи, которое также имеет стоимость в 100 талеров, то и в этом случае рабочее время, содержащееся в хлопке и веретене, существует как рабочее время, содержащееся в пряже. То обстоятельство, что хлопок и веретено в их действительном вещественном превращении в пряжу также подвергаются вещественным изменениям, – хлопок принимает другую форму, а веретено в его вещественной форме совершенно исчезает в пряже, – здесь ничего не меняет, потому что этот процесс касается их только как потребительных стоимостей, т.е. касается их в той форме, к которой они как меновые стоимости сами по себе безразличны. Так как они как меновые стоимости представляют собой лишь определенное количество материализованного общественного рабочего времени, а потому и одинаковые величины, эквиваленты для любой другой потребительной стоимости, которая содержит такое же по величине количество материализованного общественного рабочего времени, то [в результате процесса труда] меняется только то, что теперь они выступают как факторы новой потребительной стоимости. Единственным условием является то, что они 1) выступают как рабочее время, необходимое для того, чтобы произвести новую потребительную стоимость, 2) действительно воплощаются в другой потребительной стоимости, т.е. [I–38] вообще в какой-либо потребительной стоимости.

Материал труда и средство труда потому представляют собой рабочее время, необходимое для того, чтобы создать новую потребительную стоимость, что потребительные стоимости, в которых они первоначально кристаллизованы, являются необходимыми факторами для нового процесса труда. Но, далее, согласно предположению, потребительные стоимости, в том качестве, в каком они существовали до процесса труда, – в качестве хлопка и веретена – на самом деле воплотились в результате нового процесса труда в новой потребительной стоимости, в продукте, в пряже.

(То обстоятельство, что в новый продукт входят лишь такие количества материала и средств труда, которые необходимы для образования этого продукта, т.е. что в продукт входит лишь необходимое рабочее время, которое диктуется этими определенными количествами, другими словами, что тут не расходуются попусту ни материал, ни средства производства, – это обстоятельство является условием, относящимся не к ним как к таковым, а к целесообразности и производительности нового труда, который использует их в процессе труда как свои материал и средства; оно представляет собой такое определение,

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

которое следует принять во внимание при рассмотрении самого этого [нового] труда. Здесь, однако, предполагается, что они как средство труда и материал труда входят лишь в таких количествах в новый процесс, в каких они действительно требуются как таковые для осуществления нового труда, действительно являются предметными условиями нового процесса труда.)

Итак, два вывода.

Во-первых. Рабочее время, требующееся для создания материала труда и средства труда, потребляемых [при производстве] продукта, есть рабочее время, требующееся для производства этого продукта. Коль скоро предметом рассмотрения является меновая стоимость, то количества рабочего времени, материализованные в материале и средствах труда, могут быть рассматриваемы так, как если бы они были моментами того же самого процесса труда. Всякое рабочее время, заключающееся в продукте, представляет собой прошлый, материализованный в нем труд. То обстоятельство, что прошлое рабочее время, содержащееся в материале и средствах [труда], было затрачено раньше, относится к более раннему периоду по сравнению с рабочим временем, непосредственно функционирующим в самом последнем процессе труда, – дела не меняет. Материал труда и средство труда лишь соответствуют более ранним периодам, в течение которых была отработана [часть] заключающегося в продукте рабочего времени, по сравнению с той его частью, которая представляет входящий в нее непосредственный труд. Следовательно, стоимость материала и стоимость средства труда вновь появляются в продукте как составные части его стоимости. Эта стоимость является предпосланной стоимостью, так как в цене материала труда и цене средства труда заключающееся в них рабочее время уже было выражено в его всеобщей форме, как общественный труд; это те цены, по которым владелец денег купил материал труда и средство труда как товары, прежде чем он начал процесс труда. Те потребительные стоимости, в которых существовали эти цены, исчезли, но сами эти цены остались неизменными и остаются неизменными в новой потребительной стоимости. Изменение произошло только в том, что они выступают как всего лишь составные части, как факторы ее стоимости, как факторы новой стоимости. Коль скоро товар вообще является меновой стоимостью, то вообще определенная потребительная стоимость, та вещественная определенность, в которой существует эта меновая стоимость, является лишь определенным способом ее проявления; в действительности она представляет собой всеобщий эквивалент и поэтому может обменивать это свое воплощение на любое другое; ведь через

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

посредство обращения и прежде всего путем своего превращения в деньги меновая стоимость способна придать себе субстанцию любой другой потребительной стоимости.

Во-вторых. Стоимости средства труда и материала труда сохраняются, таким образом, в стоимости продукта, входят в стоимость продукта в качестве ее факторов. Но они вновь появляются в этой стоимости только потому, что то действительное изменение, которое получили их потребительные стоимости, вообще не затронуло их субстанцию, а коснулось лишь тех форм потребительной стоимости, в которых материал труда и средство труда существуют до и после процесса; потому, что та определенная форма потребительной стоимости, в которой существует стоимость, или также та определенная полезность труда, которая в этой стоимости сведена к абстрактному труду, по самой природе вещей вообще не затрагивает сущности стоимости.

Однако для того чтобы стоимость материала труда и средства труда вновь появилась в продукте, conditio sine qua non * является то, чтобы процесс труда действительно дошел до своего конца, до продукта, действительно завершился в продукте. Следовательно, если речь идет о потребительных стоимостях, производство которых длится в течение более или менее длительного периода, то видно, каким существенным моментом для процесса увеличения стоимости – даже в той мере, в какой этот процесс касается только сохранения имеющихся потребительных стоимостей – вообще является постоянство процесса труда. {Это постоянство, однако, по предположению, означает, что процесс труда происходит на основе присвоения рабочей силы путем ее купли со стороны денег, путем постоянного превращения денег в капитал. Означает, следовательно, что бытие рабочего класса является постоянным. Это постоянство само впервые создается капиталом. Спорадически ранний рабочий класс может встречаться также и на более ранних ступенях производства, но не как [I–39] всеобщая предпосылка производства. В колониях (см. Уэйкфилда²³, позднее к этому следует вернуться снова) обнаруживается, что это [капиталистическое] отношение само является продуктом капиталистического производства.}

Что же касается теперь сохранения стоимостей материала труда и средства труда, – предполагая, следовательно, что процесс труда продолжается вплоть до создания продукта, – то оно достигается просто тем, что эти потребительные стоимости

__________

* – условием, без которого что-либо невозможно; непременным условием. Ред.

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

как таковые потребляются живым трудом в процессе труда, что они фигурируют как действительные моменты процесса труда, достигается лишь посредством их контакта с живым трудом и посредством их вступления в процесс труда в качестве условий труда как целесообразной деятельности. Живой труд лишь постольку в процессе труда присоединяет стоимость к той стоимости, которая существует в материале и средстве труда, поскольку он сам по себе является новым количеством труда, а не потому, что он является действительным, полезным трудом, не с точки зрения его вещественной определенности. Пряжа лишь потому имеет большую стоимость, чем сумма потребленных в ней стоимостей хлопка и веретена, что в процессе труда добавилось новое количество труда, для того чтобы названные потребительные стоимости превратить в новую потребительную стоимость, в пряжу, потому, следовательно, что пряжа, помимо количества труда, содержащегося в хлопке и веретене, получает еще некоторое, вновь добавившееся количество труда. Однако сохраняются меновые стоимости хлопка и веретена просто потому, что действительный труд, прядение, превращает их в новую потребительную стоимость, в пряжу, стало быть, целесообразно потребляет их, превращает в жизненные факторы своего собственного процесса. Стоимости, вступающие в процесс труда, сохраняются, следовательно, просто благодаря качеству живого труда, благодаря характеру его проявления, в результате чего те мертвые предметы, в которых стоимости, предпосланные этому процессу, существуют в их потребительных стоимостях, теперь действительно в качестве потребительных стоимостей захватываются этим новым полезным трудом, прядением, и становятся моментами нового труда. Они сохраняются как стоимости в результате того, что входят в процесс труда как потребительные стоимости, т.е. по отношению к действительному, полезному труду играют свои понятийно определенные роли материала труда и средства труда.

Вернемся к нашему примеру. Хлопок и веретено потому используются как потребительные стоимости, что они входят в определенный труд, в прядение, входят как материал и средство, одно из них полагается в действительном процессе прядения в качестве объекта, другое – в качестве органа этой живой целесообразной деятельности. Следовательно, они сохраняются как стоимости в результате того, что как потребительные стоимости они сохраняются для процесса труда. Они сохраняются вообще как меновые стоимости потому, что используются трудом как потребительные стоимости. Но труд, который их использует таким образом, как потребительные

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

стоимости, представляет собой действительный труд, труд, рассматриваемый в его вещественной определенности; это определенный полезный труд, который один только и относится к этим особым потребительным стоимостям как к материалу труда и средству труда, в своем живом проявлении относится к ним как к таковым. Именно этот определенный полезный труд, прядение, сохраняет потребительные стоимости хлопка и веретена в качестве меновых стоимостей и поэтому заставляет их вновь появиться в продукте, в потребительной стоимости пряжи, в качестве составной части меновой стоимости, – вновь появиться потому, что в действительном процессе труда прядение относится к хлопку и веретену как к своим материалу и средству, как к органам своего осуществления, оно одушевляет их как эти свои органы и как таковые заставляет действовать. И таким образом стоимости всех тех товаров, которые по своим потребительным стоимостям не входят в непосредственное индивидуальное потребление, а предназначаются для нового производства, сохраняются лишь тем путем, что из материала труда и средства труда, которыми они являются лишь в возможности, они становятся действительными материалом труда и средством труда, в качестве таковых используются определенным трудом, которому они могут служить материалом или средством труда. Они только потому сохраняются как меновые стоимости, что, в соответствии со своим понятийным определением, потребляются живым трудом в качестве потребительных стоимостей. Такими потребительными стоимостями – материалом и средством – они, однако, являются только для действительного, определенного, особого труда. Я могу использовать хлопок и веретено в качестве потребительных стоимостей только в акте прядения, но не в актах помола или тачания сапог. Вообще все товары являются потребительными стоимостями лишь в возможности. Действительными потребительными стоимостями они становятся только в результате их действительного использования – их потребления, а это их потребление представляет собой здесь сам особый, определенный труд, определенный процесс труда.

[I–40] Поэтому материал труда и средство труда только потому сохраняются в качестве меновых стоимостей, что они потребляются в процессе труда как потребительные стоимости, т.е., следовательно, потому, что живой труд actu* относится к ним как к своим потребительным стоимостям, заставляет их играть роль своего материала и своего средства, как полагает,

__________

* – на деле, действительно. Ред.

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

так и уничтожает их в своей живой деятельности в качестве средства и материала. Труд, коль скоро он это делает, представляет собой, однако, действительный труд, особую целесообразную деятельность, труд в его вещественном определении, как он в качестве особого вида полезного труда выступает в процессе труда. Но не труд в этом его определении, иными словами, не соответственно с этим его определением труд присоединяет новую меновую стоимость к продукту или к входящим в процесс труда предметам, к потребительным стоимостям.

Возьмем, например, прядение. Прядение потому сохраняет в пряже стоимости потребленных в ней хлопка и веретена, что этот процесс действительно осуществляет прядение хлопка с помощью веретена, использует их в качестве материала и средства для создания новой потребительной стоимости, пряжи, иными словами, заставляет хлопок и веретено действительно функционировать в процессе прядения как материал и средство этого особого живого труда, прядения. Но коль скоро прядение повышает стоимость продукта, стоимость пряжи, иначе говоря, коль скоро к стоимостям, уже существовавшим ранее и лишь вновь появившимся в пряже, к стоимостям веретена и хлопка оно присоединяет новую стоимость, – то это происходит лишь в той мере, в какой в процессе прядения новое рабочее время добавляется к рабочему времени, содержащемуся в хлопке и веретене.

Во-первых, по своей субстанции прядение создает стоимость не потому, что оно является этим конкретным, особым, вещественно определенным трудом – прядением, а поскольку оно является трудом вообще, абстрактным, одинаковым, общественным трудом. Поэтому также оно создает стоимость не постольку, поскольку оно овеществляется в виде пряжи, а поскольку оно является материализацией общественного труда вообще и поэтому овеществлено в некотором всеобщем эквиваленте.

Во-вторых, величина присоединенной стоимости зависит исключительно от количества присоединенного труда, от того рабочего времени, которое присоединено. Если бы в результате какого-либо изобретения прядильщик смог определенное количество хлопка при помощи определенного числа веретен превратить в пряжу не в течение целого, а в течение половины рабочего дня, то по сравнению с предыдущим случаем к пряже была бы присоединена лишь половинная стоимость. Но как в одном, так и в другом случае в продукте, в пряже, сохранилась бы вся стоимость хлопка и веретена, независимо от того, требуется ли для превращения хлопка в пряжу один день или половина дня или один час рабочего времени. Эти стоимости

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

сохраняются в результате того, что хлопок вообще превращен в пряжу, что хлопок и веретено стали материалом и средством прядения, вошли в процесс прядения, будучи совершенно безразличными по отношению к тому рабочему времени, которого требует этот процесс.

Предположим, что прядильщик присоединяет к хлопку лишь столько рабочего времени, сколько необходимо для того, чтобы произвести свою собственную заработную плату, т. е. столько же рабочего времени, сколько израсходовано капиталистом в цене его труда. В этом случае стоимость продукта была бы в точности равна стоимости авансированного капитала, а именно была бы равна цене материала плюс цена средства труда плюс цена труда. В продукте содержалось бы не больше рабочего времени, чем его было в сумме денег, до того как она превратилась в элементы процесса производства. Не было бы присоединено никакой новой стоимости, но по-прежнему в пряже содержалась бы стоимость хлопка и веретена. Прядение присоединяет к хлопку стоимость в той мере, в какой оно сводится к общественному, одинаковому труду вообще, к этой абстрактной форме труда, и та величина стоимости, которую оно присоединяет, зависит не от его содержания как прядения, а от его продолжительности. Прядильщику, следовательно, не нужны два рабочих времени, одно для того, чтобы сохранить стоимость хлопка и веретена, другое для того, чтобы присоединить к нему новую стоимость. Напротив, перерабатывая хлопок в пряжу, делая его овеществлением нового рабочего времени, присоединяя к нему новую стоимость, прядильщик сохраняет и ту стоимость, которую хлопок и потребленное веретено имели до того, как они вошли в процесс труда. Одним лишь присоединением новой стоимости, нового рабочего времени прядильщик сохраняет те старые стоимости, то рабочее время, которые уже содержатся в материале труда и средстве труда. Но прядение сохраняет их как прядение, а не как труд вообще и не как рабочее время, оно сохраняет их в своей вещественной определенности, в качестве этого специфического, живого, действительного труда, который как целенаправленная живая деятельность в процессе труда вырывает потребительные стоимости хлопка и веретена из их безразличной предметности, но не предоставляет их как безразличные предметы природному обмену веществ, а делает их действительными моментами процесса труда.

Однако, с другой стороны, какова бы ни была специфическая определенность особого действительного труда, каждый его вид имеет с другим видом то общее, что посредством своего процес-

82 ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

са, посредством контакта, живого взаимодействия, в которое он вступает со своими предметными условиями, он заставляет их играть соответствующие их природе и их цели роли средства труда и материала, превращает их в понятийно определенные моменты самого процесса труда и, потребляя их в качестве действительных потребительных стоимостей, сохраняет их в результате этого как меновые стоимости. [I–41] Таким образом, именно благодаря своему качеству живого труда, который превращает в процессе труда имеющиеся в наличии продукты в материал и средство своей собственной деятельности, своего собственного осуществления, труд сохраняет меновые стоимости этих потребительных стоимостей в новом продукте, в новых потребительных стоимостях. Он потому сохраняет их стоимость, что использует их в качестве потребительных стоимостей. Однако он использует их как потребительные стоимости только потому, что в качестве этого специфического труда он воскрешает их из мертвых и делает их своими материалом и средством труда. Труд, коль скоро он создает меновую стоимость, представляет собой лишь определенную общественную форму труда, которая сводит действительный труд к определенной общественной формуле, а рабочее время в этой форме является единственной мерой стоимостных величин.

Так как, следовательно, сохранение стоимостей материала и средства труда является, так сказать, природным даром живого, действительного труда и так как поэтому прежние стоимости сохраняются в том же самом процессе, в результате которого стоимость увеличивается, то новая стоимость не может быть присоединена без того, чтобы прежние стоимости не сохранились. Так как это действие вытекает из сущности труда как потребительной стоимости, как полезной деятельности, возникает из потребительной стоимости самого труда, то оно ничего не стоит ни рабочему, ни капиталисту. Следовательно, капиталист получает даром сохранение предпосланных стоимостей в новом продукте.

Если теперь его целью является не сохранение, а увеличение предпосланной стоимости, то этот бесплатный дар труда обнаруживает свое решающее значение, например, во время промышленных кризисов, когда действительный процесс труда прерывается. Машина ржавеет, материал портится. Они теряют свои меновые стоимости, которые не сохраняются потому, что они не входят в процесс труда, не вступают в контакт с живым трудом; их стоимости не сохраняются потому, что они не увеличиваются. Увеличиваться они могут лишь в той мере, новое рабочее время может быть присоединено к старому рабочему

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

времени лишь в той мере, в какой совершается переход к действительному процессу труда.

Таким образом, труд в качестве действительного живого труда лишь в том случае сохраняет стоимости в процессе труда, если он как абстрактный общественный труд, как рабочее время, присоединяет к стоимостям новую стоимость.

Производительное потребление, в качестве которого выступает действительный процесс труда, может быть, следовательно, определено далее в том смысле, что предпосланные стоимости продуктов потому сохраняются в процессе труда, что эти продукты используются, потребляются как потребительные стоимости, как материал труда и средство труда, превращаются в действительные потребительные стоимости для образования какой-либо новой потребительной стоимости.

{Однако стоимости материала труда и средства труда лишь в той мере вновь появляются в процессе труда, в какой они были ему предпосланы как стоимости, лишь в той мере, в какой они были стоимостями до того, как они вошли в этот процесс. Их стоимость равна общественному рабочему времени, которое в них материализовано; равна рабочему времени, необходимому для того, чтобы произвести материал труда и средство труда при данных всеобщих общественных условиях производства. Если бы в дальнейшем в результате какого-либо изменения в производительности того труда, продуктами которого они являются, потребовалось больше или меньше рабочего времени, для того чтобы произвести эти определенные потребительные стоимости, то в первом случае их стоимость возросла бы, во втором – упала; ибо заключающееся в их стоимости рабочее время определяет эту стоимость лишь в той мере, в какой оно является всеобщим, общественным и необходимым рабочим временем. Поэтому, хотя материал труда и средство труда вошли в процесс труда с определенной стоимостью, они могут выйти из него с большей или с меньшей стоимостью, – в том случае, если повсеместно изменилось рабочее время, необходимое обществу для их производства, если произошла революция в издержках их производства, т.е. в величине необходимого для их производства рабочего времени. В этом случае потребовалось бы больше или меньше рабочего времени, чем прежде, для того чтобы их воспроизвести, для того чтобы создать новый экземпляр подобного рода. Но это изменение стоимости материала труда и средства труда решительно ничего не меняет в том обстоятельстве, что в процессе труда, в который они входят как материал и средство, они всегда предпосланы заранее как данные стоимости, как стоимости данной величины. Ведь из

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

самого этого процесса они выходят как стоимости лишь постольку, поскольку они вошли в него как таковые. Изменение в их стоимости никогда не вытекает из самого данного процесса труда, а наоборот, из условий того процесса труда, продуктами которого они являются или были и которому они поэтому не предпосланы как продукты. Если их всеобщие условия производства изменились, то на них оказывается обратное воздействие. Они теперь оказываются овеществлением большего или меньшего количества рабочего времени, большими или меньшими стоимостями, чем они были первоначально, – но лишь потому, что теперь для их производства требуется большее или меньшее, чем первоначально, рабочее время. Обратное воздействие проистекает из того, что как стоимости они являются материализацией общественного рабочего времени, причем они лишь в той мере представляют собой материализацию содержащегося в них самих рабочего времени, в какой оно сведено к всеобщему [I–42] общественному рабочему времени, возведено в степень одинакового общественного рабочего времени. Но эти их стоимостные изменения всегда возникают из изменения в производительности того труда, продуктами которого они являются, однако они не имеют ничего общего с теми процессами труда, в которые они входят как готовые продукты данной стоимости. Если они изменяют эту свою стоимость еще до того как готов новый продукт, элементами [производства] которого они являются, они тем не менее относятся к нему как независимые, данные, ему предпосланные стоимости. Изменение их стоимости проистекает из изменений в их собственных условиях производства, происходящих вне и независимо от того процесса труда, в который они входят как материал и средство, а не вследствие некой операции, происходящей внутри этого процесса. Для последнего они всегда являются данными, предпосланными стоимостными величинами, хотя благодаря внешним, действующим вне этого процесса факторам они теперь предпосланы ему как стоимостные величины, большие или меньшие по сравнению с тем, что имело место первоначально.}

Если при рассмотрении процесса труда мы видели, что продукт является его результатом в той же мере, в какой продукты являются его предпосылками, то с тем же основанием теперь следует сказать, что если результатом процесса труда является товар, т.е. единство потребительной стоимости и меновой стоимости, то в такой же степени товары являются его предпосылками. Продукты только потому выходят из процесса увеличения стоимости как товары, что они вошли в него как то-

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

вары, как продукты с определенной меновой стоимостью. Различие состоит в следующем. Продукты изменяются как потребительные стоимости, для того чтобы образовать новую потребительную стоимость. Их меновые стоимости этим вещественным изменением не затрагиваются, поэтому в новом продукте они вновь появляются в неизменном виде. Если продуктом процесса труда является потребительная стоимость, то продуктом процесса увеличения стоимости следует рассматривать меновую стоимость, и точно таким же образом продуктом обоих процессов, представляющих собой лишь две формы того же самого процесса, следует рассматривать единство меновой стоимости и потребительной стоимости, товар.

Если упустить из вида то обстоятельство, что товары предпосланы производству в качестве его элементов, то в процессе производства речь шла бы только о том, чтобы употреблять продукты для образования новых продуктов, что и может происходить при таких состояниях общества, когда продукт не развит в товар, а товар еще менее – в капитал.

Таким образом, мы знаем две составные части стоимости продукта: 1) стоимость потребленного в нем материала; 2) стоимость потребленного в нем средства производства. Если эти величины равны соответственно А и В, то стоимость продукта (Р) прежде всего состоит из суммы стоимостей А и В; Р = А + В + х. Буквой х мы обозначаем ту еще не определенную часть стоимости, которая присоединяется трудом в процессе труда к материалу А. Итак, мы подходим теперь к тому, чтобы рассмотреть эту третью составную часть.

Мы знаем, что – какую цену или стоимость – владелец денег уплатил за распоряжение рабочей силой, или за покупку рабочей силы на определенное время, однако мы еще не знаем, какой эквивалент он получил взамен этого. Мы исходим, далее, из той предпосылки, что труд, который выполняет рабочий, является обыкновенным средним трудом, трудом, обладающим тем качеством (или, скорее, тем отсутствием определенного качества), в котором он образует субстанцию меновой стоимости. Мы увидим в дальнейшем, что потенция труда, т.е. то, является ли он простым трудом, возведенным в более высокую или в менее высокую степень, совершенно безразлична для того отношения, которое подлежит исследованию. Таким образом, мы исходим из предположения, что какова бы ни была вещественная определенность труда, к какой бы специфической отрасли труда ни относился труд, какую бы особую потребительную стоимость он ни производил, он представляет собой лишь проявление, деятельность средней рабочей силы, так что, действует ли эта

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

рабочая сила в прядении, или в ткачестве и т.д., или в земледелии, это касается лишь ее собственной потребительной стоимости, способа ее применения, а не расходов на то, чтобы произвести саму рабочую силу, стало быть, не касается ее собственной меновой стоимости. Далее будет также показано, что различная, более высокая или более низкая, заработная плата за различные рабочие дни, неодинаковое распределение заработной платы между различными отраслями труда не затрагивает всеобщего отношения между капиталом и наемным трудом.

То, что владелец денег получает обратно в результате купли рабочей силы, может быть обнаружено лишь в действительном процессе труда. Стоимость, которую труд присоединяет в процессе труда к уже имеющейся стоимости материала, в точности равна его продолжительности. Конечно, предполагается, что за определенный отрезок времени, например за один день, на продукт этого дня тратится как раз столько труда, сколько при данном всеобщем производственном уровне труда (при данных всеобщих условиях производства) необходимо для того, чтобы получить этот продукт. Иными словами, предполагается, что рабочее время, затраченное на производство продукта, является необходимым рабочим временем, т.е. рабочим временем, которое требуется для того, чтобы определенному количеству материала придать форму новой потребительной стоимости.

Если 6 фунтов хлопка, при заранее данных всеобщих условиях производства, могут быть превращены в пряжу в течение одного 12-часового рабочего дня, то в качестве 12-часового рабочего дня рассматривается только такой день, который превращает в пряжу 6 фунтов хлопка. Так как, с одной стороны, предположено необходимое рабочее время, а с другой стороны, предположено, что тот определенный труд, который выполняется в процессе труда, какую бы особую форму он ни имел (прядения, ткачества, копания и т.д.), является обыкновенным средним трудом (совершенно таким же, каким является труд, применяемый в производстве благородных металлов), – то, следовательно, количество стоимости, или количество овеществленного всеобщего [I–43] рабочего времени, которое этот труд присоединяет к уже имеющейся стоимости, в точности равно его собственной продолжительности. При данных предпосылках это означает только то, что овеществляется как раз столько труда, сколько времени продолжается процесс, в течение которого овеществляется труд.

Мы имеем в виду следующее. Предположим, что 6 фунтов хлопка могли бы быть переработаны в пряжу, скажем в 5 фун-

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

тов пряжи, в течение одного 12-часового рабочего дня (5 фунтов пряжи, приходящиеся на 12 часов труда, равны 80 унциям, что составляет в точности 6²/₃ унции в час). Во время процесса труда труд постоянно переходит из формы деятельности и движения в предметную форму. Прядение непрерывно переходит в пряжу. Если для того чтобы 8 унций хлопка превратить в пряжу, скажем, в 6²/3 унции пряжи, требуется один час, то для того чтобы 6 фунтов хлопка превратить в 5 фунтов пряжи, потребуется 12 часов. Однако нас здесь интересует не то, что один час прядения превращает в пряжу 8 унций хлопка, а 12 часов – 6 фунтов, а то, что в первом случае к стоимости хлопка присоединяется 1 час труда, а во втором случае – 12 часов, иными словами, продукт, рассматриваемый с этой точки зрения, интересует нас лишь в той мере, в какой он является материализацией нового рабочего времени, а это, естественно, зависит от самого рабочего времени. Нас интересует лишь то количество рабочего времени, которое впитано продуктом. Мы рассматриваем здесь прядение не в том его качестве, в котором оно придает хлопку определенную форму, новую потребительную стоимость, а лишь в том, в котором оно представляет собой труд вообще, рабочее время и его материализацию, которая здесь существует в виде пряжи, вообще же является материализацией всеобщего рабочего времени. Совершенно безразлично, используется ли то же самое рабочее время в форме какого-либо другого определенного труда или для производства какой-либо другой определенной меновой стоимости.

Первоначально мы могли, правда, измерять рабочую силу деньгами, так как она сама уже является овеществленным трудом и поэтому капиталист мог ее купить (но не непосредственно самый труд, который в качестве всего лишь деятельности ускользнул от нашей оценки). Однако теперь, в той мере, в какой рабочая сила в процессе труда переходит к своему действительному проявлению, к труду, этот последний осуществляет себя, сам выступает в продукте как овеществленное рабочее время. Теперь, следовательно, имеется возможность для сравнения того, что капиталист при обмене дает в виде заработной платы, и того, что он посредством потребления рабочей силы получает обратно взамен. К концу некоторого определенного количества рабочего времени, например одного часа, определенное количество рабочего времени овеществилось в какой-либо потребительной стоимости, скажем в пряже, и существует теперь как ее меновая стоимость.

Предположим, что рабочее время, реализованное в рабочей силе прядильщика, составляет 10 часов. Мы говорим здесь

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

только о том рабочем времени, которое реализуется в его рабочей силе ежедневно. В той цене, которую уплатил владелец денег, рабочее время, необходимое для того, чтобы ежедневно производить или воспроизводить рабочую силу прядильщика, уже выражено в виде среднего труда. С другой стороны, мы предполагаем, что собственный труд прядильщика является трудом того же самого качества, т.е. представляет собой тот же самый средний труд, который образует субстанцию стоимости и в котором оценена его собственная рабочая сила.

Итак, прежде всего предположим, что прядильщик работает для владельца денег 10 часов или отдает ему, продал ему десятичасовое распоряжение своей рабочей силой. Это десятичасовое распоряжение рабочей силой прядильщика владелец денег потребляет в процессе труда, т.е., другими словами, просто заставляет прядильщика 10 часов прясть, вообще работать, так как здесь безразлична та определенная форма, в которой он заставляет делать это. Следовательно, прядильщик в продукте прядения, в пряже, присоединил при помощи средства труда к стоимости хлопка 10 часов труда. Если, таким образом, стоимость продукта прядения, пряжи, составляла, не считая вновь присоединенного труда, А + В, то теперь она составляет А + В + 10 часов труда. Если капиталист эти 10 часов труда оплачивает десятью пенсами, то, обозначив эти 10 пенсов величиной С, получим, что теперь продукт пряжи равен А + В + С, т.е. равен тому рабочему времени, которое содержится в хлопке, в веретенах (в той степени, в какой они потреблены), плюс, наконец, вновь присоединенное рабочее время.

Пусть эта сумма А + В + С будет равна D. Тогда D равняется той сумме денег, которую владелец денег вложил в материал труда, средство труда и рабочую силу до того, как он начал процесс труда. Это означает, что стоимость продукта – пряжи – равна стоимости тех элементов, из которых пряжа состоит, т.е. равна стоимости материала труда, средства труда (которое, согласно нашему предположению, полностью потреблено в продукте) плюс стоимость вновь присоединенного труда, который в процессе труда в сочетании с материалом труда и средством труда образовал пряжу. Итак, 100 талеров хлопка, 16 талеров орудия, 16 талеров рабочей силы составляют 132 талера. В этом случае авансированные стоимости, правда, сохранились бы, но не увеличились. Единственное изменение, которое произошло бы до того, как деньги [I–44] превратились в капитал, было бы чисто формального характера. Первоначально авансированная стоимость была равна 132 талерам, определенному количеству овеществленного рабочего времени.

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

Эта же самая величина вновь появляется в продукте как 132 талера, как та же самая величина стоимости, с тою лишь разницей, что теперь она представляет собой сумму составных частей стоимости 100, 16 и 16 талеров, т.е. сумму стоимостей тех факторов, на которые в процессе труда разлагаются первоначально авансированные деньги, купившие каждый из этих факторов в отдельности.

Сам по себе этот результат отнюдь не заключал бы в себе никакой нелепицы. Если я покупаю на 132 талера пряжи посредством простого превращения денег в пряжу, – т.е. посредством простого обращения, – то я оплачиваю материал, средство и труд, содержащиеся в пряже, для того чтобы получить эту определенную потребительную стоимость и потребить ее тем или иным способом. Если владелец денег дает распоряжение построить себе дом, для того чтобы самому в нем жить, то он платит за него эквивалент. Короче говоря, если он проделывает обращение Т–Д–Т, то он действительно не делает ничего иного. Деньги, которыми он покупает, равны стоимости товара, первоначально находившегося в его владении. Покупаемый им новый товар равен тем деньгам, в которых стоимость первоначально находившегося в его владении товара приняла самостоятельную форму меновой стоимости.

Однако той целью, ради которой капиталист превращает деньги в товар, является не потребительная стоимость товара, а умножение вложенных в товар денег или стоимости, самовозрастание стоимости. Он покупает не для своего потребления, а для того чтобы извлечь из обращения более высокую меновую стоимость, чем он бросил в него первоначально.

Если бы пряжу, которая стоит А + В + С, он снова продал например за А + В + С + х, то мы вернулись бы к тому же самому противоречию. Он продал бы свой товар не как эквивалент, а выше его эквивалента. Однако в обращении никакая прибавочная стоимость, никакая стоимость, превышающая эквивалент, не может возникнуть без того, чтобы одна из обменивающихся сторон не получила стоимость ниже своего эквивалента.

Следовательно, превращение денег в элементы процесса труда или – что то же самое – действительное потребление купленной рабочей силы было бы совершенно бессмысленным при предположении, что владелец денег заставляет рабочего отрабатывать то же самое рабочее время, которое он ему оплатил в качестве эквивалента его рабочей силы. Покупает ли он на 132 талера пряжу, для того чтобы снова продать ее за 132 талера, или же превращает 132 талера в 100 талеров хлопка,

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

в 16 талеров веретена и т.д., в 16 талеров овеществленного труда, т.е. в потребление рабочей силы в течение содержащегося в 16 талерах рабочего времени, для того чтобы таким образом произведенную пряжу стоимостью в 132 талера снова продать за 132 талера, – это, принимая во внимание результат, совершенно тот же самый процесс, с тою лишь разницей, что тавтология, к которой бы он свелся, в одном случае была бы достигнута более обстоятельным путем, чем в другом.

Прибавочная стоимость, т.е. стоимость, образующая избыток сверх стоимостей, первоначально вошедших в процесс труда, может, очевидно, возникнуть только в процессе труда – в том случае, если владелец денег купил право распоряжаться применением рабочей силы в течение большего количества времени, чем то рабочее время, в котором рабочая сила нуждается для своего собственного воспроизводства, т.е. чем то рабочее время, которое потрачено на нее саму, образует ее собственную стоимость и в качестве таковой выражено в ее цене. Например, в приведенном выше случае, если бы хлопок и веретено принадлежали самому прядильщику, то он должен был бы присоединить к ним 10 рабочих часов, для того чтобы жить, т.е. для того чтобы воспроизвести самого себя как прядильщика для следующего рабочего дня. Если бы теперь владелец денег заставил рабочего работать 11 часов вместо 10, то была бы произведена прибавочная стоимость в один час, потому что в труде, овеществленном в процессе труда, заключалось бы рабочего времени на один час больше, чем необходимо для того, чтобы воспроизвести саму рабочую силу, т.е. для того, чтобы изо дня в день поддерживать жизнь рабочего как рабочего, прядильщика как прядильщика. Всякое количество рабочего времени, которое прядильщик отработал бы в процессе труда сверх 10 часов, [I–45] всякий прибавочный труд, превышающий то количество труда, которое затрачено на его собственную рабочую силу, образовал бы прибавочную стоимость, так как это был бы прибавочный труд, а стало быть, было бы произведено больше пряжи, было бы выполнено больше овеществленного в пряже труда.

Если рабочий должен работать 10 часов, для того чтобы прожить целый день, состоящий из 24 часов (включая сюда, естественно, те часы, в течение которых он как живой организм может отдыхать от работы, спать и т.д.) не работать), то может работать он в течение целого [рабочего] дня, в течение 12, 14 часов, хотя из этих 12, 14 часов ему требуются только 10 часов для воспроизводства самого себя как рабочего, самого себя как живой рабочей силы.

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

Если мы теперь предположим, что этот процесс соответствует всеобщему закону товарного обмена, что обмениваются лишь одинаковые количества рабочего времени, т.е. что меновая стоимость товара равна такому количеству любой другой потребительной стоимости, которое выражает ту же самую меновую стоимость, т.е. то же самое количество овеществленного труда, – то всеобщая форма капитала, Д–Т–Д, потеряла бы свою нелепость и приобрела бы определенное содержание. Так как товар, в данном случае пряжа, на элементы которого владелец денег обменял перед процессом труда свои деньги, будучи продуктом процесса труда, новой потребительной стоимостью, пряжей, получил бы приращение сверх первоначального количества овеществленного труда, то этот продукт обладал бы большей стоимостью, чем сумма стоимостей, существовавших в его элементах. Если первоначально он имел стоимость в 132 талера, то теперь его стоимость равняется 143 талерам, – в том случае если бы вместо 16 талеров (1 талер соответствует 1 рабочему дню) в нем содержалось на И рабочих дней больше. Стоимость была бы теперь равна 100 + 16 + 16 + 11 талеров, и если бы капиталист продал продукт процесса труда, пряжу, снова по его стоимости, то он получил бы прибыль в 11 талеров на 132 талера. Первоначальная стоимость не только сохранилась бы, но и умножилась бы.

Спрашивается, не противоречит ли этот процесс первоначально предпосланному закону, что товары обмениваются как эквиваленты, т.е. по их меновым стоимостям, стало быть, тому закону, согласно которому обмениваются товары?

Он не противоречит ему по двум причинам. Во-первых, потому, что деньги этот специфический предмет, живую рабочую силу, находят как товар на рынке, в обращении. Во-вторых, из-за специфической природы этого товара. А именно, его своеобразие состоит в том, что, в то время как его меновая стоимость, как и меновая стоимость всякого другого товара, равняется рабочему времени, затраченному на его собственное действительное бытие, на его бытие как рабочей силы, т.е. равняется рабочему времени, необходимому для того, чтобы поддержать жизнь этой живой рабочей силы как таковой или, что то же самое, жизнь рабочего как рабочего, – его потребительная стоимость представляет собой самый труд, т.е. как раз субстанцию, полагающую меновую стоимость, представляет собой определенную текучую деятельность, которая фиксирует себя в качестве меновой стоимости и создает ее. Но в товаре оплачивается только его меновая стоимость. При оплате масла, помимо оплаты заключающегося в нем труда, не требуется еще

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

особой платы за его качество как масла, точно так же как и при оплате вина не платят, помимо оплаты содержащегося в нем труда, за процесс питья или за то наслаждение, которое испытывают во время питья. Точно так же поэтому при оплате рабочей силы оплачивается ее собственная меновая стоимость, рабочее время, заключающееся в ней самой. Но так как ее потребительная стоимость сама в свою очередь представляет собой труд, субстанцию, создающую меновую стоимость, то закону товарного обмена никоим образом не противоречит то обстоятельство, что действительное потребление рабочей силы, ее действительное использование как потребительной стоимости, создает больше труда, воплощается в большем количестве овеществленного труда, чем его содержится в ней самой как в меновой стоимости.

Единственное условие, которое требуется для того, чтобы возникло это отношение, заключается в том, чтобы [I–46) рабочая сила сама, как товар, противостояла деньгам или вообще стоимости. Но это противостояние обусловлено определенным историческим процессом, который ограничивает рабочего исключительно рамками рабочей силы, что опять-таки равнозначно тому, что этот исторический процесс противопоставляет рабочей силе условия ее осуществления, т.е. противопоставляет действительному труду – его предметные элементы как чуждые, отделенные от него силы, как товары, находящиеся во владении других товарохранителей. При этой исторической предпосылке рабочая сила является товаром, при условна же, что она является товаром, никоим образом не противоречит, а, наоборот, соответствует закону товарного обмена то обстоятельство, что рабочее время, овеществленное в рабочей силе, или ее меновая стоимость, не определяет ее потребительной стоимости. Но последняя опять-таки сама представляет собой труд. Следовательно, в действительном потреблении этой потребительной стоимости, т.е. в процессе труда и посредством процесса труда, владелец денег может получить обратно больше овеществленного рабочего времени, чем он заплатил за меновую стоимость рабочей силы. Таким образом, хотя за этот специфический товар владелец денег заплатил эквивалент, вследствие специфической природы этого товара – вследствие того, что его потребительная стоимость сама полагает меновую стоимость, сама является творческой субстанцией меновой стоимости, – в результате потребления этого товара он получает обратно большую стоимость, чем он авансировал при его купле, покупая же его, он, в соответствии с законом товарного обмена, оплатил лишь его меновую стоимость.

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

Итак, если предполагается существование такого отношения, ври котором, рабочая сила выступает всего лишь как рабочая сила, а потому выступает как товар, почему и деньги по отношению к ней выступают как форма всего предметного богатства, – то владелец денег, заинтересованный лишь в стоимости как таковой, купит рабочую силу только при том условии, что он получит право распоряжения ею в течение более продолжительного времени, т.е. что рабочий обязан работать для него более продолжительное рабочее время в течение процесса труда, чем то рабочее время, которое рабочий, если бы материал труда и средство труда принадлежали ему самому, должен был бы отработать для того, чтобы сохранить свою жизнь как рабочего, как живой рабочей силы. Эта разница между тем рабочим временем, которое измеряет меновую стоимость самой рабочей силы, и тем рабочим временем, в течение которого рабочая сила используется в качестве потребительной стоимости, представляет собой такое рабочее время, в течение которого рабочая сила работает сверх рабочего времени, содержащегося в ее меновой стоимости, стало быть, сверх той стоимости, в которую она обошлась первоначально, и в качестве такого рабочего времени эта разница представляет собой прибавочный труд – прибавочную стоимость.

Если владелец денег осуществляет этот обмен денег на живую рабочую силу и на предметные условия потребления этой рабочей силы, т.е. на материал труда и средство труда, соответствующие ее особой вещественной определенности, – то он превращает деньги в капитал, т.е. в сохраняющуюся и увеличивающуюся, самовозрастающую стоимость. Ни в одном из моментов он не нарушает закона простого обращения, закона товарного обмена, согласно которому обмениваются эквиваленты, или товары – в среднем – продаются по их меновым стоимостям, т.е. равновеликие меновые стоимости, в каких бы потребительных стоимостях они ни существовали, замещают друг друга как одинаковые величины. Одновременно владелец денег выполняет формулу Д–Т–Д, т.е. осуществляет обмен денег на товар, для того чтобы обменять товар на большее количество денег, и все-таки не нарушает закона эквивалентности, напротив, он поступает в полном соответствии с ним.

Прежде всего: предположим, что обычный рабочий день соответствует 1 талеру, выражается в таком количестве серебра, которое называется талером. Владелец денег расходует 100 талеров на сырой материал, 16 талеров на орудие, 16 талеров на рабочую силу в количестве 16 человек, которую он применяет и которая, по ее меновой стоимости, равна 16 талерам. Таким

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

образом, он авансирует 132 талера, которые вновь появляются в продукте (в результате) процесса труда, [I–47] т.е. в потреблении купленной им рабочей силы, в процессе труда, в производительном потреблении. Но товар, который владелец денег купил по его меновой стоимости, [например] за 15 рабочих дней, приносит как потребительная стоимость, скажем, 30 рабочих дней, т.е. ежедневно за оплаченные 6 часов дает 12, овеществляется в 12 рабочих часах, т.е. как потребительная стоимость создает вдвое большую стоимость, чем та, которой он обладает сам в качестве меновой стоимости. Однако потребительная стоимость товара независима от его меновой стоимости и не имеет ничего общего с ценой, по которой он продается и которая определена рабочим временем, овеществленным в нем самом. Следовательно, продукт [в этом случае] равен А + В + С + 15 часам рабочего времени, т.е. содержит на 15 часов рабочего времени больше, чем предпосланная процессу труда стоимость. Если А было равно 100, В – 16, С = 16, то продукт равен [например] 143, т.е. содержит на И талеров больше стоимости, чем авансированный капитал. Стало быть, если владелец денег опять продает этот товар по его стоимости, то он выгадывает 11 талеров, хотя ни в одном из моментов всей операции закон товарного обмена не нарушен, напротив, в каждом из моментов обмена товары обменивались по их меновым стоимостям, а значит, как эквиваленты.

Насколько этот процесс прост, настолько мало он до сих пор понят. Экономисты никогда не могли примирить прибавочную стоимость с установленным ими самими законом эквивалентности. Социалисты всегда цеплялись за это противоречие и постоянно к нему возвращались, вместо того чтобы разобраться в специфической природе этого товара, рабочей силы, потребительная стоимость которого сама представляет собой деятельность, создающую меновую стоимость.

Таким образом, посредством этого процесса, посредством обмена денег на рабочую силу и последующего потребления рабочей силы деньги превращаются в капитал. Экономисты называют это превращением денег в производительный капитал, ссылаясь, с одной стороны, на другие формы капитала, в которых этот основной процесс, правда, существует в качестве предпосылки, но стерт как форма; с другой стороны, они ссылаются на то, что деньги, коль скоро рабочая сила противостоит им как товар, являются возможностью этого превращения в капитал, т.е. являются an sich * капиталом, хотя они и превращаются в действительный капитал только лишь посредством самого этого

__________

* – «в еебе», в возможности, в скрытом виде, потенциально. Ред.

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

процесса. По своей возможности, однако, деньги могут быть превращены в капитал.

Ясно, что если должен быть осуществлен прибавочный труд, то необходимо иметь больше материала труда и только в исключительных случаях – больше орудий труда. Если за 10 часов в пряжу могут быть превращены 10а фунтов хлопка, то за 12 часов – 10а + 2а. Следовательно, в этом случае требуется больше хлопка, или необходимо с самого начала предположить, что капиталист закупает достаточное количество хлопка, для того чтобы поглотить прибавочный труд. Но возможно также и то, что, например, тот же самый материал лишь наполовину может быть переработан в новую форму в течение половины дня, в течение же целого дня – целиком. Однако также и в этом случае будет потреблено больше труда в виде материала, и если этот процесс будет продолжаться изо дня в день, будет непрерывным процессом производства, то также и в этом случае требуется больше материала труда, чем если бы рабочий в процессе труда возмещал своим трудом лишь то рабочее время, которое овеществлено в его собственной заработной плате. Требуется ли больше средств труда и в каком размере, – а средством труда является не только то, что представляет собой собственно орудие, – это зависит от технологической природы определенного труда, стало быть, от технологической природы средств, применяемых этим трудом.

Во всех случаях в конце процесса труда в материале труда должно быть впитано и, следовательно, овеществлено больше нового рабочего времени, чем то рабочее время, которое овеществлено в заработной плате рабочего. Если просто придерживаться примера из области обрабатывающей промышленности, то это добавочное впитывание труда выступает как переработка большего количества материала или как переработка того же самого материала до более высокой ступени, чем это может быть достигнуто с меньшим количеством рабочего времени.

[I–48] Если мы сравним процесс увеличения стоимости с процессом труда, то ясно увидим различие между действительным трудом, поскольку он производит потребительную стоимость, и формой этого труда, поскольку он выступает как элемент меновой стоимости, как деятельность, создающая меновую стоимость.

Здесь обнаруживается, что определенный вид труда, его вещественная определенность, не затрагивает его отношения к капиталу, отношения, о котором здесь только и идет речь. Но мы исходили при этом из той предпосылки, что труд рабочего

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

является обыкновенным средним трудом. Данный случай, однако, не меняется, если предположить, что труд рабочего является трудом более высокого удельного веса, возведенным в более высокую степень средним трудом. Простой труд, или средний труд, труд прядильщика или мельника, полевода или машиностроителя, то, что капиталист получает овеществленным в процессе труда, то, что он присваивает себе посредством него -это определенный труд рабочего, прядение, помол, полевые работы, машиностроение. Прибавочная стоимость, которую производит рабочий, всегда состоит из избытка труда, из того рабочего времени, в течение которого рабочий больше прядет, мелет, работает в поле, строит машины, чем необходимо для того, чтобы произвести его собственную заработную плату. Следовательно, прибавочная стоимость всегда состоит из избытка его собственного труда, труда, который капиталист получает даром, каков бы ни был характер этого труда, является ли он простым или возведенным в более высокую степень. То отношение, в котором, например, возведенный в более высокую степень труд находится к общественному среднему труду, ничего не меняет в отношении этого, возведенного в более высокую степень труда к самому себе, ничего не меняет в том, что один час этого труда создает лишь половину той стоимости, которую создают два часа, т.е. что этот труд осуществляется пропорционально своей продолжительности. Следовательно, коль скоро рассматривается отношение труда и прибавочного труда, или труда, создающего прибавочную стоимость, то речь всегда вдет о том же самом виде труда, в здесь правильно то, что было бы неправильным в отношении труда как такового, труда, создающего меновую стоимость:

«Когда указывают на труд как на меру стоимости, то необходимо предполагают труд определенного рода и данной продолжительности; соотношение между ним и другими видами труда можно легко определить по соответствующей заработной плате, выплачиваемой каждому из них» ([ Cazenove .] Outlines of Political Economy . London, 1832, стр. 22-23).

Продукт, который таким образом получил капиталист, представляет собой определенную потребительную стоимость, стоимость которой равна стоимости материала, стоимости средства труда, количеству присоединенного труда, равному тому количеству труда, которое заключено, представлено в заработной плате, плюс неоплачиваемый прибавочный труд; [стало быть, стоимость полученного капиталистом товара] равна А + В + S + S ′′. Следовательно, если он продает свой товар по его стоимости, то он выгадывает как раз столько, сколько составляет прибавочный труд. Он выгадывает не потому, что продает

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

новый товар выше его стоимости, а потому, что продает его по его стоимости, превращает всю его стоимость в деньги. Тем самым капиталисту оплачивается часть стоимости, часть содержащегося в продукте труда, которую он не покупал, которая ему ничего не стоила, и эта не оплаченная им часть продаваемой им стоимости его продукта образует его прибыль. Таким образом, в обращении капиталист лишь реализует прибавочную стоимость, которую он получил в процессе труда. Прибавочная стоимость происходит не из самого обращения, не потому, что капиталист продал свой товар выше его стоимости.

{Стоимость потребленных в процессе труда материала труда и средства труда – овеществленное в них рабочее время – вновь появляется в продукте, в новой потребительной стоимости. Эта стоимость сохраняется, однако нельзя сказать, что она воспроизводится в собственном смысле этого слова, ибо то изменение формы, которое произошло с потребительной стоимостью материала труда и средства труда, то, что теперь она существует в иной потребительной стоимости, чем раньше, ее не затрагивает.

Если рабочий день овеществлен в какой-либо потребительной стоимости, то в этом овеществлении, в количестве фиксированного в этой потребительной стоимости труда ничего не меняется от того, что, например, двенадцатый рабочий час входит в ее состав лишь через 11 часов после первого рабочего часа. И точно так же рабочее время, содержащееся в материале труда и средстве труда, может рассматриваться таким образом, как если бы они вошли в продукт всего лишь на более ранней стадии процесса производства, необходимого для создания всего продукта, т.е. всех его элементов.

Напротив, с рабочей силой, поскольку она входит в процесс увеличения стоимости, дело обстоит иначе. Рабочая сила возмещает содержащуюся в ней самой и поэтому за нее саму заплаченную стоимость, иными словами, возмещает оплаченное, овеществленное в ее цене, в заработной плате рабочее время, присоединяя к материалу труда равновеликое количество нового живого труда. Следовательно, она воспроизводит стоимость, существовавшую в ней самой до процесса труда, не говоря уже о том, что сверх этого количества она еще присоединяет некоторый избыток в виде прибавочного труда. Стоимости материала труда и средства труда лишь вновь появляются в продукте, так как материал труда и средство труда обладали этими стоимостями до процесса труда и независимо от него. [I–49] Что же касается стоимости и избытка над стоимостью рабочей силы, то они появляются вновь в продукте (в части продукта) потому, что в процессе труда они возмещаются, т.е. воспроизводятся

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

большим количеством нового живого труда (но здесь, при рассмотрении этого различия [между стоимостью материала труда и средства труда и стоимостью рабочей силы], количество прибавочного труда пока безразлично).}

g ) ЕДИНСТВО ПРОЦЕССА ТРУДА

И ПРОЦЕССА УВЕЛИЧЕНИЯ СТОИМОСТИ

(КАПИТАЛИСТИЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА)

Действительный процесс производства, который происходит, как только деньги превратились в капитал в результате того, что они обменялись на живую рабочую силу, а также на предметные условия осуществления этой рабочей силы, на материал труда и средство труда, – этот процесс производства представляет собой единство процесса труда и процесса увеличения стоимости. Совершенно так же как результат этого процесса, товар, является единством потребительной стоимости и меновой стоимости.

Прежде всего процесс производства капитала – рассматриваемый с его вещественной стороны, со стороны производства потребительных стоимостей – представляет собой процесс труда вообще и в качестве такового он обнаруживает всеобщие факторы, присущие этому процессу как таковому при самых различных общественных формах производства. А именно, эти факторы определены природой труда как труда. Исторически в действительности имеет место то, что капитал в начале своего образования берет под свой контроль (подчиняет себе) не только процесс труда вообще, но и особые действительные процессы труда, в той степени технологической завершенности, в какой он их находит и в какой они развились на основе некапиталистических производственных отношений. Действительный процесс производства, определенный способ производства капитал находит и подчиняет себе вначале только формально, ничего не меняя в его технологической определенности. Только в ходе своего развития капитал подчиняет себе процесс труда не только формально, но и преобразует его, придает новую форму самому способу производства и таким образом впервые создает свойственный ему способ производства. Но какова бы ни была измененная форма этого способа производства, – в качестве процесса труда вообще, т.е. в качестве процесса труда, абстрагируемого от его исторической определенности, она всегда содержит в себе всеобщие моменты процесса труда вообще.

Это формальное подчинение процесса труда капиталу, взятие его под контроль капитала заключается в том, что рабочий

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

в качестве рабочего попадает под надзор и, следовательно, под командование капитала или капиталиста. Формальное подчинение труда капиталу становится командованием над трудом не в том смысле, как об этом говорит А. Смит, полагая, что командование над трудом представляет собой богатство вообще²⁴, а в том смысле, что рабочий поступает под командование капиталиста в качестве рабочего. Ибо как только рабочий продал на определенное время капиталисту свою рабочую силу за заработную плату, он должен тут же сам в качестве рабочего вступить в процесс труда как один из тех факторов, с помощью которых работает капитал.

Если действительный процесс труда представляет собой производительное потребление входящих в него потребительных стоимостей посредством труда, т.е. посредством деятельности самого рабочего, то, с другой стороны, он в такой же мере представляет собой потребление рабочей силы посредством капитала или капиталиста. Капиталист применяет рабочую силу рабочего, заставляя его работать. Все факторы процесса труда, материал труда, средства труда и сам живой труд как деятельность, как использование купленной капиталистом рабочей силы, – принадлежат ему, и тем самым весь процесс труда принадлежит ему в такой же мере, как если бы он сам работал со своим собственным материалом и со своими собственными средствами труда. Но так как труд одновременно является проявлением жизни самого рабочего, деятельным проявлением его собственных личных навыков и способностей – деятельностью, зависящей от воли рабочего и являющейся одновременно проявлением его воли, – то капиталист присматривает за рабочим, контролирует деятельность рабочей силы как принадлежащую ему акцию.

Капиталист следит за тем, чтобы материал труда был использован целесообразно, в качестве такового, чтобы он был потреблен как материал труда. Если материал тратится зря, то он не входит в процесс труда, не потребляется в качестве материала труда. Так же обстоит дело со средствами труда, если рабочий, к примеру, стал бы изнашивать их вещественную субстанцию еще каким-либо иным образом, а не посредством самого процесса труда. Наконец, капиталист будет следить за тем, чтобы рабочий действительно работал, работал в течение всего времени и расходовал только необходимое рабочее время, т.е. за определенный промежуток времени отрабатывал бы его нормальное количество. Со всех этих сторон процесс труда, а вместе с тем и труд и сам рабочий поступают под контроль капитала, под его командование. Это я называю формальным подчинением процесса труда капиталу.

100

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

Во всем дальнейшем исследовании труд, который, быть может, выполняет капиталист, никогда не будет приниматься в расчет в качестве составной части стоимости продукта. Если он представляет собой всего лишь труд, то он не имеет ничего общего с отношением [между трудом и капиталом] как таковым, и капиталист в этом случае действует [I–50] не как капиталист, не как всего лишь персонификация, воплощение капитала. Если же это такой труд, который проистекает из функций, свойственных капиталу как таковому, и, следовательно, из капиталистического способа производства как такового, то впоследствии мы подвергнем его более детальному исследованию в качестве труда по надзору.

Это формальное подчинение процесса труда капиталу или командование капиталиста над рабочим не имеет ничего общего, например, с тем отношением, в котором мастер в ремесленной средневековой промышленности находится к подмастерьям и ученикам. Напротив, из формального подчинения труда капиталу непосредственно следует, что производительное потребление, или процесс производства, вместе с тем представляет собой процесс потребления рабочей силы капиталом, что содержанием этого потребления и его определяющей целью является не что иное, как сохранение и умножение стоимости капитала, однако это сохранение и умножение могут быть достигнуты лишь в результате наиболее целесообразного, наиболее точного хода действительного процесса труда, который зависит от воли рабочего, от его усердия и т.д., процесса, который, следовательно, должен быть взят под контроль и надзор капиталистической воли.

{Относительно процесса производства необходимо еще заметить следующее. Для того чтобы превратиться в капитал, деньги должны быть превращены в факторы процесса труда, т.е. в товары, которые могут фигурировать в процессе труда как потребительные стоимости, следовательно – в средства потребления для рабочей силы – т.е. в жизненные средства для рабочего – или в материал труда и средства труда. Таким образом, все товары или все продукты, которые не могут быть использованы указанным образом или не предназначены для такого использования, относятся к фонду потребления общества, но не к капиталу (под капиталом здесь подразумеваются те предметы, в виде которых существует капитал). Тем не менее, все эти продукты, до тех пор пока они остаются товарами, сами являются способом существования капитала. Если предположено существование капиталистического производства, то капитал производит вообще все продукты, и совершенно безраз-

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

101

лично, предназначены ли эти продукты для производительного потребления или же они не могут войти в это производство, стало быть, не могут сами снова стать плотью капитала. Но и в этом случае они остаются капиталом до тех пор, пока они остаются товарами, т.е. находятся в обращении. Как только они проданы окончательно, они перестают быть капиталом в этом смысле. Коль скоро капитал не находится в стадии процесса труда, он вообще должен быть налицо в форме товара или денег (быть может, хотя бы даже и в форме всего лишь долгового обязательства и т.д.). Однако указанные товары не могут войти в процесс труда или в процесс производства в качестве потребительных стоимостей.}

В той мере, в какой рабочий действует как рабочий, проявляет свою рабочую силу, в той же самой мере он ее отчуждает, так как ведь она уже в качестве проявляющей себя рабочей силы продана владельцу денег, продана еще до того, как начался процесс труда. Труд, осуществляя себя, – с одной стороны, в качестве формы сырого материала (в качестве потребительной стоимости и продукта), а с другой стороны, в качестве меновой стоимости, овеществленного общественного труда вообще, – из труда превращается в капитал.

Если вообще говорится, что капитал – это продукт, используемый как средство для нового производства, то в этом случае, как уже было замечено выше, капиталистическое отношение подменяется предметными условиями всякого процесса труда. С другой стороны, эта путаница легко возникает оттого, – отчасти она имеет место даже у самого Рикардо²⁵, – что капитал называют накопленным трудом ( accumulated labour ), используемым для производства еще большего количества накопленного труда. Выражение это двусмысленно, так как под накопленным трудом не следует понимать ничего иного, кроме продуктов, используемых для производства новых потребительных стоимостей. Однако это выражение может быть понято также и в том смысле, что продукт (в качестве меновой стоимости) представляет собой не что иное, как определенное количество овеществленного труда вообще, затраченного на то, чтобы заставить это количество возрасти, следовательно, представляет собой процесс самовозрастания стоимости. Хотя второй процесс предполагает первый, первый, напротив, не обязательно влечет за собой второй.

Коль скоро предметные условия труда, материал и средство труда, непосредственно функционируют в процессе труда, они применяются рабочим. Но не труд применяет капитал, а капитал применяет труд. Это специфическое положение, которое вообще

102

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

занимает стоимость по отношению к рабочей силе, овеществленный, прошлый труд по отношению к живому, настоящему труду, условия труда по отношению к нему самому, – как раз и составляет специфическую природу капитала. Несколько подробнее мы это рассмотрим в конце этой первой главы («Превращение денег в капитал») данного отдела I. Здесь пока достаточно заметить, что в процессе производства – коль скоро он является процессом увеличения стоимости и, следовательно, процессом самовозрастания предпосланной стоимости или денег – стоимость (т.е. овеществленный всеобщий общественный труд), прошлый труд, сохраняет и умножает себя, полагает прибавочную стоимость посредством [I–51] обмена, относительного присвоения живого труда, обмена, опосредствованного куплей рабочей силы. Она выступает, таким образом, как совершающая процесс и в этом процессе себя сохраняющая и утверждающая стоимость. Стало быть, как нечто самостоятельное, – воплощением этой самостоятельности является капиталист, – как самостоятельность стоимости. Труд (живой) выступает лишь как средство, как фактор, при посредстве которого капитал (стоимость) сам себя воспроизводит и умножает.

«Труд есть тот фактор, благодаря которому капитал оказывается способным производить заработную плату, прибыль, т.е. доход» ( John Wade. History of the Middle and Working Classes. 3rd edition. London, 1835, стр . 161).

(В абстрактно экономической части сочинения Уэйда содержится кое-что оригинальное для своего времени, например, о торговых кризисах и т.д. Зато вся историческая часть представляет собой разительный пример бессовестного плагиаторства, господствующего среди английских экономистов. Она , в частности , почти дословно переписана из работы сэра Фредерика Мортона Идена «The State of the Poor, or an History of the Labouring Classes in England from the Conquest to the Present Period». 3 Vols . London , 1797 ²⁶.)

Стоимость, овеществленный труд, приобретает это отношение к живому труду лишь в той мере, в какой ей противостоит рабочая сила как таковая, т.е., с другой стороны, опять-таки, следовательно, лишь в той мере, в какой предметные условия труда, а стало быть, и условия для осуществления рабочей силы противостоят ей самой в обособленной самостоятельности, под контролем чужой воли. Поэтому несмотря на то, что средство труда и материал как таковые капиталом не являются, они сами выступают в качестве капитала, так как их самостоятельность, их эгоистичное существование по отношению к рабочему и, стало быть, по отношению к самому труду срослось с их

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

103

бытием. Совершенно так же как золото и серебро выступают в качестве денег, непосредственно связаны в представлении с тем общественным производственным отношением, носителем которого они являются.

Внутри капиталистического производства процесс труда имеет то отношение к процессу увеличения стоимости, что последний выступает как цель, первый – лишь как средство. Поэтому первый процесс останавливается там, где последний уже или еще невозможен. С другой стороны, во время так называемой спекулятивной горячки, во время спекулятивных кризисов (спекуляция акциями и т.д.) обнаруживается, что процесс труда (собственно материальное производство) является всего лишь обременительным условием, и капиталистические нации охватывает всеобщее яростное стремление достичь цели (процесса увеличения стоимости) без применения средства (процесса труда).

Процесс труда как таковой мог бы быть самоцелью лишь в том случае, если бы капиталист был заинтересован в потребительной стоимости продукта. Однако для него речь идет только об отчуждении продукта в качестве товара, о его обратном превращении в деньги, и так как этот продукт первоначально уже был деньгами, – об увеличении этой денежной суммы. В этом смысле может быть сказано:

«Именно стоимость образует продукт» ( J . В. Say. Cours complet d'économie politique pratique. Seconds édition . Tome premier . Paris, 1840, стр. 510).

Фактически это относится ко всякому товарному производству. Но, с другой стороны, опять-таки правильным является то, что только капиталистическое производство является товарным производством в наиболее широком объеме, т.е. что здесь совершенно исчезает производство для собственного потребления, а элементы производства, даже в земледелии, все в большей и большей мере вступают в процесс производства уже как товары.

Здесь, в разделе о «Превращении денег в капитал», следует лишь в самых общих чертах (так как при рассмотрении обращения мы к этому вернемся) обратить внимание на ту форму, в которой тут выступают деньги. Впрочем, но существу это уже было сделано в параграфе «а» («Наиболее общая форма капитала»).

В отношении процесса увеличения стоимости необходимо заметить еще следующее: то, что предпослано этому процессу, является не только стоимостью, но и суммой стоимости,

104

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

стоимостью определенной величины, что впоследствии еще будет рассмотрено более подробно. Эта стоимость (даже когда капиталист является таковым in nuce *) должна быть в состоянии купить по крайней мере одного рабочего и необходимые для него материал и орудие. Короче говоря, сумма стоимости здесь с самого начала определяется меновыми стоимостями товаров, непосредственно входящих в процесс труда.

Так вот, все это вместе мы называем капиталистическим процессом производства на основе капитала. Дело заключается здесь не в том, чтобы произвести продукт, а в том, чтобы произвести товар – продукт, предназначенный для продажи. И дело заключается не просто в том, чтобы производить товары и таким образом, посредством их продажи, завладеть находящимися в обращении потребительными стоимостями, а в том, чтобы производить товары, имея целью сохранение и умножение предпосланной стоимости.

[I–52] {Если процесс труда рассматривается совершенно абстрактно, то можно сказать, что первоначально в дело вступают лишь два фактора – человек и природа (труд и природный материал труда). Первыми орудиями человека являются члены его собственного тела, которыми, однако, он сам еще только должен овладеть. Лишь с первым продуктом, используемым для нового производства, – пусть это будет хотя бы только камень, брошенный в животное, чтобы его убить, – начинается собственно процесс труда. Одним из первых орудий, которым овладевает человек, является животное (домашнее животное). (Gm. об этом соответствующее место у Тюрго²⁷.) Поэтому с точки зрения процесса труда Франклин правильно определяет человека как «животное, делающее орудия», или как «инженера»²⁸. Таким образом, земля и труд являются как бы первичными факторами производства, а продукты, предназначенные для процесса труда, – произведенный материал труда, средства труда, жизненные средства, – лишь производным фактором.

«Земля необходима, капитал полезен. А труд на земле производит капитал!» ( Colins. L'Economie Politique. Source des Révolutions et des Utopies prétendues Socialistes. Tome troisiéme. Paris, 1857, стр. 288).

(Колен полагает, что это обособление стоимости (см. тетрадь VII, стр. 153, 154²⁹), которое содержится в понятии капитала, выдумано экономистами.}

Упомянутая выше двусмысленность имеет место также и у Джемса Милля:

__________

* – в зародыше. Ред.

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

105

«Всякий капитал» {здесь имеется в виду капитал исключительно в вещественном смысле} «действительно состоит из товаров!.. Первый капитал должен был быть результатом чистого труда. Первые товары не могли быть сделаны при помощи каких-либо товаров, существовавших до них» { James Mill. Elements of Political Economy. London , 1821, стр. 72).

Однако указанное расчленение производства на факторы – человек как носитель труда и земля (собственно говоря, природа) как предмет труда – является тоже совершенно абстрактным. Ибо первоначально человек противостоит природе не как рабочий, а как собственник и представляет собой не человека как отдельного индивида, а, если хоть как-то говорить о человеческом бытии этого индивида, то он представляет собой родового человека, племенного человека, семейного человека и т.д.

{У того же самого Милля сказано:

«Труд и капитал... первый – непосредственный труд... второй – накопленный труд, являющийся результатом прежнего труда» (там же, стр. 75).}

Если, с одной стороны, капитал – расчлененный на его факторы – сводят к одному лишь вещественному способу его существования в процессе труда, для того чтобы вообще протащить его в качестве необходимого элемента любого производства, то, с другой стороны, опять-таки признают, что капитал имеет чисто идеальную природу, так как он представляет собой стоимость (Сэй, Сисмонди и т.д.).

Если говорят, что капитал является продуктом в противоположность товару (Прудон, Уэйленд и т.д.), или что он является орудием труда и материалом труда, или же что он состоит из продуктов, получаемых рабочим и т.д., то при этом забывают, что в процессе труда труд уже включен в капитал и принадлежит ему в такой же точно степени, как средство труда и материал труда.

«Так как рабочие получают за свой труд заработную плату..., то капиталист является собственником не только капитала» (в этом вещественном смысле), «но также и труда. Если то, что выплачивается в качестве заработной платы, включается, как это обычно имеет место, в понятие капитала, тогда абсурдно говорить о труде отдельно от капитала. Слово капитал, употребляемое в таком смысле, включает в себя как труд, так и капитал» ( James Mill, там же, стр. 70–71).}

Так же как апологетам капитала на руку отождествлять капитал с той потребительной стоимостью, в виде которой он существует, и эту потребительную стоимость как таковую называть капиталом, – для того чтобы представить капитал как

106

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

вечный фактор производства, как такое отношение, которое независимо от всех общественных форм, имманентно любому процессу труда, стало быть, процессу труда вообще, – точно так же получается и с господами экономистами, которым, для того чтобы мошеннически отделаться от некоторых феноменов, присущих собственно капиталистическому способу производства, выгодно забывать о самом существенном в капитале, о том, что он представляет собой стоимость, создающую стоимость, и потому является не только себя сохраняющей, но и умножающей себя стоимостью. Об этом выгодно, например, забывать для того, чтобы доказывать невозможность перепроизводства. Капиталист здесь рассматривается как лицо, заинтересованное лишь в потреблении определенных продуктов (в присвоении их посредством продажи своего товара), а не в умножении предпосланной стоимости, покупательной силы как таковой, абстрактного богатства как такового.

Благодаря превращению денег в капитал, осуществленному обменом между деньгами и трудом, всеобщая формула капитала (Д–Т–Д) приобрела теперь определенное содержание. Деньги представляют собой самостоятельное бытие меновой стоимости. Рассматриваемые со стороны их качества, они являются материальным представителем абстрактного богатства, материальным бытием абстрактного богатства. Однако та степень, [I–53] в которой они этим являются, тот объем, в котором они соответствуют своему понятию, зависит от их собственного количества или массы. В умножении денег умножение стоимости как таковой выступает как самоцель. Делать деньги посредством денег – такова цель капиталистического процесса производства. Умножение богатства в его всеобщей форме, умножение количества общественного овеществленного труда, выраженного в деньгах как вещи. Фигурируют ли имеющиеся налицо стоимости как всего лишь счетные деньги в гроссбухе – в какой бы то ни было форме, как знаки стоимости и т.д., – в настоящий момент это безразлично. Деньги здесь выступают лишь как такая форма самостоятельной стоимости, которую капитал принимает как в своем исходном пункте, так и в пункте своего возвращения, с тем чтобы сбрасывать ее снова и снова. Дальнейшие подробности по этому вопросу относятся к отделу II (Процесс обращения капитала).

Капитал здесь представляет собой совершающие процесс деньги, для которых их формы денег и товара сами являются лишь меняющимися формами. Капитал постоянно оценивается в счетных деньгах и выступает лишь как их материальное существование, также и в то время, когда он существует как товар;

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

107

и стоит ему выступить в форме денег, как реализация его стоимости становится возможной лишь в том случае, если он снова покинет эту форму. Заинтересованность капиталиста в деньгах означает лишь то, что он заинтересован только в меновой стоимости, в умножении меновой стоимости, в абстрактном обогащении. Последнее же как таковое выражается исключительно в деньгах.

«Основная цель денежного капиталиста состоит фактически в увеличении номинальной суммы его состояния. Если его капитал в данном году составляет в денежном выражении, например, 20000 ф.ст., то цель капиталиста состоит в том, чтобы в следующем году он составил в денежном выражении 24000 ф.ст. Увеличивать свой капитал в его денежном выражении, это – единственный способ, при помощи которого он, как купец, может служить своим интересам. Важность этой цели для него не меняется из-за колебаний денежного обращения или из-за изменения реальной стоимости денег. Например, за год он может увеличить свой капитал с 20000 до 24000 ф.ст.; но вследствие падения стоимости денег может не возрасти его распоряжение предметами комфорта и т.д. Тем не менее это увеличение его капитала настолько же в его интересах, как если бы деньги не упали в стоимости; ибо в противном случае его денежное богатство осталось бы стационарным, а его реальное богатство уменьшилось бы в отношении 24 к 20... Товары не являются поэтому конечной целью промышленного капиталиста, если не считать расходования им своего дохода на покупку предметов потребления. При расходовании капитала промышленного капиталиста и при покупках для производства конечная цель промышленного капиталиста – деньги» ( Thomas Chalmers . On Political Economy in connexion with the Moral State and Moral Prospects of Society. 2 nd edition. London , 1832, стр. 164–166).

{Еще один момент должен быть отмечен в отношении формулы Д–Т–Д. Стоимость как капитал, как самовозрастающая стоимость, представляет собой стоимость, возведенную в квадрат. Она не только имеет самостоятельное выражение, например в деньгах, но и сравнивает себя с самой собой (или сравнивается капиталистом), сопоставляет себя в одном периоде (ту величину стоимости, которая была предпослана процессу производства) с собой в другом периоде, а именно, после своего возвращения из обращения, после того как товар продан и снова превращен в деньги. Следовательно, стоимость выступает в двух различных периодах как один и тот же субъект, и притом это есть ее собственное движение, движение, характеризующее капитал. Только в этом движении стоимость выступает как капитал . Смотри противоположный взгляд в книге : «A Critical Dissertation on the Nature, Measures, and Causes of Value; chiefly in reference to the Writings of Mr. Ricardo and his Followers. By the Author of Essays on the Formation and Publication of Opinions». {S. Bailey .} London , 1825.}

108

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

Вся соль у Бейли, направленная против всего учения об определении стоимости рабочим временем, заключается в следующем: стоимость является всего только отношением, в котором обмениваются различные товары. Стоимость – лишь отношение между двумя товарами.

Стоимость не есть «нечто внутреннее и абсолютное» (там же, стр. 23). «Невозможно обозначить или выразить стоимость товара иначе, как определенным количеством какого-нибудь другого товара» (стр. 26). «Вместо того чтобы рассматривать стоимость как отношение между двумя вещами, они» (рикардианцы и сам Рикардо) «смотрят на нее как на положительный результат, произведенный определенным количеством труда» (стр. 30). «Так как стоимости товаров А и В, согласно их учению, относятся друг к другу как количества труда, которым они произведены, или... определяются количеством труда, которым они произведены, то они, по-видимому, сделали тот вывод, что стоимость товара А, взятого вне отношения к чему-либо другому, равняется количеству труда, которым этот товар произведен. В этом последнем утверждении, несомненно, нет никакого смысла» (стр. 31–32). Рикардо и его последователи говорят о «стоимости как о своего рода всеобщем и самостоятельном свойстве» (стр. 35). «Стоимость товара обязательно должна быть его стоимостью в чем-либо» (там же).

В качестве овеществления общественного труда товар выступает как нечто относительное. Ибо [если]* содержащийся [в каком-либо товаре]* труд приравнивается ко всем другим видам труда, то он приравнивается к ним лишь как определенное наличное бытие общественного труда. Но в рамках этого общественного труда отдельный индивид уже не рассматривается изолированно, а, если это угодно Бейли, труд данного индивида полагается как нечто относительное, сам же товар – как наличное бытие этого относительного.

[II–54] Тот же самый Бейли говорит:

«Стоимость есть отношение между современными товарами, так как только такие товары могут обмениваться друг на друга; а когда мы сравниваем стоимость товара в одно время с его стоимостью в другое время, то это только сравнивание того отношения, в котором данный товар находился к какому-нибудь другому товару в эти различные моменты времени» (цит. соч., стр. 72).

Бейли возражает против «сравнивания товаров в различные моменты времени», как будто, например, в процессе оборота капитала капиталист не вынужден непрерывно сравнивать стоимость в одно время со стоимостью в другое время.

{Тут можно было бы спросить, как денежное выражение капитала относится к самому

капиталу. Когда деньги существуют в форме денег, то те элементы, на которые они

обмени-
__________

* Здесь рукопись повреждена. Ред.

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

109

ваются при своем превращении в производительный капитал, противостоят им в качестве товаров. Следовательно, законы действуют здесь в том виде, как они развились в процессе метаморфоза товара или в простом денежном обращении. Если в обращении находятся знаки стоимости, то, служат ли они в качестве средства обращения или средства платежа, они всего лишь представляют стоимость товаров, оцененную в деньгах, или непосредственно деньги – в тех количествах, которые выражены в ценах товаров. Как таковые, эти знаки стоимости не имеют никакой стоимости. Они, следовательно, еще не капитал в том смысле, в каком он является овеществленным трудом, а представляют теперь всецело цену капитала, подобно тому как прежде они представляли цену товара. Если в обращении находятся действительные деньги, то они сами являются овеществленным трудом – капиталом (так как являются товаром).

Если общую сумму обращающихся денег мы разделим на число совершаемых ими оборотов, то получим количество денег, действительно находящихся в обращении, и это количество является составной частью капитала, основного или оборотного, в зависимости от того, как их будут рассматривать. Теми же самыми G талерами, если они оборачиваются 20 раз в день, я могу купить товара на 120 талеров; эти 6 талеров представляют в течение одного дня стоимость 120 талеров. К этому, однако, надо добавить и сами 6 талеров. Таким образом, весь капитал, находящийся в процессе оборота в течение дня, равен 126 талерам.

Если капитал равен 100 талерам и покупает на 100 талеров товары, то эти же самые 100 талеров представляют теперь второй капитал в 100 талеров и т.д. Если эти 100 талеров оборачиваются 6 раз в день, то они поочередно послужили представителями капитала в 600 талеров. Стало быть, насколько велик или мал представляемый ими в течение дня капитал, зависит от скорости их оборота; эта последняя равна скорости метаморфоза товара, который выступает здесь как метаморфоз капитала, попеременно принимающего и покидающего свои формы денег и товара. Когда деньги функционируют в качестве средства платежа, то 600 талеров денег могут оплатить капитал любой величины, если его отрицательные и положительные обязательства балансируются в итог, равный 600 талерам.

В то время как в простом товарном обращении деньги первоначально выступают как промежуточный момент, как метаморфоз товара, превращенный в деньги товар выступает как исходный и конечный пункт движения капитала, а товар в качестве метаморфоза капитала – всего лишь как промежуточный момент.

110

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

Единственное отличие, характеризующее деньги, выступающие как форма капитала, как действительные, а не как счетные деньги, заключается в следующем: 1) Деньги возвращаются, и возвращаются умноженными, к тому пункту, из которого они выходят. Деньги же, израсходованные на потребление, не возвращаются к своему исходному пункту; капитал – деньги, авансированные на производство, – возвращается к своему исходному пункту умноженным. 2) Израсходованные [на потребление] деньги остаются в обращении, из которого они извлекают товары; капитал же бросает обратно в обращение больше товаров, чем извлекает из него, и поэтому постоянно снова извлекает из обращения израсходованные им деньги. Чем быстрее совершается это круговое движение, т. е. чем быстрее происходит обращение или метаморфоз капитала, тем быстрее совершается оборот денег, и так как это имеет место в результате не одностороннего, а многостороннего движения капитала, то тем в большей степени деньги будут служить в качестве средства платежа, а долговые обязательства и активы – балансироваться.}

Производительным капиталом называется капитал, превращенный указанным способом в деньги, коль скоро он подчинил себе процесс производства и функционирует как покупатель и потребитель труда. Только там, где капитал подчинил себе само производство, где, следовательно, производит капиталист, только там капитал существует как господствующая, специфическая форма определенной эпохи производства. Формально капитал может еще раньше выступать в других функциях, и в этих же самых функциях он выступает также и в своей собственной эпохе. Но в таком случае это еще всего лишь производные и вторичные формы капитала, такие как купеческий капитал, капитал, приносящий проценты, и т.д. Таким образом, если мы говорим о производительном капитале, то под этим следует понимать все [капиталистическое] отношение целиком, а не так, как если бы одна из тех форм потребительной стоимости, в которых капитал выступает в процессе труда, была бы сама по себе производительной, как если бы стоимость создавали машины или материал труда и т.д.

Из процесса увеличения стоимости, результатом которого являются авансированная стоимость и некоторый избыток, прибавочная стоимость (в самом процессе труда капитал выступает как действительная потребительная стоимость, т.е. как действительное потребление, так как только в потреблении [II–55] потребительная стоимость реализуется в качестве потребительной стоимости; этот осуществляемый капиталом про-

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

111

цесс потребления сам образует некое экономическое отношение, обладает определенной экономической формой и не является безразличным к форме, выпадающим из формы, как это имеет место с понятием простого товара; эти потребительные стоимости, из которых состоит капитал, соответственно понятию этого процесса определены деятельностью потребляющей их рабочей силы), следует то, что собственным специфическим продуктом капитала, коль скоро он производит как капитал, является сама прибавочная стоимость и что специфическим продуктом труда, коль скоро труд включен в капитал, является не тот или иной продукт, а капитал. Сам процесс труда выступает лишь как средство процесса увеличения стоимости, точно так же как потребительная стоимость здесь вообще выступает лишь в качестве носителя меновой стоимости. [II–55]

h ) ДВЕ СОСТАВНЫЕ ЧАСТИ,

НА КОТОРЫЕ РАСПАДАЕТСЯ

ПРОЦЕСС ПРЕВРАЩЕНИЯ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

[II–А]* То, что продает рабочий, представляет собой распоряжение его рабочей силой, определенное по времени распоряжение ею. Система поштучной заработной платы создает, правда, видимость, будто рабочий получает определенную долю продукта. Однако это всего лишь другая форма измерения рабочего времени: вместо того чтобы сказать – ты работаешь 12 часов, говорят – ты получаешь столько-то за штуку, т.е. мы измеряем количество часов по продукту, так как опытным путем установлено, какое количество продукта производится в среднем на один час. Рабочий, который не может выполнить этот минимум, увольняется. (Смотри у Юра³⁰.)

Согласно всеобщему отношению между куплей и продажей, меновая стоимость предлагаемого рабочим товара не может быть определена тем способом, каким покупатель потребляет этот товар; она определяется исключительно количеством овеществленного труда, содержащегося в самом этом товаре, следовательно, в данном случае – тем количеством труда, в которое обходится производство самого рабочего, так как товар, который он предлагает, существует лишь как способность, как потенция, не имеет иного бытия, кроме его телесности, его личности. Рабочее время, необходимое как для того, чтобы сохранить рабочего физически, так и для того, чтобы видоизменить его посредством

__________

* Буквою «А» Маркс обозначил оборотную сторону обложки II тетради своей рукописи. Ред.

112

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

развития у него особой потенции, и есть рабочее время, необходимое для того, чтобы произвести рабочего как такового.

В этом обмене рабочий в действительности получает деньги лишь в виде монеты, т.е. получает всего лишь мимолетную форму тех жизненных средств, на которые он обменивает деньги. Жизненные средства, а не богатство, являются для рабочего целью обмена.

Рабочую силу называют капиталом рабочего в том смысле, что она представляет собой тот фонд, который рабочий не уничтожает в результате какого-либо единичного обмена, а всегда может снова повторить этот обмен в течение своей жизни в качестве рабочего. Сообразно этому, капиталом было бы все, что представляет собой фонд повторяемых процессов того же субъекта. Так, например, глаз – это капитал зрения. Пустые фразы. То, что для рабочего, пока он трудоспособен, труд постоянно является источником обмена, – причем не просто обмена, а обмена с капиталом, – это заложено в таком определении понятия, согласно которому рабочий продает лишь временное распоряжение своей рабочей силой и, стало быть, может постоянно возобновлять тот же самый акт обмена, как только он вполсыта наестся и наполовину выспится, примет надлежащее количество вещества, чтобы иметь возможность снова воспроизвести свою жизнедеятельность.

Вместо того чтобы выражать по этому поводу свое изумление и как великую заслугу капитала ставить в счет рабочему то, что он вообще живет и, следовательно, в состоянии ежедневно возобновлять определенные жизненные процессы, — все на свете приукрашивающим сикофантам буржуазной политической экономии скорее следовало бы обратить свое внимание на то, что в результате постоянно повторяемого труда рабочему всегда приходится предлагать в акте обмена только сам свой живой, непосредственный труд. Само повторение является в действительности лишь видимостью. То, что рабочий обменивает с капиталом (пусть даже этот капитал будет по отношению к рабочему последовательно представлен различными капиталистами), есть вся его рабочая сила, которую он расходует, скажем, в течение 30 лет. Она оплачивается ему частями, так же как и продает он ее по частям. Это абсолютно ничего не меняет в существе дела и менее всего дает право делать тот вывод, что – так как рабочему, прежде чем он сможет повторить свой труд и свой обмен с капиталом, нужно известное количество часов поспать – труд образует капитал рабочего. Фактически то, что здесь рассматривается как капитал, означает лишь предел труда рабочего, перерыв в его труде, означает лишь то, что

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

113

рабочий не есть perpetuum mobile*. Борьба за нормированный рабочий день доказывает, что капиталист ничего так сильно не желает, как того, чтобы рабочий растрачивал дозы своей жизненной силы по возможности без перерывов³¹. [II–А]

* * *

[II–55] Все движение, которое проделывают деньги, для того чтобы превратиться в капитал, распадается, следовательно, на два совершенно различных процесса. Первый процесс – это акт простого обращения, купля на одной стороне, продажа на другой; второй процесс – это потребление покупателем купленного товара, акт, происходящий вне обращения, за его спиной. Потребление купленного товара, вследствие специфической природы последнего, само образует здесь некое экономическое отношение. Покупатель и продавец вступают в этом процессе потребления в новое отношение друг к другу, являющееся вместе с тем производственным отношением.

Оба акта могут быть совершенно разъединены во времени, но продажа, реализуется ли она немедленно или же договор о ней заключается сначала лишь идеально, а реализуется лишь впоследствии, – продажа в качестве особого акта, по крайней мере идеально, как договоренность между покупателем и продавцом, всегда должна предшествовать второму акту, процессу потребления купленных товаров, несмотря на то, что обусловленная договором цена этих товаров будет уплачена лишь впоследствии.

Первый акт полностью отвечает законам товарного обращения, к которому он принадлежит. Эквиваленты обмениваются на эквиваленты. Владелец денег оплачивает, с одной стороны, стоимости материала труда и средств труда, с другой стороны, – стоимость рабочей силы. Следовательно, в процессе этой купли он в виде денег дает ровно столько овеществленного труда, сколько извлекает из обращения в форме товаров – рабочей силы, материала труда и средств труда. Если бы этот первый акт не соответствовал законам товарного обмена, он вообще не мог бы выступать в качестве акта такого способа производства, основа которого состоит в том, что то наиболее элементарное отношение, в которое индивиды вступают друг к другу, является отношением товаровладельцев. Тогда для объяснения этого акта пришлось бы предположить некоторую другую основу производства. В нашем же случае как раз наоборот – именно тот способ производства, продукт которого всегда имеет

__________

* – вечный двигатель. Ред.

114

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

элементарную форму товара, а не потребительной стоимости, является способом производства, покоящимся на капитале, на обмене между деньгами и рабочей силой.

Во втором акте обнаруживается такой феномен, который по своему результату и по своим условиям кажется совершенно чуждым, противоречащим не только законам простого обращения, но и самому обращению. Прежде всего изменяется социальное положение продавца и покупателя в самом процессе производства. Покупатель становится командиром продавца в той мере, в какой последний своей личностью в качестве рабочего входит в самый процесс потребления, совершаемый покупателем. Вне процесса простого обмена это отношение [между покупателем и продавцом] становится отношением господства и подчинения, которое, однако, отличается от всех других существовавших в истории отношений этого рода тем, что оно проистекает исключительно из специфической природы товара, продаваемого продавцом, следовательно, что это отношение возникает здесь лишь из купли и продажи, из положения обеих сторон как товаровладельцев, стало быть, что оно само по себе опять-таки включает в себя политические и т.д. отношения. Покупатель становится начальником, господином (master), продавец становится его рабочим (man, hand). Совершенно так же как отношение между покупателем и продавцом, как только оно переходит в отношение между кредитором и должником, изменяет социальное положение обеих сторон (но только временно), точно так же оно изменяет его и в данном случае, но здесь измененное положение становится постоянным.

Однако если рассматривать самый результат, то он полностью противоречит законам простого обращения, и это становится тем более очевидным в том случае, если платеж, как это большей частью имеет место, происходит лишь после выполненного труда, если, следовательно, купля реализуется фактически только в конце процесса производства. Тут уж рабочая сила как таковая больше не противостоит покупателю. Она воплотилась в товаре, [на создание которого было затрачено,] скажем, 12 часов рабочего времени, или 1 рабочий день. Покупатель, стало быть, получает стоимость, измеряемую 12 рабочими часами. Оплачивает же он стоимость, измеряемую, например, лишь 10 рабочими часами. Фактически здесь были бы обменены друг на друга не эквиваленты, но в действительности здесь и не имеет место обмен. Разве лишь здесь могли бы сказать: предположим, – а это стало излюбленной фразой, – что акт I не имел место указанным выше способом и [II–56] покупатель оплачивает не рабочую силу, а самый выполненный труд. В этом случае

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

115

можно вообразить, что продукт теперь готов, но его стоимость существует лишь в форме его цены. Она еще только должна быть реализована в виде денег. Если, следовательно, капиталист, сразу же реализует для рабочего его долю продукта в виде денег, тогда в порядке вещей то, что рабочий удовлетворяется меньшим эквивалентом в виде денег, чем тот эквивалент, который он отдал в виде товара. Вообще говоря, это чепуха. Ибо это свелось бы к утверждению, что продавец всегда должен удовлетворяться меньшим эквивалентом в виде денег, чем тот эквивалент, который он отдает в виде товара. Как только покупатель превращает свои деньги в товар, покупает, его стоимость существует в виде того товара, который он покупает, имманентно существует как цена и уже не существует больше как реализованная стоимость, как деньги. За то, что его товар потерял форму меновой стоимости, форму денег, покупатель не получает никакой компенсации. С другой стороны, он даже выиграл от того, что его товар существует теперь в форме товара.

Однако, говорят нам далее, если я покупаю какой-либо товар для собственного потребления, то это нечто иное; в этом случае я заинтересован в его потребительной стоимости. Речь здесь идет лишь о том, чтобы превратить меновую стоимость в жизненные средства. Напротив, в том случае, когда я покупаю товар, для того чтобы снова его продать, я, очевидно, сначала проигрываю, когда обмениваю на него свои деньги. Ибо я заинтересован лишь в меновой стоимости, в результате же купли мои деньги теряют форму денег. Меновая стоимость существует вначале лишь как цена, как еще только подлежащее реализации приравнивание товара к деньгам. Однако та цель, с которой я покупаю товар, не имеет с его стоимостью ничего общего. Тот феномен, что при купле с целью продажи получается прибавочная стоимость, был бы в этом случае объясняем расчетом покупателя на то, что эта прибавочная стоимость должна получиться, что является очевидной нелепостью. Когда я продаю какой-либо товар, мне совершенно безразлично то употребление или злоупотребление, которое захочет найти покупатель для этого товара.

Предположим, что товаровладелец не имеет достаточного количества денег, для того чтобы купить труд, но у него их достаточно, для того чтобы купить материал труда и средство труда. Продавцы материала труда и средства труда высмеяли бы его, если бы ему вздумалось сказать: материал труда и средство труда представляют собой незавершенные продукты; первый – по природе вещей, второе также образует лишь составную часть последующего продукта и не имеет стоимости, помимо той, кото-

116

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

рую оно образует в качестве этой составной части. В самом деле, предположим, что материал труда стоит 100 талеров, средство труда – 20 талеров, а труд, который я к ним присоединяю, будучи измерен в деньгах, пусть будет равен 30 талерам. Таким образом, продукт имел бы стоимость в 150 талеров, и как только я закончил свой труд, я располагаю товаром стоимостью в 150 талеров, товаром, который, однако, еще только должен быть продан, чтобы он мог существовать в форме меновой стоимости, в виде 150 талеров. Те 100 талеров, которые я дал продавцу материала, и те 20 талеров, которые я дал продавцу средства труда, образуют составные части стоимости моего товара; они составляют 80% его цены. Но эти 80% стоимости моего еще не проданного товара, который я еще только должен превратить снова в деньги, продавцы сырого материала и средства труда уже реализовали в деньгах, продав мне сырой материал и средство труда, реализовали еще до того, как мой продукт был изготовлен и тем более до того, как он был продан. Следовательно, так как я авансирую им эти деньги посредством простого акта купли, то они должны были бы продавать мне свои товары ниже стоимости. Получается тот же самый казус.

В обоих случаях у меня в руках товар стоимостью в 150 талеров, который, однако, еще только должен быть продан, реализован в деньгах. В первом случае я сам присоединил [к стоимости материала труда и средства труда] стоимость труда, однако стоимость материала труда и средства труда оплатил заранее, не только до того, как продукт продан, но и до того, как он готов. Во втором случае стоимость [труда] присоединил рабочий, а я оплатил ее до продажи товара. Дело свелось бы все к той же нелепости, будто покупатель как таковой имеет привилегию покупать дешевле, в результате чего он в своем качестве продавца снова терял бы ровно столько, сколько он выгадывал бы в качестве покупателя.

Например, к концу рабочего дня рабочий присоединил к [стоимости] продукта один рабочий день, и я обладаю этим его трудом в овеществленной форме, в качестве меновой стоимости, которую, стало быть, я ему оплачиваю лишь тогда, когда возвращаю ему ту же самую меновую стоимость в виде денег. Та форма потребительной стоимости, в которой существует стоимость, так же мало изменяет величину стоимости, как мало эта величина меняется от того, существует ли она в форме товара или денег, в качестве реализованной или нереализованной стоимости.

Что при этом еще вкрадывается в представление об этих отношениях – так это воспоминание о плате за дисконт. Если

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

117

товары у меня готовы и я беру под них ссуду, не продавая их или же продавая их лишь условно, либо беру ссуду под платежное обязательство за уже проданный товар, который, однако, может быть оплачен лишь позднее и в уплату за который я получил, стало быть, лишь позднее реализуемое обязательство, вексель и т.п., – то я оплачиваю дисконт. Я плачу за то, что я получаю деньги, не продавая товар, или же получаю деньги раньше, чем товар может быть оплачен, до действительной реализации продажи, плачу за ту или иную форму денежной ссуды. Я отказываюсь от определенной части [II–57] цены товара и предоставляю эту часть тому, кто мне авансирует деньги под товар, который еще не продан или еще не может быть оплачен. Следовательно, в этом случае я оплачиваю метаморфоз товаров.

Если же я являюсь покупателем труда, – как только труд уже овеществлен в продукте, – то, во-первых, указанное отношение к этому случаю не подходит. Ибо когда авансируются деньги и дисконтируется платежное обязательство, то в обоих этих случаях тем, кто авансирует деньги, является не покупатель товара, а третье лицо, становящееся между покупателем и продавцом. В рассматриваемом же случае капиталист противостоит рабочему, доставившему ему товар (определенное рабочее время, овеществленное в определенной потребительной стоимости), как покупатель и платит рабочему уже после того как он получил эквивалент в виде товара. Во-вторых, во всем этом отношении между промышленным капиталом и капиталистом, ссужающим деньги под проценты, уже предположено отношение капитала. Предположено, что деньги как таковые – вообще стоимость – обладают способностью самовозрастать в течение определенного промежутка времени, создавать определенную прибавочную стоимость и что при этом условии за их использование платят. Здесь, следовательно, предполагают существование производной формы капитала, для того чтобы тем самым объяснить его первоначальную форму, предполагают существование особой формы капитала, для того чтобы объяснить его всеобщую форму.

Впрочем, дело все время сводится к следующему: рабочий не может ждать до того времени, когда будет продан продукт. Другими словами, он не имеет для продажи никакого другого товара, кроме самого своего труда. Если бы у него для продажи был товар, то в этом предположении уже заложено то, что рабочий, для того чтобы он мог существовать как продавец товара, – ведь он не живет создаваемым им продуктом, этот товар для него самого не является потребительной стоимостью, –

118

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

всегда должен иметь запас товара в форме денег, достаточный для того, чтобы жить, покупать жизненные средства до тех пор, пока его новый товар не будет готов и продан. Это снова та же самая предпосылка, которая была в первом акте [отношения между рабочим и капиталистом], а именно, что рабочий как всего лишь рабочая сила противостоит предметным условиям труда, к которым относятся как жизненные средства рабочего – средства, для того чтобы жить в течение того времени, когда он работает, – так и условия для осуществления самого труда. Под видом избавления от этого первого отношения, в котором заключается все дело и которое является решающим, оно таким путем восстанавливается снова.

Столь же нелепа и такая формула: рабочий, получив свою заработную плату, тем самым уже получил свою долю в продукте или в стоимости продукта и, следовательно, не имеет права предъявлять какие-либо другие требования. Капиталист и рабочий являются-де компаньонами, совладельцами продукта или его стоимости, но один из партнеров предоставляет другому выплачивать себе свою долю и тем самым теряет свое право на стоимость, вырученную путем продажи продукта и на реализованную в ней прибыль. От этого опять-таки следует отличать двоякого рода ложные концепции. Если бы рабочий за присоединенный им к сырому материалу труд получил эквивалент, то он и на самом деле не мог бы иметь в дальнейшем никаких претензий. Он получил бы свою долю, выплаченную по ее полной стоимости. Это, конечно, было бы объяснением того, почему рабочий больше не имеет никакого отношения ни к товару, ни к его стоимости, но отнюдь не объяснило бы того, почему он получает в виде денег меньший эквивалент, чем тот, который он доставил в виде труда, овеществленного в продукте.

Так, в приведенном выше примере лица, которые продали сырой материал за 100 талеров и средство труда за 20 талеров, купленные у них производителем нового товара, не претендуют на новый товар и его стоимость в 150 талеров. Из этого, однако, не следует, что один из продавцов вместо 100 талеров получил только 80, а другой вместо 20 талеров – только 10. Это лишь доказывает, что если рабочий получил свой эквивалент до продажи товаров, – свой товар, однако, он продал, – то требовать ему больше нечего. Но это не является доказательством того, что он должен продавать свой товар ниже эквивалента. Правда, здесь вкрадывается еще вторая иллюзия. Капиталист продает товар с прибылью. Рабочий, который уже получил свой эквивалент, от прибыли, возникающей из этой последующей операции, уже отказался. Здесь, следовательно, перед нами

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

119

снова та старая иллюзия, что прибыль – прибавочная стоимость – возникает из обращения и возникает потому, что товар продается выше его стоимости, а покупателя обсчитывают. Рабочий не принимал никакого участия в этом обмане одним капиталистом другого; но прибыль одного капиталиста была бы равна убытку другого, и, таким образом, для совокупного капитала не существовало бы собственно никакой прибавочной стоимости.

Конечно, существуют определенные формы наемного труда, создающие видимость того, будто рабочий продал не свою рабочую силу, а самый свой уже овеществленный в товарах труд. Например, в случае поштучной платы. Однако это [II–58] всего лишь другая форма измерения рабочего времени и контроля за трудом (оплаты только необходимого труда).

Если я знаю, что средний труд может, например, доставить 24 штуки какого-то товара за 12 часов, то две штуки соответствуют 1 рабочему часу. Если рабочему оплачиваются 10 часов из проработанных им 12, т.е. если он работает 2 часа прибавочного времени, то это то же самое, как если бы он каждый час доставлял ¹/₆ часа прибавочного труда (бесплатного труда). (Каждый час он доставлял бы 10 минут прибавочного труда, следовательно, за целый день это составило бы 120 минут, т.е. 2 часа.)

Предположим, что 12 рабочих часов, оцененные в деньгах, равны 6 шилл.; тогда 1 рабочий час соответствует ⁶/₁₂ шилл., т.е. ¹/₂ шилл., т.е. 6 пенсам. Следовательно, 24 штуки товара стоят 6 шилл., или 1 штука – ¹/₄ шилл., т.е. 3 пенса. Все равно, добавляет ли рабочий к 10 часам 2 часа, или к 20 штукам продукта 4 штуки. Каждая штука стоимостью в 3 пенса соответствует ¹/2 рабочего часа стоимостью в 3 пенса. Однако рабочий [за ¹/2 часа труда] получает не 3, а 2¹/₂ пенса. Если же он доставляет 24 штуки товара, то его оплата составляет 48 пенсов + 12 пенсов = 60 пенсов = 5 шилл., в то время как капиталист продает товар за 6 шилл.

Следовательно, это лишь иной способ измерять рабочее время (а также контролировать качество труда). Эти различные формы заработной платы не касаются всеобщего отношения. Впрочем, совершенно очевидно, что при поштучной плате возникает тот же самый вопрос: откуда берется прибавочная стоимость? Очевидно, что штука товара оплачивается не полностью; очевидно, что в ней поглощено больше труда, чем оплачено деньгами.

Итак, весь этот феномен может быть объяснен только тем (все другие способы объяснения в конце концов снова предполагают тот же самый феномен), что рабочий в качестве товара продает не свой труд, – товаром же этот труд является только после

120

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

того, как он овеществлен в какой бы то ни было потребительной стоимости, следовательно, всегда как результат процесса труда, стало быть, большей частью до того, как труд оплачивается, – а свою рабочую силу, продает ее до того, как она поработала и реализовала себя в качестве труда.

Тот результат, что предпосланная стоимость, или денежная сумма, которую покупатель бросил в обращение, не только воспроизведена, но и увеличилась, возросла в определенной пропорции, что к стоимости присоединилась прибавочная стоимость, – этот результат осуществляется лишь в непосредственном процессе производства, так как только здесь рабочая сила становится действительным трудом, а труд овеществляется в каком-либо товаре. Этот результат заключается в том, что покупатель [рабочей силы, сырья и орудия] получает обратно в форме товара больше овеществленного труда, чем он авансировал в форме денег. Эта прибавочная стоимость, – этот избыток овеществленного рабочего времени, которое покупатель впоследствии снова бросает в обращение, продавая новый товар, – возникла исключительно во время самого процесса труда.

Но этот второй акт, в котором действительно возникает прибавочная стоимость, а капитал на самом деле становится производительным капиталом, может наступить только как результат первого акта и является лишь следствием специфической потребительной стоимости того товара, который в первом акте обменивается по своей стоимости на деньги. Однако первый акт имеет место лишь при известных исторических условиях. Рабочий должен быть свободным, для того чтобы иметь возможность распоряжаться своей рабочей силой как своей собственностью, следовательно, он не должен быть ни рабом, ни крепостным, ни кабально зависимым. С другой стороны, он точно так же должен быть лишен условий осуществления своей рабочей силы. Следовательно, он не должен быть ни крестьянином, ведущим хозяйство для собственного потребления, ни ремесленником; вообще он должен перестать быть собственником. Предполагается, что рабочий работает как несобственник и что условия его труда противостоят ему как чужая собственность. Следовательно, в этих условиях заложено также и то, что земля противостоит рабочему как чужая собственность; что он отстранен от пользования природой и ее продуктами. Это тот пункт, в котором земельная собственность выступает как необходимая предпосылка наемного труда, а потому и капитала. Впрочем, при рассмотрении капитала как такового нет нужды и дальше принимать во внимание этот пункт, так как соответствующая капиталистической форме производства форма земельной собствен-

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

121

ности сама является историческим продуктом капиталистического способа производства. Таким образом, в бытии рабочей силы как товара, предлагаемого самим рабочим, заложен целый круг исторических условий, только при наличии которых труд может стать наемным трудом и, следовательно, деньги – капиталом.

При этом, естественно, речь идет о том, что производство в целом покоится на этой основе, что наемный труд и его применение капиталом выступают не как спорадическое явление на поверхности общества, но что это [II–59] представляет собой господствующее отношение.

Для того чтобы труд выступал как наемный труд, для того чтобы рабочий работал как несобственник, продавал бы не товар, а распоряжение своей собственной рабочей силой, – продавал бы саму свою рабочую силу тем единственным способом, каким она может быть продана, – условия осуществления его труда должны противостоять ему как отчужденные условия, как чуждые силы, как условия, находящиеся под властью чужой воли, как чужая собственность. Овеществленный труд, стоимость как таковая противостоит рабочему как эгоистическая сущность, как капитал, носителем которого является капиталист, – противостоит ему поэтому также и как капиталист.

То, что рабочий покупает, представляет собой некий результат, определенную стоимость, количество рабочего времени, равное тому количеству рабочего времени, которое содержится в его собственной рабочей силе, стало быть – сумму денег, необходимую для того, чтобы сохранять его жизнь в качестве рабочего. Ибо то, что он покупает, является деньгами, т.е. всего лишь иной формой той меновой стоимости, которой он сам как рабочая сила уже обладает и обладает в том же самом количестве.

Напротив, то, что покупает капиталист и продает рабочий, представляет собой потребительную стоимость рабочей силы, т.е., стало быть, самый труд, создающую и умножающую стоимость силу. Следовательно, эта создающая и умножающая стоимость сила принадлежит теперь не рабочему, а капиталу. Присоединяя ее к себе, капитал оживает и начинает работать «как будто под влиянием охватившей его любовной страсти»³². Таким путем живой труд становится для овеществленного труда средством его сохранения и умножения. Коль скоро труд создает богатство, он становится силой капитала; точно так же всякое развитие производительных сил труда становится развитием производительных сил капитала. То, что продает сам рабочий, что он постоянно возмещает эквивалентом, это – сама рабочая

122

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

сила, определенная стоимость, величина которой может колебаться в более широких или в более узких пределах, однако по самому своему понятию она всегда сводится к определенной сумме жизненных средств, требующихся для того, чтобы рабочая сила могла сохранить себя как таковую, т.е. чтобы рабочий мог продолжать жить в качестве рабочего. Овеществленный прошлый труд становится таким образом властителем живого, теперешнего труда. Отношение между субъектом и объектом выворачивается наизнанку. Если по отношению к рабочему предметные условия осуществления его рабочей силы и, следовательно, предметные условия действительного труда – орудие, материал, жизненные средства – уже в качестве предпосылки выступают как чуждые, самостоятельные силы, относящиеся к живому труду скорее как условия их собственного сохранения и умножения, которые сближаются с трудом только для того, чтобы впитать побольше труда в самих себя, – то в еще большей степени это выворачивание наизнанку [отношения между субъектом и объектом] выступает в качестве результата [процесса производства]. Предметные условия труда сами являются продуктами труда и, если их рассматривать со стороны меновой стоимости, являются не чем иным, как рабочим временем в овеществленной форме.

Следовательно, с обеих сторон предметные условия труда представляют собой результат самого труда, его собственное овеществление, и это его собственное овеществление, он сам как свой результат, противостоит ему как чуждая сила, как самостоятельная сила, а живой труд все снова и снова оказывается в той же самой оторванности от своих предметных условий на противоположной стороне как всего лишь способность к труду.

Если рабочему нужно работать только половину рабочего дня, для того чтобы жить в течение целого дня, т.е. для того чтобы произвести жизненные средства, необходимые для однодневного поддержания своей жизни в качестве рабочего, то однодневная меновая стоимость его рабочей силы равна половине рабочего дня. Потребительная же стоимость этой рабочей силы определяется не тем рабочим временем, которое необходимо для того, чтобы сохранить и произвести или воспроизвести ее саму, а тем, в течение которого сама рабочая сила может работать. Следовательно, ее потребительная стоимость измеряется, к примеру, одним рабочим днем, в то время как ее меновая стоимость составляет только половину рабочего дня. Покупая рабочую силу по ее меновой стоимости, в соответствии с рабочим временем, требующимся для ее сохранения, капиталист, напротив, получает то рабочее время, в течение которого может работать

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

123

сама рабочая сила; т.е. в приведенном выше случае капиталист получит целый рабочий день, тогда как оплатил он половину дня. Насколько велика или мала его прибыль, зависит от того, на какое время рабочий вообще предоставляет в его распоряжение свою рабочую силу. Однако при всех обстоятельствах рассматриваемое отношение заключается в том, что рабочий предоставляет свою рабочую силу в распоряжение капиталиста на более продолжительное время по сравнению с рабочим временем, необходимым для ее собственного воспроизводства. Капиталист покупает рабочую силу только потому, что она обладает этой потребительной стоимостью.

Капитал и наемный труд лишь выражают два фактора одного и того же отношения. Деньги не могут стать капиталом, не обмениваясь на рабочую силу как на продаваемый самим рабочим товар, стало быть, не находя этого специфического товара на рынке. С другой стороны, труд может выступать как наемный труд только в том случае, когда его собственные условия (условия его осуществления, его собственные предметные условия) противостоят ему как эгоистические силы, как чужая собственность, как для-себя-сущая и прочно обособившаяся [II–60] стоимость, словом, противостоят ему как капитал. Следовательно, если капитал с его вещественной стороны или со стороны той потребительной стоимости, в виде которой он существует, может состоять лишь из предметных условий самого труда, из жизненных средств и средств производства (последние частично представляют собой материал труда, частично – средство труда), то со стороны его формы эти предметные условия должны противостоять труду как отчужденные, самостоятельные силы, как стоимость, – овеществленный труд, – которая относится к живому труду как всего лишь к средству для своего собственного сохранения и умножения.

Следовательно, наемный труд, или система наемного труда (заработная плата как цена труда), является для капиталистического производства необходимой общественной формой труда, точно так же как капитал, возведенная в степень стоимость, представляет собой необходимую общественную форму, которую предметные условия труда должны иметь для того, чтобы труд был наемным трудом. Отсюда видно, сколь глубоким пониманием этого общественного производственного отношения обладает, например, какой-нибудь Бастиа, полагающий, что форма наемного труда не виновата в тех недостатках, на которые жалуются социалисты. {Подробнее об этом – позже.} Молодчик полагает, что если бы рабочие имели достаточно денег, для того чтобы прожить до продажи товара, то они могли бы делить

124

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

с капиталистом выручку от продажи продукта в более благоприятных условиях. Иными словами, это имело бы место в том случае, если бы они не были наемными рабочими, если бы вместо своей рабочей силы они могли продавать продукт своего труда. То обстоятельство, что они не в состоянии это делать, как раз и превращает их в наемных рабочих, а их покупателей – в капиталистов. Таким образом, существенная форма отношения рассматривается г-ном Бастиа как случайное обстоятельство³³.

Сюда примыкают еще и некоторые другие вопросы, которые должны быть рассмотрены сейчас же. Но предварительно еще одно замечание. Мы видели, что рабочий, в результате того, что в процессе труда он присоединяет новый труд, – а это единственный труд, который он продает капиталисту, – сохраняет стоимость, образуемую тем трудом, который овеществлен в материале труда и средстве труда. Притом делает он это бесплатно. Это происходит благодаря качеству живого труда как такового, а не потому, что для этой цели требовалось бы некоторое новое количество труда.

{Если, например, орудие труда должно быть усовершенствовано и т.д. или если для его сохранения должен быть затрачен новый труд, то это то же самое, как если бы капиталом были куплены и брошены в процесс труда новое орудие или определенная часть нового средства труда.}

Капиталист получает все это даром, точно так же как рабочий авансирует ему свой труд, а он оплачивает этот труд лишь после его овеществления. (Это направлено против тех, кто говорит об авансировании цены труда. Труд оплачивается после того, как он выполнен. Продукт как таковой рабочего не касается. Товар, который он продает, уже перешел в распоряжение капиталиста, перешел до того, как он был оплачен.)

Однако налицо еще один результат, который капиталист присваивает безвозмездно как результат всей этой сделки. После того как процесс труда, например в течение рабочего дня, закончился, рабочий превратил деньги, которые он получил от капиталиста, в жизненные средства и тем самым сохранил, воспроизвел свою рабочую силу, так что тот же самый обмен между капиталом и рабочей силой может начаться снова*.

__________

* [II–61] К странице 60: «Материал подвергается изменениям. ...Применяемые орудия или машины... подвергаются изменениям. Отдельные орудия в процессе производства постепенно разрушаются или потребляются... Различные виды продовольствия, одежды и жилища, необходимые для существования и комфорта человека, также претерпевают изменения. Они потребляются [II–62] время от времени, и их стоимость вновь появляется в новой телесной и умственной силе человека, составляющей новый капитал, который можно вновь употребить в производстве» ( F. Wayland , The Elements of Political Economy . Boston , 1843, стр. 32). [II–62]

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

125

Но именно это является условием для реализации капитала, вообще для его дальнейшего существования, условием для того, чтобы капитал был постоянным производственным отношением. Вместе с этим воспроизводством рабочей силы как таковой воспроизведено то условие, при котором товары только и могут превратиться в капитал. Потребление заработной платы рабочим является с точки зрения капиталиста производительным потреблением не только потому, что капиталист получает за это труд, причем большее количество труда, чем представлено в заработной плате, но также и потому, что заработная плата воспроизводит капиталисту условие [капиталистического процесса производства], рабочую силу. Следовательно, результатом капиталистического процесса производства являются не просто товар и прибавочная стоимость, но также и воспроизводство самого этого отношения (как будет показано ниже, его воспроизводство происходит во все более широком масштабе).

В той мере, в какой труд овеществляется в процессе производства, рабочая сила овеществляется как капитал, как не-труд, а в той мере, в какой капитал в процессе обмена часть самого себя уступает рабочему, капитал превращается лишь в средство для воспроизводства его рабочей силы. Таким образом, в конце этого процесса снова оказываются восстановленными его первоначальные условия, его первоначальные факторы и первоначальное отношение между ними. Следовательно, отношение между капиталом и наемным трудом воспроизводится этим способом производства совершенно так же, как производятся товар и прибавочная стоимость. В конце процесса [капиталистического производства] из него выходит только то, что в него вошло в начале: на одной стороне – овеществленный труд в качестве капитала, На другой – лишенный предметности труд как всего лишь рабочая сила, так что тот же самый обмен повторяется все снова и снова. В колониях, где господство капитала, или основа капиталистического производства еще недостаточно развиты, так что рабочий получает больше, чем [II–61] требуется для воспроизводства его рабочей силы, и очень скоро становится ведущим самостоятельное хозяйство крестьянином и т.д., – где, следовательно, первоначальное отношение [между трудом и капиталом] не воспроизводится постоянно, – раздаются поэтому вопли капиталистов и предпринимаются попытки искусственно насадить отношение между капиталом и наемным трудом (Уэйкфилд³⁴).

С этим воспроизводством общего отношения – с тем, что наемный рабочий выходит из процесса в общем и целом лишь

126 ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

таким же, каким он в него входит, – связано значение для рабочих того, при каких первоначальных условиях они воспроизводят свою рабочую силу и каковы размеры средней заработной платы, на которую они по традиции вообще должны жить, для того чтобы жить в качестве рабочих. В ходе капиталистического производства рабочая сила более или менее разрушается, но это продолжается долго. Каковы жизненные средства, необходимые для ее сохранения, т.е. какие жизненные средства и в каком объеме вообще считаются необходимыми, – об этом смотри у Торнтона³⁵. Однако это является убедительным доказательством того, что заработная плата сводится только к жизненным средствам и что рабочий в результате по-прежнему остается только рабочей силой. Различие заключается лишь в том, что мерой его потребностей считается то большее, то меньшее количество жизненных средств. Рабочий всегда работает лишь для своего потребления; различие бывает лишь между большей или меньшей величиной издержек его потребления, или, что то же самое, издержек его производства.

Итак, наемный труд является необходимым условием образования капитала и остается постоянной необходимой предпосылкой капиталистического производства. Поэтому, несмотря на то что первый акт, обмен денег на рабочую силу, или продажа рабочей силы как таковой не входит в непосредственный процесс производства (процесс труда), он тем не менее входит в производство всего [капиталистического] отношения. Без этого акта деньги не становятся капиталом, труд не становится наемным трудом, а потому также и весь процесс труда не ставится под контроль капитала, не подчиняется ему, и, следовательно, производство прибавочной стоимости ранее определенным способом не имеет места. Данный вопрос – принадлежит ли этот первый акт к процессу производства капитала, – собственно говоря, обсуждается экономистами в споре о том, составляет ли часть капитала, затрачиваемая на заработную плату, или, что то же самое, составляют ли те жизненные средства, на которые рабочий обменивает свою заработную плату, часть капитала или нет (смотри об этом у Росси, Милля, Рамсея).

Вопрос о том, производительна ли заработная плата, в действительности является таким же недоразумением, как и вопрос: производителен ли капитал?

В последнем случае под капиталом подразумевается не что иное, как потребительные стоимости тех товаров, в виде которых он существует (предметы капитала), но не определенность

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

127

формы, не определенное общественное производственное отношение, носителем которого являются товары. В первом же случае ударение делается на том, что заработная плата как таковая не входит в непосредственный процесс труда.

Производительна не цена машины, а сама машина – в той мере, в какой машина как потребительная стоимость функционирует в процессе труда. Коль скоро стоимость машины вновь появляется в стоимости продукта, а цена машины – в цене товара, то это происходит только потому, что она имеет цену. Эта цена ничего не производит, сама себя не сохраняет и уж подавно не увеличивает себя. С одной стороны, заработная плата представляет собой вычет из производительности труда, так как прибавочный труд ограничен тем рабочим временем, которое рабочий использует для своего собственного воспроизводства, для сохранения своей жизни. Точно так же обстоит дело и с прибавочной стоимостью. С другой стороны, заработная плата производительна, поскольку она создает саму рабочую силу, вообще представляющую собой источник увеличения стоимости и основу всего [капиталистического] отношения.

Та часть капитала, которая расходуется на заработную плату, т.е. соответствует цене рабочей силы, непосредственно не входит в процесс труда, хотя отчасти это и имеет место, так как в течение дня рабочий неоднократно должен потреблять жизненные средства, чтобы продолжать работать. Однако этот процесс потребления выходит за рамки собственно процесса труда. (Может быть, [жизненные средства следует рассматривать] как вспомогательный материал для рабочей силы, такой же, каким являются для машины уголь, смазочное масло?) Предпосланные стоимости входят в процесс увеличения стоимости вообще только тогда, когда они имеются в наличии. С заработной платой дело обстоит иначе, так как она воспроизводится, возмещается новым трудом. Во всяком случае, даже если рассматривать заработную плату – превращенную в жизненные средства – только как уголь и смазочное масло, необходимые для того, чтобы поддерживать ход рабочей машины, то эти жизненные средства входят в процесс труда только в качестве потребительных стоимостей, поскольку они потребляются рабочим в качестве жизненных средств, и производительны они лишь в той мере, в какой они не дают останавливаться рабочему как работающей машине. Однако они выполняют эту функцию вследствие того, что являются жизненными средствами, а не потому, что [II–62] обладают ценой. Цена же этих жизненных средств, заработная плата, не входит в процесс труда, так как рабочий должен ее воспроизвести. При потреблении

128

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

жизненных средств стоимость, которая в них содержалась, разрушается. Рабочий возмещает эту стоимость посредством нового количества труда. Производителен, следовательно, этот труд, а не его цена.

{Мы видели: та стоимость, которая находится в материале труда и средстве труда, просто сохраняется – в результате того, что они потребляются как материал труда и средство труда, т.е. становятся факторами нового труда, стало быть, в результате того, что к ним присоединяется новый труд.

Предположим теперь, что какой-нибудь процесс производства ведется на определенном уровне, а сам этот уровень определен, так как расходоваться должно только необходимое рабочее время, т.е. только такое количество рабочего времени, которое необходимо на данной общественной ступени развития производительных сил. Однако эта данная ступень развития выражается в некотором данном количестве машин и т.д., в данном количестве продуктов, требующихся для нового производства. Так, нельзя ткать с помощью ручного станка, когда господствует механический ткацкий станок, и т.д. Другими словами, для того чтобы расходовать только необходимое рабочее время, нужно поставить труд в условия, соответствующие данному способу производства. Эти условия сами выступают как известное количество машин и т.д., словом, как средства труда, являющиеся предпосылками для того, чтобы расходовалось только рабочее время, необходимое для изготовления продукта на данной ступени развития.

Так, для изготовления пряжи необходимы как минимум одна фабрика, паровая машина мощностью в столько-то и столько-то лошадиных сил, мюль-машины с таким-то и таким-то количеством веретен, и т.д. Следовательно, для того чтобы стоимость, содержащаяся в этих условиях производства, сохранилась, – а прядению машинами опять-таки соответствует определенное количество хлопка, которое должно потребляться ежедневно, – необходимо не просто присоединять новый труд, но необходимо присоединять определенное количество нового труда, дабы определенное самой ступенью производства количество материала использовалось как материал, а определенное время, в течение которого машина должна находиться в движении (должна ежедневно использоваться как орудие), действительно фигурировало бы как время использования машины.

Если в моем распоряжении имеется машина, которая налажена так, что ежедневно должны быть переработаны в пряжу 600 фунтов хлопка, то этими средствами производства должны

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

129

быть поглощены 100 рабочих дней (если для переработки в пряжу 6 фунтов хлопка нужен один рабочий день), для того чтобы сохранить стоимость машинного оборудования. Не то чтобы новый труд каким-то образом был занят сохранением этой стоимости; напротив, он лишь присоединяет новую стоимость, старая же стоимость в неизменившемся количестве вновь появляется в продукте. Однако старая стоимость сохраняется только посредством присоединения новой. Для того чтобы она вновь появилась в продукте, она должна превратиться в продукт. Следовательно, если в пряжу должны быть переработаны 600 фунтов хлопка, для того чтобы машины были использованы в качестве машин, то эти 600 фунтов должны быть превращены в продукт, т.е. к ним должно быть присоединено такое количество рабочего времени, которое необходимо для того, чтобы превратить их в продукт. В самом продукте стоимость 600 фунтов хлопка и изношенной соответственной части машин просто появляется вновь; вновь присоединенный труд здесь ничего не меняет, но увеличивает стоимость продукта. Часть его возмещает цену заработной платы (рабочей силы), другая часть создает прибавочную стоимость. Следовательно, если бы этот совокупный труд не был присоединен, то не сохранилась бы также и стоимость сырого материала и машин. Та часть труда, которой рабочий воспроизводит лишь стоимость своей собственной рабочей силы, т.е. лишь ее присоединяет вновь, эта часть труда, стало быть, также сохраняет лишь такую часть стоимости материала и орудия, которая поглотила это количество труда. Другая часть вновь присоединенного труда, которая образует прибавочную стоимость, сохраняет остальную составную часть стоимости материала и машин.

Предположим, что сырой материал (эти 600 фунтов хлопка) стоит 600 пенсов, т.е. 50 шилл., т.е. 2 ф.ст. 10 шилл. Стоимость изношенной части машин составляет 1 ф.ст., а 12 рабочих часов присоединили (возмещение заработной платы и прибавочная стоимость) 1 ф.ст. 10 шилл., так что полная цена товара равна 5 ф.ст. Предположим, что заработная плата составляет 1 ф.ст., так что 10 шилл. представляют собой прибавочный труд. В [стоимости] товара содержится сохранившая себя стоимость, равная 2 ф.ст. 10 шилл., или половине всей стоимости товара. Весь продукт рабочего дня (можно себе представить, что это есть рабочий день, помноженный на 100, т.е. один рабочий день 100 рабочих, каждый из которых работает по 12 часов) равен 5 ф.ст. Это составляет 8 ¹/3 шилл., или 8 шилл. 4 пенса в час. Следовательно, в течение часа стоимость в 4 шилл. 2 пенса возмещает сырой материал и машины,

130

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

а стоимость в 4 шилл. 2 пенса присоединена трудом (необходимым и прибавочным трудом).

Продукт, произведенный за 6 рабочих часов, [II–63] равен 50 шилл., т.е. 2 ф.ст. 10 шилл.; в том числе сохранившая себя в [продукте] стоимость сырого материала и машин равна 1 ф.ст. 5 шилл. Но для того чтобы так производительно использовать машину, должны быть отработаны 12 часов, т.е. должно быть потреблено столько сырья, сколько его поглощает двенадцатичасовой труд. Капиталист, следовательно, может рассматривать дело таким образом, как будто в течение первых шести часов ему возмещается только цена сырого материала, которая составляет как раз 2 ф.ст. 10 шилл., т.е. 50 шилл., т.е. равна стоимости продукта 6 рабочих часов. 6 рабочих часов благодаря присоединенному ими труду также могут сохранить лишь стоимость необходимого для 6 рабочих часов материала. Однако капиталист, – так как он, для того чтобы выколотить определенную прибавочную стоимость, использовать свою машину как машину, должен заставить рабочих работать 12 часов и, следовательно, потребить 600 фунтов хлопка, – считает, будто первые 6 часов только лишь сохранили ему стоимость хлопка и машин; на самом же деле стоимость хлопка [израсходованного за 6 часов труда] составляла, согласно нашему предположению, 1 ф.ст. 5 шилл., т.е. 25 шилл., или ¹/₂ всей стоимости хлопка.

Чтобы упростить дело, — ибо цифры здесь совершенно безразличны, – возьмем на 2 ф.ст. хлопка (т.е. 80 фунтов хлопка, по 6 пенсов фунт), переработанных за 12 рабочих часов; на 2 ф.ст. машин, изношенных за 12 рабочих часов; наконец, присоединенная новым трудом стоимость пусть будет равна 2 ф.ст., из которых 1 ф.ст. приходится на заработную плату, 1 ф.ст. – на прибавочную стоимость, прибавочный труд. 2 ф.ст., или 40 шилл., разделенные на 12 часов, составили бы 3¹/3 шилл. в час (3 шилл. 4 пенса) в качестве стоимости рабочего часа, выраженной в деньгах; точно так же, согласно нашему предположению, в течение каждого часа было бы переработано на 3¹/₃ шилл., т.е. 6²/₃фунта хлопка. Наконец, в течение каждого часа было бы изношено на 3¹/3 шилл. машин. Стоимость произведенного за один час товара равна 10 шилл. Из этих 10 шилл., однако, 6²/₃ шилл. (6 шилл. 8 пенсов), или 66²/₃%, являются всего лишь предпосланной стоимостью, которая вновь появляется в товаре только потому, что для поглощения 1 часа труда требуются на 3¹/3 шилл. машин и 6²/3 фунта хлопка. Так как они в качестве материала и машин вошли в процесс труда в данном соотношении друг с другом, то содержащаяся

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ 131

в этом количестве [материала и машин] меновая стоимость перешла в новый товар, к примеру, в пряжу.

Стоимость пряжи, произведенной за 4 часа, составляет 40 шилл., или 2 ф.ст., из которых опять-таки ¹/₃ (а именно, 13¹/₃ шилл.) является вновь присоединенным трудом, а ²/3, или 26²/3 шилл. представляют собой лишь сохранение стоимости, содержащейся в переработанном материале и машинах, причем эта стоимость сохраняется только потому, что к материалу присоединяется новая стоимость в 13¹/₃ шилл., т.е. только потому, что в нем поглощены 4 часа труда. Иными словами, 26²/3 шилл. представляют собой такое количество материала и машин, какое требуется для осуществления 4 часов прядильного труда. За эти 4 часа не было создано никакой другой стоимости, кроме 4 овеществленных рабочих часов, равных 13¹/₃ шилл. Однако стоимость товара, или продукта этих 4 часов, в котором сохранено ²/3 предпосланной стоимости, равна 2 ф.ст. (или 40 шилл.), в точности равна стоимости хлопка, который должен быть переработан (потреблен) в процессе прядения в течение 12 рабочих часов. Следовательно, если фабрикант продает продукт первых 4 часов, то он возместил стоимость хлопка, который ему нужен в течение 12 часов, т.е. который ему нужен для того, чтобы поглотить 12 часов рабочего времени. Но почему? Потому что, согласно нашему предположению, стоимость хлопка, входящая в продукт 12 часов труда, равна ¹/₃ стоимости всего продукта. В течение ¹/₃ рабочего времени фабрикант потребляет только ¹/₃ хлопка и поэтому сохраняет также только стоимость этой одной третьей части. Если он присоединяет еще ²/₃ труда, то он потребляет хлопка на ²/₃ больше и за 12 часов сохраняет в продукте всю стоимость хлопка, так как все 80 фунтов хлопка действительно вошли в продукт, в процесс труда. Если фабрикант теперь продал продукт 4 рабочих часов, стоимость которого равна ¹/₃ стоимости всего продукта, что является также той частью стоимости, которую образует хлопок всего продукта, то он может себе вообразить, что за эти первые 4 часа он воспроизвел стоимость хлопка, воспроизвел ее за 4 рабочих часа, между тем как на самом деле в эти 4 часа входит только ¹/₃ хлопка, а потому и его стоимости. Фабрикант полагает, что хлопок, потребленный за 12 часов, воспроизведен за 4 часа. Этот расчет получается только потому, что ¹/3 [стоимости] орудия и ¹/3 [стоимости, созданной вновь присоединенным] трудом (в овеществленном виде), что составляет ²/3 цены продукта 4 часов труда, он всадил в хлопок. Эта часть стоимости продукта равна 26²/₃ шилл. и, соответственно цене [хлопка], равна

132

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

53¹/₃ фунта хлопка. Если бы фабрикант работал лишь 4 часа, то в своем товаре он имел бы только ¹/3 стоимости всего продукта 12 часов. Так как хлопок образует ¹/3 стоимости всего продукта, то фабрикант может считать таким образом, что в продукте 4 часов он выручает стоимость хлопка, предназначенного для 12 часов труда.

[II–64] Если его фабрика работает еще 4 часа, то это снова равняется ¹/₃ стоимости всего продукта, а так как и машины равняются ¹/3 последней, он может вообразить себе, что в течение второй трети рабочего времени он возмещает стоимость машин, предназначенных для 12 часов труда. В самом деле, если фабрикант продаст продукт этой второй трети, или этих последующих 4 рабочих часов, то стоимость машин, изношенных за 12 часов, будет возмещена. Согласно этому расчету, продукт последних 4 часов не содержит в себе ни сырого материала, ни машин, иначе он включал бы в себя их стоимость, а содержит всего лишь труд, т.е. вновь созданную стоимость, так что 2 рабочих часа равны воспроизведенной заработной плате (1 ф.ст.), а 2 часа составляют прибавочную стоимость, прибавочный труд (тоже 1 ф.ст.). На самом же деле труд, присоединенный за последние 4 часа, присоединяет только стоимость 4 часов, т.е. 13¹/3 шилл. Но фабрикант предполагает, что стоимость сырого материала и средства труда, входящих на 66²/₃% в продукт этих 4 часов, только возмещает присоединенный труд. Стоимость, которую труд присоединяет за 12 часов, рассматривается, следовательно, таким образом, как будто он присоединил ее за 4 часа. Весь этот расчет получается оттого, что предполагается, будто ¹/3 рабочего времени создает не только саму себя, но также и предпосланные стоимости, составляющие ²/₃ стоимости, содержащейся в продукте, созданном этим рабочим временем.

Таким образом, если предположить, что продукт всей третьей части рабочего времени является только присоединенной трудом стоимостью, – хотя она составляет лишь ¹/3 стоимости этого продукта, – то в результате, естественно, получается то же самое, как если бы в течение (3 x 4) часов действительная третья часть всегда начислялась на труд, а ²/₃– на предпосланные стоимости. Такой расчет может быть вполне практичным для капиталиста, но он извращает все действительное отношение и приводит к величайшему абсурду, если ему придают теоретическое значение. Одна только предпосланная стоимость сырого материала и машин составляет 66²/₃% стоимости нового товара, в то время как вновь присоединенный труд составляет лишь 33¹/3%. Эти 66²/3% представляют 24 часа

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

133

овеществленного рабочего времени; каким, следовательно, нелепым является предположение, что 12 часов нового труда овеществляют не только самих себя, но, кроме того, еще и 24 часа, т.е. в итоге – 36 часов рабочего времени.

Итак, вся соль заключается в следующем:

Цена продукта 4 рабочих часов, т.е. третьей части всего двенадцатичасового рабочего дня составляет ¹/₃ цены всего продукта. Следовательно, цена продукта 4 рабочих часов, ¹/₃ всего рабочего дня, равна цене хлопка, входящего в весь продукт, или перерабатываемого в пряжу за 12 рабочих часов. Первые 4 рабочих часа, говорит поэтому фабрикант, возмещают мне цену хлопка, потребляемого за 12 рабочих часов. На самом же деле цена продукта первых 4 рабочих часов на ¹/₃, или на 13¹/₃ шилл. (в нашем примере) состоит из присоединенной в процессе труда стоимости, т.е. из труда, на 13¹/₃ шилл. – из хлопка и на 13¹/3 шилл. – из машин, причем обе последние составные части лишь вновь появляются в цене продукта, так как они потреблены четырехчасовым трудом в качестве потребительных стоимостей; поэтому они опять появляются в новой потребительной стоимости, поэтому они сохранили свою прежнюю меновую стоимость.

То, что за 4 рабочих часа присоединяется к 26²/3 шилл. хлопка и машин (которые обладали этой стоимостью до того, как они вошли в процесс труда, и которые лишь вновь появляются в стоимости нового продукта, потому что через посредство четырехчасового процесса прядения они вошли в новый продукт), есть не что иное, как 13¹/₃ шилл., т.е. вновь присоединенный труд (определенное количество вновь присоединенного рабочего времени). Поэтому если из цены продукта 4 рабочих часов, из 40 шилл. мы вычтем авансированные [на сырой материал и машины] 26²/₃ шилл., то в качестве действительно созданной в процессе труда стоимости остаются только 13¹/₃ шилл., выраженный в деньгах четырехчасовой труд. Если теперь ²/₃ цены продукта, а именно, ¹/₃, или 13¹/₃ шилл., представляющую машины, и другую ¹/3, или 13¹/3 шилл., представляющую труд, оценить в хлопке, то получится цена хлопка, потребляемого за 12 часов.

Другими словами: за четырехчасовое рабочее время к ранее имевшимся стоимостям в действительности присоединяются только 4 часа рабочего времени. Существовавшие же ранее стоимости появляются вновь. Стоимости определенных количеств хлопка и машин [вновь появляются в стоимости продукта], потому что они поглотили это четырехчасовое рабочее время, или потому что они, как факторы прядения, превратились

134

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

в составные части пряжи. Цена хлопка, вновь появляющаяся в стоимости продукта 4 рабочих часов, равна поэтому лишь стоимости того количества хлопка, которое действительно вошло как материал в этот четырехчасовой процесс труда, было действительно потреблено; т.е., согласно нашему предположению, равна 13¹/₃ шилл. Однако цена всего продукта 4 рабочих часов равна цене хлопка, потребленного за 12 часов, так как продукт четырехчасового рабочего времени равен ¹/3 всего продукта 12 часов, а цена хлопка составляет ¹/3 цены всего продукта 12 часов.

[II–65] То, что имеет место в отношении двенадцатичасового труда, действительно и в отношении одночасового. Как 4 часа относятся к 12, так ¹/₃ часа относится к 1. Следовательно, для того чтобы еще больше упростить весь этот случай, сведем его к 1 часу труда. Согласно нашему предположению, стоимость продукта 1 часа равна 10 шилл., из которых 3¹/₃ шилл. приходятся на хлопок (6²/₃ фунта хлопка), 3¹/₃ шилл. – на машины, 3¹/₃шилл. – на рабочее время. Если присоединен один час рабочего времени, то стоимость всего продукта равна 10 шилл., или равна 3 часам рабочего времени: ибо стоимости потребленного материала и потребленных машин, вновь появляющиеся в новом продукте, в пряже, равны 6²/₃ шилл., равны, согласно нашему предположению, 2 рабочим часам. Теперь лишь следует установить различие между тем способом, каким стоимости хлопка и веретена вновь появляются в стоимости пряжи, и тем, каким в эту стоимость входит вновь присоединенный труд.

Во-первых. Стоимость всего продукта равна 3 часам рабочего времени, или равна 10 шилл. Из них 2 часа были рабочим временем, содержавшимся в хлопке и веретене, предпосланным процессу труда; т.е. они были стоимостями хлопка и веретена до того, как эти последние вошли в процесс труда. В стоимости всего продукта, ²/3 которой они образуют, они, следовательно, просто появляются вновь, они лишь сохранены. Избыток стоимости нового продукта над стоимостями его материальных составных частей составляет лишь ¹/₃[стоимости продукта], равен 3¹/3 шилл. Это – единственная новая стоимость, созданная в этом процессе труда. Прежние стоимости, существовавшие независимо от этого процесса труда, были лишь сохранены.

Но, во-вторых, спрашивается: каким образом были они сохранены? Они были сохранены в результате того, что они были применены в качестве материала и средства живым трудом, потреблены им как факторы образования новой потребительной

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

135

стоимости, пряжи. Труд сохранил их меновые стоимости только потому, что он отнесся к ним как к потребительным стоимостям, т.е. потребил их в качестве элементов для образования некоторой новой потребительной стоимости, пряжи. Следовательно, меновые стоимости хлопка и веретена вновь появляются в меновой стоимости пряжи не потому, что к ним был присоединен труд вообще, абстрактный труд, всего лишь рабочее время – труд, выступающий в качестве элемента меновой стоимости, – а потому, что к ним был присоединен тот определенный, действительный труд, прядение, полезный труд, который осуществляется в определенной потребительной стоимости, в пряже, и который в качестве этой особой целесообразной деятельности потребляет хлопок и веретено как свои потребительные стоимости, использует их как свои факторы, своей собственной целесообразной деятельностью превращает их в элементы, образующие пряжу.

Если бы прядильщик – т.е. прядильный труд – с помощью более совершенной машины, которая, однако, входила бы в стоимость продукта в том же самом стоимостном отношении, мог бы превратить 6²/₃ фунта хлопка в пряжу в течение не одного часа, а получаса, то стоимость продукта равнялась бы 3¹/₃ шилл. (доля хлопка) + 3¹/₃ шилл. (доля машины) + 1²/₃шилл., представляющих затрату труда, так как половина часа рабочего времени выразилась бы, согласно нашему предположению, в 1²/3 шилл. Стоимость продукта, следовательно, была бы равна 8¹/₃ шилл., в числе которых стоимость хлопка и машин, как и в первом случае, вновь появилась бы целиком, несмотря на то, что присоединенное к ним рабочее время было бы на 50% меньше, чем в первом случае. Однако стоимости хлопка и машин вновь появляются целиком потому, что потребовалось лишь полчаса прядения, для того чтобы превратить их в пряжу. Они, следовательно, вновь появляются целиком потому, что они целиком вошли в продукт получасового прядения, в новую потребительную стоимость, в пряжу. Труд, в той мере, в какой он сохраняет стоимость хлопка и машин как меновую стоимость, делает это лишь постольку, поскольку он является действительным трудом, особой целесообразной деятельностью, направленной на создание особой потребительной стоимости. Он осуществляет это в качестве прядения, а не в качестве абстрактного общественного рабочего времени, безразличного к его содержанию. Только в качестве прядения труд сохраняет здесь стоимости хлопка и веретена в продукте, в пряже.

С другой стороны, в этом процессе, в котором он сохраняет меновые стоимости хлопка и веретена, труд, прядение, относится

136

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

к ним не как к меновым стоимостям, а как к потребительным стоимостям, элементам этого определенного труда, прядения. Если прядильщик с помощью определенной машины может превратить 6²/3 фунта хлопка в пряжу, то для этого процесса совершенно безразлично, стоит ли фунт хлопка 6 пенсов или 6 шилл., потому что он потребляет его в процессе прядения как хлопок, как материал прядения. Этого материала требуется столько, сколько нужно, чтобы поглотить 1 час прядильного труда. Цена материала не имеет к этому никакого отношения. То же самое с машинами. Если бы те же самые машины стоили лишь половину цены и оказывали те же самые услуги, то это нисколько не затронуло бы процесс прядения. Единственным условием для прядильщика является то, что он должен обладать материалом (хлопком) и веретеном (машинами) в таком объеме, в таком количестве, которое требуется для прядения в течение одного часа. Стоимости или цены хлопка и веретена не касаются процесса прядения как такового. Они представляют собой результат овеществленного в них самих рабочего времени. Поэтому они вновь появляются в продукте лишь постольку, поскольку они были ему предпосланы как данные стоимости, и они появляются вновь только потому, что товары хлопок и веретено как потребительные стоимости, со стороны их вещественной определенности, требуются для изготовления пряжи, входят в процесс прядения в качестве его факторов.

Напротив, прядение присоединяет новую стоимость к стоимости хлопка и веретена лишь в той мере, в какой оно является не этим определенным трудом – прядением, а трудом вообще, рабочее же время прядильщика – всеобщим рабочим временем, которому безразлично, в какой [II–66] потребительной стоимости оно себя овеществляет и каков тот особый полезный характер, та особая целесообразность, тот особый вид или способ существования труда, временем (мерой) которого оно выступает. Один час прядильного труда здесь приравнивается к одному часу рабочего времени вообще (идет ли речь о приравнивании к одному часу или к нескольким, это к делу здесь не относится). Этот час овеществленного рабочего времени присоединяет к комбинации хлопка и веретена, например, 3¹/3 шилл., так как они являются тем же самым рабочим временем, овеществленным в деньгах.

Если бы 5 фунтов пряжи (изготовленные из 6²/₃ фунта хлопка) могли быть произведены в течение ¹/2 часа вместо целого часа, то в конце получаса была бы получена та же самая потребительная стоимость, какая в другом случае была бы получена в конце целого часа. Было бы получено то же самое

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

137

количество потребительной стоимости того же самого качества, 5 фунтов пряжи данного качества. Труд, в той мере, в какой он является конкретным трудом, прядением, деятельностью, направленной на создание потребительной стоимости, сделал бы за полчаса столько же, сколько раньше – за целый час, создал бы ту же самую потребительную стоимость. Как прядение, он в обоих случаях совершает то же самое, хотя .время, в течение которого продолжается прядение, в одном случае вдвое больше, чем в другом. Поскольку сам он является потребительной стоимостью, трудом, т.е. целесообразной деятельностью, направленной на создание какой-либо потребительной стоимости, постольку совершенно безразличным оказывается то необходимое время, которое требуется, – в течение которого труд должен продолжаться, – для того, чтобы создать эту потребительную стоимость: совершенно безразлично, требуется ли труду для изготовления 5 фунтов пряжи один час или ¹/2 часа. Напротив. Чем меньше времени ему нужно для производства той же самой потребительной стоимости, тем более он производителен и полезен. Стоимость же, которую он присоединяет, создает, измеряется исключительно его продолжительностью. За 1 час прядильный труд присоединяет вдвое 06льшую стоимость, чем за ¹/2 часа, а за 2 часа – вдвое большую стоимость, чем за 1 час, и т.д. Стоимость, которую он присоединяет, измеряется его собственной продолжительностью, и в качестве стоимости продукт есть не что иное, как материализация определенного рабочего времени вообще, а не продукт этого особого труда, прядения. Иными словами, прядение принимается в расчет лишь в той мере, в какой оно является трудом вообще, а его продолжительность – рабочим временем вообще. Стоимости хлопка и веретена сохраняются потому, что прядильный труд превратил их в пряжу, т.е. потому, что они потреблены в качестве материала и средства этим особым видом труда. Стоимость 6²/₃ фунта хлопка увеличивается только потому, что этот хлопок поглотил 1 час рабочего времени; только потому, что в продукте, в пряже овеществлено на один час больше рабочего времени, чем его содержалось в стоимостных элементах продукта – в хлопке и веретене.

Однако рабочее время может быть присоединено к имеющимся в наличии продуктам или вообще к имеющемуся в наличии материалу труда лишь в той мере, в какой оно является временем некоторого особого труда, который относится к материалу и средству труда как к своим материалу и средству. Следовательно, один час рабочего времени присоединен к хлопку и веретену лишь постольку, поскольку к ним присоединен

138

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

один час прядильного труда. Тот факт, что стоимости хлопка и веретена сохраняются, объясняется исключительно специфическим характером труда, его вещественной определенностью, тем, что он представляет собой прядение, как раз тот определенный труд, для которого хлопок и веретено служат средством производства пряжи. Указанный факт объясняется, далее, еще и тем, что этот труд является живым трудом вообще, целесообразной деятельностью. То обстоятельство, что к хлопку и веретену присоединяется стоимость, объясняется только тем, что прядильный труд является трудом вообще, общественным абстрактным трудом вообще, а один час прядильного труда приравнивается к одному часу общественного труда вообще, к одному часу общественного рабочего времени. Следовательно, стоимости материала труда и средства труда сохраняются и вновь появляются в совокупной стоимости продукта как ее составные части исключительно в результате процесса увеличения стоимости, – который на самом деле является всего лишь абстрактным выражением для действительного труда, – в результате процесса присоединения нового рабочего времени, так как последнее должно быть присоединено в определенной полезной и целесообразной форме. Однако труд не выполняется дважды: один раз, чтобы присоединить стоимость, другой раз, чтобы сохранить имеющиеся в наличии стоимости; но так как рабочее время может быть присоединено только в форме полезного труда, особого труда, такого, как прядение, то труд сам собой сохраняет стоимости материала и средства, – сохраняет тем, что присоединяет к ним новую стоимость, т.е. новое рабочее время.

Далее, однако, ясно, что количество имеющихся в наличии стоимостей, которые сохраняются новым трудом, находится в определенном соотношении с тем количеством стоимости, которое он к ним присоединяет, т.е. что количество уже овеществленного труда, которое сохраняется, находится в определенном соотношении с тем количеством нового рабочего времени, которое присоединяется, еще только овеществляется; одним словом, что имеет место определенное соотношение между непосредственным процессом труда и процессом увеличения стоимости.

Если рабочее время, необходимое для того, чтобы переработать в пряжу 6²/₃ фунта хлопка, в результате чего изнашивается X машин, при данных всеобщих условиях производства составляет один час, то за один час могут быть превращены в пряжу только 6²/3 фунта хлопка и использованы только X машин, могут быть, следовательно, произведены только 5 фун-

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

139

тов пряжи; в результате на тот рабочий час, на который стоимость пряжи превышает стоимость хлопка и X веретен, приходились бы 2 рабочих часа овеществленного рабочего времени, 6²/₃ фунта хлопка и X веретен (3¹/₃ шилл.), которые сохраняются в пряже. Хлопок может увеличить свою стоимость (т.е. получить добавочную стоимость) на один рабочий час, на 3¹/3 шилл., лишь постольку, поскольку используются 6²/3 фунта хлопка и X машин; с другой стороны, эти 6²/₃ фунта хлопка и X машин могут быть использованы – и потому их стоимости могут вновь появиться в пряже – лишь постольку, поскольку присоединяется один час рабочего времени. Следовательно, для того чтобы стоимость 80 фунтов хлопка могла [II–67] вновь появиться в продукте как составная часть стоимости пряжи, должны быть присоединены 12 рабочих часов. Определенное количество материала поглощает лишь определенное количество рабочего времени. Стоимость материала сохраняется лишь в той пропорции, в какой он поглощает это рабочее время (при данной производительности труда). Следовательно, стоимость 80 фунтов хлопка не может быть сохранена, если весь он не будет переработан в пряжу. Но, согласно нашему предположению, это требует 12 часов рабочего времени.

Если дана производительность труда, – т.е. то количество потребительной стоимости, которое труд может создать за определенное количество времени, – то количество данных стоимостей, которое он сохраняет, зависит исключительно от его собственной продолжительности; другими словами, количество стоимости материала [и] средств, которое сохраняется, зависит исключительно от присоединяемого рабочего времени, т.е. от тех масштабов, в которых создается новая стоимость. Сохранение стоимостей падает и повышается прямо пропорционально падению и повышению присоединения стоимости. Если, с другой стороны, даны материал и средства труда, то сохранение их как стоимостей зависит исключительно от производительности присоединяемого труда, от того, нужно ему больше или меньше времени, чтобы превратить их в новую потребительную стоимость. Следовательно, сохранение данных стоимостей находится здесь в обратном отношении к присоединению стоимости, к производительности труда, т.е. если труд более производителен, то для сохранения данных стоимостей ему требуется меньше рабочего времени? в противоположном случае – наоборот.

{Но вот в результате разделения труда, а еще больше – в результате применения машин здесь возникает своеобразное обстоятельство.

140

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

Рабочее время в качестве элемента, субстанции стоимости является необходимым рабочим временем; т.е. рабочим временем, требующимся при данных общественных всеобщих условиях производства. Если, например, один час представляет собой рабочее время, необходимое для превращения в пряжу 6²/₃ фунта хлопка, то таково время прядильного труда, требующего для своего осуществления определенных условий, стало быть, например, мюль-машины с таким-то количеством веретен, паровой машины во столько-то лошадиных сил, и т.д. Все это оборудование необходимо для того, чтобы в течение одного часа превратить в пряжу 6²/₃ фунта хлопка. Однако об этом случае позднее.}

Вернемся теперь к нашему примеру. Итак, мы имеем: 6²/₃ фунта хлопка, переработанные в пряжу за один час, стоимость хлопка равна 3¹/3 шилл., стоимость использованных веретен и т.д. равна 3¹/3 шилл., стоимость, присоединенная (прядильным] трудом, равна 3¹/₃ шилл. Следовательно, стоимость продукта равна 10 шилл. Так как в хлопке и веретенах воплощены 2 рабочих часа, то каждая из этих стоимостей равна одному рабочему часу. Цена всего продукта в конце часа равна сумме цен, равна 10 шилл., или 3 часам овеществленного рабочего времени, из которых 2 часа, относящиеся к хлопку и веретенам, лишь появляются в продукте вновь, и только один час представляет собой вновь созданную стоимость, или присоединенный труд. В совокупной цене продукта одного рабочего часа цена каждого из факторов составляет ¹/3. Следовательно, цена продукта ¹/3 рабочего часа равняется цене ¹/3 совокупного продукта, т.е. равна цене содержащегося в совокупном продукте труда, или хлопка, или машин, так как каждый из этих трех элементов совокупного продукта конституирует ¹/₃ его цены. Если, следовательно, труд продолжается ¹/₃ часа, то продукт равен 1²/3 фунта пряжи* стоимостью в 3¹/3 шилл., на которые я мог бы купить хлопок в количестве 6²/3 фунта. Иными словами, цена продукта ¹/3 рабочего часа равна цене хлопка, потребленного в течение целого рабочего часа. Цена второй трети равна цене использованных машин. Цена [совокупного] продукта ¹/₃ рабочего часа равна цене всего присоединенного [в течение одного рабочего часа] труда, как той его части, которая является эквивалентом заработной платы, так и той части, которая конституирует прибавочную стоимость или прибыль.

Фабрикант, следовательно, может считать так: я работаю ¹/₃ часа, чтобы уплатить

цену хлопка, 3¹/3часа – чтобы воз-
__________

* При предположении, что из 6²/₃ фунта хлопка, перерабатываемых в течение часа, получается 5 фунтов пряжи. Ред.

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

141

местить цену использованных машин и ¹/3 часа, из которой ¹/6 возмещает заработную плату, а ¹/₆ образует прибавочную стоимость. Насколько этот подсчет правилен практически, настолько он абсурден в том случае, если им хотят объяснить действительное образование стоимости (процесс увеличения стоимости) и, следовательно, отношение между необходимым и прибавочным трудом. А именно, здесь вкрадывается нелепое представление, будто ¹/₃ часа труда создает или возмещает стоимость потребленного хлопка и ¹/₃ часа труда – стоимость изношенных машин, в то время как ¹/₃ рабочего часа образует вновь присоединенный труд или вновь созданную стоимость, представляющую собой общий фонд заработной платы и прибыли. На самом же деле это есть лишь тривиальный способ выражать то отношение, в котором данные стоимости хлопка и средств труда вновь появляются в продукте всего рабочего времени (рабочего часа), или то отношение, в котором данные стоимости, овеществленный труд сохраняются в процессе труда путем присоединения одного часа рабочего времени.

Если я говорю: цена продукта ¹/₃ рабочего часа равна цене хлопка, который перерабатывается в пряжу в течение целого часа, равна, например, цене 6²/₃ фунта хлопка, т.е. 3¹/3 шилл., то я знаю, что продукт одного рабочего часа равен утроенному продукту ¹/3 рабочего часа. Следовательно, если цена продукта ¹/3 рабочего часа равна цене хлопка, который перерабатывается в пряжу в течение ³/₃, или 1 рабочего часа, то это не означает ничего иного, как то, что цена хлопка равна ¹/₃ цены совокупного продукта, что в совокупный продукт [одного рабочего часа] входят 6²/₃ фунта хлопка, – стало быть, стоимость хлопка появляется вновь и образует ¹/3 стоимости совокупного продукта. Так же обстоит дело со стоимостью машин, а также и с [вновь присоединенным] трудом.

Если, следовательно, я говорю: цена продукта ²/₃ рабочего времени, в течение которого [II–68] вообще продолжается труд, т.е., к примеру, цена продукта ²/₃ рабочего часа равна цене материала и цене машин, израсходованных в течение ³/3, или 1 рабочего часа, то это всего лишь иной способ выражения того, что в цену совокупного продукта рабочего часа на ²/₃ входят цены материала труда и средств труда и что, стало быть, присоединенный рабочий час представляет собой лишь ¹/3 всей овеществленной в продукте стоимости. Следовательно, то обстоятельство, что цена продукта какой-либо части рабочего часа, ¹/3 или ²/₃ и т.д., равна цене сырого материала, машин и т.д., отнюдь не означает, что в течение ¹/₃ или ²/₃ часа и т.д. цена этого сырого материала, этих машин

142

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

производится или же воспроизводится в собственном смысле слова, а только то, что цены этих частичных продуктов, т.е. продуктов соответственных частей рабочего времени равны цене сырого материала, [цене машин], и т.д., которые вновь появляются, сохраняются в совокупном продукте.

Нелепость другого представления яснее всего обнаруживается, если рассматривать последнюю третью часть [стоимости совокупного продукта], в которой представлена цена присоединенного труда, присоединенное количество стоимости, т.е. количество вновь овеществленного труда. Цена продукта этой последней третьей части [рабочего часа], согласно нашему предположению, равна 1¹/₉ шилл. в виде хлопка (¹/₃ рабочего часа) плюс 1¹/₉шилл. в виде машин (¹/3 рабочего часа) плюс ¹/3 рабочего часа, которая, однако, присоединена вновь; в целом, следовательно, получается ³/3 рабочего часа, или один рабочий час. Следовательно, эта цена выражает в действительности в виде денег все то рабочее время, которое присоединено к сырому материалу. Согласно же упомянутому путаному представлению, ¹/3 рабочего часа была бы представлена в виде 3¹/3 шилл., т.е. в виде продукта ³/3 рабочего часа.

Точно так же обстоит дело и с первой третью, где цена продукта ¹/₃ рабочего часа равна цене хлопка. Эта цена состоит из цены 2²/₉ фунта хлопка, равной 1¹/₉ шилл. (¹/₃рабочего часа), цены машин, равной 1¹/9 шилл. (¹/3 рабочего часа), и из ¹/3 действительно вновь присоединенного труда (то рабочее время, которое как раз и требовалось, чтобы 2²/9 фунта хлопка превратить в пряжу). В целом, следовательно, эта цена равна одному рабочему часу, т.е. 3¹/₃ шилл. Но такова также и цена хлопка, требующегося для ³/₃рабочего часа. Таким образом, в действительности в этой первой трети, так же как и в каждой последующей трети рабочего часа, стоимость ²/3 рабочего часа (равная 2²/9 шилл.) сохранилась только потому, что X фунтов хлопка было переработано в пряжу, в результате чего стоимость хлопка и использованных машин появляется вновь. В качестве новой стоимости прибавилась лишь ¹/3 вновь овеществленного труда.

Но здесь все же создается видимость того, что фабрикант прав, когда он говорит: первые 4 рабочих часа (или первая ¹/₃ рабочего часа) возмещают мне лишь цену того хлопка, который мне нужен в течение 12 рабочих часов; вторые 4 рабочих часа – лишь цену тех машин, которые я использую в течение 12 рабочих часов; и только последние 4 рабочих часа образуют новую стоимость, одна часть которой возмещает заработную плату, а другая образует прибавочную стоимость, выру-

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

143

чаемую мной в результате всего процесса производства. Но фабрикант забывает при этом, что, согласно его предположению, продукт последних 4 часов овеществляет исключительно вновь присоединенное рабочее время, стало быть, 12 рабочих часов, а именно: те 4 рабочих часа, которые воплощены в материале, те 4 рабочих часа, которые воплощены в использованных машинах, наконец, те 4 рабочих часа, которые действительно присоединены вновь; в результате же у него получается, что цена совокупного продукта состоит из 36 рабочих часов, из которых 24 лишь представляют ту стоимость, которой обладали хлопок и машины до того, как они были переработаны в пряжу, а 12 рабочих часов, ¹/3 совокупной цены, представляют вновь присоединенный труд, новую стоимость, в точности равную новому присоединенному труду.}

{То обстоятельство, что, очутившись перед деньгами, рабочий предлагает в качестве товара для продажи свою рабочую силу, предполагает:

1) Что условия труда, предметные условия труда противостоят рабочему как чужие силы, как отчужденные условия. Как чужая собственность. Это, в частности, предполагает также землю в качестве земельной собственности, предполагает, что земля противостоит рабочему как чужая собственность. Он – всего лишь рабочая сила.

2) Что рабочий относится в качестве [юридического] лица как к отчужденным от него условиям труда, так и к своей собственной рабочей силе; что он, следовательно, распоряжается последней как собственник и не принадлежит сам к предметным условиям труда, т.е. что другие не владеют им самим как орудием труда. Он – свободный рабочий.

3) Что предметные условия его труда сами противостоят рабочему всего лишь как овеществленный труд, т.е. как стоимость, как деньги и товары; как овеществленный труд, который обменивается с живым трудом только ради того, чтобы себя сохранить и умножить, реализовать свою стоимость, стать большим количеством денег; как такой овеществленный труд, на который рабочий обменивает свою рабочую силу, чтобы овладеть какой-то частью этого овеществленного труда, коль скоро она состоит из его собственных жизненных средств. Следовательно, предметные условия труда в этом [их] отношении [к труду] выступают только как ставшая самостоятельной, прочно обособившаяся и только на свое собственное умножение направленная стоимость.

Таким образом, все содержание этого отношения, так же как и способ проявления отчужденных от труда условий труда

144

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

рабочего существуют [II–69] в их чистой экономической форме, без всякого политического, религиозного и прочего обрамления. Это есть чисто денежное отношение. Отношение между капиталистом и рабочим. Между овеществленным трудом и живой рабочей силой. Не между господином и холопом, священником и мирянином, феодалом и вассалом, мастером и подмастерьем, и т.д. Во всех общественных укладах господствующим классом (или классами) всегда является класс, владеющий предметными условиями труда, носители которых, даже в тех случаях, когда они работают, работают, следовательно, не как рабочие, а как собственники, подчиненным же классом всегда является тот класс, который в качестве рабочей силы сам находится во владении собственников (рабство), или тот, который распоряжается только своей рабочей силой (даже если это происходит, как, например, в Индии, Египте и т.д., таким образом, что они [работники] владеют землей, собственником которой, однако, является король или какая-нибудь каста, и т.д.). Но все эти отношения отличаются от капитала тем, что в них указанное отношение [между трудом и его предметными условиями] завуалировано, выступает в виде отношения господ к холопам, свободных к рабам, полубогов к простым смертным и т.д. и в качестве такого отношения существует в сознании обеих сторон. Только в капитале с этого отношения сорваны все политические, религиозные и прочие идеальные обрамления. Оно сведено – в сознании обеих сторон – исключительно лишь к отношению купли и продажи. Условия труда противостоят труду как таковые, в обнаженном виде, они противостоят ему как овеществленный труд, стоимость, деньги, которые осознают самих себя как всего лишь форму самого труда и обмениваются с ним только для того, чтобы в качестве овеществленного труда сохранить себя и умножить. Следовательно, это отношение в чистом виде выступает исключительно как производственное отношение – как чисто экономическое отношение. А в той мере, в какой отношения господства снова развиваются на этом [капиталистическом] базисе, они, как известно, проистекают исключительно из того отношения, в котором покупатель, представитель условий труда, противостоит продавцу, владельцу рабочей силы.}

Итак, вернемся теперь снова к вопросу о наемном труде.

Мы видели, что в процессе труда – следовательно, в процессе производства, в той мере, в какой он является производством потребительной стоимости, осуществлением труда как целесообразной деятельности, – стоимости материала труда и средства труда существуют отнюдь не для самого труда.

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

145

Они существуют лишь как предметные условия осуществления труда, как предметные факторы труда и как таковые потребляются им. То обстоятельство, что меновые стоимости материала труда и средства труда не входят в процесс труда как таковой, означает, иными словами, только то, что материал труда и средство труда входят в процесс труда не в качестве товаров. Машина служит как машина, хлопок как хлопок, но ни та, ни другой не оказывают здесь свои услуги той своей стороной, с которой они представляют собой определенное количество общественного труда. Напротив, в качестве материализации этого общественного труда их потребительная стоимость в них погашена, они представляют собой деньги. В самом деле, существуют же такие процессы труда, в которых материал ничего не стоит, например рыба в море, уголь в шахте.

Однако было бы ошибочным делать отсюда вывод, будто то свойство материала и машин, в силу которого они суть товары, вообще не имеет никакого отношения к процессу производства, ибо этот последний представляет собой производство не только потребительной стоимости, но также и меновой стоимости, не только продукта, но также и товара; иначе говоря, его продукт является не просто потребительной стоимостью, а потребительной стоимостью определенной меновой стоимости, последняя же частично определена теми меновыми стоимостями, которыми материал труда и средство труда сами обладают как товары. Они входят в процесс производства в качестве товаров; в противном случае, они не смогли бы выйти из него в качестве таковых. Следовательно, если бы кто-нибудь захотел сказать, что стоимости материала труда и средства труда не касаются процесса производства, что они не касаются его в качестве товаров, так как они фигурируют в процессе труда не как товары, а как всего лишь потребительные стоимости, то это было бы то же самое, как если бы кто-нибудь утверждал, что для процесса производства, мол, безразлично, что он является не только процессом труда, но одновременно и процессом увеличения стоимости; а это утверждение опять-таки сводится к тому, что целью процесса производства является, мол, потребление его продуктов самими производителями. Это противоречит предпосылке. Но также и в том случае, если иметь в виду только процесс увеличения стоимости, стоимости материала труда и средства труда не являются производительными, так как они лишь вновь появляются в [стоимости] продукта, лишь сохраняются в ней.

Перейдем теперь к заработной плате или к цене рабочей силы. Цена рабочей силы или заработная плата не является

146

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

производительной, если под словом «производительная» подразумевать то, что она должна входить в качестве элемента в процесс труда как таковой. То, что производит потребительную стоимость, целесообразно использует материал труда и средство труда, это – сам рабочий, человек, приводящий в действие свою рабочую силу, а не та цена, по которой он продал свою рабочую силу. Иными словами, коль скоро рабочий входит в процесс труда, он входит в него как деятельность, как энергия его рабочей силы – как труд. Но тут могут [II–70] сказать: «Заработная плата сводится к жизненным средствам, которые необходимы для того, чтобы рабочий мог жить в качестве рабочего, чтобы он сохранял себя как живую рабочую силу, короче, чтобы он поддерживал свою жизнь в период труда. Так же как в процесс труда входят уголь, смазочное масло и т.д., потребляемые машиной, таким же образом в процесс труда входят жизненные средства, поддерживающие рабочего как рабочего в движении. Издержки на его содержание в период труда в таком же смысле являются моментом процесса труда, как и потребляемые машиной и т.д. вспомогательные материалы». Однако также и здесь – в случае с машиной – уголь, смазочное масло и т.д., одним словом, вспомогательные материалы входят в процесс труда только как потребительные стоимости. Их цены не имеют с этим процессом ничего общего. Стало быть, не так ли обстоит дело и с ценой жизненных средств рабочего, с заработной платой?

Этот вопрос имеет здесь только такое значение: Следует ли те жизненные средства, которые потребляет рабочий и которые, следовательно, образуют издержки на его содержание в качестве рабочего, – рассматривать таким образом, что капитал сам потребляет их как момент своего процесса производства (так же как он потребляет вспомогательные материалы)? Фактически это, конечно, имеет место. Однако первый акт всегда остается актом обмена.

Спорным вопросом у экономистов является следующий: образуют ли те жизненные средства, которые потребляет рабочий и которые представлены ценой его труда, заработной платой, часть капитала в таком же смысле, как и средства труда? (Как материал и средства труда.) Прежде всего, надо отметить; что средства труда являются также и жизненными средствами, так как предполагается, что индивиды противостоят друг другу только как товаровладельцы – будь то в форме покупателя или продавца. Следовательно, те, у кого нет средств труда, лишены и товара для обмена (предполагается также, что о производстве для собственного потребления не может быть

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

147

и речи; что продукт, о котором вообще идет речь, является товаром), стало быть, лишены и жизненных средств, которые можно было бы получить в обмен. С другой стороны, прямые жизненные средства точно так же являются и средствами труда, так как для того чтобы работать, рабочий должен жить, а для того чтобы жить, он должен ежедневно потреблять столько-то жизненных средств.

Следовательно, рабочая сила, которая беспредметно, как всего лишь рабочая сила, противостоит вещественным условиям своего осуществления, своей действительности, – точно так же противостоит и жизненным средствам как средствам труда, иначе говоря, и те, и другие одинаково противостоят рабочей силе как капитал. Правда, капитал представляет собой деньги, самостоятельное бытие меновой стоимости, овеществленный всеобщий общественный труд. Но это лишь форма капитала. Как только ему предстоит осуществить себя в качестве капитала, – а именно, в качестве сохраняющей и умножающей себя стоимости, – он должен превратиться в условия труда, иными словами, эти последние образуют его вещественное бытие, те реальные потребительные стоимости, в которых капитал существует в качестве меновой стоимости. Однако главным условием процесса труда является сам рабочий, т.е. по существу та составная часть капитала, которая покупает рабочую силу. Если бы на рынке не было жизненных средств, то для капитала не было бы никакого смысла оплачивать рабочего деньгами. Деньги представляют собой лишь получаемый рабочим чек на определенное количество находящихся на рынке жизненных средств. Следовательно, капиталист δυνάμει* обладает этими жизненными средствами, и они образуют составную часть его власти. Впрочем, если бы не было никакого капиталистического производства, то средства на содержание работников (первоначально природа доставляет их даром) по-прежнему оставались бы столь же необходимыми условиями процесса труда, как материал труда и средство труда. Однако [в условиях капиталистического производства] все предметные моменты, в которых вообще труд нуждается для своего осуществления, выступают как отчужденные от труда, находящиеся на стороне капитала предметные моменты: жизненные средства не в меньшей степени, чем средства труда.

Росси³⁶ и другие хотят сказать или говорят в действительности – хотят они этого или нет – собственно только то, что наемный труд как таковой не является необходимым условием

- в возможности, потенциально. Ред.

148

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

процесса труда. Они только забывают при этом, что то же самое тогда следует сказать и о капитале.

{Здесь же (в добавлениях*) следует также подробнее остановиться на бессмыслице Сэя по поводу того, что один в тот же капитал – однако в данном случае он имеет в виду стоимость – потребляется дважды, производительно – для капиталиста, непроизводительно – для рабочего.}

{Собственность на орудие труда характерна для цеховой промышленности, или для средневековой формы труда.}

Итак, капиталистическим производством мы называем такой общественный способ производства, при котором процесс производства подчинен капиталу, т.е. который основывается на отношении между капиталом и наемным трудом, и притом так, что это является определяющим, господствующим способом производства.

Рабочий проделывает форму обращения Т–Д–Т. Он продает, для того чтобы купить. Он обменивает свою рабочую силу на деньги, чтобы деньги обменять па товары, – коль скоро они представляют собой потребительные стоимости, жизненные средства. Целью является индивидуальное потребление. Сообразно природе простого обращения, рабочий может бережливостью и особым усердием продвинуться самое большее до образования сокровища, но он не может создать богатство. Напротив, капиталист проделывает форму Д– Т–Д. Оп покупает, для того чтобы продать. Целью этого [II–71] движения является меновая стоимость, т.е. обогащение.

Под наемным трудом мы подразумеваем только тот свободный труд, который обменивает себя на капитал, превращается в капитал и увеличивает его стоимость. Все так называемые услуги отсюда исключены. Каков бы ни был вообще их характер, деньги на них расходуются, но не авансируются. Деньги в данном случае всегда представляют собой меновую стоимость лишь в качестве мимолетной формы, предназначенной для того, чтобы завладеть какой-нибудь потребительной стоимостью. Так же как купля товаров для потребления (но не для потребления их посредством труда) не имеет отношения к производительному потреблению (производительному с капиталистической точки зрения), точно так же не имеют к нему отношения и те услуги, которые капиталист потребляет как частное лицо, вне процесса производства товаров. Как бы ни были они полезны и т.д. Их содержание здесь совершенно безразлично. Сами услуги, коль скоро они оцениваются экономически,

__________

* См. ниже, стр, 150-152. Ред.

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

149

на основе капиталистического производства оцениваются, естественно, иначе, чем при других производственных отношениях. Однако исследование этого вопроса будет возможно только тогда, когда будут выяснены основные факторы самого капиталистического производства.

Во всех видах услуг – пусть даже они сами непосредственно создают товары: например, портной, который мне шьет или изготовляет брюки, или солдат, который меня защищает, точно так же судья и т.д., или музыкант, игру которого я покупаю, чтобы доставить себе эстетическое наслаждение, или врач, которого я покупаю для того, чтобы он мне вправил ногу, – дело всегда идет лишь о вещественном содержании труда, о его полезности, в то время как то обстоятельство, что он является трудом, мне совершенно безразлично. В случае же наемного труда, создающего капитал, мне действительно безразлично содержание этого труда. Любой определенный вид труда имеет для меня значение лишь в той мере, в какой он является общественным трудом вообще, а следовательно, субстанцией меновой стоимости, деньгами. Поэтому названные выше работники, оказывающие услуги, от проститутки до папы, никогда не используются в непосредственном процессе производства. {Впрочем, подробности о «производительном труде» лучше перенести в отдел «Капитал и труд».} Посредством купли одного вида труда я делаю деньги, посредством купли другого я деньги расходую. Один вид труда обогащает, другой делает беднее. Возможно, что последний сам является одним из условий для делания денег, как, например, труд полицейских, судей, солдат, палачей. Но в этом случае он всегда выступает лишь как «отягчающее обстоятельство» и не имеет ничего общего с непосредственным процессом [производства].

Мы исходили из обращения, для того чтобы прийти к капиталистическому производству. Таков также и ход исторического развития, и поэтому развитие капиталистического производства в каждой стране уже предполагает развитие торговли на иной, более ранней производственной основе. {Об этом следует сказать несколько подробнее.}

А теперь мы должны перейти к более подробному рассмотрению прибавочной стоимости. При этом обнаружится, что когда производство прибавочной стоимости становится истинной целью производства, иными словами, когда производство становится капиталистическим производством, первоначально всего лишь формальное подчинение процесса труда капиталу, подчинение живого труда овеществленному, теперешнего труда прошлому, существенно модифицирует способ самого процесса

150

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

труда. Следовательно, капиталистическому отношению, – для того чтобы оно выступило в развитом виде, – соответствуют также определенный способ производства и определенная ступень развития производительных сил.

{При оказании мне услуги я, правда, тоже потребляю рабочую силу лица, оказывающего услугу, но не из-за того, что потребительной стоимостью этой рабочей силы является труд, а из-за того, что этот труд обладает определенной потребительной стоимостью.}

Д ОБАВЛЕНИЯ

В «An Inquiry into those Principles, respecting the Nature of Demand and the Necessity of Consumption, lately advocated by Mr. Malthus» etc. London , 1821, относительно высказываний Сэя в его «Lettres à M. Malthus» ( Paris - Londres , 1820, стр. 36), говорится следующее:

«Эта аффектированная манера болтовни и составляет большей частью то, что г-н Сэй называет своей доктриной... «Если кое-что в этих положениях», – говорит он на стр. 36, обращаясь к Мальтусу, – «покажется вам парадоксальным, вглядитесь в те вещи, которые ими выражаются, и я смею думать, что они покажутся чрезвычайно простыми и понятными». Без сомнения; но, вместе с тем, то, что мы увидим в результате этого процесса, отнюдь не покажется нам ни оригинальным, ни значительным. «Ручаюсь, что без этого анализа», [ – продолжает Сэй, –] «вы не сможете объяснить всю совокупность фактов, например, объяснить, каким образом один и тот же [II–72] капитал потребляется дважды: производительно – предпринимателем и непроизводительно – его рабочим». Видимо, фантастическую манеру выражаться «во многих местах Европы» условились называть фактом» (стр. 110, примечание XI).

Суть дела здесь заключается в том, что процесс обмена, в данном случае куплю, Сэй называет потреблением денег, которые продаются.

Если капиталист покупает за 100 талеров труд, то Сэй полагает, что эти 100 талеров потреблены дважды: производительно – капиталистом, непроизводительно – рабочим. Если капиталист обменивает 100 талеров на рабочую силу, то эти 100 талеров он не потребил ни производительно, ни непроизводительно, хотя и израсходовал их с «производительной» целью. Он не сделал ничего иного, кроме того, что превратил их из формы денег в форму товара, и именно этот товар, который он купил за деньги, – рабочую силу – он потребил производительно. Он мог бы потребить ее и непроизводительно, если бы он использовал рабочих для того, чтобы они доставляли ему потребительные стоимости для его собственного потребления, т.е. если бы он использовал их как лиц, оказывающих

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

151

услуги. Как раз посредством этого обмена с рабочей силой деньги только и становятся капиталом; в качестве капитала деньги не потребляются, а, наоборот, производятся, сохраняются, утверждаются.

С другой стороны, и рабочий потребляет не капитал; деньги в его руках как раз перестали быть капиталом и являются для него лишь средством обращения (разумеется, вместе с тем деньги, как всякое средство обращения, на которое обменивается товар, являются также бытием принадлежащего рабочему товара в форме меновой стоимости, которая, однако, является здесь и должна являться лишь мимолетной формой, для того чтобы в обмен на нее можно было получить жизненные средства). Рабочая сила, коль скоро она потребляется, превращается в капитал; деньги капиталиста, коль скоро они потребляются рабочим, превращаются в жизненные средства для него и перестали быть капиталом или составной частью капитала (δυνάμει*), как только они перешли из рук капиталиста в руки рабочего.

Однако в основе сэевского вздора лежит, собственно говоря, следующее: он полагает, что одна и та же стоимость (капитал у него не что иное, как некоторая сумма стоимости) потребляется дважды: один раз – капиталистом, другой раз – рабочим. Он забывает о том, что здесь обмениваются два товара одинаковой стоимости, что в сделке участвуют не одна, а две стоимости: на одной стороне – деньги, на другой – товар (рабочая сила). То, что рабочий потребляет непроизводительно (т.е. не создавая себе богатства в результате такого потребления), – это его собственная рабочая сила (не деньги капиталиста); то, что потребляет производительно капиталист, – это не его деньги, а рабочая сила рабочего. Процесс потребления опосредствован на обеих сторонах обменом. При каждой купле или продаже, где целью покупателя является индивидуальное потребление товара, а целью продавца – производство, одна и та же стоимость потреблялась бы, по Сэю, дважды: производительно – продавцом, превращающим свой товар в деньги (в меновую стоимость), и непроизводительно – покупателем, отдающим свои деньги для удовлетворения преходящих нужд. Однако в сделке здесь участвуют два товара и две стоимости.

Слова Сэя могли бы иметь только тот смысл, которого он им не придает, а именно, что капиталист дважды потребляет производительно одну и ту же стоимость: во-первых, посредством производительного потребления им рабочей силы и,

__________

* – в возможности, потенциально. Ред.

152

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

во-вторых, посредством непроизводительного потребления рабочим его денег, результатом чего является воспроизводство рабочей силы, т.е. воспроизводство того отношения, на котором основывается действие капитала в качестве капитала.

Впрочем, Мальтус правильно нащупывает последний пункт.

{Потребление [производительно], поскольку оно для рабочего вообще является условием того, чтобы он работал, т.е. производил для капиталиста – в этом суть мысли Мальтуса.}

«Он» (рабочий) «является производительным потребителем для лица, применяющего его, и для государства, но, строго говоря, не для самого себя» ( Malthus. Definitions in Political Economy. Edited by John Cazenove. London, 1853, стр . 30).

Рамсей³⁷ заявляет, что та часть капитала, которая превращается в заработную плату, якобы не представляет собой необходимой части капитала, а образует ее лишь случайно, из-за «плачевной» бедности рабочих. Дело в том, что под основным капиталом он понимает материал труда и средства труда, а под оборотным капиталом – жизненные средства рабочего. Вот что он говорит об этом:

«Оборотный капитал состоит исключительно из продуктов питания и других предметов необходимости, авансируемых рабочим до завершения продукта их труда» ( George Ramsay . An Essay on the Distribution of Wealth. Edinburgh , 1836, стр. 23).

«Только основной капитал, а не оборотный, является, строго говоря, источником национального богатства» (там же).

«Если бы мы предположили, что рабочие не оплачиваются до завершения продукта их труда, то не было бы никакой надобности [II–73] в оборотном капитале» [там же, стр. 24].

(Разве это означает что-нибудь иное, кроме того, что одно из предметных условий труда – жизненные средства – не принимает форму капитала? Здесь уже содержится признание того, что эти предметные условия производства как таковые не являются капиталом, что они становятся капиталом лишь как выражение некоторого определенного общественного производственного отношения.)

(Жизненные средства не могут перестать быть жизненными средствами; точно так же не могут они перестать быть необходимым условием производства; но они могут перестать быть капиталом.)

«Производство велось бы в тех же размерах. Это доказывает, что оборотный капитал не является непосредственным фактором производства и даже вообще не имеет для него существенного значения, а представляет собой лишь ухищрение, сделавшееся необходимым вследствие плачевной бедности основной массы народа» (там же).

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

153

Иными словами, это означает следующее: наемный труд является не абсолютной, а лишь исторической формой труда. Для производства не является необходимым, чтобы жизненные средства рабочего противостояли ему в отчужденной форме в качестве капитала. Но то же самое относится также и к другим элементам капитала, и к капиталу вообще. Наоборот, если бы одна эта часть капитала не приняла форму капитала, то ее не приняла бы и другая часть, так как не имело бы места все то отношение, посредством которого деньги становятся капиталом, или условия труда противостоят труду как самостоятельная сила. Поэтому то, что образует существенную форму капитала, представляется Рамсею как «лишь ухищрение, сделавшееся необходимым вследствие плачевной бедности основной массы народа». Жизненные средства становятся капиталом в результате того, что они «авансируются рабочим». Еще более рельефно мысль Рамсея выражена в следующем положении:

«С точки зрения нации один лишь основной капитал» (материал труда и средство труда) «образует элемент издержек производства» (там же, стр. 26).

Издержками производства – авансированными деньгами, которые авансируются с целью получить большее количество денег и представляют собой всего лишь средство для того, чтобы делать деньги, – является для капиталиста заработная плата, т.е. та цена, которую он платит за рабочую силу. Если бы рабочий был не рабочим, а работающим собственником, то жизненные средства, потребляемые им до завершения продукта своего труда, не представлялись бы ему как издержки производства в этом смысле, так как, наоборот, весь процесс производства представлялся бы ему лишь как средство для производства его жизненных средств. Рамсей же полагает, что материал труда и средства труда, те продукты, которые должны быть использованы, потреблены, для того чтобы произвести новые продукты, являются необходимыми условиями процесса производства и всегда должны в него входить не только с точки зрения капиталиста, но и с точки зрения нации, т.е., по его мысли, с такой точки зрения, где речь идет о производстве для общества, а не для определенных классов общества. Следовательно, капитал выступает здесь у Рамсея как всего лишь предметные условия процесса труда вообще и не выражает абсолютно никакого общественного отношения, представляет собой лишь иное наименование для тех вещей, которые требуются в любом процессе производства, какую бы общественную форму он ни имел; согласно этому взгляду, капитал

154

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

является лишь вещью, определенной с технологической точки зрения. Тем самым исчезло как раз то, что делает его капиталом. С таким же успехом Рамсей мог бы сказать: то обстоятельство, что средства производства выступают как самодовлеющая стоимость, как самостоятельные силы, противостоящие труду, представляет собой всего лишь «ухищрение». Если бы они были общественной собственностью рабочих, то не существовало бы никакой надобности в «основном капитале», а производство оставалось бы по-прежнему тем же самым.

{Хотя процесс увеличения стоимости в действительности представляет собой не что иное, как процесс труда в определенной общественной форме, т.е. хотя он является всего лишь определенной общественной формой процесса труда, а не, скажем, двумя различными действительными процессами, является одним и тем же процессом, рассматриваемым один раз со стороны его содержания, другой раз со стороны его формы, – тем не менее мы уже видели, что отношение между различными факторами процесса труда приобретает в процессе увеличения стоимости новые определения. Здесь следует отметить еще один момент (который будет важен в дальнейшем, при рассмотрении обращения, при определении основного капитала и т.д.). Средство производства, например орудие, машина, постройка и т.д., применяется в процессе труда целиком, но, за исключением так называемых вспомогательных материалов, оно лишь в исключительных случаях потребляется в том же самом (сразу), в одном-единственном (однократном) процессе труда. Оно служит в повторяющихся процессах одного и того же рода. В процесс же увеличения стоимости оно входит [II–74] лишь в той мере, или – что то же самое – оно вновь появляется в качестве составной части стоимости продукта лишь в той мере, в какой оно потреблено в процессе труда.)

Подобно Рамсею рассуждает Росси. Прежде всего в XXVII лекции своего «Курса политической экономии»³⁸ он дает общее определение капитала:

«Капитал представляет собой ту часть произведенного богатства, которая предназначена для воспроизводства» (стр. 364).

Однако это относится к капиталу лишь в той мере, в какой он является потребительной стоимостью, относится к его вещественному содержанию, а не к его форме. Поэтому нет ничего удивительного в том, что тот же Росси определяет фонд жизненных средств – ту составную часть капитала, которая обменивается на рабочую силу и которая может быть объяснена только из формы капитала, – как не необходимую, вообще

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

155

не входящую в понятие капитала составную часть капитала, т.е., с одной стороны, он объявляет капитал необходимым фактором производства, а с другой стороны, объявляет наемный труд не необходимым фактором производства или производственным отношением. Собственно говоря, под капиталом Росси понимает лишь «орудие производства». Правда, по его мнению, можно было бы провести различие между капиталом-орудием и капиталом- материалом, однако он полагает, что экономисты, собственно говоря, неправомерно называют сырые материалы капиталом, так как

«является ли» (сырье) «действительно орудием производства? Не является ли оно скорее тем объектом, на который должны воздействовать орудия производства?» (там же, стр. 367).

После этого он заявляет:

«Орудие производства, т.е. такой материал, который воздействует на самого себя, который является одновременно объектом и субъектом, пассивной и активной стороной» (там же, стр. 372).

На этой же 372-й странице Росси без обиняков называет капитал всего лишь «средством производства». Что же касается полемики Росси против того, что фонд жизненных средств образует часть капитала, то здесь следует различать два момента, или, вернее, он смешивает два момента.

Во-первых, он не рассматривает наемный труд вообще – тот факт, что капиталист авансирует заработную плату – как необходимую форму производства, иными словами, он не рассматривает наемный труд как необходимую форму труда; при этом Росси лишь забывает, что капитал не является необходимой, т.е. абсолютной, а, наоборот, является лишь определенной исторической формой условия труда или производства. Другими словами: процесс труда может иметь место, не будучи подчиненным капиталу; он не предполагает с необходимостью эту определенную социальную форму; процесс производства как таковой не обязательно является капиталистическим процессом производства. Здесь Росси, однако, снова совершает ошибку, рассматривая покупку рабочей силы капиталом не как нечто существенное для наемного труда, а как нечто случайное. Для производства требуются условия производства, но отнюдь не капитал, т.е. не то отношение, которое проистекает из присвоения этих условий производства особым классом и из существования рабочей силы в качестве товара. Глупость Росси заключается в том, что наемный труд или даже самостоятельная форма капитала им признаются, а конституирующее наемный

156

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

труд отношение этого труда к капиталу игнорируется. Сказать, что капитал не является необходимой формой общественного производства, значит только сказать, что наемный труд является лишь преходящей, исторической формой общественного труда.

Капиталистическое производство не только предполагает для своего возникновения исторический процесс отделения работников от условий труда; капиталистическое производство воспроизводит это отношение во все более широком масштабе и обостряет его. Этот процесс, обнаруживающийся уже при рассмотрении общего понятия капитала, позднее выявится отчетливее при рассмотрении конкуренции, которая существенным образом способствует этому отделению (концентрация и т.д.). В действительном процессе производства те предметы, из которых состоит капитал, противостоят рабочему не как капитал, а как материал труда и средства труда. Рабочий, разумеется, осознаёт, что они являются чужой собственностью и т.д., являются капиталом. Однако то же самое относится также и к проданному рабочим труду, который принадлежит не ему, а капиталисту.

[II–75] Во-вторых, однако, в полемике Росси проглядывает еще и другой момент.

(Первым моментом был обмен денег на рабочую силу. Росси прав в том, что эту операцию он объявляет не необходимой для производства вообще. Он неправ в том, что это отношение, без которого вообще не существовало бы капиталистического производства, он рассматривает как несущественный, случайный момент последнего.)

А именно, как мы видели, сначала рабочий продает свою рабочую силу, т.е. временное распоряжение ею. В этом акте содержится то, что рабочий выменивает жизненные средства, необходимые для того, чтобы вообще сохранить его как рабочего и, в особенности, для того, чтобы он имел жизненные средства «во время самого процесса производства». Это предположено для того, чтобы он в качестве рабочего вошел в процесс производства и во время этого процесса приводил в действие, реализовал свою рабочую силу. Как мы видели, Росси понимает под капиталом не что иное, как средства производства (материал, орудие), требующиеся для изготовления нового продукта. Спрашивается, относятся ли сюда жизненные средства рабочего так же, как, скажем, потребляемые машиной уголь, смазочное масло и т.д. или как корм, съедаемый скотом? Словом, как вспомогательные материалы. Относятся ли сюда также и жизненные средства рабочего? Если взять раба, то нет сомнения в том, что его жизненные средства должны быть

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

157

причислены к вспомогательным материалам, так как он представляет собой всего лишь орудие производства, а стало быть, то, что он потребляет, является всего лишь вспомогательным материалом. (Этим, как уже было замечено ранее, подтверждается то, что цена труда (заработная плата), так же как и цена материала труда и цена средства труда, не входит в непосредственный процесс труда; хотя все эти три цены, пусть даже и различным образом, входят в процесс увеличения стоимости.)

Чтобы ответить на поставленный вопрос, его, в свою очередь, необходимо расчленить на два вопроса: во-первых, необходимо рассмотреть процесс труда как таковой, независимо от капитала, ибо те, кто ставит указанный вопрос, называют при этом капиталом моменты процесса труда как такового; во-вторых, необходимо поставить вопрос о том, в какой мере меняется дело, когда процесс труда подчиняется капиталу.

Итак, во-первых. Если мы рассматриваем процесс труда как таковой, то его предметные условия, материал труда и средства труда, являются лишь предметными условиями самого труда как целесообразной деятельности человека, направленной на производство какой-либо потребительной стоимости. Работник относится к предметным условиям своего труда в качестве субъекта. Конечно, для того чтобы он мог пустить в ход свою рабочую силу, он предположен в качестве работника, предположены, следовательно, также и те жизненные средства, которые необходимы для поддержания его существования, для развития его рабочей силы [Arbeitskraft]. Но эти жизненные средства не входят как таковые в процесс производства.

Работник входит в процесс труда как работающий собственник. Если же различные моменты процесса труда рассматриваются по отношению к его результату, к продукту, то отношение меняется. По отношению к продукту все три момента процесса труда выступают как моменты опосредствования продукта, т.е. как средства производства. Материал производства, орудие производства и сама производительная деятельность – все эти моменты являются средствами для создания продукта, т.е. средствами производства. Средства для содержания машины (смазочное масло, уголь и т.д.), совершенно отвлекаясь от их цены, образуют здесь часть средств производства, но точно так же являются частью средств производства и средства для содержания работника во время самого процесса производства. Но работающий собственник всегда будет рассматривать продукт как таковой лишь в качестве жизненных средств, а не свои жизненные средства как предпосылки для производства продукта. Однако способ рассмотрения ничего не меняет в существе

158

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

дела. Та доля жизненных средств, которую он должен потребить в качестве работника, без которой его рабочая сила вообще не может действовать как таковая, так же необходима для процесса производства, как уголь и смазочное масло, потребляемые машиной. В этом смысле фонд потребления общества составляет некоторую часть его средств производства (при дальнейшем рассмотрении этот момент снова исчезает, коль скоро совокупный процесс производства выступает только как процесс воспроизводства самого общества или самого общественного человека), и потребление работника внутри этих границ экономически не отличается от потребления рабочей лошади или машины.

Таким образом, та часть капитала, которая оплачивает рабочую силу, т.е. образует заработную плату, входит в непосредственный процесс производства в той мере, в какой потребляемые рабочим жизненные средства потребляются и должны потребляться непосредственно в самом процессе производства. Но также и та часть израсходованного таким образом капитала, которая не входит непосредственно в процесс производства, образует часть капитала до того, как она обменена на рабочую силу, и это является необходимой предпосылкой для образования капиталистического отношения.

[II–76] Капиталист оплатил рабочую силу. Наиболее значительная часть тех жизненных средств, которые таким путем получают рабочие, расходуется, и при этом с необходимостью расходуется, во время самого процесса труда. Если бы рабочие были рабами, капиталист должен был бы авансировать им эту часть своего капитала просто в качестве вспомогательных материалов. Здесь [в капиталистическом обществе] эту функцию выполняет за него рабочий. Рабочий для него – всего лишь фактор производства, а потребляемые рабочим жизненные средства – всего лишь уголь и смазочное масло, необходимые для того, чтобы не давать останавливаться этим факторам производства. Такова точка зрения капиталиста, сообразно которой он и действует. Если бык или машина – более дешевый фактор производства, то рабочий заменяется ими. Экономически эта точка зрения ошибочна в той мере, в какой к сущности наемного труда принадлежит различие между двумя процессами: 1) обменом денег на рабочую силу; 2) процессом потребления этой рабочей силы, т.е. процессом труда (процессом производства).

Мы должны теперь несколько детальнее рассмотреть критические замечания Росси, не возвращаясь к рассмотренному выше случаю (обозначенному номером 2).

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

159

В связи с этим находится еще следующее высказывание Росси:

«Тот, кто рассматривает экономическую науку только с точки зрения предпринимателей и кто принимает во внимание только чистый и годный для обмена продукт, который может обеспечить себе каждый предприниматель, тот действительно не должен усматривать разницы между человеком, быком и паровой машиной; на его взгляд, существует лишь один вопрос, достойный серьезного внимания: это вопрос о себестоимости, вопрос о том, чтобы знать, во сколько обойдется предпринимателю требующийся ему пар, бык или рабочий» (Rossi . De la Méthode en Économie Politique etc. В книге : «Économie Politique. Recueil de Monographies» etc. Année 1844. T. I. Bruxelles, 1844, стр. 83).

Отсюда, по-видимому, следует, что «точка зрения предпринимателей», т.е. капиталистов, во всяком случае является существенным моментом при рассмотрении капиталистического производства. Но это касается отношения между капиталом и трудом.

Однако то, на что мы в основном должны обратить внимание у г-на Росси, – это то, как он, с одной стороны, признает, что наемный труд, а следовательно, и капиталистическое производство не являются необходимой (абсолютной) формой труда и производства, и как он, [с другой стороны,] снова отрекается от этого признания, а в общем и целом – остается далеким, как небо от земли, от всякого исторического понимания.

Первое возражение Росси заключается в следующем:

«Если рабочий живет на свой доход, если он живет на вознаграждение за свой труд, то как вы хотите, чтобы одна и та же вещь дважды фигурировала в феномене производства, в расчете производительных сил, один раз как вознаграждение за труд и другой раз как капитал?» («Cours d'économie politique», стр. 369).

Прежде всего здесь следует заметить, что, будучи выражено в общей форме, высказывание Росси означает следующее. Заработная плата выступает дважды: один раз – как производственное отношение, другой раз – как отношение распределения. Это Росси считает неправильным и в этом смысле справедливо выступает против экономистов, коль скоро две различных формы, в которых выступает одно и то же, они рассматривают как два независимых друг от друга отношения, не имеющих между собой ничего общего. Мы к этому предмету вернемся и покажем в общем виде, что производственное отношение является отношением распределения, и vice versa*. Но, далее, заработная плата может входить в «феномен производства», т.е. представлять собой производственное отношение, не входя

__________

* - наоборот. Ред.

160

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

в «расчет производительных сил», если г-н Росси под «производительной силой» понимает не развитие производительных сил, поскольку оно обусловлено данным производственным отношением, а понимает под этим не что иное, как моменты, принадлежащие процессу труда вообще или процессу производства вообще как таковому – вне зависимости от какой-либо определенной общественной формы.

С другой стороны: фонд жизненных средств до тех пор образует составную часть капитала, пока он еще не обменен на рабочую силу. Однако этот обмен не имел бы места, если бы фонд жизненных средств уже до обмена не являлся составной частью капитала. Будучи обмененным, он перестает быть капиталом и становится доходом. В самый процесс производства (в непосредственный процесс производства) в действительности входит не заработная плата, а только рабочая сила. Если я произвел зерно, то до тех пор, пока я его не продал, оно образует часть моего капитала. [После продажи] оно образует доход потребителя. (По крайней мере, может образовать этот доход, если покупатель использует зерно для индивидуального потребления, а не для производства.) Однако в действительности фонд жизненных средств, [II–77] также и после того как рабочий получил его в качестве дохода и в качестве дохода потребил, – продолжает быть «производительной силой капитала», так как воспроизводство рабочего представляет собой воспроизводство главной производительной силы капитала.

«Говорят, что оплата рабочего есть капитал, так как капиталист авансирует ее рабочему. Если бы
существовали только такие рабочие семьи, которым хватало бы средств на то, чтобы прожить год, то не
существовало бы заработной платы. Рабочий мог бы сказать капиталисту: ты авансируешь капитал
для общего дела, я вношу труд; мы распределим продукт в определенных пропорциях. Как только
продукт будет реализован, каждый возьмет свою часть. Тогда не существовало бы никаких затрат на
рабочих. Рабочие продолжали бы потреблять даже и в том случае, если бы работа приостановилась. То,
что они потребляли бы, относится к фонду потребления, к нему, не к капиталу. Следовательно: затраты на
рабочих вовсе не необходимы. Стало быть, заработная плата не является составным элементом
производства. Она представляет собой лишь нечто случайное, одну из форм нашего общественного строя.
Напротив, капитал, труд, земля необходимы для производства. Во-вторых, заработная плата фигурирует
при этом дважды: говорят, что заработная плата – это капитал, но что она представляет? Труд. Кто говорит
«заработная плата», говорит «труд» и vice versa*. Стало быть, если авансированная заработная плата есть
часть капитала, то следовало бы говорить только о двух орудиях производства: о капитале и о земле»
(там же, стр. 369–370).
________

* – наоборот. Ред.

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

161

Полагая, что «если бы рабочий был обеспечен жизненными средствами на год, то капиталисту незачем было бы ему их авансировать», Росси с таким же успехом мог бы продолжить: «если бы рабочий был обеспечен материалом труда или средствами труда на год, то для [применения] этих условий труда ему не понадобилось бы вмешательство капиталиста. Следовательно, то обстоятельство, что «материал труда и средства труда» выступают как капитал, не является составным элементом производства». «Это обстоятельство представляет собой лишь нечто случайное, одну из форм нашего общественного строя», которая превращает материал труда и средства труда в капитал. Они по-прежнему принадлежали бы к «производственному фонду», но отнюдь не к капиталу. Капитала не существовало бы вообще.

Если определенная форма, превращающая труд в наемный труд, представляет собой некое случайное социальное явление, исторически определенную социальную форму труда, то такое случайное социальное явление представляет собой также и форма, превращающая предметные условия труда в капитал или превращающая в капитал условия производства. И именно одно и то же случайное социальное явление превращает труд в наемный труд, а условия производства – в капитал. Действительно, если бы рабочие владели хотя бы только одним этим условием производства – жизненными средствами на год вперед, – то их труд не был бы наемным трудом, и они владели бы всеми условиями производства. Ведь им нужно было бы только продать часть этих избыточных жизненных средств, для того чтобы купить взамен средства производства (материал и орудие) и производить товар самим. Итак, то, что г-н Росси стремится здесь уяснить себе и все же уясняет не вполне, – это то, что хотя определенная общественная форма производства и может быть исторической необходимостью, она из-за этого еще не является абсолютной необходимостью и, следовательно, не может быть охарактеризована как вечное, неизменное условие производства. Мы принимаем сделанное Росси признание, но не соглашаемся с неверными практическими выводами из него.

Таким образом, для производства не является абсолютно необходимым, чтобы труд был наемным трудом и чтобы вследствие этого жизненные средства среди прочих [условий производства] с самого начала противостояли рабочему как составная часть капитала. Однако Росси продолжает: «напротив, капитал, земля, труд необходимы для производства». Если бы он сказал: «напротив, земля» (материал труда, пространство для трудовой деятельности и в первую очередь жизненные

162

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

средства), «средства труда» (орудия и т.д.), «труд необходимы для производства», но для него не необходимы «земельная рента, капитал и наемный труд», то этот тезис был бы верен. А так, [как он преподносится у Росси,] он срывает с труда и земли те определенные социальные формы, в которых они выступают в буржуазной экономике, – их формы наемного труда и земельной собственности. Средствам же труда Росси оставляет их экономический характер капитала. Он [II–78] рассматривает их не только как вещественные условия производства, но и в определенной социальной форме капитала и приходит поэтому к абсурдному выводу о том, что капитал возможен без присвоения земли и без наемного труда.

Далее, если авансированная заработная плата составляет часть капитала, говорит Росси, то в этом случае существуют только два орудия производства – земля и капитал, а не три, как полагают, однако, все экономисты, – земля, капитал и труд. В действительности речь здесь идет о простых моментах процесса труда как такового, а в этом процессе фигурируют только материал труда (земля), средства труда (которые Росси неправильно называет капиталом) и труд, – но отнюдь не капитал. Поскольку, однако, весь процесс труда подчинен капиталу и выступающие в нем три элемента присвоены капиталистом, постольку все эти три элемента — материал, средство, труд – выступают как вещественные элементы капитала; выступают подчиненными определенному общественному отношению, которое к процессу труда, рассматриваемому абстрактно, – т.е. в той мере, в какой он является одинаково общим для всех социальных форм процесса труда, – не имеет абсолютно никакого касательства. Характерным для Росси остается то, что отношение между персонифицированным продуктом труда и живой рабочей силой, отношение, образующее квинтэссенцию отношения между капиталом и наемным трудом, он рассматривает как несущественную форму, как всего лишь некое случайное явление самого капиталистического производства. (См. убогого Бастиа³⁹. Росси по крайней мере догадывается о том, что капитал и наемный труд не являются вечными общественными формами производства.)

Таким образом, теперь мы уже дважды встретились у Росси с выдвигаемым им [против других экономистов] возражением. [Во-первых, он говорит,] что если заработная плата образует часть капитала (первоначально), то одна и та же вещь выступает два раза: в первый раз – как производственное отношение, а в другой раз – как отношение распределения. Во-вторых, [он говорит,] что в таком случае в процессе труда следовало бы

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

163

учитывать не три фактора производства (материал, средство, труд), а только два, а именно, материал (который Росси называет здесь землей) и средства труда, которые он здесь называет капиталом.

«Что происходит между предпринимателем и рабочим? Если бы изготовление каждого продукта начиналось утром, а завершалось вечером, если бы на рынке всегда имелись покупатели, готовые купить предлагаемые для продажи товары, то заработной платы в собственном смысле не существовало бы. Однако дело обстоит не так. Чтобы реализовать продукт, требуются месяцы, годы... Рабочий, у которого нет ничего, кроме его рук, не может дожидаться завершения (конца) этой операции. Он говорит предпринимателю, капиталисту, фермеру, фабриканту то, что он мог бы сказать третьему, незаинтересованному лицу. Он мог бы ему (этому третьему лицу) предложить купить право на получение платы за свой труд. Он мог бы ему сказать: я делаю вклад в производство стольких-то штук сукна, хотите купить у меня вознаграждение, па которое я буду иметь право? Предположим, что это третье, незаинтересованное лицо соглашается с таким предложением и платит условленную цену; можно ли сказать, что деньги, которые израсходовало незаинтересованное лицо, составляют часть капитала предпринимателя? Что его контракт с рабочим представляет собой один из феноменов производства? Нет, он совершил хорошую или плохую спекуляцию, которая ничего не прибавляет и ничего не убавляет в общественном богатстве. Это и есть заработная плата. Рабочий делает фабриканту предложение, которое он мог бы сделать третьему лицу. Предприниматель идет на это соглашение, потому что оно может облегчить производство. Но это соглашение есть не что иное, как вторичная операция, операция совсем иного рода, привитая к производительной операции. Она не является необходимым для производства фактором. При иной организации труда она может исчезнуть. Даже в настоящее время существуют такие виды производства, где этого нет. Таким образом, заработная плата представляет собой одну из форм распределения богатства, а не элемент производства. Та часть фондов, которую предприниматель предназначает на выдачу заработной платы, не составляет части капитала, так же как не составляет ее та сумма денег, которую фабрикант израсходовал бы для учета векселей или для игры на бирже. Это есть совсем особая операция, которая, несомненно, может содействовать развитию производства, но которую нельзя называть прямым орудием производства» (там же, стр. 370).

[II–79] Итак, суть дела выступает здесь с полной ясностью. Производственное отношение (что бы ни представляло собой общественное отношение индивидов внутри производства, рассматриваемого как целое) «не является прямым орудием производства». Отношение между капиталом и наемным трудом, обусловливающее обмен между рабочей силой и деньгами, не является «прямым орудием производства». Точно так же не является «прямым орудием производства» и стоимость товара, хотя процесс производства существенно меняется в зависимости от того, идет ли речь только о производстве продуктов как таковых или о производстве товаров. «Стоимость» машины,

164

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

ее существование в качестве основного капитала и т.д. [также] не является «прямым орудием производства». Машина была бы производительной также и в таком обществе, в котором не существовало бы никаких товаров, не существовало бы меновой стоимости. Вопрос заключается отнюдь не в том, может ли это «производственное отношение» «исчезнуть» при «иной организации труда», а в том, чтобы исследовать, что оно означает в условиях капиталистической организации труда. Росси признаёт, что при предположенных им обстоятельствах «заработной платы в собственном смысле» не существовало бы (см. стр. 370). И он, наверное, позволит мне не называть больше заработной платой «заработную плату не в собственном смысле». Он лишь забывает, что тогда не существовало бы и капитала «в собственном смысле».

«Если бы каждый мог дожидаться продуктов своего труда, то современная форма заработной платы могла бы исчезнуть. Имело бы место объединение рабочих и капиталистов, подобно тому, как в настоящее время существует объединение капиталистов в собственном смысле слова и капиталистов, в то же время являющихся рабочими» (там же, стр. 371).

Чем при таких обстоятельствах стала бы «современная форма производства», этого Росси себе не уяснил. Разумеется, если он рассматривает производство как всего лишь технологический процесс, независимо от его социальных форм, если, с другой стороны, под капиталом он понимает не что иное, как некий продукт, который используется для производства новых продуктов, то данная проблема может быть для него совершенно безразличной. У него есть по крайней мере то преимущество, что форму заработной платы он не объявляет «необходимым фактором производства».

«Представить себе способность к труду, отвлекаясь при этом от средств существования рабочих во время процесса производства, значит представить себе нечто фантастическое. Кто говорит труд, кто говорит способность к труду, тот в то же время говорит: рабочий и средства существования, рабочий и заработная плата... Тот же самый элемент вновь появляется под названием капитала, как будто бы одна и та же вещь могла одновременно входить в состав двух различных орудий производства» (там же, стр. 370, 371).

Одна лишь способность к труду – это действительно «нечто фантастическое». Однако это «нечто фантастическое» существует. Поэтому если рабочий не сможет продать свою способность к труду, то он умрет с голоду. И капиталистическое производство основывается как раз на том, что способность к труду сводится к такого рода «фантазии». Сисмонди правильно говорит по этому поводу:

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

165

«Способность рабочего к труду... – ничто, если она не продана» ( Sismondi . Nouveaux Principes d'Economie politique. Seconde édition. Tome I, Paris, 1827, стр . 114) [ Русский перевод , том I, стр . 197].

Нелепость у Росси заключается в том, что «наемный труд» он старается представить как «несущественный» для капиталистического производства.

О машине Росси также мог бы сказать:

Машина, а не ее стоимость, составляет часть капитала. Эта стоимость машины выплачена фабриканту машин и, возможно, потреблена им в качестве дохода. Следовательно, стоимость машины не может фигурировать в процессе производства дважды: один раз – как выручка фабриканта машин, другой раз – как капитал или составная часть капитала владельца хлопкопрядильной фабрики и т.д.

Впрочем, характерно следующее: Росси утверждает, что заработная плата, т.е. наемный труд, была бы излишней, если бы рабочие были богаты; а г-н Джон Стюарт Милль [формулирует это условие так]: если бы труд можно было получить даром:

«Заработная плата не обладает производительной силой; это цена одной из производительных сил. Заработная плата не участвует наряду с трудом в производстве товаров» {следовало бы сказать – в производстве продуктов, потребительных стоимостей}, «так же как цена машин не участвует в нем наряду с самими машинами. Если бы труд можно было получить без купли, заработная плата была бы излишней» ( J. St . Mill. Essays on some Unsettled Questions of Political Economy. London, 1844, стр . 90–91).

[II–80] Коль скоро в качестве сохраняющей и увеличивающей себя стоимости рассматривается исключительно всеобщая форма капитала, капитал объявляется чем-то нематериальным и поэтому – с точки зрения экономиста, знакомого либо только с осязаемыми вещами, либо с идеями, ибо отношения для него не существуют – всего лишь идеей. В качестве стоимости капитал безразличен к определенным вещественным способам существования, к потребительным стоимостям, из которых он состоит. Эти вещественные элементы не делают капитал капиталом.

(«Капитал всегда есть нематериальная сущность, ибо не материя составляет капитал, а стоимость этой материи, стоимость, в которой нет ничего телесного» ( J.В. Say . Traité d'économie politique. Troisiéme édition. Tome second, Paris, 1817, стр . 429).

Или у Сисмонди :

«Капитал есть коммерческая идея» ( J . С. L. Simonde de Sismondi . Etudes sur l'économie politique. Tome II, Bruxelles, 1838, стр . 273).

166

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

Если все капиталы представляют собой стоимости, то стоимости как таковые еще не являются капиталом. И вот экономисты вынуждены снова возвратиться к вещественной форме капитала внутри процесса труда. Поскольку сам процесс труда выступает как процесс производства капитала, подчиняется капиталу, постольку можно сказать – в зависимости от того, какая особая сторона процесса труда (который в качестве такового, как мы видели, отнюдь не предполагает капитал, а присущ всем способам производства) фиксируется тем или иным экономистом, – что капитал становится продуктом или же представляет собой средство производства или сырой материал или орудие труда. Так, Рамсей говорит, что капитал образуют сырой материал и средство труда. Росси говорит, что капиталом, собственно, является только орудие. Элементы процесса труда рассматриваются здесь постольку, поскольку они не даны ни в какой особой экономической определенности. (Позднее обнаружится, что эта погашенность определения формы также и внутри процесса труда является лишь видимостью.) Процесс труда (процесс производства капитала), сведенный к своей простой форме, выступает не как процесс производства капитала, а просто как процесс производства, капитал же, в отличие от труда, выступает здесь только в вещественной определенности сырья и орудия труда. (В действительности, однако, труд и здесь является собственным бытием капитала, включен в него.) Вот эту-то именно сторону – которая представляет собой не только произвольную абстракцию, но и абстракцию, исчезающую в самом процессе производства – экономисты и фиксируют для того, чтобы изобразить капитал как необходимый элемент всякого производства ⁴⁰. Конечно, они могут это делать только потому, что произвольно фиксируют один из моментов.

«Труд и капитал... первый – непосредственный труд... второй – накопленный труд, являющийся результатом прежнего труда» (James Mill. Elements of Political Economy. London, 1821, стр . 75).

« Накопленный труд ... непосредственный труд » ( R. Torrens. An Essay on the Production of Wealth. London, 1821, гл. I, [стр. 33]).

«Капитал – это та часть богатства страны, которая применяется в производстве и состоит из пищи, одежды, инструментов, сырья, машин и т.д., необходимых для того, чтобы привести в действие труд» ( D . Ricardo. On the Principles of Political Economy, and Taxation. Third edition. London, 1821, стр. 89) [Русский перевод, том I, стр. 86].

«Капитал – это лишь особый вид богатства, а именно, тот, который предназначен не для непосредственного удовлетворения наших нужд, а для добывания других полезных предметов» (Торренс, цит. соч., стр. 5).

«В первом камне, который дикарь бросает в преследуемого зверя, в первой палке, которую он берет, чтобы притянуть плоды, которых

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

167

не может достать руками, мы видим присвоение одного предмета с той целью, чтобы приобрести другой, и таким образом открываем начало капитала» (там же, стр. 70–71).

Капитал – это «все предметы, обладающие меновой стоимостью, накопленные результаты прошлого труда» (Н. С. Carey . Principles of Political Economy . Part the first. Philadelphia , 1837, стр. 294).

«Когда денежные суммы предназначаются для материального производства, они принимают название капитала» (Н. Storch. Cours d'Economie politique. Avec des notes explicatives et critiques par J. B. Say. Tome I, Paris , 1823, стр. 207).

«Богатства только тогда представляют собой капиталы, когда они служат производству» (там же, стр. 219).

«Элементами национального капитала являются: 1) мелиорация почвы; 2) сооружения; 3) орудия или рабочие инструменты; 4) средства существования; 5) материалы; 6) готовые изделия» (там же, стр. 229– 241).

[II–81] «Всякая производительная сила, не являющаяся ни землей, ни трудом, представляет собой капитал. Он включает в себя все те силы (полностью или частично произведенные трудом), которые применяются для воспроизводства» (Росси. Цит. соч., стр. 271).

«Нет никакой разницы между капиталом и любой другой частью богатства. Только благодаря особому применению вещь становится капиталом, т.е. она становится капиталом тогда, когда она применяется в акте производства в качестве сырья, орудия или фонда жизненных средств» ( Cherbuliez . Richesse ou pauvreté. Paris , 1841, стр. 18).

Но в капиталистическом производстве речь идет отнюдь не только о том, чтобы произвести продукт или даже товар, а о том, чтобы произвести большую стоимость, чем та, которая была брошена в производство. Отсюда следующие пояснения:

«Капитал – это часть богатства, используемая для производства и, как правило, с целью получения прибыли» ( Thomas Chalmers . On Political Economy in connexion with the Moral State and Moral Prospects of Society. 2 nd edition. London , 1832, стр. 75).

В дефиницию капитала это определение включил главным образом Мальтус. (Определение, данное Сисмонди, является более тонким, так как прибыль представляет собой уже более развитую форму прибавочной стоимости *.)

«Капитал. Та часть запасов» (т.е. накопленного богатства) «страны, которую сохраняют или используют в процессе производства и распределения богатства с целью получения прибыли» (Т. R. Malthus . Definitions in Political Economy. A new edition, with a preface, notes, and supplementary remarks by John Cazenove. London , 1853, стр. 10).

«Прошлый труд (капитал) ... настоящий труд)} (Е. G. Wakefield , В издании: A . Smith. An Inquiry into the Nature and Causes of the Wealth of Nations. Vol. I . London, 1835, стр. 230–231, примечание).

Итак, мы имеем следующие определения: 1) Капитал – это деньги; капитал – это товар, если рассматривается та первоначальная форма, в которой выступает капитал; 2) [капитал –

__________

* См, настоящий том, стр. 6. Ред.

168

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

это] накопленный (прошлый) труд в противоположность к непосредственному, настоящему труду, коль скоро капитал рассматривается в противоположность к живому труду и вместе с тем стоимость рассматривается как субстанция капитала; 3) [капитал – это] средства труда, материал труда, вообще продукты для создания новых продуктов, поскольку рассматривается процесс труда, материальный процесс производства; [капитал – это] жизненные средства, поскольку та составная часть капитала, которая обменивается на рабочую силу, рассматривается по своей потребительной стоимости.

Коль скоро процесс труда (непосредственный процесс производства) целиком совпадает с продуктом как своим результатом, капитал теперь существует как продукт. Но это – всего лишь бытие капитала как потребительной стоимости, с той лишь разницей, что последняя теперь наличествует как результат процесса труда или процесса производства – того процесса, который проделал капитал. Если фиксируют это обстоятельство и забывают, что процесс труда в то же время является процессом увеличения стоимости, что, следовательно, результатом этого процесса является не только потребительная стоимость (продукт), но одновременно и меновая стоимость, единство потребительной и меновой стоимости, т.е. товар, – то может возникнуть нелепое представление, будто капитал превратился просто в продукт и лишь тогда снова станет капиталом, когда этот продукт будет продан, станет товаром.

То же самое нелепое представление может быть выставлено я с некоторой другой точки зрения. Для самого процесса труда безразлично, в нем исчезает то обстоятельство, что материал и средство труда уже являются продуктами, а стало быть, товарами (ведь в соответствии с нашим предположением всякий продукт представляет собой товар). Товар, да и сам продукт имеют здесь значение лишь в той мере, в какой они представляют собой потребительную стоимость, т.е., к примеру, сырой материал. Следовательно, можно сказать, что то, что ранее было капиталом, теперь превратилось в сырой материал; это может быть выражено таким образом, что то, что является результатом одного процесса производства, представляет собой сырой материал или орудие труда (предпосылку) другого процесса производства. В такой манере рассуждает, например, Прудон:

«Почему понятие продукта вдруг превращается в понятие капитала? Благодаря идее стоимости. Это значит, что продукт, для того чтобы стать капиталом, должен подвергнуться точной оценке, должен быть куплен или продан, его цена должна быть обсуждена и фиксирована

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

169

своего рода законным соглашением. Например, шкура, поступающая из мясной лавки, представляет собой продукт мясника. Что произойдет, если эту шкуру купит кожевник? Последний тотчас включает ее или ее стоимость в свой производственный фонд. Благодаря труду кожевника этот капитал снова становится продуктом» («Gratuité du Crédit». Discussion entre M. Fr. Basttat et M. Proudhon. Paris, 1850, стр . 178–180).

[II–82] Г-н Прудон вообще любит снабжать фальшивым метафизическим аппаратом усваиваемые им элементарные представления и в таком виде воспроизводить их для публики. Неужели он думает, что шкура, до того как она покинет мясную лавку, не фигурирует в качестве стоимости в учетной книге мясника? В действительности г-н Прудон утверждает не что иное, как то, что товар и капитал тождественны, а это неверно, так как хотя каждый капитал существует в виде товара или денег, тем не менее товар или деньги как таковые еще не являются капиталом. Задача как раз заключается в том, чтобы показать, каким образом «идея» денег и товара превращается в «идею» капитала. Прудон видит только процесс труда, но не процесс увеличения стоимости; в результате последнего продукт совокупного процесса производства представляет собой не только потребительную стоимость, но потребительную стоимость, обладающую определенной меновой стоимостью, т.е. товар. Продается ли этот товар выше или ниже своей стоимости, его прохождение через «законное соглашение» не придает ему никакого нового определения формы, не делает ни продукт товаром, ни – тем более – товар капиталом. Процесс производства капитала фиксируется здесь односторонне, в той мере, в какой он является процессом труда, а его результат – потребительной стоимостью. Капитал рассматривается здесь как вещь, просто как вещь.

Столь же нелепо говорит Прудон в другом месте (и это характерно для того, как декламаторский социализм рассматривает общество под углом зрения экономических определений):

«Для общества разницы, между капиталом и продуктом не существует. Различие это совершенно субъективно, оно существует лишь для индивидов» [там же, стр. 250].

Определенную общественную форму он называет субъективной, а субъективную абстракцию он именует обществом. Продукт как таковой принадлежит к любому способу труда, какова бы ни была его определенная общественная форма. Продукт становится капиталом лишь постольку, поскольку он представляет собой определенное, исторически определенное общественное производственное отношение. Применяемое г-ном Прудоном рассмотрение с точки зрения общества сводится

170

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

к тому, что он упускает из виду, абстрагируется от тех различий, которые как раз и выражают определенное общественное отношение, или экономическую определенность формы. Как если бы кто-нибудь захотел сказать: с точки зрения общества не существует ни рабов, ни граждан; и те и другие – люди. На самом же деле людьми они являются вне общества. Быть рабом или быть гражданином – это определенные общественные способы существования человека А и человека В. Человек А как таковой – не раб. Он – раб в обществе и посредством общества, к которому принадлежит. Быть рабом и быть гражданином – это общественные определения, отношения человека А к человеку В. То, что Прудон говорит здесь о капитале и продукте, означает у него, что с точки зрения общества не существует никакой разницы между капиталистами и рабочими, в то время как эта разница как раз и существует только с точки зрения общества⁴¹. Характерно, что свою неспособность от категории (понятия) стоимости перейти к категории капитала Прудон маскирует высокопарной фразой.

Впрочем, тот же самый вздор относительно превращения продукта в капитал – в действительности это лишь обычное ограниченное представление о капитале как о вещи, применяемой особым образом, – встречается также и у других экономистов, однако он выступает у них с меньшими претензиями. Например:

«Материал, который мы приобретаем, для того чтобы объединить его с нашим собственным трудом и преобразовать в продукт, называется капиталом; когда же труд выполнен и создана стоимость, он называется продуктом. Таким образом, один и тот же предмет может быть продуктом для одного лица и капиталом для другого. Кожа – это продукт кожевника и капитал сапожника » {Francis Wayland. The Elements of Political Economy. Tenth Thousand. Boston , 1843, стр. 25).

[II–83] У г-на Ж. Б. Сэя не приходится удивляться ничему. Например, он говорит нам следующее:

«Труд земли, труд животных и машин также представляет собой стоимость, потому что за него назначают известную цену и потому что его покупают» ⁴².

Это после того как он нам сказал, что «стоимость» есть «то, чего стоит данная вещь», и что «цена» есть «стоимость данной вещи, выраженная в деньгах». Так, заработную плату он объявляет «платой за наем способности к труду», т.е. за сданную внаем рабочую силу, и продолжает, показывая тем самым, что он не понимает своего собственного выражения: «или, точнее говоря, ценой покупки производительной услуги труда» ⁴³.

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

171

Здесь труд берется лишь в том виде, в каком он выступает в процессе труда, как деятельность, направленная на производство какой-нибудь потребительной стоимости, В этом смысле также и сырой материал (в самом общем выражении – земля) и средства производства (капитал) оказывают «производительные услуги» в процессе труда. В этом как раз и заключается осуществление их потребительной стоимости. После того как таким образом все элементы производства сведены к простым факторам потребительных стоимостей, участвующих в процессе труда, – после этого прибыль и рента выступают как цены «производительных услуг» земли и продуктов, точно так же как заработная плата выступает как цена «производительных услуг» труда. Из потребительной стоимости здесь всюду выводят определенные формы меновой стоимости, совершенно от нее независимые.

{В основе всей меркантилистской системы лежит представление о том, что прибавочная стоимость возникает исключительно из обращения, т.е. из вторичного распределения имеющихся в наличии стоимостей.}

{В какой мере понятие капитала включает в себя не только сохранение и воспроизводство стоимости, но и увеличение стоимости, т.е. умножение стоимости, создание прибавочной стоимости, можно видеть, между прочим, из того (как мы увидим позднее, наиболее разительно это обнаруживается у физиократов), что только это производство прибавочной стоимости называется у ранних итальянских экономистов воспроизводством стоимости. Например, у Верри:

«Воспроизводство стоимости есть та часть цены земледельческого или промышленного продукта, которая составляет избыток над первоначальной стоимостью материалов и необходимых при их обработке издержек потребления. В земледелии подлежат вычету семена и потребление земледельца; в промышленности равным образом вычитаются сырье и потребление работника, и воспроизведенной стоимости создается ежегодно ровно столько, сколько остается после такого вычета» ( P. Verri. Meditazione sulla Economia Politica (1771). In: Scrittori classici italiani di economia politica. Parte moderna. Tomo XV. Milano, 1804, стр. 26–27).}

{Тот же П. Верри признаёт (хотя он и является меркантилистом), что если товары продаются по своей стоимости или по своей средней цене («prezzo comune»), то безразлично, кто является покупателем, а кто продавцом; иными словами, что прибавочная стоимость не может возникнуть из различия между покупателем и продавцом. Он говорит, что при этом должно быть безразличным, является ли данное лицо в акте обмена покупателем или продавцом:

172

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

«Средняя цена есть такая цена, при которой покупатель может стать продавцом, а продавец покупателем без ощутимого убытка или выигрыша. Пусть, например, средняя цена шелка будет 1 флорин за фунт; одинаково богатым будет как тот, кто имеет 100 фунтов шелка, так и тот, кто имеет 100 флоринов, так как первый, продав шелк, легко может иметь 100 флоринов, и равным образом второй, отдав 100 флоринов, может иметь 100 фунтов шелка... Средняя цена есть такая цена, при которой ни один из контрагентов, не становится беднее» (там же, стр. 34–35).}

[II–84] Потребительной стоимостью для капитала как такового обладает только то, что сохраняет и умножает капитал. Следовательно, труд или рабочая сила. (Ведь труд представляет собой лишь функцию, осуществление, приведение в действие рабочей силы.) {Ео ipso* даны и условия для осуществления труда, так как без них капитал не может применять, потреблять рабочую силу.} Поэтому труд не является некоторой потребительной стоимостью для капитала. Он является его потребительной стоимостью.

« Непосредственный рынок или непосредственное поле деятельности для капитала , можно сказать , есть труд » («An Inquiry into those Principles, respecting the Nature of Demand and the Necessity of Consumption, lately advocated by Mr. Malthus». London, 1821, стр. 20).

{Об обмене между капиталом и рабочей силой:

«Заработная плата есть не что иное, как рыночная цена труда, и если рабочий получил ее, то он получил полную стоимость того товара, которым он распоряжается. Сверх этого он не может иметь никаких претензий» ( John Wade. History of the Middle and Working Classes. 3rd edition. London, 1835, стр . 177).}

{Производительное потребление.

«Производительное потребление – когда потребление товара составляет часть процесса производства... В этих случаях нет потребления стоимости, так как та же самая стоимость существует в новой форме» (S. P . Newman. Elements of Political Economy. Andover and New York, 1835, стр. 296).}

(«Капитал потребляется совершенно так же, как фонд потребления; но, потребляясь, он воспроизводится. Капитал представляет собой некоторую сумму богатств, предназначенную для промышленного потребления, т.е. для воспроизводства» (Н. Storch. Cours d'Economie Politique. Avec des notes explicatives et critiques par J. B. Say. Tome I. Paris , 1823, стр. 209).)

* * *

Процесс производства капитала, рассматриваемый в целом, распадается на два этапа:

1) Обмен между капиталом и рабочей силой, в качестве необходимого дополнения включающий обмен определенных

__________

* Тем самым. Ред.

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

173

составных частей капитала, существующего в виде денег (стоимости), на предметные условия труда, – в той мере, в какой они сами являются товарами (а стало быть, и продуктом прежнего труда). Этот первый акт содержит в себе то, что некоторая часть существующего капитала превращается в жизненные средства рабочего, т.е. вместе с тем – в средства сохранения и воспроизводства рабочей силы. {Коль скоро какая-то часть этих жизненных средств должна быть потреблена во время самого процесса труда, для того чтобы произвести труд, – жизненные средства, потребляемые рабочим, так же как сырой материал и средства производства, могут быть (в качестве издержек на содержание рабочего) причислены к предметным условиям труда, на которые капитал распадается в процессе производства. Или их можно рассматривать как момент потребления, направленного на воспроизводство. Или же, наконец, их можно рассматривать как средства производства продукта в таком же смысле, как, скажем, уголь и смазочное масло, которые потребляются машиной во время процесса производства.}

2) В действительном процессе труда труд превращается в капитал. Это означает, что он становится овеществленным (предметным) трудом, и притом таким овеществленным трудом, который самостоятельно – в качестве собственности капиталиста, его экономического бытия – противостоит живой рабочей силе. Об этом превращении труда в капитал:

«Они» (рабочие) «обменивают свой труд на хлеб» {т.е. на жизненные средства вообще}. «Этот хлеб становится Эля них доходом» {фондом потребления}... «между тем как их труд сделался капиталом для их хозяина» (Sismondi. Nouveaux Principes d'Economie politique. Seconde édition. Tome I, Paris, 1827, стр . 90) [Русский перевод , том I, стр . 186].

«Он» (рабочий) «требовал средств существования, чтобы жить, хозяин требовал труда, чтобы иметь выгоду» (там же, стр. 91) [Русский перевод, том I, стр. 186].

«Обменивая свой труд, рабочие превращают его в капитал» (там же, стр. 105) [Русский перевод, том I, стр. 193].

«Какие бы выгоды ни приносил наемным рабочим быстрый рост общественного богатства, он не устраняет причину их нищеты... Они остаются лишенными всякого права на капитал, а следовательно, вынужденными продавать свой труд и отказываться от всяких притязаний на продукты этого труда». ( Cherbuliez. Richesse ou Pauvreté. Paris, 1841, стр. 68).

{«В современном общественном строе богатство приобрело свойство воспроизводиться посредством чужого труда без приложения к этому каких-либо усилий со стороны его обладателя. Богатство, подобно труду и при помощи труда, ежегодно приносит плод, который можно уничтожать в течение года, не делая беднее обладателя богатства. Этот плод есть доход, возникающий из капитала» ( Sismondi. Nouveaux Principes d'Economie politique. Seconde édition. Tome I. Paris, 1827, стр . 82) [Русский перевод , том I, стр . 182].}

174

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

О том, что в процессе купли капитал обменивается на рабочую силу, а не на труд:

«Если вы труд называете товаром, то он не похож на такой товар, который сначала производится с целью обмена, а затем выносится на рынок, где он должен быть обменен на другие товары соответственно относительным количествам каждого из них, имеющимся в данное время на рынке; труд производится в тот момент, когда он выносится на рынок, – более того, он выносится на рынок раньше, чем он производится» («Observations on certain Verbal Disputes in Political Economy». London, 1821, стр. 75– 76).

[II–85] {Различные формы дохода (помимо заработной платы) – такие, как прибыль, процент, земельная рента и т.д. (также и налоги), представляют собой лишь различные составные части, на которые расчленяется, распределяется между различными классами прибавочная стоимость. Здесь они пока что должны быть рассмотрены лишь во всеобщей форме прибавочной стоимости. То деление, которому она может подвергнуться позднее, разумеется, ничего не меняет ни в ее количестве, ни в качестве. Впрочем, ведь известно также, что промышленный капиталист является тем посредником, который выплачивает процент, земельную ренту и т.д.

«Труд – источник богатства; богатство – его продукт; доход как часть богатства должен происходить из этого общего источника; три вида доходов – ренту, прибыль, заработную плату – обычно выводят из трех различных источников: из земли, накопленного капитала и труда. Эти три подразделения дохода представляют собой лишь три различных способа участвовать в дележе плодов человеческого труда» ( Sismondi. Nouveaux Principes d'Economie politique. Seconde edition. Tome I. Paris, 1827, стр . 85) { Русский перевод , том I, стр . 183].}

{«Прежде чем продукты превращаются в капитал, они присваиваются, и это превращение не избавляет их от такого присвоения» (Шербюлье, цит. соч., стр. 54).}

{«Продавая свой труд за определенное количество жизненных средств, пролетарий полностью отказывается от всякого права на другие части капитала... Присвоение этих продуктов остается тем же, каким оно было раньше: оно нисколько не изменяется упомянутым договором» (там же, стр. 58).}

В этом превращении труда в капитал, действительно, заключается вся тайна капиталистического отношения.

Из рассмотрения капиталистического производства в целом проистекает тот вывод, что в качестве подлинного продукта этого процесса следует рассматривать не только товар (и тем более не только одну лишь потребительную стоимость товара – продукт); а также не только прибавочную стоимость, хотя она и является тем результатом, который представляется целью всего процесса и определяет его характер. Производится

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

175

не только это одно – товар, товар, обладающий большей стоимостью, чем стоимость первоначально авансированного капитала, а производится капитал и производится наемный труд; иными словами, воспроизводится и увековечивается отношение [между трудом и капиталом]. Впрочем, яснее это обнаружится после дальнейшего рассмотрения процесса производства.

И прибавочная стоимость, и заработная плата выступают здесь в форме, которая до сих пор у нас еще не появлялась, а именно, в форме дохода, т.е. в форме распределения, с одной стороны, и в виде определенного этой формой фонда потребления, с другой стороны. Но так как эти определения пока еще излишни (однако они понадобятся, как только мы подойдем к 4-му пункту I отдела – «Первоначальное накопление»⁴⁴), то указанную определенность формы мы будем рассматривать лишь после того как мы более детально рассмотрим процесс производства капитала.

Заработная плата, – так как в качестве наемного труда она является предпосылкой капиталистического производства, – выступает здесь перед нами как одна из форм производства; точно так же как прибавочную стоимость и ее создание мы включили в понятие капитала как производственного отношения. И лишь во вторую очередь следует затем показать, как эти производственные отношения в то же время выступают как отношения распределения (при случае следует также более подробно рассмотреть вздорные попытки представить рабочую силу в качестве капитала рабочего). Отчасти это необходимо для того, чтобы показать всю нелепость трактовки буржуазных производственных отношений и отношений распределения как совершенно разнородных отношений; так, как это делают Дж. Ст. Милль и многие другие экономисты, которые рассматривают производственные отношения как естественные, вечные законы, а отношения распределения – как искусственные, возникшие исторически и зависящие от контроля и т.д. со стороны человеческого общества. С другой стороны, трактовка, например, прибавочной стоимости как дохода (следовательно, вообще категория дохода) представляет собой средство упростить вопрос, как, например, при рассмотрении накопления капитала.

Вопросы о том, какой труд производителен; о том, производительны ли заработная плата и капитал; о заработной плате и прибавочной стоимости как доходах – следует обсудить в конце раздела об относительной прибавочной стоимости (а, может быть, частично и при рассмотрении отношения между

176

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

наемным трудом и капиталом?). (Точно так же как и вопрос о рабочем как представителе обращения Т–Д–Т и о капиталисте – как представителе обращения Д–Т–Д, о сбережениях и накоплениях рабочего и т.д.)

{Добавления из моей тетради ⁴⁵.

В качестве потребительной стоимости труд существует только для капитала и является потребительной стоимостью самого капитала, т.е. той опосредствующей деятельностью, благодаря которой капитал увеличивает свою стоимость. Поэтому труд не является потребительной стоимостью для рабочего, труд не является поэтому для него производящей богатство силой, средством обогащения или обогащающей деятельностью. Будучи потребительной стоимостью для [II–86] капитала, труд для рабочего представляет собой только меновую стоимость, имеющуюся у него в наличии меновую стоимость. В качестве меновой стоимости труд полагает себя в акте обмена с капиталом, посредством продажи себя за деньги. Потребительная стоимость какой-либо вещи совершенно не касается ее продавца как такового, а касается только ее покупателя. Труд (рабочая сила), который рабочий продает капиталу в качестве потребительной стоимости, является для рабочего принадлежащей ему меновой стоимостью, которую рабочий хочет реализовать, но которая (как цены или вообще товары) уже определена до акта этого обмена, предпослана ему в качестве условия. Значит, та меновая стоимость рабочей силы, реализация которой происходит в процессе обмена с капиталом, заранее предпослана, заранее определена, претерпевает лишь формальную модификацию (посредством превращения в деньги). Меновая стоимость рабочей силы не определяется потребительной стоимостью труда. Для самого рабочего труд имеет потребительную стоимость лишь постольку, поскольку он есть меновая стоимость, а не потому, что он производит меновую стоимость. Для капитала труд имеет меновую стоимость лишь постольку, поскольку он есть потребительная стоимость. Потребительной стоимостью, отличной от его меновой стоимости, труд является не для самого рабочего, а только для капитала. Следовательно, рабочий обменивает труд как простую, заранее предопределенную, определенную минувшим процессом производства меновую стоимость – он обменивает самый труд как овеществленный труд; обменивает лишь постольку, поскольку этот труд представляет собой определенное количество труда, поскольку его эквивалент является уже установленным, данным. Капитал получает в результате обмена этот труд как живой труд, как всеобщую производящую богатство силу, как

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

177

деятельность, увеличивающую богатство. Ясно, стало быть, что посредством такого обмена рабочий не может обогатиться, ибо подобно тому как Исав уступил свое первородство за чечевичную похлебку, так рабочий за определенную наличную величину стоимости своей способности к труду отдает свою творческую силу. Напротив, рабочий должен обеднеть, так как творческая сила его труда теперь противостоит ему как сила капитала, как чуждая сила. Рабочий отчуждает [ent ӓ uβert] от себя труд как производящую богатство силу; капитал присваивает себе труд как такого рода силу. Поэтому отделение труда от собственности на продукт труда, отделение труда от богатства заложено уже в самом этом акте обмена. То, что кажется парадоксальным результатом, заложено уже в самой предпосылке. Таким образом, по отношению к рабочему производительность его труда становится чуждой силой, как и вообще его труд, поскольку он представляет собой не способность, а движение, действительный труд; капитал же, наоборот, увеличивает свою собственную стоимость путем присвоения чужого труда. Этим создана, по меньшей мере, возможность увеличения стоимости капитала, создана как результат обмена между трудом и капиталом. Реализуется это отношение лишь в самом акте производства (когда капитал действительно потребляет чужой труд). Подобно тому как рабочая сила обменивается как заранее данная меновая стоимость на эквивалент в виде денег, деньги эти в свою очередь обмениваются рабочим на эквивалент в виде товара, который им потребляется. В этом процессе обмена труд не является производительным; он становится производительным только для капитала. Из обращения труд может извлечь лишь то, что в него бросил, т.е. то или иное предопределенное количество товара, которое столь же мало является его собственным продуктом, как и его собственная стоимость. Поэтому все успехи цивилизации, другими словами, всякое увеличение общественных производительных сил, производительных сил самого труда, обогащают не рабочего, а капиталиста. Следовательно, только увеличивают ту силу, которая господствует над трудом; лишь умножают производительную силу капитала – объективную власть капитала над трудом.} Превращение труда в капитал есть an sich^* результат акта обмена, между капиталом и трудом. Осуществляется же это превращение лишь в самом процессе, производства.

{У Сэя и компании орудие и т.д. в результате той «производительной услуги», которую оно оказывает, имеет право на

__________

* – «в себе», в возможности, в скрытом виде, потенциально. Ред.

178

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

вознаграждение, и это вознаграждение выплачивается его владельцу. Самостоятельность орудия труда, его общественное определение, т.е. его определение как капитала предполагается здесь для того, чтобы обосновать притязания капиталиста.}

{«Прибыль не создается обменом. Если бы она не существовала раньше, она не могла бы существовать и после этой сделки» (Рамсей, цит. соч., стр. 184).}

«Каждый участок земли представляет собой сырой материал для земледелия» (Верри, цит. соч., стр. 218).

[II–87] {В качестве примера Энгельс дал мне материал такого рода:

10 000 веретен производят в неделю по 1 фунту пряжи каждое; всего – 10000 фунтов пряжи стоимостью в 550 ф. ст., считая по 1¹/₁₀ шилл. за фунт.

Сырой материал составляет 10 000 фунтов хлопка; отходы (15%) составляют 1500 фунтов; всего – 11500 фунтов стоимостью [около] 336 ф.ст., считая по 7 пенсов за фунт.

10000 веретен стоят (по 1 ф.ст. за веретено) 10000 ф.ст. Годовой износ веретен (12¹/₂%) составляет 1250 ф.ст. Следовательно, износ за неделю равен [около] 24 ф.ст. Недельный расход на уголь, смазочное масло и т.д. составляет 40 ф.ст.; износ паровой машины равен 20 ф.ст. [Общий недельный расход на машины равен] 24 ф.ст. + 40 ф.ст. + 20 ф.ст. = 84 ф.ст.

Заработная плата за неделю равна 70 ф.ст.

[Все затраты за неделю равны] 336 ф.ст. + 84 ф.ст. + 70 ф.ст. = 490 ф.ст. Цена одного фунта пряжи равна 1¹/10 шилл.; следовательно, 10000 фунтов пряжи стоят 550 ф.ст. [На долю прибавочной стоимости остается] 550 ф.ст. – 490 ф.ст. = 60 ф.ст.

Таким образом, доля затрат на сырье составляет ³³⁶/₄₉₀ = ²⁴/₃₅ = 68⁴/₇%. Доля затрат на заработную плату составляет ⁷⁰/₄₉₀ = ¹/₇ = 14²/₇%. Доля затрат на машины и т.д. равна ⁸⁴/₄₉₀ = ⁶/35 = 17¹/7%.

Итак, затраты на сырье и машины составляют 85⁵/7%; затраты на заработную плату – 14²/₇%. Стало быть, ¹/₇ затрат (70 ф.ст.) приходится на заработную плату, ⁶/₇ – на машины и сырой материал (420 ф.ст.). Из этих ⁶/₇ на сырой материал приходится ⁴/₅, т.е. несколько менее ⁵/7 всех затрат, а на машины – ¹/5, т.е. несколько более ¹/7 всех затрат. Затраты на рабочих составляют ¹/7 всех затрат.}

В статье о деньгах («Manchester Guardian» от 18 сентября 1861 г.) говорится:

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

179

«Относительно грубопрядильного производства мы получили следующие данные от одного лица, занимающего высокое положение:

17 сентября 1860 г. за фунт

разница [между издержки

прядения за фунт

ценой хлопка и ценой пряжи]

6¹/₄пенса

10¹/₄пенса

Его издержки на хлопок

Его основная

пряжа № 16

продана по Прибыль равна 1 пенсу на фунт пряжи.

4 пенса

3 пенса

17 сентября 1861 г .

Его издержки на

9 пенсов хлопок

За его основную 2 пенса

пряжу № 16 11 пенсов

запрошено ₁

Убыток составляет 1 /₂ пенса на фунт пряжи».

3¹ /₂

Согласно первому примеру, стоимость фунта основной пряжи составляла 10% пенса (1860 г.), из которых на прибыль приходился 1 пенс. Следовательно, издержки его производства равны 9¹/4 пенса. По отношению к этой сумме 1 пенс составляет 10³⁰/37%. Однако если из стоимости фунта пряжи мы вычтем 6¹/4 пенса (сырой материал), то остаются 4 пенса, из которых на издержки прядения приходятся 3 пенса. Даже если мы предположим, что половину этой суммы составляет заработная плата, что неверно, то на 1¹/₂ пенса [заработной платы] мы получим прибавочную стоимость в 1 пенс. Итак, [отношение прибавочной стоимости к заработной плате] равно 2 : 3, или 66²/3% (66²/3% в точности равны ²/₃ целого).

[II–88] В пересчете на часы это означает, что на каждые 3 часа работы на себя рабочий 2 часа работает на своего хозяина. Следовательно, на каждый час работы на себя он ²/3 часа работает на своего хозяина. Стало быть, если всего он проработал 10 часов, то из них 6 приходятся на него и 4 (т.е. ¹²/₃ часа) – на его хозяина (3:2 = 6:4). Если из 10 часов рабочий отдает 4 часа своему хозяину, то из 1 часа он отдает ⁴/₁₀ часа, т.е. 24 минуты. Из одного часа он работает на себя 36 минут (36 : 24 = 3 : 2, так как 36 x 2 = 72 и 24 x 3 = = 72).

При рассмотрении процесса труда мы видели, что все его факторы с точки зрения его результата – продукта – могут быть обозначены как средства производства. Напротив, если рассматривать стоимость различных факторов, требующихся для производства продукта, – если рассматривать стоимости, авансированные, израсходованные на производство продукта (израсходованные стоимости), – то в этом случае они называются издержками производства продукта. Следовательно,

180

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

издержки производства сводятся к сумме рабочего времени (будь то рабочее время, содержащееся в материале и средстве труда, или же рабочее время, вновь присоединяемое в процессе труда), требующегося для производства продукта, – к совокупному рабочему времени, овеществленному, израсходованому в данном продукте.

Формула издержек производства пока что является для нас всего лишь наименованием и не добавляет ничего нового к прежним определениям. Стоимость продукта равна сумме стоимостей материала, средства и труда, присоединяемого к материалу с помощью средства труда. Это положение является чисто аналитическим. В действительности оно представляет собой лишь иное выражение того, что стоимость товара определяется количеством овеществленного в нем рабочего времени. Лишь в ходе дальнейшего исследования нам представится возможность подробно остановиться на формуле издержек производства. (А именно, в разделе «Капитал и прибыль», где антиномия возникает в результате того, что, с одной стороны, стоимость продукта равна издержкам производства, т.е. стоимости, авансированной для производства продукта, а, с другой стороны (это заложено в прибыли), стоимость продукта, коль скоро она включает в себя прибавочную стоимость, превышает стоимость издержек производства. Антиномия эта проистекает из того, что для капиталиста издержки производства являются всего лишь суммой авансированных им стоимостей; т.е. для него стоимость продукта равна стоимости авансированного капитала. С другой стороны, действительные издержки производства продукта равны сумме содержащегося в нем рабочего времени. Однако сумма рабочего времени, содержащегося в продукте, больше суммы рабочего времени, авансированного или оплаченного капиталистом, и эта сверхстоимость продукта, превышающая оплаченную или авансированную капиталистом стоимость, как раз и образует прибавочную стоимость; по нашему определению, представляет собой ту абсолютную величину, из которой состоит прибыль.)

[II–89] К вопросу о разделении труда.

Th. Hodgskin. Popular Political Economy etc. London, 1827.

«Изобретение и знание с необходимостью предшествуют разделению труда. Дикари научились делать луки и стрелы, ловить животных и рыбу, возделывать землю и ткать ткани до того, как некоторые из них посвятили себя исключительно изготовлению орудий, необходимых для охоты, рыбной ловли, земледелия и ткачества... Искусство обработки металлов, кожи или дерева бесспорно было в какой-то степени известно до того, как появились кузнецы, сапожники и плотники. В новейшее время паровые и прядильные машины были изобретены до того, как некоторые люди

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

181

сделали своей основной или единственной специальностью изготовление прядильных или паровых машин» (стр. 79, 80) [Русский перевод, стр. 93].

«Важные изобретения являются результатом необходимости трудиться и естественного роста населения. Когда, например, продукты земли, произрастающие диким образом, были съедены, человек становится рыбаком и т.д.» (стр. 85) [Русский перевод, стр. 96].

«Необходимость – мать изобретения, и постоянное существование этой необходимости может быть объяснено только постоянным ростом населения. Например, повышение цены на скот вызвано ростом населения и ростом его промышленного или другого производства. Повышение цены на скот ведет к разведению кормовых растений для него, к возросшему применению удобрений и к увеличению производства, достигшего почти ²/₃ всего производства страны» (стр. 86–87) [Русский перевод, стр. 97–98].

«Никто не сомневается в том, что быстрая связь между различными частями страны способствует как росту знаний, так и увеличению богатства... Множество умов тотчас же принимается за работу даже при намеке на открытие, и каждое открытие немедленно получает должную оценку и почти с такой же быстротой усовершенствуется. Вероятность усовершенствований увеличивается пропорционально увеличению числа лиц, сосредоточивающих свое внимание на каком-либо специальном предмете. Увеличение числа этих лиц приводит к тому же эффекту, к которому приводят средства сообщения, так как воздействие последних заключается лишь в том, чтобы заставить многих обдумывать один и тот же вопрос» (стр. 93–94) [Русский перевод, стр. 102].

Причины разделения труда.

Сначала имеет место разделение труда между полами внутри семьи. Затем оно вызывается возрастными различиями. Затем – особенностями конституции организма. «Различия пола, возраста, физического и умственного развития, или различия в организации, – основная причина разделения труда, и это разделение труда по мере развития общества непрерывно углубляется вследствие различий в склонностях, задатках и способностях индивидов и различной степени их пригодности для различных видов деятельности» (стр. 111–114) [Русский перевод, стр. 113–115].

«Кроме различий в способностях тех, кто работает, существуют еще различия в «склонностях» и «способностях» тех природных орудий, с помощью которых они работают. Разнообразие почв, климатов и местоположения, а также особенности естественных продуктов земли и минералов, содержащихся в ее недрах, заставляют определенные местности приспосабливаться к определенным видам труда... Территориальное разделение труда» (стр. 129–131) [Русский перевод, стр. 124–125].

Границы разделения труда.

1) «Емкость рынка... Товар, произведенный одним работником... фактически и в конечном счете образует рынок для товаров, произведенных другими работниками; и они и их продукты являются рынком друг для друга... Емкость рынка означает численность работников и величину их, производительной силы, причем в большей степени первое, чем второе... С увеличением числа работников производительная сила общества возрастает пропорционально этому увеличению, умноженному на эффект разделения труда и увеличения знаний... Усовершенствованные способы транспортировки, как, например, железные дороги, пароходы, каналы... средства облегчения сношений между отдельными странами воздей-

182

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

ствуют на разделение труда так же, как и фактический рост населения; они приводят большее число работников к общению друг с другом и большее количество продуктов – к обмену» (стр. 115–120) [Русский перевод, стр. 115–118].

2-я граница. Характер различных видов деятельности.

«С развитием науки эта мнимая граница исчезает. В особенности ее отодвигают машины. Применение паровых машин для приведения в действие механических ткацких станков позволяет одному человеку исполнять функции нескольких или выткать столько ткани, сколько с помощью ручного станка могут выткать три или четыре человека. Это означает усложнение труда,.. но затем опять следует упрощение,.. и таким образом имеет место вечное обновление условий для дальнейшего разделения труда» (стр. 127–128) [Русский перевод, стр. 123–124].

[II–90] Прибавочный труд.

«Алчность капиталистов и т.д. вызывает постоянную тенденцию к увеличению количества рабочих часов и, таким образом, путем увеличения предложения труда, к уменьшению его оплаты... К тому же самому результату ведет увеличение основного капитала. Ибо там, где в машины, сооружения и т.д. помещена столь значительная стоимость, предприниматель испытывает сильное искушение не давать бездействовать такому большому количеству капитала и не будет поэтому применять тех рабочих, которые не согласятся работать ежедневно в течение многих часов. Отсюда также и ужасы ночного труда, практикуемого на некоторых предприятиях, где одна смена рабочих приходит, в то время как другая уходит» ( G. Ramsay . An Essay on the Distribution of Wealth. Edinburgh , 1836, стр. 102).

При создании абсолютной прибавочной стоимости капитал, затраченный на труд, переменный капитал, по своей стоимостной величине остается тем же самым, в то время как стоимость совокупного продукта возрастает; но возрастает потому, что возрастает та часть стоимости продукта, которая представляет собой воспроизводство переменного капитала. Кроме того, в этом случае (это относится не к прибавочной стоимости, а к прибавочной стоимости в качестве прибыли) с необходимостью возрастает та часть постоянного капитала, которая сводится к сырью и вспомогательным материалам. Не следует полагать, что в результате этого в сколько-нибудь значительной степени возрастают расходы (реальный, хотя и заранее учтенный износ) на машины, строения и т.д.

При создании относительной прибавочной стоимости та часть стоимости продукта, в виде которой воспроизводится переменный капитал, остается той же самой; однако ее распределение меняется. Более значительная часть представляет прибавочный труд и менее значительная – необходимый труд. В этом случае данный переменный капитал уменьшается на величину уменьшившейся заработной платы. Постоянный капитал остается тем же самым, за исключением той его части, кото-

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

183

рая относится к сырому материалу и вспомогательным материалам. Часть капитала, ранее расходовавшаяся на заработную плату, высвобождается и может быть превращена в машины и т.д. В другом месте (там, где речь шла о прибыли) мы исследовали изменения в постоянном капитале. Поэтому оставим их здесь без внимания и рассмотрим только изменение в переменном капитале.

Пусть старый капитал равен С (постоянный капитал) + 1000 ф.ст. Эти 1000 ф.ст. представляют собой переменный капитал, например, недельную заработную плату 1000 человек. Здесь могут быть выделены два случая. [Во-первых,] переменный капитал уменьшается в результате того, что падают в цене произведенные в других отраслях промышленности предметы необходимости, как например хлеб, мясо, сапоги и т.д. В этом случае С остается неизменным; неизменным остается и число занятых рабочих, общее количество труда. Не произошло никакого изменения в условиях производства. Предположим, что переменный капитал (т.е. его стоимость) в результате упомянутого удешевления предметов необходимости уменьшился на ¹/₁₀; стало быть, он сокращается с 1000 до 900 ф.ст. Предположим, что прибавочная стоимость была равна 500 ф.ст., т.е. составляла половину переменного капитала. Тогда 1500 ф.ст. представляют собой совокупную стоимость, созданную трудом 1000 человек (так как, по предположению, их рабочий день остается тем же самым, его величина не меняется), как бы ни распределялись эти 1500 ф.ст. между капиталом и трудом.

В этом случае старый капитал был равен:

1) С + 1000 ( V ) + 500 (прибавочная стоимость). Следовательно, прибавочный труд составляет ¹/₃ рабочего дня. Новый же капитал равен:

2) С + 900 (V) + 600 (прибавочная стоимость). Следовательно, прибавочный труд составляет ²/₅ рабочего дня. Прибавочный труд увеличился бы в этом случае с ⁵/₁₅ до ⁶/₁₅рабочего дня. Если рабочий день равен 12 часам, то ¹/3 рабочего дня равна 4 часам, а ²/5 рабочего дня — 4⁴/₅ рабочего часа.

Предположим, что через какой-то промежуток времени переменный капитал (заработная плата) снова уменьшился на ¹/10 в результате удешевления жизненных средств, производимых не в этой сфере производства. Тогда переменный капитал уменьшился бы на ¹/₁₀ от 900, т.е. на 90 ф.ст. и составил бы 810 ф.ст. Следовательно, новый капитал был бы равен:

3) С + 810 (V) + 690 (прибавочная стоимость). Стало быть, прибавочный труд
составляет ²³/50 рабочего дня, т.е. на

184

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

³/₅₀ больше, чем до этого. Одновременно высвобождается капитал, составляющий в первом случае 100, во втором 90 ф.ст.; всего – 190 ф.ст. Это высвобождение капитала представляет собой также форму накопления; в то же время оно является высвобождением денежного капитала, как мы это снова увидим при рассмотрении прибыли.

Величина С+ V + S представляет собой стоимость продукта. (V + S) является величиной постоянной. Если же при Данных обстоятельствах заработная плата уменьшается, то стоимость продукта выражается формулой: С +(V - х) + (S + х).

[II–91] Если же [во-вторых] относительный прибавочный труд является следствием удешевления самого продукта, т.е. изменения в условиях его производства, например, введения машин, то из 1000 ф.ст. переменного капитала, например, ¹/2 должна быть превращена в машины. Оставшийся переменный капитал равен 500 ф.ст., т.е. имеет место труд 500 рабочих вместо 1000. Стоимость, создаваемая их трудом, равна 750 ф.ст., так как стоимость, создававшаяся трудом 1000 рабочих, была равна 1500 ф.ст. Соответственно этому мы имеем:

старый капитал: С + 1000(V) + 500(S);

новый капитал: (С + 500, или С + V /2, что мы обозначим как С') + 500 ( V ) + 250 (S).

Но так как предположено, что вследствие введения машин прибавочная стоимость возрастает, то переменный капитал сокращается, скажем, на ¹/10 [его первоначальной величины, т.е. на 100 ф.ст.]. Мы можем теперь предположить, что либо эти 500 рабочих перерабатывают (сырого материала) столько же, сколько и раньше, либо больше. Чтобы упростить дело, предположим, что они перерабатывают его столько же. Уменьшение переменного капитала на ¹/10 [его первоначальной величины] означает, что вместо 500 ф.ст. он теперь равен 400 ф.ст. Итак:

старый капитал: С + 1 000(V) + 500(S) = С + 1000(V) + V/2;

новый капитал: (С + 500, или С') + 400 ( V ) + 350 (S) = (С + ¹ /2 V) + 400(V) + ⁷/8 V.

Таким образом, высвобождаются 100 ф.ст. Но это происходит только в том случае, если при этом не требуются по меньшей мере в той же пропорции дополнительные затраты на сырье и вспомогательные материалы. Только в этом случае в результате введения машин может быть высвобожден денежный капитал, который раньше затрачивался в форме заработной платы.

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

185

При создании абсолютной прибавочной стоимости сырье и вспомогательные материалы должны возрастать в той же самой пропорции, в какой растет абсолютное количество труда.

Старый капитал: С + 1000(V) + 500(S). Здесь S равно ¹/₃ [совокупного] рабочего дня, равного 1000 рабочих дней. Если рабочий день был равен 12 часам, то S равно 4 часам. Предположим теперь, что S возрастает с 500 до 600 ф.ст., т.е. на ¹/5 тогда, так как стоимость, создаваемая (12 x 1000) часами, равна 1500 ф.ст., прирост в 100 ф.ст. представляет 800 рабочих часов на 1000 рабочих ⁴⁶, или ⁴/₅ прибавочного рабочего часа на одного человека. Теперь остается узнать, сколько материала и т.д. один человек перерабатывает за один час, для того чтобы вычислить, при предположении, что условия труда остаются теми же самыми, сколько он переработает за ⁴/₅ часа. Обозначим это количество материала буквой х. Таким образом:

новый капитал: (С + х, или С') + 1000(V) + 500(S) + 100 (S'). Авансированный капитал здесь возрастает, продукт же возрастает вдвойне: в связи с возрастанием авансированного капитала и в связи с возрастанием прибавочной стоимости.

Главным, основой остается определение самой стоимости, стало быть, то фундаментальное положение, согласно которому стоимость, независимо от степени производительности труда, определяется необходимым рабочим временем и, следовательно, например, выражается всегда в одной и той же денежной сумме, если деньги сохраняют постоянную стоимость.

* * *

По кадастру Марии-Терезии, которым в Венгрии было отменено прямое крепостное право, крестьяне были обязаны за выделенные им наделы {участки земли размером в 35-40 английских акров, выделенные в каждом имении для поддержания существования бывших крепостных} безвозмездно отрабатывать помещикам 104 дня per annum *, помимо выполнения массы мелких повинностей, снабжения помещиков домашней птицей, яйцами и т.п. [II–92] Они должны были также перепрясть 6 фунтов шерсти или пеньки, доставленных помещиком; кроме того, ¹/₁₀ своего продукта они должны были отдавать церкви и ¹/₂ (??) помещику. В Венгрии еще в 1771 году из 8 миллионов жителей

__________

* – в год, ежегодно. Ред.

186

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

помещики составляли ¹/₂₁ часть [т.е. около 169 тыс. человек], ремесленников же было только 30921. В подобного рода фактах учение физиократов находит свое историческое обоснование.

* * *
В английских угольных шахтах еженедельно погибало в среднем 15 рабочих. В

течение 10 лет, по 1861 год включительно, погибло около 10 000 человек, главным образом – вследствие подлой жадности владельцев угольных шахт. Это в порядке общего замечания. Капиталистическое производство выступает как наиболее экономичное – в определенных пределах, если отвлечься от всего процесса обращения и от чрезвычайной сложности торговых и денежных операций, проистекающей из его базиса, меновой стоимости, – по отношению к овеществленному труду, по отношению к труду, овеществленному в товарах. И в то же время капиталистическое производство в большей мере, чем какой-либо другой способ производства, является расточительным по отношению к человеку, к живому труду, оно расточает не только плоть и кровь человека, его физическую силу, но и его умственную и нервную энергию. Действительно, только ценой величайшего ущерба, наносимого развитию каждого индивида в отдельности, достигается их общее развитие в те исторические эпохи, которые являются прелюдией к социалистической организации человеческого общества.

«Если мука – ключ отрады,

Кто б терзаться ею стал?

Разве жизней мириады

Тамерлан не растоптал?»⁴⁷

* * *
В стоимости продукта существует больше составных частей, между которыми следует

провести различие, чем в стоимости авансированного капитала. Последний равен С + V. Продукт равен С + А. (А – это та часть продукта, которая выражает вновь присоединенный труд.) Однако А равно V + S, равно стоимости переменного капитала плюс прибавочная стоимость.

* * *
Если концентрация средств производства в руках относительно небольшого числа лиц

– по сравнению с работающей массой – вообще представляет собой условие и предпосылку капиталистического производства, так как без нее средства производства не были бы отделены от производителей, а последние, в результате этого, не превратились бы в наемных

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

187

рабочих, – то эта концентрация является также и технологическим условием для развития капиталистического способа производства, а вместе с ним – общественной производительной силы. Короче говоря, она является материальным условием для производства в крупном масштабе.

[II–93] Посредством концентрации развивается совместный труд – ассоциация, разделение труда, применение машин, науки и сил природы. Однако с этим связан еще один момент, который следует рассмотреть лишь при анализе нормы прибыли, а не прибавочной стоимости: концентрация рабочих и средств труда на небольшом пространстве и т.д., экономия энергии, совместное использование большим количеством рабочих таких средств труда (например, строений и т.д., отопления и т.д.), издержки на которые не возрастают в той же самой пропорции, в какой увеличивается число обслуживаемых ими рабочих, наконец также экономия труда и faux frais of production *. В частности, это обнаруживается также и в сельском хозяйстве:

Благодаря прогрессу земледелия «все то, – а быть может, и еще более значительное, – количество капитала и труда, которое употреблялось некогда для поверхностной обработки 500 акров, теперь концентрируется для более основательного возделывания 100 акров» ( R. Jones . An Essay on the Distribution of Wealth etc. Part I: Rent. London, 1831, стр. 191) [Русский перевод, стр. 131].

«Затраты на то, чтобы вырастить 24 бушеля зерна на одном акре, теперь меньше тех, которые были нужны, чтобы вырастить 24 бушеля на 2 акрах; более концентрированное пространство»

{эта концентрация пространства важна также и в промышленности. Но еще важнее здесь применение совместно используемого двигателя и т.д. Несмотря на то что в земледелии пространство является концентрированным по отношению к количеству применяемого капитала и труда, оно представляет собой более широкую сферу производства по сравнению с той сферой производства, которую ранее арендовал или обрабатывал отдельный, самостоятельный агент производства. Эта сфера превосходит прежнюю в абсолютном выражении. Отсюда возможность использования лошадей и т.д.},

«на котором выполняются сельскохозяйственные работы, должно давать некоторые преимущества и сокращать некоторые расходы; изгороди, осушительные мероприятия, семена, уборка урожая и т.д. обходятся дешевле, когда они ограничены одним акром» и т.д. (там же, стр. 199) [Русский перевод, стр. 136].

Билль о десятичасовом рабочем дне и чрезмерный труд.

«Хотя здоровье населения является столь важным элементом национального капитала, к
сожалению, придется признать, что класс нани-
________

* – непроизводительных издержек производства. Ред.

188

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

мателей труда совсем не расположен хранить и беречь- это сокровище. «Люди Уэст-Райдинга» («Times» [от 5 ноября 1861 г., стр. 6] цитирует «Twenty-second Report of the Registrar General» за октябрь 1861 года) «превратились в суконщиков для всего человечества и так усердно были заняты этим делом, что здоровье рабочего населения было принесено в жертву и в течение нескольких поколений раса совершенно выродилась бы, если бы не наступила реакция. Билль лорда Шефтсбери ограничил часы детского труда» и т.д. «Внимание к здоровью рабочих» (добавляет «Times») «было навязано фабрикантам обществом».

* * *
В более или менее крупных пошивочных мастерских Лондона определенный объем

труда, затраченный на изготовление, например, одной пары брюк, пиджака и т.д., называется «часом», «получасом» («час» равен 6 пенсам). Здесь, естественно, знают по опыту, сколько в среднем стоит продукт одного часа труда. Если появляются новые моды или требуются какие-либо особые улучшения и переделки, то между предпринимателем и рабочими возникают споры о том, равен ли определенный объем труда одному часу и т.д., пока и здесь дело не уладит опыт. Подобным же образом обстоит дело и во многих лондонских мастерских по изготовлению мебели и т.д.

* * *
(Само собой разумеется, что, за вычетом нескольких недель, требующихся для

обучения и т.д., на работу принимаются только те рабочие, которые обладают обычным уровнем квалификации и в течение дня могут изготовить обычную массу продукции. В плохие для коммерции времена и т.д., когда нарушается непрерывность труда, это последнее обстоятельство для предпринимателя, разумеется, безразлично.) [III–А]* Как главное достоинство «Фабричных актов»:

«Еще большее благо заключается в том, что, наконец, ясно разграничены собственное время рабочего и время его хозяина. Рабочий знает теперь, когда оканчивается то время, которое он продает, и когда начинается его собственное время, и, заранее точно зная это, он в состоянии распределить свои собственные минуты в своих собственных целях» («Reports of the Inspectors of Factories for the half year ending 31 st October 1859», стр. 52. Сообщение г-на Роберта Бейкера).

* * *
Для самого рабочего рабочая сила имеет потребительную стоимость лишь постольку,

поскольку она есть меновая стоимость, а не потому, что она производит меновые стоимости⁴⁸.

__________

* Буквою «А» Маркс обозначил оборотную сторону обложки III тетради своей рукописи; далее непосредственно следует 95-я страница. Ред.

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ

189

В качестве потребительной стоимости труд существует только для капитала и является потребительной стоимостью самого капитала, т.е. той опосредствующей деятельностью, благодаря которой капитал себя умножает. Капитал представляет собой самостоятельную меновую стоимость, существующую как процесс, как процесс возрастания стоимости.

Отделение собственности от труда выступает как необходимый закон обмена между капиталом и трудом. В качестве не-капитала, не-опредмеченного [не-овеществленного] труда рабочая сила выступает:

1) негативно – как не-сырье, не-орудие труда, не-продукт, не-жизненные средства, не
деньги; как труд, отделенный от всех средств труда и жизненных средств, от всей своей
объективности, как всего лишь возможность. Это – полное отсутствие всего необходимого,
лишенная всякой объективности возможность труда. Рабочая сила как абсолютная
бедность, т.е. как полное исключение предметного богатства. Та предметность, которой
обладает рабочая сила, это лишь телесность самого рабочего, его собственная
предметность;

2) позитивно – как не-опредмеченный [не-овеществленный] труд, как непредметное,
субъективное существование самого труда. Труд не как предмет, а как деятельность,
как живой источник стоимости. В противоположность капиталу как действительности
(энтелехии) всеобщего богатства труд выступает как всеобщая, реализующая себя в
действии возможность богатства. Труд, с одной стороны, в качестве предмета, есть
абсолютная бедность, [а с другой стороны] в качестве субъекта и деятельности – всеобщая
возможность богатства. Таков труд, который предположен капиталом в качестве его
противоположности, в качестве противоположного капиталу существования и который, с
другой стороны, в свою очередь предполагает капитал.

То, что капиталист платит рабочему, представляет собой, как это имеет место у покупателя любого другого товара, его (товара) меновую стоимость, которая, следовательно, определена до этого процесса труда; то, что капиталист получает, есть потребительная стоимость рабочей силы – самый труд, обогащающая деятельность которого, стало быть, принадлежит капиталисту, а не рабочему. Таким образом, рабочий не обогащается в результате этого процесса, а создает богатство как чуждую ему и господствующую над ним силу. [III–А]

190 ]

ГЛАВА 2 АБСОЛЮТНАЯ ПРИБАВОЧНАЯ СТОИМОСТЬ

[III–95] Развиваемая здесь теория верна также и со строго математической точки зрения. Так, применяя дифференциальное исчисление, предположим, например, что имеется функция у = f(х) + С, где С – постоянная величина. Превращение х в х + Δх не изменяет значения С. Так как постоянная величина не изменяется, то ΔС = 0. Следовательно, дифференциал постоянной величины равняется нулю⁴⁹.

а ) ПРИБАВОЧНУЮ СТОИМОСТЬ СЛЕДУЕТ РАССМАТРИВАТЬ

ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО КАК ОТНОШЕНИЕ К ОПРЕДЕЛЕННОЙ,

А ИМЕННО, ЗАТРАЧЕННОЙ

НА ЗАРАБОТНУЮ ПЛАТУ ЧАСТИ КАПИТАЛА

Прибавочная стоимость, которой капитал обладает в конце процесса производства, будучи выражена в соответствии с общим понятием меновой стоимости, означает, что овеществленное в продукте рабочее время (или количество содержащегося в продукте труда) больше, чем то рабочее время, которое содержалось в первоначальном, авансированном во время процесса производства капитале. Это возможно лишь потому (при предположении, что товар продается по своей стоимости), что овеществленное в цене труда (в заработной плате) рабочее время меньше, чем то живое рабочее время, которым оно возмещается в процессе производства. То, что на стороне капитала выступает как прибавочная стоимость, на стороне рабочего выступает как прибавочный труд. Прибавочная стоимость есть не что иное, как избыток того количества труда, которое дает рабочий,

АБСОЛЮТНАЯ ПРИБАВОЧНАЯ СТОИМОСТЬ

191

над тем количеством овеществленного труда, которое он получил в своей собственной заработной плате, в качестве стоимости своей рабочей силы.

Мы видели, что в обмене между капиталом и рабочей силой обмениваются эквиваленты. Однако результатом сделки, который выступает в процессе производства и который, со стороны капиталиста, составляет истинную цель этой сделки, является то, что капиталист за совершенно определенное количество овеществленного труда покупает большее количество живого труда, т.е. что то рабочее время, которое овеществлено в заработной плате, меньше того рабочего времени, в течение которого рабочий работает на капиталиста и которое поэтому овеществляется в продукте. Посредническая функция обмена между капиталом и рабочей силой (или то, что рабочая сила продается по своей стоимости) является таким обстоятельством, которое здесь, где речь идет исключительно об анализе прибавочной стоимости, становится безразличным. Здесь речь идет, напротив, о том, какова, с одной стороны, величина того рабочего времени, которое овеществлено в заработной плате (в стоимости рабочей силы), и какова, с другой стороны, величина того рабочего времени, которое рабочий действительно отдает капиталисту in natura*, иными словами, какова степень применения его рабочей силы.

То отношение, в котором овеществленный труд обменивается на живой труд, – т.е. разность между стоимостью рабочей силы и реализацией этой рабочей силы, капиталистом, – в самом процессе производства принимает другую форму. А именно, оно выступает здесь как расщепление самого живого рабочего времени на две величины, каждая из которых измеряется временем, и как отношение обеих этих величин. А именно, прежде всего рабочий возмещает стоимость своей рабочей силы.

Предположим, что ежедневная стоимость ежедневно потребляемых им жизненных средств равна 10 рабочим часам. Эту стоимость он воспроизводит, работая в течение 10 часов. Эту часть рабочего времени мы назовем необходимым рабочим временем. В самом деле, предположим, что материал труда и средство труда – предметные условия труда – являются собственностью самого рабочего. Тогда, по предположению, он должен был бы ежедневно работать в течение 10 часов, должен был бы ежедневно воспроизводить стоимость 10 часов рабочего времени, для того чтобы в каждый последующий день иметь возможность присваивать себе жизненные средства стоимостью в 10 рабочих часов,

__________

* – в натуре, в натуральной форме. Ред.

192

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

для того чтобы воспроизводить свою собственную рабочую силу, для того чтобы иметь возможность продолжать свою жизнь. Продукт 10-часового труда рабочего был бы равен тому рабочему времени, которое содержится в переработанном сыром материале и в потребленном орудии труда, плюс те 10 часов труда, которые рабочий вновь присоединил к сырому материалу. Рабочий мог бы потребить только последнюю часть продукта, – в том случае, если бы он имел в виду продолжать свое производство, т.е. сохранить для себя условия производства. Ибо для того чтобы иметь возможность постоянно возмещать сырой материал и средства труда, для того чтобы ежедневно снова располагать таким количеством сырого материала и средств труда, которое требуется для осуществления (применения) десятичасового труда, – рабочий из стоимости своего продукта ежедневно должен вычитать стоимость сырого материала и средств труда.

Если стоимость необходимых жизненных средств, ежедневно в среднем потребляемых рабочим, равна 10 рабочим часам, то ему ежедневно приходится работать в среднем по 10 рабочих часов, для того чтобы возобновлять свое ежедневное потребление и иметь возможность обеспечить себе как рабочему необходимые условия жизни. Этот труд был бы необходим для самого рабочего, для его [III–96] собственного самосохранения, совершенно независимо от того, является ли он сам или не является собственником условий труда – материала труда и средств труда, подчинен ли его труд капиталу или не подчинен. В качестве рабочего времени, необходимого для сохранения самого рабочего класса, мы можем эту часть рабочего времени назвать необходимым рабочим временем.

Однако рассмотрим это еще и с другой точки зрения.

То рабочее время, которое необходимо для того, чтобы воспроизвести стоимость самой рабочей силы, – т.е. ежедневно создаваемый рабочим продукт, требующийся для того, чтобы ежедневное потребление рабочего ежедневно могло возобновляться, – иными словами, то рабочее время, посредством которого рабочий присоединяет к продукту стоимость, которую он сам ежедневно получает и ежедневно уничтожает в форме заработной платы, – это рабочее время постольку является необходимым рабочим временем также и с точки зрения капиталиста, поскольку капиталистическое отношение, взятое в целом, предполагает постоянное существование рабочего класса, его непрерывное воспроизводство, а постоянное наличие, сохранение и воспроизводство рабочего класса представляет собой необходимую предпосылку капиталистического производства.

АБСОЛЮТНАЯ ПРИБАВОЧНАЯ СТОИМОСТЬ

193

Предположим, далее, что стоимость авансированного для производства капитала просто лишь сохраняется и воспроизводится, т.е. что капиталист не создает в процессе производства никакой новой стоимости. Тогда ясно, что стоимость продукта только в том случае будет равна стоимости авансированного капитала, если рабочий присоединил к сырому материалу столько рабочего времени, сколько он его получил в форме заработной платы, т.е. если он воспроизводит стоимость своей собственной заработной платы. То рабочее время, которое необходимо для того, чтобы рабочий мог воспроизвести стоимость своих собственных ежедневных жизненных средств, является в то же время тем рабочим временем, которое необходимо для того, чтобы капитал мог просто сохранить и воспроизвести свою стоимость.

Мы предположили, что рабочее время продолжительностью в 10 часов равно рабочему времени, содержащемуся в заработной плате; стало быть, то рабочее время, в течение которого рабочий возвращает капиталисту только эквивалент стоимости заработной платы, является в то же время необходимым рабочим временем, рабочим временем, необходимым как для сохранения самого рабочего класса, так и для простого сохранения и воспроизводства авансированного капитала, так же как и, наконец, для обеспечения возможности существования капиталистического отношения вообще.

Итак, по предположению, первые 10 часов, в течение которых работает рабочий, представляют собой необходимое рабочее время, и это рабочее время одновременно является всего лишь эквивалентом того овеществленного рабочего времени, которое он получил в форме заработной платы. Все то рабочее время, в течение которого рабочий работает сверх этих 10 часов, сверх необходимого рабочего времени, мы называем прибавочным трудом. Если рабочий работает 11 часов, то его прибавочный труд составляет 1 час, если он работает 12 часов, то его прибавочный труд составляет 2 часа, и т.д. В первом случае продукт, помимо стоимости авансированного капитала, содержит прибавочную стоимость в один час, во втором случае – прибавочную стоимость в 2 часа, и т.д. Однако при всех обстоятельствах прибавочная стоимость продукта представляет собой только овеществление прибавочного труда. Прибавочная стоимость представляет собой всего лишь овеществленное прибавочное рабочее время, подобно тому как стоимость вообще представляет собой только овеществленное рабочее время. Следовательно, прибавочная стоимость сводится к тому рабочему времени сверх необходимого рабочего времени, в течение которого рабочий работает на капиталиста.

194

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

Мы видели, что капиталист платит рабочему эквивалент ежедневной стоимости его рабочей силы, но за это он получает право использовать рабочую силу сверх ее собственной стоимости. Если для того, чтобы ежедневно воспроизводить рабочую силу, ежедневно требуются 10 рабочих часов, то капиталист заставляет рабочего работать, например, 12 часов. Следовательно, фактически он обменивает 10 часов овеществленного (овеществленного в заработной плате) рабочего времени на 12 часов живого рабочего времени. Отношение же, в котором он обменивает рабочее время, равно отношению необходимого рабочего времени рабочего к прибавочному труду, к тому рабочему времени, в течение которого он работает сверх необходимого рабочего времени.

Следовательно, это отношение выступает как отношение двух долей рабочего времени самого рабочего – необходимого рабочего времени и прибавочного труда. Необходимое рабочее время равняется рабочему времени, требующемуся для того, чтобы воспроизвести заработную плату. Стало быть, оно представляет собой всего лишь эквивалент, который рабочий отдает обратно капиталисту. Рабочий получил определенное рабочее время в виде денег; он отдает его обратно в форме живого рабочего времени. Таким образом, необходимое рабочее время представляет собой оплаченное рабочее время. Напротив, прибавочный труд не оплачен никаким эквивалентом*. Он представляет собой, наоборот, использование капиталистом рабочей [III–97] силы сверх ее собственной стоимости. Поэтому прибавочный труд представляет собой неоплаченное рабочее время. То отношение, в котором овеществленный труд обменивается на живой, сводится к отношению необходимого рабочего времени рабочего к его прибавочному труду, а это последнее отношение сводится к отношению между оплаченным и неоплаченным рабочим временем. Прибавочная стоимость, равная прибавочному труду, равна неоплаченному рабочему времени. Таким образом, прибавочная стоимость сводится к неоплаченному рабочему времени, а высота прибавочной стоимости зависит от отношения прибавочного труда к необходимому труду, или от отношения неоплаченного рабочего времени к оплаченному.

Если теперь рассматривать капитал, то первоначально он распадается на 3

составные части (в некоторых отраслях, например в добывающей промышленности, – только

на две; однако мы берем наиболее полную форму – форму обрабаты-
__________

*Т.е. прибавочный труд не овеществился ни в каком эквиваленте только для самого рабочего.

АБСОЛЮТНАЯ ПРИБАВОЧНАЯ СТОИМОСТЬ

195

вающей промышленности): сырой материал, орудие производства, наконец, та часть капитала, которая поначалу обменивается на рабочую силу. Здесь мы имеем дело только с меновой стоимостью капитала. Что касается той части стоимости капитала, которая содержится в потребленном сыром материале и средстве производства, то мы видели, что эта часть стоимости просто вновь появляется в продукте. Эта часть капитала присоединяет к стоимости продукта только свою стоимость, которой она обладала независимо от процесса производства. По отношению к стоимости продукта мы можем эту часть капитала назвать его постоянной частью. Как было отмечено в главе 1-й, стоимость этой части капитала может повышаться или понижаться, но это повышение или понижение не имеет никакого отношения к тому процессу производства, в который эти стоимости входят в качестве стоимостей материала и орудия производства.

Если рабочий работает 12 часов вместо 10, то, естественно, потребуется больше сырого материала, для того чтобы поглотить двухчасовой прибавочный труд. Таким образом, то, что мы называем постоянным капиталом, входит в процесс производства в различных количествах, стало быть, также и в различных стоимостных количествах, с различными величинами стоимости, – в зависимости от количества того труда, который должен быть поглощен сырым материалом и который вообще должен быть овеществлен в процессе производства. Однако постоянным он является в том смысле, что величина его стоимости, в каком бы отношении она ни находилась к общей сумме авансированного капитала, без изменения вновь появляется в продукте.

Мы видели, что сама эта часть стоимости не воспроизводится в собственном смысле слова. Она, скорее, просто лишь сохраняется, – в результате того, что потребительные стоимости материала труда и средства труда становятся при посредстве труда составными частями потребительной стоимости нового продукта, вследствие чего их стоимость вновь появляется в этом продукте. Однако эта их стоимость определяется просто тем рабочим временем, которое требовалось для их собственного производства. Материал труда и средство труда присоединяют к содержащемуся в продукте рабочему времени лишь столько рабочего времени, сколько содержалось в них самих до процесса производства.

Таким образом, переменной величиной является только 3-я часть капитала, которая обменивается на рабочую силу, или авансируется на заработную плату. Во-первых, она действительно воспроизводится. Стоимость рабочей силы, или зара-

196

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

ботная плата (ее стоимость и потребительная стоимость) уничтожается, потребляется рабочим. Однако она возмещается новым эквивалентом; место овеществленного в виде заработной платы рабочего времени занимает такое же количество живого рабочего времени, присоединяемого рабочим к сырому материалу или материализуемого в продукте. Однако, во-вторых, эта составная часть стоимости капитала не только воспроизводится и просто возмещается эквивалентом, но и обменивается в действительном процессе производства на такое количество труда, которое равно содержащемуся в ней самой труду плюс избыточное количество труда, прибавочный труд, выполняемый рабочим сверх того рабочего времени, которое необходимо для воспроизводства его собственной заработной платы, т.е. которое содержится в составной части стоимости капитала, сводящейся к заработной плате. Следовательно, если содержащееся в постоянном капитале рабочее время мы обозначим буквой С, рабочее время, содержащееся в переменном капитале, – буквой V, а время, в течение которого рабочий работает сверх необходимого рабочего времени, – буквой М, тогда содержащееся в продукте рабочее время, т.е. стоимость продукта равна С +(V +М). Первоначальный капитал был равен С+ V. Следовательно, избыток его стоимости над его первоначальной стоимостью равен М. Однако стоимость С просто вновь появляется в продукте, в то время как стоимость V, во-первых, воспроизведена в виде V, а во-вторых, увеличилась на М. Таким образом, изменилась только та часть стоимости капитала, которую мы обозначили буквой V и которая воспроизвелась в виде V +М. Стало быть, М представляет собой лишь результат изменения V *, а та пропорция, в которой создается прибавочная стоимость, выражается как V:M, как отношение, в котором рабочее время, содержащееся в составной части стоимости (V) совокупного капитала, обменялось на живое рабочее время; [III–98] или, что то же самое, как отношение между необходимым трудом и прибавочным трудом, как отношение V : М . Вновь созданная стоимость возникает только из изменения V, из его превращения в V+М. Только эта часть капитала увеличивает свою стоимость, или создает прибавочную стоимость. Поэтому то отношение, в котором создается прибавочная стоимость, является отношением между М и V, в котором выраженная в V часть стоимости капитала не только воспроизводится, но и увеличивается. Лучшим

__________

* Предположим, что С = 0 и что капиталист авансировал только заработную плату (переменный капитал). Тогда величина М остается той же самой, несмотря на то, что ни одна из частей продукта не возмещает С.

АБСОЛЮТНАЯ ПРИБАВОЧНАЯ СТОИМОСТЬ

197

доказательством [правильности этого утверждения] является то, что если V просто возмещается рабочим временем, равным рабочему времени, содержащемуся в нем самом, тогда вообще не будет создано никакой прибавочной стоимости, а стоимость продукта будет равна стоимости авансированного капитала.

Следовательно, если прибавочная стоимость вообще представляет собой не что иное, как избыток живого труда, на который обменивается овеществленный в капитале труд, или, что то же самое, если она является не чем иным, как неоплаченным рабочим временем, в течение которого рабочий работает сверх необходимого рабочего времени, – тогда и величина прибавочной стоимости, то отношение, в котором она находится к возмещаемой ею стоимости, то отношение, в котором эта стоимость возрастает, определяется просто отношением М:V, отношением между прибавочным трудом и необходимым трудом, или, что то же самое, отношением между рабочим временем, авансированным капиталистом в виде заработной платы, и прибавочным трудом, и т.д.

Таким образом, если необходимое (воспроизводящее заработную плату) рабочее время равно 10 часам, а рабочий работает 12 часов, тогда прибавочная стоимость равна 2 часам, а то отношение, в котором увеличилась авансированная стоимость, составляет 2:10, т.е. ¹/₅, т.е. 20%, какова бы ни была сумма рабочего времени, содержащегося в постоянной части капитала, в С, будь то 50, 60 или 100, короче х рабочих часов, т.е. каково бы ни было отношение между переменной частью капитала и его постоянной частью. Стоимость этой постоянной части, как мы видели, просто вновь появляется в продукте и не имеет абсолютно никакого отношения к процессу создания стоимости, происходящему во время самого процесса производства*.

Весьма важно иметь отчетливое представление о прибавочной стоимости как о прибавочном труде и об отношении

__________

* [ I–А] {Если первоначальное отношение между необходимым трудом и прибавочным труде и равно 10 часов: 2 часа, т.е. 5 : 1 и если теперь рабочий вместо 12 часов проработал 16, т.е. на 4 часа больше, то, для того чтобы это отношение осталось тем же самым, рабочий из этих 4 часов должен был бы получить 3¹/₃ часа, а капиталист – только ²/₃ часа; ибо 10 : 2 = 3¹/₃ : ²/₃ = ¹⁰/₃ : ²/₃ = 10 : 2.

Из математического закона, гласящего, что «отношение большего [члена] неравенства [к меньшему] уменьшается, а меньшего [члена неравенства к большему] увеличивается, если к обеим частям неравенства прибавить [одно и то же] число», следует, что отношение заработной платы рабочего к прибавочной стоимости остается неизменным в том случае, если дополнительное время, которое проработал рабочий, делится (между ним и капиталистом] в той же пропорции, что и раньше. Прежнее отношение между необходимым трудом и прибавочным трудом составляло 10 : 2, т.е. 5 : 1 ([необходимый труд} в 5 раз больше [прибавочного]). Теперь указанное отношение также было бы равно 13¹/₃ : 2²/₃ = ⁴⁰/₃ : ⁸/₃ = 40 : 8 [=5 : 1].} [ I–A]

198

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

прибавочной стоимости – как об отношении между прибавочным трудом и необходимым трудом. При этом следует пока что полностью оставить обычное представление о прибыли и о норме прибыли. Позднее выяснится, какое отношение имеет место между прибавочной стоимостью и прибылью.

Мы поясним на некоторых примерах этот взгляд на прибавочную стоимость и на норму прибавочной стоимости, на ту пропорцию, в которой прибавочная стоимость возрастает, на ту меру, которой должна измеряться ее величина. Эти примеры заимствованы из статистических источников. Рабочее время, стало быть, всюду выступает здесь в денежном выражении. Кроме того, в расчетах фигурируют различные рубрики, имеющие различные наименования, так, например, наряду с прибылью фигурируют процент, налоги, земельная рента и т.д. Все это – различные части прибавочной стоимости под различными названиями. То, каким образом прибавочная стоимость распределяется между различными классами, какую, следовательно, часть ее промышленный капиталист под различными рубриками отдает, а какую оставляет себе, – это для понимания самой прибавочной стоимости совершенно безразлично. Однако совершенно ясно, что все те лица, под какой бы рубрикой они ни фигурировали, – которые не работают сами, не участвуют в самом материальном процессе производства в качестве рабочих, лишь в том случае могут получить часть стоимости материального продукта, если они участвуют в распределении его прибавочной стоимости, ибо стоимость сырого материала и машин, постоянная часть стоимости капитала должна быть возмещена. То же самое относится к необходимому рабочему времени, так как рабочий класс вообще должен сначала отработать такое количество рабочего времени, которое необходимо для сохранения его собственной жизни, прежде чем он будет в состоянии работать на других. Между нерабочими может распределяться только та стоимость, которая равна прибавочному труду рабочего класса, а также, следовательно, только те потребительные стоимости, которые могут быть куплены на эту прибавочную стоимость.

В процессе производства только переменная часть капитала, определенное количество овеществленного труда обменивается на большее количество живого рабочего времени, вообще изменяется, изменяет свою стоимость, создает прибавочную стоимость, и величина этой вновь созданной стоимости всецело зависит от отношения между количеством вымениваемого переменной частью капитала живого прибавочного труда и трудом, содержавшимся в ней до процесса производства.

АБСОЛЮТНАЯ ПРИБАВОЧНАЯ СТОИМОСТЬ

199

[III–99] В качестве примера другого рода, в качестве примера непонимания экономистами прибавочного труда и прибавочной стоимости следует привести Сениора.

В разделе о прибавочной стоимости должны быть рассмотрены еще следующие пункты:

1) Мера прибавочного труда. Стремление капитала увеличивать его до бесконечности. 2) Прибавочная стоимость зависит не только от количества часов, в течение которых отдельный рабочий работает сверх необходимого рабочего времени, но и от количества одновременных рабочих дней или от числа рабочих, применяемых капиталистом. 3) Капиталистическое отношение как созидатель прибавочного труда: работать сверх того, что необходимо для удовлетворения насущных потребностей. Цивилизаторская роль капитала. Рабочее время и свободное время. Противоположность. Прибавочный труд и прибавочный продукт. Следовательно, в конечном счете – отношение между населением и капиталом. 4) Тезис г-на Прудона о том, что рабочий не может выкупить свой собственный продукт или оплатить цену части продукта и т.д.⁵⁰ 5) Эта форма прибавочной стоимости – абсолютная. Она существует при всех способах производства, основанных на противоположности классов, один из которых является собственником условий производства, другой – собственником труда.

b ) ОТНОШЕНИЕ МЕЖДУ ПРИБАВОЧНЫМ ТРУДОМ И НЕОБХОДИМЫМ ТРУДОМ. МЕРА ПРИБАВОЧНОГО ТРУДА

Капиталу присуща безграничная тенденция к самоувеличению, общая с образованием сокровищ. Так как прибавочная стоимость сводится к прибавочному труду, капиталу присуще безграничное стремление увеличивать прибавочный труд. За израсходованный на заработную плату, овеществленный в ней труд – капитал стремится получить взамен максимально возможное количество живого рабочего времени, т.е. максимально возможный избыток рабочего времени над тем рабочим временем, которое требуется для воспроизводства заработной платы, т.е. для воспроизводства стоимости ежедневных жизненных средств самого рабочего. О безграничной в этом отношении необузданности капитала свидетельствует вся его история. Указанная тенденция в неприкрытом виде обнаруживается повсеместно, она лишь сдерживается – отчасти физическими условиями, отчасти препятствиями социального характера (которые она же сама и порождает), останавливаться на которых подробнее здесь нет надобности. Здесь необходимо только констатировать

200

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

указанную - тенденцию. В этом отношении интересно, например, сравнить современное фабричное производство в Англии с барщинным трудом, скажем, в дунайских княжествах⁵¹. В обеих этих формах, из которых одна представляет собой развитую капиталистическую форму, а другая – грубейшую форму крепостничества, одинаково осязаемо обнаруживается присвоение чужого прибавочного труда в качестве прямого источника обогащения. Те специальные обстоятельства, которые в условиях фабричного производства, в условиях развитого капиталистического способа производства способствуют противоестественному удлинению рабочего времени за его естественные пределы, могут быть охарактеризованы более подробно лишь в ходе дальнейшего исследования.

При сравнении валашского барщинного труда с английским наемным трудом следует обратить внимание на следующий момент. Если ежедневное совокупное рабочее время рабочего составляет 12 или 14 часов и если необходимое рабочее время в обоих случаях равно лишь 10 часам, то в первом случае рабочий в течение шести рабочих дней проработал бы 6 х 2, т.е. 12 часов, во втором случае – 6 х 4, т.е. 24 часа прибавочного труда. В первом случае из 6 дней один, а во втором случае 2 дня он работал бы на капиталиста без эквивалента. Дело свелось бы к тому, что в течение целого года, неделя за неделей, рабочий 1, 2 или х дней в неделю работает на капиталиста, остальные же дни недели – на самого себя. Такова та форма, в которой в условиях барщинного труда, например валашского, отношение [между прибавочным трудом и необходимым трудом] выступает прямо наружу. По своей сущности указанное всеобщее отношение в обоих случаях является тем же самым, хотя его форма – опосредствование этого отношения – различна.

Однако существуют естественные границы продолжительности ежедневного рабочего времени отдельного индивида. Не говоря уже о времени, требующемся для питания, нужен сон, отдых, перерыв в деятельности рабочей силы и ее органов, во время которого они пребывают в покое, без чего она неспособны продолжать или возобновить работу. В качестве естественной меры продолжительности труда может быть назван сам день, как в Англии, где и на самом деле 12-часовой день называют «рабочим днем». Но границы рабочего дня текучи, и мы находим его величину колеблющейся от 10 до 17 (18) часов у различных народов и в отдельных отраслях промышленности у одного и того же народа. Время труда и время отдыха могут быть: передвинуты, так что, например, ночью рабочий работает, а днем отдыхает (спит). Или же рабочий день может быть рас-

АБСОЛЮТНАЯ ПРИБАВОЧНАЯ СТОИМОСТЬ

201

пределен между днем и ночью. Так, например, на русских фабриках в Москве имеет место 24-часовой, продолжающийся день и ночь напролет труд (как это было в значительной степени в начальный период английской хлопчатобумажной промышленности). Однако в подобных случаях применяются две смены рабочих. Первая смена работает 6 часов днем, а затем ее сменяет вторая смена. После нее первая смена снова работает 6 часов ночью, а на следующие 6 часов ее опять сменяет вторая смена. Или же (как в случае с портнихами, который следует привести; а также и в случае с пекарями) работа может продолжаться – смена за сменой – 30 часов подряд, после чего наступает перерыв, и т.д.

[III–100] Примеры (следует привести их здесь) выколачивания рабочего времени полезны также потому, что в них убедительно выступает то, как стоимость, т.е. богатство как таковое, просто сводится к рабочему времени.

Мы видели, что капиталист оплачивает эквивалент рабочей силы и что использование рабочей силы сверх ее стоимости не находится в противоречии с этой операцией, происходящей в соответствии с законом обмена товаров, – а именно, в соответствии с законом, согласно которому товары обмениваются пропорционально содержащемуся в них рабочему времени, или пропорционально тому рабочему времени, которое требуется для их производства, – напротив, оно проистекает из специфической природы потребительной стоимости того товара, который здесь продается. Поэтому представляется совершенно безразличным, т.е. не обусловленным природой самого отношения то, а какой мере рабочая сила используется капиталистом, или до каких пределов возрастает продолжительность рабочего времени в действительном процессе производства.

Иными словами, это означает следующее: величина живого прибавочного труда, а, стало быть, также величина живого совокупного рабочего времени, которую капитал получает в обмен на определенное – определенное издержками производства самой рабочей силы – количество овеществленного труда, ограничены природой самого этого экономического отношения, по-видимому, в столь же малой степени, в какой тот способ, которым покупатель использует потребительную стоимость какого-либо товара, определяется отношением купли и продажи вообще. Величина прибавочного труда, наоборот, не зависит от этого экономического отношения. Возникающие же здесь в дальнейшем границы, – например, экономические, проистекающие из соотношения между спросом и предложением, или также являющиеся результатом государственного вмешательства

202

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

и т.п., – по-видимому, не заключены в самом этом всеобщем отношении.

Однако нужно иметь в виду следующее: то, что на стороне «капитала является использованием рабочей силы (или, как мы это называли раньше, потреблением рабочей силы; природа рабочей силы именно такова, что ее потребление в то же время представляет собой процесс увеличения стоимости, овеществление труда), на стороне рабочего является трудом, следовательно, расходованием жизненной силы. Если труд продолжается сверх определенного промежутка времени, т.е. если рабочая сила используется сверх определенной меры, тогда рабочая сила, вместо того чтобы сохраниться, временно или окончательно разрушается.

Например, если капиталист сегодня заставит рабочего работать 20 часов, то завтра рабочий не будет в состоянии работать в течение нормального 12-часового рабочего времени, а, возможно, и вообще в течение какого бы то ни было рабочего времени. Если чрезмерный труд практикуется в течение длительного периода, то рабочий самого себя, а потому и свою рабочую силу, которую он мог бы сохранять, быть может, в течение 20 или 30 лет, сохраняет, быть может, лишь в течение 7 лет. Так, например, известно, что 2 часа мануфактурного труда (труда на дому) по отделению хлопка от семян, который до изобретения хлопкоочистительной машины должны были выполнять рабы в южных штатах Северной Америки после 12 часов полевых работ, – сокращали среднюю продолжительность их трудовой жизни до 7 лет. То же самое происходит и в наше время на Кубе, где негры после 12-часового полевого труда еще два часа должны быть заняты мануфактурным трудом по изготовлению сахара или табака.

Но если рабочий продает свою рабочую силу по ее стоимости, – предположение, из которого мы исходим в нашем исследовании, как и вообще мы исходим из предположения, что товары продаются по их стоимости, – то тем самым лишь предположено, что ежедневно он получает такую среднюю заработную плату, которая дает ему возможность по-прежнему продолжать жить в качестве рабочего, т.е. что на следующий день (отвлекаясь от изнашивания, связанного с естественным наступлением старости или же вызванного самим способом его труда) рабочий находится в том же самом нормальном состоянии здоровья, что и накануне, что его рабочая сила воспроизведена или сохранена, т.е. может быть снова использована таким же образом, как и накануне; использована в течение определенного нормального промежутка времени, например, в течение 20 лет»

АБСОЛЮТНАЯ ПРИБАВОЧНАЯ СТОИМОСТЬ

203

Таким образом, если прибавочный труд возрастает до размеров чрезмерного труда, который насильственно сокращает нормальную продолжительность функционирования рабочей силы, на какое-то время ее уничтожает, т.е. портит или разрушает вконец, – то указанное условие нарушается. Рабочий предоставляет использование своей рабочей силы, – если он продает ее по ее стоимости, – в распоряжение [капиталиста], однако лишь в таком объеме, который не разрушает стоимость самой рабочей силы; напротив, только в таком объеме, при котором заработная плата дает рабочему возможность воспроизводить рабочую силу, сохранять ее в течение определенного нормального среднего промежутка времени. Если капиталист использует рабочего сверх этого нормального рабочего времени, он разрушает рабочую силу, а тем самым и ее стоимость. Он, однако, купил лишь ежедневную [III–101] среднюю стоимость рабочей силы, стало быть, отнюдь не ту стоимость, которую она, помимо этого дня, имеет еще и на следующий день. Иначе говоря, за 7 лет капиталист не купил той стоимости, которую рабочая сила имеет в течение 20 лет.

Таким образом, подобно тому как, с одной стороны, из специфической потребительной стоимости этого товара – рабочей силы – следует, что само его потребление представляет собой увеличение, созидание стоимости, так, с другой стороны, из специфической природы этой потребительной стоимости следует, что тот объем, в котором она может быть потреблена, в котором она используется, должен быть ограничен определенными рамками, для того чтобы не была разрушена сама меновая стоимость рабочей силы. Здесь, где мы вообще предполагаем, что рабочий продает свою рабочую силу по ее стоимости, мы предполагаем также, что совокупное время, сумма необходимого рабочего времени и прибавочного рабочего времени не превышает величины нормального рабочего дня, будь то 12, 13 или 14 часов, в течение которых рабочий работает для того, чтобы на протяжении определенного нормального среднего промежутка времени сохранять свою рабочую силу в ее обычном состоянии здоровья и работоспособности и ежедневно воспроизводить ее снова и снова.

Из сказанного, однако, вытекает то, что здесь имеет место антиномия в самом всеобщем отношении, антиномия, возникающая из следующего: с одной стороны, помимо естественных границ, абсолютно препятствующих удлинению рабочего времени сверх определенного промежутка времени, из всеобщего отношения между капиталом и трудом – из продажи рабочей силы – не вытекает никаких пределов для прибавочного труда;

204 ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

с другой стороны, коль скоро прибавочный труд разрушает стоимость, самой рабочей силы, в то время как потребление последней было продано только в том объеме, в котором она сохраняется и воспроизводится в качестве рабочей силы, т.е. в том объеме, в котором ее стоимость еще сохраняется в течение определенного нормального промежутка времени, – то прибавочный труд, превышающий некоторую расплывчатую границу, противоречит природе самого отношения, обусловленной продажей рабочим своей рабочей силы.

Продается ли товар ниже или выше своей стоимости, – это, как мы знаем, зависит на практике от соотношения сил (всякий раз определяемого экономически) между покупателем и продавцом. Точно так же и здесь, доставляет ли рабочий прибавочный труд сверх его нормального количества или нет, – это будет зависеть от силы сопротивления, которое он сможет оказать безмерным притязаниям капитала. Однако история современной промышленности учит нас тому, что безмерные притязания капитала никогда не обуздывались разрозненными усилиями рабочих, что эта борьба должна была сначала принять форму классовой борьбы и тем самым вызвать вмешательство государственной власти, пока для ежедневного совокупного рабочего времени не были установлены определенные границы (вплоть до настоящего времени главным образом лишь в некоторых отраслях). Кое-кто подумает, быть может, что подобно тому как рабовладелец, который за 7 лет использовал негра, вынужден его возместить путем новой покупки негров, так и капитал, поскольку постоянное существование рабочего класса является его основной предпосылкой, должен сам оплачивать быстрое изнашивание рабочих. Отдельный капиталист А может, дескать, обогатиться путем этого «непредумышленного, убийства», в то время как капиталисту В или поколению капиталистов В, быть может, придется оплатить эти издержки. Однако отдельный капиталист достоянно восстает против совокупного интереса класса капиталистов. С другой стороны, история современной промышленности показала, что постоянное перенаселение возможно, хотя оно и представляет собой поток. быстро отживающих, быстро следующих друг за другом, так сказать, срываемых до наступления зрелости человеческих поколений (смотри соответствующее место у Уэйкфилда⁵²).

с ) ПРИБЫЛЬНОСТЬ ЧРЕЗМЕРНОГО ТРУДА

Предположим, что среднее необходимое рабочее время равно 10 часам; нормальный прибавочный труд равен 2 часам; следовательно, ежедневное совокупное рабочее время рабочего состав-

АБСОЛЮТНАЯ ПРИБАВОЧНАЯ СТОИМОСТЬ

205

ляет 12 часов. Предположим теперь, что капиталист заставляет рабочего в течение 6 дней недели ежедневно работать по 13 часов, т.е. один час сверх нормального, или среднего прибавочного рабочего времени. Таким образом, это составит 6 часов, или ¹/2 рабочего дня в неделю. Однако в расчет здесь нужно принимать не только эту прибавочную стоимость, созданную за 6 часов. Для того чтобы присвоить 6 часов прибавочного труда, капиталисту пришлось бы, исходя из нормального соотношения [между необходимым и прибавочным трудом], применять 1 рабочего в течение 3 дней или 3 рабочих в течение одного дня, т.е. оплатить 30 часов (3 х 10) необходимого рабочего времени. В результате этого ежедневного дополнительного часа прибавочного труда капиталист за неделю получает количество прибавочного труда, равное половине [нормального] рабочего дня, не оплачивая те 3 дня необходимого рабочего времени, которые при нормальном соотношении [между необходимым и прибавочным трудом] он должен был бы оплатить, для того чтобы присвоить 6 часов прибавочного труда. В первом случае капиталист получает только 20%, во втором случае – 30% прибавочной стоимости, причем последние 10% прибавочной стоимости достались ему без каких-либо затрат необходимого рабочего времени.

d ) ОДНОВРЕМЕННЫЕ РАБОЧИЕ ДНИ

[III–102] Масса прибавочной стоимости зависит, очевидно, не только от прибавочного труда, который отдельный рабочий выполняет сверх необходимого рабочего времени, но в такой же степени и от количества рабочих, которых капитал применяет одновременно, или от числа одновременных рабочих дней, которые он использует и каждый из которых равен необходимому рабочему времени плюс прибавочное рабочее время. Если необходимое рабочее время равно 10 часам, прибавочный труд равен 2 часам и, таким образом, совокупный рабочий день одного рабочего составляет 12 часов, то величина прибавочной стоимости будет зависеть от ее собственной величины [создаваемой одним рабочим в течение одного рабочего дня], помноженной на число рабочих, которых применяет капитал, или помноженной на число одновременных рабочих дней, результатом которых является интересующая нас прибавочная стоимость. Под одновременными рабочими днями мы понимаем то время, в течение которого определенное число рабочих работает на протяжении одного и того же дня.

Например, если капиталист применяет 6 рабочих, каждый из которых работает 12 часов, то он овеществляет в процессе.

206

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

производства, превращает в предметную форму стоимости 6 одновременных рабочих дней, или 72 часа. Если прибавочный труд одного рабочего составляет 2 часа на 10 часов необходимого рабочего времени, то прибавочный труд 6 рабочих равен 6 х 2, т.е. 12 часам (стало быть, он равен прибавочному труду отдельного рабочего, помноженному на число одновременно занятых рабочих). Следовательно, п рабочих доставляют n х 2 часов прибавочного труда, причем ясно, что величина продукта n х 2 часов зависит от величины п – множителя, выражающего число рабочих или число одновременных рабочих дней.

Не менее ясно и то, что если масса, общее количество прибавочной стоимости возрастает вместе с числом рабочих и от него зависит, то отношение прибавочной стоимости к необходимому рабочему времени, или та пропорция, в которой возрастает авансированный для покупки труда капитал, пропорциональная величина прибавочной стоимости не претерпевает от этого никаких изменений, а следовательно, без изменений остается и то отношение, в котором находятся друг к другу оплаченный и неоплаченный труд. Отношение 2:10 составляет 20%, равно как и отношение 2 х 6 : 10 х 6, или 12 : 60 (2:10 = 12 : 60). (Или, в более общем виде, 2 :10 = (п x 2): (п х 10), так как 2 х n х 10 = 10 x п х 2.) Если предположить, что отношение прибавочной стоимости к необходимому рабочему времени дано, то сумма прибавочной стоимости может возрастать только в той пропорции, в которой возрастает число рабочих (число одновременных рабочих дней). Если предположить, что дано число рабочих, то сумма, масса прибавочной стоимости может возрастать лишь в той мере, в какой возрастает сама прибавочная стоимость, т.е. вместе с продолжительностью прибавочного труда. (2 х n (где п – число рабочих) равно 4 х n /2.)

Таким образом, ясно, что если дано определенное соотношение между необходимым рабочим временем и прибавочным трудом, – или если то совокупное время, в течение которого работает рабочий, достигло размеров того, что мы называем нормальным рабочим днем, – то масса прибавочной стоимости зависит от числа одновременно занятых рабочих и может возрастать лишь в той мере, в какой возрастает это число.

Следовательно, нормальный рабочий день мы рассматриваем в качестве меры потребления и использования рабочей силы.

Масса прибавочной стоимости зависит, стало быть, от количества населения и от других обстоятельств (величины капитала и т.д.), которые мы сейчас подвергнем исследованию.

АБСОЛЮТНАЯ ПРИБАВОЧНАЯ СТОИМОСТЬ

207

Предварительно необходимо еще заметить следующее. Для того чтобы товаровладелец или владелец денег мог использовать в качестве капитала свои деньги или свой товар, одним словом, ту стоимость, которой он обладает, и в результате этого сам мог производить как капиталист, с самого начала необходимо, чтобы он был в состоянии одновременно применить определенный минимум рабочих. Также и с этой точки зрения некая минимальная величина стоимости является необходимой предпосылкой для того, чтобы капитал мог быть применен в качестве производительного капитала. Первое условие, определяющее эту величину, вытекает уже из того, что если рабочему, чтобы он мог жить как рабочий, сырой материал (и средства труда) нужен лишь в таком количестве, какое требуется, чтобы поглотить необходимое рабочее время в размере, скажем, 10 часов, то капиталист должен сверх того купить по меньшей мере столько сырого материала (а также вспомогательных материалов и т.д.), сколько требуется для того, чтобы поглотить прибавочное рабочее время.

А во-вторых, предположим, что необходимое рабочее время равно 10 часам, прибавочное рабочее время – 2 часам; тогда капиталист, если сам он не работает, должен будет уже применить 5 рабочих, чтобы ежедневно получать прибавочную стоимость в размере 10 рабочих часов сверх стоимости своего капитала. Но то, что капиталист ежедневно получал бы в форме прибавочной стоимости, [III–103] дало бы ему лишь возможность жить так, как живет один из его рабочих. И даже это – лишь при том условии, что, как и у рабочего, его целью является всего лишь поддержание своей жизни, а не умножение капитала, как это предполагается при капиталистическом производстве. Даже если бы капиталист сам работал и, следовательно, сам получал заработную плату, даже и тогда его образ жизни едва ли отличался бы от образа жизни рабочего, во всяком случае был бы к нему весьма близок, особенно если бы он увеличивал свой капитал, т.е. капитализировал бы часть прибавочной стоимости. Такого рода отношение можно наблюдать у цеховых мастеров в средние века (а отчасти и у теперешних ремесленников). Они производили не как капиталисты (они находились в положении лишь несколько лучше оплачиваемого рабочего, и эта граница фиксировалась цеховыми законами).

Итак, если дано необходимое рабочее время, а также отношение к нему прибавочного труда, одним словом, если дан нормальный рабочий день, общая продолжительность которого равна необходимому рабочему времени плюс время, в течение которого продолжается прибавочный труд, то масса прибавочного труда,

208

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

а следовательно, и масса прибавочной стоимости зависит от количества одновременных рабочих дней или от количества рабочих, которое капитал может одновременно привести в движение. Другими словами: масса прибавочной стоимости – ее общая сумма – будет зависеть от массы имеющейся в наличии и находящейся на рынке рабочей силы, а следовательно, от численности работающего населения и от той пропорции, в которой это население возрастает. Естественный рост населения, а стало быть, и увеличение находящейся на рынке рабочей силы является поэтому производительной силой капитала, так как этот рост образует основу для роста абсолютной суммы прибавочной стоимости (т.е. прибавочного труда).

С другой стороны, ясно, что капитал, для того чтобы он мог применить большее количество рабочих, должен возрастать. Во-первых, должна возрастать его постоянная часть, т.е. та часть капитала, стоимость которой лишь вновь появляется в продукте. Для того чтобы поглотить больше труда, требуется больше труда, требуется больше сырого материала. А также, хотя и не в столь определенной пропорции, больше средств труда. Предположим (здесь, где мы пока еще рассматриваем только абсолютную форму прибавочной стоимости, это предположение допустимо, так как хотя эта форма прибавочной стоимости остается основной формой также и способа производства, преобразованного капиталом, она еще присуща способу производства капитала и представляет собой его единственную форму в течение того времени, когда капитал подчиняет себе процесс труда лишь формально, когда, стало быть, фактически более ранний способ производства, при котором человеческий ручной труд является главным фактором производства, только берется под контроль капитала), что ручной труд является главным фактором, что производство имеет ремесленный характер, тогда число орудий и средств труда должно будет возрастать почти пропорционально возрастанию числа самих рабочих и количества сырого материала, требующегося в качестве материала труда большему числу рабочих. Таким образом, стоимость всей постоянной части капитала возрастает в той же пропорции, в какой растет число применяемых рабочих.

Во-вторых, должна возрастать (как возрастает постоянный капитал) также и переменная часть капитала, которая обменивается на рабочую силу, – в той же пропорции, в какой возрастает число рабочих, или число одновременных рабочих дней. Эта переменная часть капитала при данном предположений будет возрастать всего значительнее, так как в условиях ремесленного производства существенный фактор производства,

АБСОЛЮТНАЯ ПРИБАВОЧНАЯ СТОИМОСТЬ

209

ручной труд отдельного рабочего, за данный промежуток времени доставляет лишь незначительное количество продукта, а следовательно, невелико и количество потребленного в процессе производства материала по отношению к примененному труду; точно так же и ремесленные орудия несложны и сами представляют лишь незначительные стоимости. Так как переменная часть капитала образует наибольшую составную часть капитала, то при его возрастании она должна будет возрастать наиболее значительно. Или же, так как переменная часть капитала образует его наибольшую часть, то как раз эта часть, при обмене на большее количество рабочей силы, должна возрастать наиболее значительно.

Если я применяю капитал, ²/₅ которого являются его постоянной частью, а ³/₅израсходованы на заработную плату, то, если капитал вместо п рабочих применит 2 x п рабочих, расчет получится следующий: первоначально капитал был равен п (²/5 + ³/5). т.е.²/5 п + ³/₅ п; теперь он равен ⁴/₅ п + ⁶/₅ n . Как бы ни возрастало число рабочих, затраченная на заработную плату, или переменная, часть капитала всегда будет в той же пропорции превосходить его постоянную часть, всегда будет находиться с постоянной частью капитала в том же соотношении, в каком она – в большем объеме – была предположена с самого начала.

Итак, с одной стороны, для того чтобы при данных условиях возросла масса прибавочной стоимости, т.е. возрос совокупный капитал, должно возрасти население; с другой стороны, предполагается, что для того чтобы возросло население, уже должно произойти возрастание капитала. Таким образом, здесь, по-видимому, имеет место circulus vitiosus* {который пока что следует оставить в стороне, без объяснений; этот вопрос относится к гл. V⁵³}.

[III–104] Если предположить, что средняя заработная плата является достаточной не

только для того, чтобы рабочее население сохранялось, но и для того, чтобы оно постоянно

возрастало в какой бы то ни было пропорции, то с самого начала дано возрастающее рабочее

население для возрастающего капитала и одновременно с этим – возрастание прибавочного

труда, а следовательно, в результате роста населения дан также рост капитала. Собственно

говоря, в условиях капиталистического производства и следует исходить из этого

предположения, так как оно заключает в себе постоянное умножение прибавочной стоимости,

т.е. капитала, Каким образом само капиталистиче-
__________

* – «порочные круг», «заколдованный круг», Ред.

210

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

ское производство способствует возрастанию населения, – здесь еще не подлежит исследованию.

Численность населения, работающего под командованием капитала в качестве наемных рабочих, или количество находящейся на рынке рабочей силы, может возрастать без абсолютного роста населения или также без абсолютного роста хотя бы только рабочего населения. Например, если члены рабочей семьи – женщины и дети, – которые раньше не работали, вынуждены идти на службу к капиталу, то число наемных рабочих увеличивается, без абсолютного увеличения численности работающего населения. Это увеличение может произойти без того, чтобы увеличилась переменная часть капитала, которая обменивается на труд. Семья могла бы по-прежнему получать ту же самую заработную плату, на которую она жила и до этого. Только за ту же самую заработную плату ей пришлось бы доставлять капиталисту больше труда.

С другой стороны, может иметь место абсолютное возрастание рабочего населения, без того чтобы абсолютно возрастала общая численность населения. Если те слои населения, которые раньше обладали условиями труда и работали с их помощью, – например, самостоятельные ремесленники, парцеллярные крестьяне, наконец, мелкие капиталисты, – под воздействием капиталистического производства лишаются своих условий труда (собственности на них), то они могут превратиться в наемных рабочих и таким образом абсолютно увеличить численность рабочего населения, хотя бы абсолютная численность населения при этом и не увеличилась. Увеличилась бы лишь численная величина различных классов, и возросло бы то отношение, в котором эти классы находятся к абсолютному количеству населения. Но это, как известно, является одним из следствий проистекающей из капиталистического производства централизации. В этом случае абсолютно увеличилась бы масса рабочего населения. Масса имеющегося в наличии, применяемого в производстве богатства не увеличилась бы абсолютно. Однако абсолютно увеличилась бы та часть богатства, которая превратилась в капитал и действует в качестве капитала.

В обоих случаях имеет место рост числа наемных рабочих, но в одном случае без абсолютного возрастания рабочего населения, а в другом – без абсолютного роста всего населения; в одном случае – без возрастания затрачиваемого на заработную плату капитала, а в другом – без предварительного абсолютного возрастания массы богатства, предназначенного для воспроизводства. Тем самым одновременно имел бы место рост прибавочного труда, прибавочной стоимости, а потому

АБСОЛЮТНАЯ ПРИБАВОЧНАЯ СТОИМОСТЬ

211

и, δυνάμει*, рост капитала, необходимого для абсолютного роста населения. {Все это следует рассмотреть в разделе о накоплении.}

е ) ХАРАКТЕР ПРИБАВОЧНОГО ТРУДА

Раз существует такое общество, в котором некоторые лица живут не работая (не участвуя непосредственно в производстве потребительных стоимостей), то ясно, что условием существования всей надстройки этого общества является прибавочный труд рабочих. От этого прибавочного труда неработающие лица получают двоякий выигрыш: во-первых, материальные условия жизни – путем участия в продукте, за счет которого и посредством которого они существуют; в продукте, доставляемом рабочими сверх того продукта, который требуется для воспроизводства их собственной рабочей силы. Во-вторых, то свободное время, которое неработающие лица имеют в своем распоряжении, будь то для безделья или для осуществления деятельности, не являющейся непосредственно производительной (как, например, война, государственное управление), или же для развития человеческих способностей и общественных потенций (искусство и т.д., наука), не преследующих никакой непосредственно практической цели, – это свободное время предполагает прибавочный труд на стороне работающей массы, т.е. предполагает, что рабочие должны затрачивать в материальном производстве больше времени, чем его требуется для производства их собственной материальной жизни.

Свободное время на стороне неработающих слоев общества базируется на прибавочном труде или чрезмерном труде, на прибавочном рабочем времени работающей части общества; свободное развитие на одной стороне базируется на том, что все свое время, стало быть, все пространство для своего развития, рабочие вынуждены затрачивать исключительно на [III–105] производство определенных потребительных стоимостей; развитие человеческих способностей на одной стороне базируется на тех барьерах, которые поставлены развитию на другой стороне. На этом антагонизме базируется вся существовавшая до сих пор цивилизация и все общественное развитие.

Таким образом, с одной стороны, свободное время одних соответствует времени чрезмерного труда, порабощенному трудом времени других – времени их существования и деятельности в качестве всего лишь рабочей силы. С другой стороны,

__________

* – потенциально. Ред.

212

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

прибавочный труд реализует себя не только в большем количестве стоимости, но и в прибавочном продукте – в избытке продукта над тем его количеством, которое требуется работающему классу для его собственного существования и которое он потребляет.

Стоимость наличествует в потребительной стоимости. Следовательно, прибавочная стоимость – в прибавочном продукте. Прибавочный труд – в добавочном производстве, которое образует базис для существования классов, непосредственно не поглощенных материальным производством. Таким образом, общество развивается в результате того, что работающая масса, которая образует его материальный базис, напротив, лишена возможности развиваться. Отнюдь не является необходимым, чтобы прибавочный продукт служил выражением увеличившейся стоимости. Если 2 квартера пшеницы являются продуктом того же самого количества рабочего времени, которое раньше выражалось в одном квартере пшеницы, то эти 2 квартера выражают не большую стоимость, чем раньше один. Но если предположить определенный, данный уровень развития производительных сил, то прибавочная стоимость всегда представлена в прибавочном продукте; это означает, что продукт (потребительная стоимость), являющийся результатом 2 часов труда, представляет собой вдвое большую величину, чем продукт, созданный в течение одного часа.

Выражаясь более определенно: то прибавочное рабочее время, в течение которого работающая масса работает сверх меры, необходимой для воспроизводства ее собственной рабочей силы, ее собственного существования, сверх необходимого труде, это прибавочное рабочее время, выступающее в качестве прибавочной стоимости, в то же время материализуется в прибавочном продукте, и этот прибавочный продукт представляет собой материальный базис существования всех классов, находящихся за рамками работающих классов, всей надстройки общества. Вместе с тем он высвобождает время, предоставляет неработающим классам свободное время для развития других способностей. Производство прибавочного рабочего времени на одной стороне вместе с тем является производством свободного времени на другой стороне. Все человеческое развитие, в той мере, в какой оно выходит за рамки развития, непосредственно необходимого для естественного существования людей, состоит исключительно в использовании этого свободного времени и предполагает его как свой необходимый базис. Таким образом, свободное время общества создается посредством созидания несвободного времени, рабочего времени рабочих,

АБСОЛЮТНАЯ ПРИБАВОЧНАЯ СТОИМОСТЬ

213

за пределы рабочего времени, необходимого для их собственного существования. Свободное время на одной стороне соответствует порабощенному времени на другой.

Рассматриваемая нами здесь форма прибавочного труда – труда, выполняемого сверх меры необходимого рабочего времени, – является у капитала общей со всеми теми формами общества, развитие которых выходит за рамки чисто природного отношения и поэтому является антагонистическим развитием – общественное развитие одних делает своим природным базисом труд других.

Абсолютное прибавочное рабочее время, которое здесь рассматривается, остается базисом также и в условиях капиталистического производства, хотя мы познакомимся еще и с другой формой прибавочного рабочего времени.

Коль скоро здесь мы имеем дело только с противоположностью между рабочим и капиталистом, то все неработающие классы должны вместе с капиталистом участвовать в дележе продукта прибавочного труда; так что это прибавочное рабочее время не только создает базис их материального существования, но одновременно создает и их свободное время, сферу их развития.

Абсолютная прибавочная стоимость, т.е. абсолютный прибавочный труд, и в дальнейшем всегда остается господствующей формой [капиталистического производства].

Подобно тому как растение живет за счет земли, скот за счет растения или за счет травоядного скота, – так та часть общества, которая обладает свободным временем, временем, не поглощенным непосредственным производством средств существования, живет за счет прибавочного труда рабочих.

Мы увидим, как экономисты и т.д. рассматривают эту противоположность как естественную. Поэтому богатством оказывается свободное время⁵⁴. Так как прибавочная стоимость в первую очередь выступает в виде прибавочного продукта, а все другие, виды труда уже представляют собой свободное время по сравнению с тем рабочим временем, которое затрачивается на производство продуктов питания, то отсюда ясно, почему физиократы основывают прибавочную стоимость на прибавочном продукте в земледелии, который они только ошибочно рассматривают, как простой дар природы.

[III–106] Уже здесь может быть отмечено следующее:

Отрасли труда,, предназначенные для производства товаров, отличаются друг от друга степенью их необходимости, а эта степень зависит, от той относительной необходимости, в силу которой создаваемая этими отраслями потребительная стоимость

214

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

требуется для физического существования [человека]. Такого рода необходимый труд имеет отношение к потребительной стоимости, а не к меновой стоимости. Это означает, что речь здесь идет не о рабочем времени, необходимом для того, чтобы создать ту или иную стоимость, которая может быть сведена к сумме продуктов, необходимых рабочему для его существования; речь здесь идет об относительной необходимости потребностей, удовлетворяемых продуктами различных видов труда. В этом отношении земледельческий труд (под которым следует понимать всякий труд, требующийся для создания непосредственных продуктов питания) является самым необходимым. Он впервые создает для промышленности «свободные руки», как выражается Стюарт⁵⁵.

Однако здесь необходимо провести дальнейшие различия. В то время как один человек все свое свободное время расходует в земледелии, другой может его расходовать в промышленности. Имеет место разделение труда. Но точно так же прибавочный труд во всех других отраслях покоится на прибавочном труде в земледелии, которое доставляет всем им сырье.

«Ясно, что относительная численность тех людей, которые могут существовать не занимаясь земледельческим трудом, всецело определяется производительностью труда земледельцев» ( R. Jones . An Essay on the Distribution of Wealth. London, 1831, стр . 159–160) [Русский перевоз , стр . 114].

Д ОБАВЛЕНИЯ

[ III –109] Добавления к а).

Первое [ добавление ]. В своей работе «Letters on the Factory Act, as it affects the Cotton Manufacture» etc. London , 1837, Haccay У. Сениор⁵⁶ говорит следующее!

«При нынешнем законодательстве ни одна фабрика, на которой заняты лица моложе 18 лет, не может работать более 11¹/₂ часов в день, т.е. по 12 часов в первые 5 дней недели и 9 часов в субботу. Следующий анализ показывает, что на такой фабрике вся чистая прибыль происходит от последнего часа. Фабрикант затрачивает 100000 ф.ст.: 80000 ф.ст. на фабричные здания и машины, 20000 ф.ст. на сырой материал и заработную плату. Годовая выручка фабрики, при условии, что совокупный капитал оборачивается один раз в год и что валовая прибыль составляет 15%, должна состоять из товаров стоимостью в 115000 ф.ст., воспроизведенной путем постоянного обратного превращения 20000 ф.ст. оборотного капитала из денег в товары и из товаров в деньги в промежутки времени, несколько большие, чем два месяца. Каждая из 23 половин рабочего часа [составляющих рабочий день] ежедневно производит ⁵/₁₁₅ или ¹/₂₃ этих 115000 ф.ст. Из этих ²³/₂₃, в совокупности образующих 115000 ф.ст., ²⁰/₂₃, т.е. 100000 из 115000 ф.ст. лишь возмещают капитал; ¹/23, или 5000 из 15000 ф.ст. (прибыль) возмещают изнашивание фабрики и машин, Остающиеся ²/23, т.е. два последних получаса каждого

АБСОЛЮТНАЯ ПРИБАВОЧНАЯ СТОИМОСТЬ

215

дня, производят чистую прибыль в 10%. Поэтому, если бы (при неизменных ценах) фабрика могла работать 13 часов вместо 11¹/2, то, при увеличении оборотного капитала приблизительно на 2600 ф.ст., чистая прибыль увеличилась бы более чем вдвое. С другой стороны, если бы при неизменных ценах количество рабочих часов, затрачиваемых ежедневно, сократилось на один час, то была бы уничтожена чистая прибыль, а если бы оно сократилось на 1¹/₂ часа, то была бы уничтожена также и валовая прибыль» (стр. 12-13).

Во-первых, насколько правильны или неправильны приведенные Сениором конкретные данные, это для предмета нашего исследования безразлично. Однако мимоходом можно заметить, что английский фабричный инспектор Леонард Хорнер – человек, которого в равной мере отличают как основательное знание дела, так и неподкупная любовь к истине, – доказал лживость тех данных, которые г-н Сениор в качестве верного эха манчестерских фабрикантов привел в 1837 г. (см. Leonhard Homer. A Letter to Mr. Senior. [In: Senior, N. W. Letters on the Factory Act, as it affects the Cotton Manufacture. To which are appended, a Letter to Mr. Senior from L. Horner, and Minutes of a Conversation between Mr. E. Ashworth, Mr. Thomson and Mr. Senior.] London, 1837).

Во-вторых, приведенная цитата из Сениора характерна для того отупения, в которое безнадежно впадают толкователи науки, как только они берут на себя низкую роль сикофантов господствующего класса. Сениор написал цитированную выше работу в интересах владельцев хлопчатобумажных фабрик. Перед тем как приступить к ней, он специально отправился в Манчестер, для того чтобы получить материал для своей работы у самих фабрикантов.

В приведенной цитате Сениор – профессор политической экономии в Оксфорде и один из самых известных современных английских экономистов – допускает такие грубые ошибки, которые он едва ли простил бы своим ученикам. Он выдвигает нелепое утверждение, будто годовой труд на хлопчатобумажной фабрике, или, что то же самое, ежедневный труд продолжительностью в 11¹/2 часа, день за днем, в течение года создает, помимо рабочего времени (или стоимости), присоединяемого им самим при помощи машин к сырому материалу, к хлопку, [ III–110] также еще и стоимость содержащегося в продукте сырого материала и стоимость потребленных в процессе производства машин и фабричного здания. Согласно этому утверждению, рабочие, например, хлопкопрядильной фабрики в течение своего 11¹/2-часового рабочего времени, помимо прядильного труда, т.е. стоимости, создаваемой этим трудом, одновременно произвели бы еще и хлопок, который они обрабатывают, а также

216

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

с помощью которой они обрабатывают этот хлопок, и фабричное здание, в котором происходит этот процесс. Только в этом случае г-н Сениор мог бы сказать, что 23 рабочих получаса труда, ежедневно затрачиваемых в течение целого года, образуют 115000 ф.ст., т.е. стоимость годового совокупного продукта.

Сениор считает так: в течение дня рабочие столько-то часов работают для того, чтобы «возместить», т.е. создать стоимость хлопка, столько-то часов для того, чтобы «возместить» стоимость изношенной части машин и фабрики, столько-то часов для того, чтобы произвести свою собственную заработную плату и столько-то часов для того, чтобы произвести прибыль. Это детски наивное представление, согласно которому рабочий, кроме своего собственного рабочего времени, одновременно затрачивает также и рабочее время, содержащееся в сыром материале, который он обрабатывает, и в машинах, которые он применяет, т.е. производит сырой материал и машины в тот же самый промежуток времени, когда они в качестве готовых продуктов образуют условия его труда, – объясняется тем, что Сениор, целиком находясь под властью преподанных ему фабрикантами уроков, передает в искаженном виде их практический способ подсчета, который, правда, хотя и является теоретически совершенно правильным, но, с одной стороны, совершенно безразличен для того отношения, которое якобы рассматривает Сениор, а именно, для отношения между рабочим временем и прибылью, а с другой стороны, легко создает нелепое представление, будто рабочий производит не только ту стоимость, которую он присоединяет к условиям своего труда, но еще и стоимость самих этих условий труда.

Указанный практический подсчет заключается в следующем. Допустим, что стоимость совокупного продукта, скажем, 12-часового рабочего времени, состоит, например, на ¹/₃ из стоимости материала труда, стало быть, например, хлопка, на ¹/3 из стоимости средств труда, например, машин, и на ¹/₃ из вновь присоединенного труда, например, прядения. Числовое соотношение здесь безразлично. Можно взять какое угодно соотношение. Предположим, что стоимость этого продукта равна 3 ф.ст. Тогда фабрикант может вести следующий подсчет; стоимость продукта ¹/3 ежедневного рабочего времени, или 4 рабочих часов равна стоимости того хлопка, который мне требуется для 12 часов, или который израсходован на совокупный продукт. Стоимость продукта второй трети ежедневного рабочего времени равна стоимости машин, которые я использовал за 12 часов. Наконец, стоимость продукта третьей

АБСОЛЮТНАЯ ПРИБАВОЧНАЯ СТОИМОСТЬ

217

трети ежедневного рабочего времени равна заработной плате плюс прибыль.

Таким образом, фабрикант может сказать, что ¹/3 продукта ежедневного рабочего времени возмещает ему стоимость хлопка, вторая треть – стоимость машин, наконец, третья треть образует заработную плату и прибыль. Однако в действительности это означает не что иное, как то, что все 12 часов ежедневного рабочего времени присоединяют к существующей независимо от них стоимости хлопка и машин только самих себя, только ту стоимость, которая образует, с одной стороны, заработную плату, а с другой, прибыль. А именно: стоимость продукта первой трети рабочего дня, или первых 4 часов равна ¹/₃ стоимости совокупного продукта 12 рабочих часов.

Стоимость продукта этих первых четырех часов равна 1 ф.ст., если стоимость 12-часового совокупного продукта равна 3 ф.ст. Но ²/3 стоимости этого 1 ф.ст., т.е. 13¹/3 шилл., состоят (по предположению) из уже имеющейся налицо стоимости хлопка и машин. Вновь присоединенная стоимость составляет лишь ¹/₃ [стоимости в 1 ф.ст.], или стоимость в 6²/3 шилл., создаваемую за 4 рабочих часа. Стоимость продукта первой трети рабочего дня равна 1 ф.ст., потому что ²/3 этого продукта, или 13¹/3 шилл., состоят из заранее предпосланных и лишь вновь появляющихся в продукте стоимостей сырого материала и потребленных машин. За 4 часа труд создал стоимость лишь в 6²/₃ шилл., и поэтому за 12 часов он создаст стоимость лишь в 20 шилл., или в 1 ф.ст. Стоимость продукта 4-часового труда есть как раз нечто совершенно иное, чем вновь созданная стоимость, т.е. стоимость, создаваемая вновь присоединенным трудом, прядильным трудом, который, по предположению, увеличивает имеющиеся в наличии стоимости только на ¹/₃. За первые 4 часа прядильный труд перерабатывает сырой материал не 12, а 4 часов. Если же стоимость пряжи, созданной за 4 часа, равна стоимости хлопка, переработанного за 12 часов, то это происходит лишь потому, что, по предположению, стоимость хлопка составляет ¹/₃стоимости пряжи, созданной в течение каждого отдельного часа, а стало быть, составляет также ¹/3 стоимости пряжи, произведенной за 12 часов, т.е. равна стоимости пряжи, произведенной за 4 часа.

Фабрикант мог бы также считать, что продукт 12-часового труда возмещает ему стоимость хлопка, переработанного за 3 дня, и столь же мало затронул бы этим само отношение, о котором идет речь. Для фабриканта такой подсчет имеет практическое значение. На той ступени развития производства, на которой он работает, он должен переработать столько хлопка,

218

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

сколько требуется для того, чтобы поглотить определенное количество рабочего времени. Если в совокупной стоимости совокупного продукта 42 рабочих часов хлопок [III–111] составляет ¹/3, то продукт ¹/3 совокупного 12-часового рабочего дня, или 4 часов, образует стоимость хлопка, переработанного в течение 12 часов. Отсюда видно, насколько важным является уяснение того, что в определенном процессе производства, стало быть, например, в прядении, рабочий не создает никакой другой стоимости, кроме той, которая измеряется его собственным рабочим временем (в данном случае временем прядения); одна часть этого рабочего времени возмещает заработную плату, а другая образует достающуюся капиталисту прибавочную стоимость.

(В действительности рабочие не производят и не воспроизводят ни одной частицы как стоимости сырья, так и стоимости машин и т.д. К стоимости сырья и к стоимости потребленных в производстве машин они присоединяют только свой собственный труд, и этот их труд и представляет собой вновь созданную стоимость, одна часть которой равна их собственной заработной плате, а другая равна прибавочной стоимости, получаемой капиталистом. Поэтому также – если производство должно продолжаться – между капиталистом и рабочим делится не весь продукт, а лишь продукт минус стоимость израсходованного на него [постоянного] капитала. Ни один час труда рабочих не посвящен «возмещению» капитала в том смысле, как это понимает Сениор, т.е. так, что труд якобы создает двойную стоимость: сбою собственную стоимость и стоимость своего материала и т.д. Утверждение Сениора сводится лишь к тому, что из 11¹/₂ часа, в течение которых работает рабочий, 10¹/₂ образуют его заработную плату и только ²/₂, или 1 час, составляют его прибавочное рабочее время.)

В-третьих. Совершенно ненаучный подход г-на Сениора заключается в том, что то, от чего все зависит, а именно, израсходованный на заработную плату капитал, он вовсе не выделяет, а сваливает в одну кучу с капиталом, израсходованным на сырой материал. Между тем, если бы приведенное им соотношение было правильным, то из 11¹/2 часа, или из ²³ /23 [в совокупности образующих рабочий день] рабочие ²¹/23 рабочего дня [или 21 получас] работали бы на себя и только ²/₂₃ рабочего дня [или 2 получаса! прибавочного труда приносили бы капиталисту.

В соответствии с этим прибавочный труд относился бы к необходимому труду как 2 : 21, как 1 : 10¹/2; т.е. он составлял бы 9¹¹/21%, и это должно было бы дать 10% прибыли на весь капитал! Самое удивительное из того, что обнаруживает полное

АБСОЛЮТНАЯ ПРИБАВОЧНАЯ СТОИМОСТЬ

219

невежество Сениора в отношении природы прибавочной стоимости, заключается в следующем: Сениор полагает, что из ²³/23 [в совокупности образующих рабочий день, т.е. из 23] получасов, или из 11¹/2 часа только один час образует прибавочный труд, а стало быть, и прибавочную стоимость, и поэтому он удивляется тому, что если бы рабочие к этому 1 часу прибавочного труда присоединили еще 1¹/₂ часа прибавочного труда, т.е. если бы они вместо 2 получасов прибавочного труда работали 5 получасов (всего, следовательно, 13 часов), то чистая прибыль возросла бы более чем вдвое. Столь же наивным является его открытие, что при условии, что весь прибавочный труд или вся прибавочная стоимость равны одному часу, вся чистая прибыль исчезла бы в том случае, если бы рабочее время было сокращено на этот один час, т.е. если бы прибавочный труд вообще не имел места. Мы видим, с одной стороны, изумление Сениора в связи с открытием того, что прибавочная стоимость, а следовательно, и прибыль, сводится просто к прибавочному труду, и в то же время, с другой стороны, – непонимание им этого отношения, которое, под влиянием фабрикантов, поразило г-на Сениора лишь как курьез в хлопчатобумажной промышленности.

Второе [добавление]. Деньги, которые рабочий получает в качестве заработной платы, представляют то рабочее время, которое содержится в товарах, требующихся для удовлетворения его жизненных потребностей. Прибавочная стоимость возникает в результате того, что рабочий в обмен на эти товары возвращает больше рабочего времени, чем содержится в них, за определенное количество овеществленного труда отдает большее количество живого труда. Эти товары, круг которых образует его заработную плату, рабочий, таким образом, покупает на большее количество труда, чем требуется для их производства.

«Какое бы количество труда ни требовалось для производства какого-либо товара, при современном состоянии общества рабочий, для того чтобы приобрести в свое владение товар, всегда должен отдавать гораздо больше труда, чем требуется для того, чтобы приобрести его у природы. Возросшая таким образом для рабочего естественная цена представляет собой социальную цену» ( Th . Hodgskin. Popular Political Economy . London, 1827, стр. 220) [Русский перевод, стр. 184].

«Бразертон, сам фабрикант, заявил в палате общин, что фабриканты еженедельно присоединяли бы к своим прибылям сотни фунтов стерлингов, если бы они смогли побудить своих рабочих» (своих «людей») «ежедневно работать только на один час дольше» ( Ramsay . An Essay on the Distribution of Wealth. Edinburgh , 1836, стр. 102).

«Там, где нет никакого прибавочного труда, там не может быть никакого прибавочного продукта, а следовательно, никакого капитала» («The Source and Remedy of the National Difficulties» etc . London, 1821, стр. 4).

220

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

[ III–112] «Масса капитала, которая в данное время в данной стране или во всем мире может быть вложена так, чтобы давать не меньше определенной нормы прибыли, зависит, по-видимому, главным образом от того количества труда, к выполнению которого, в результате затраты этого капитала, можно побудить имеющееся в данный момент число людей» («An Inquiry into those Principles, respecting the Nature of Demand and the Necessity of Consumption, lately advocated by Mr. Malthus». London , 1821, стр. 20). [ III–112]

[ III –11З] Добавление к а). Иллюстрация к разделу о прибавочной стоимости.

Согласно Джейкобу⁵⁷, в 1815 году, при цене пшеницы в 80 шилл. за квартер и при среднем урожае в 22 бушеля (теперь – 32) с одного акра, стоимость продукта с одного акра составляла в среднем 11 ф.ст.* Он считает, что солома покрывает расходы по сбору урожая, молотьбе и доставке зерна к месту продажи. Затем он следующим образом исчисляет статьи [расходов и доходов]:

ф.ст. шилл. ф.ст. шилл.

Семена (пшеница) ...… 1 9 Десятины, подати и налоги...1 1

Удобрение……………….._2__10_ Рента ………… …… …1 8

3 19 Прибыль фермера и

Заработная плата ………..._3__10_ процент …… _1_ _2_

79 311

Правая сторона этой таблицы – налоги, подати, рента, прибыль фермера и процент – представляет собой исключительно совокупную прибавочную стоимость, которую получает фермер (капиталист); однако часть этой последней он под различными названиями и рубриками отдает государству, лендлорду и т.д.

Итак, совокупная прибавочная стоимость равна 3 ф.ст. 11 шилл. Постоянный капитал (семена и удобрение) составляет 3 ф.ст. 19 шилл. На труд затрачено 3 ф.ст. 10 шилл. Эта [ III –114] последняя, переменная часть капитала только и должна рассматриваться, если речь идет о прибавочной стоимости и о норме прибавочной стоимости. Итак, в данном случае отношение прибавочной стоимости к затраченному на заработную плату капиталу, или степень возрастания затраченного на заработную плату капитала, представляет собой отношение 3 ф.ст. 11 шилл. к 3 ф.ст. 10 шилл. Затраченный на труд капитал в 3 ф.ст. 10 шилл. воспроизводится как капитал в 7 ф.ст. 1 шилл. Из них 3 ф.ст. 10 шилл. представляют собой лишь возмещение заработной платы, тогда как 3 ф.ст. 11 шилл.

__________

* В английском квартере (мера сыпучих тел, равная 290,9 литра) 8 бушелей. Ред.

АБСОЛЮТНАЯ ПРИБАВОЧНАЯ СТОИМОСТЬ

221

составляют прибавочную стоимость, которая, таким образом, превышает 100%. Сообразно с этим необходимое рабочее время было бы не совсем такой же продолжительности, как прибавочный труд, оно было бы приблизительно равным ему, так что из нормального рабочего дня в 12 часов 6 часов принадлежат капиталисту (включая различных участников дележа этой прибавочной стоимости). Правда, может случиться и так, что, например, эта цена квартера пшеницы в 80 шилл. превышала ее стоимость, т.е. что источником части ее цены является то, что другие товары были проданы в обмен на пшеницу ниже своей стоимости. Но, во-первых, речь здесь идет лишь о том, чтобы уяснить, как вообще следует понимать прибавочную стоимость и, следовательно, норму прибавочной стоимости. С другой стороны, если рыночная цена шеффеля пшеницы примерно на 10 шиллингов превышает ее стоимость, то это лишь постольку может увеличить прибавочную стоимость, получаемую фермером, поскольку он труд земледельческого рабочего, поднявшийся выше своей нормальной стоимости, не оплачивает в соответствии с этим избытком над его нормальной стоимостью.

Возьмем другой пример из современного английского земледелия, а именно следующий действительный бюджет высокоорганизованной фермы ( Newman F.W. Lectures on Political Economy , London , 1851, стр. 166):

Доходы и расходы фермера

ф.ст. Рента ………………………….. 843 Налоги ………………………... 150 Десятины (отсутствуют) Прибыль ……………………... 488

1481

Ежегодные затраты в самой производстве

ф.ст . Удобрение ………………...….. 686 Семена ……………………...… 150 Корм для скота ……………….. 100 Потери, платежи по счетам торговцев и т.д. ………..……... 453

1389 Заработная плата ………...…. 1690

3079

Следовательно, в этом примере переменный, или обмененный на живой труд, капитал составляет 1690 ф.ст. Он воспроизводится как капитал в 1690 + 1481 = 3171 ф.ст. Прибавочная стоимость равна 1481 ф.ст. Отношение прибавочной стоимости к той части капитала, из которой она возникает, равно 1481/1690, т.е. несколько более 87%. [ III –114] [ III –115] К стр. 114.

Или же возьмем другой пример. Дж. К. Саймоне в книге «Acts and Artisans at Home and Abroad», Edinburgh , 1839,

222

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

[стр. 233], приводит, например, следующий расчет для механизированной ткацкой фабрики с 500 ткацкими станками в Глазго, рассчитанной на изготовление добротного миткаля или полотна, какие обычно изготовляются в этом городе:

ф. ст.

Расходы на сооружение фабрики и на машины …………….. 18000
Годовая продукция (150 000 кусков по 24 ярда каждый, по

6 шилл. кусок) ……………………………………………..… 45000
Проценты на основной капитал и на амортизацию машин,
из которых 900 ф. ст. (5%) мы начислим в качестве

процентов ………………………………………………… 1800

Паровая энергия, смазочное масло, сало, ремонт машин и

т.д. ………………………………………………………… 2000

Пряжа и лен …………………………………………………… 32000

Заработная плата ……………………………………………… 7500

Прибыль ……………………………………………………….. 1700

45000

В этом случае проценты и прибыль составляют 900 + 1700 = 2600 ф.ст. Затраченная на труд, воспроизводящаяся и возрастающая часть капитала равна 7500 ф.ст., прибавочная стоимость составляет 2600 ф.ст.; следовательно, норма последней составляет около 33%⁵⁸. [ III –115]

[ III –114] {«Неутолимая страсть к прибыли, auri sacra fames * всегда определяет деятельность капиталистов» ( MacCulloch . The Principles of Political Economy. Edinburgh, 1825, стр . 163).} [III–114]

[III–115] К а ).

Что при воспроизводстве капитала и его увеличении стоимость сырого материала и машин как таковая вообще безразлична для процесса производства, – это ясно. Возьмем какой-нибудь сырой материал, например, лен. Сколько труда может впитать лен, для того чтобы, например, превратиться в холст, – это, если дана определенная ступень развития производства, определенная степень технологического развития, зависит не от его стоимости, а от его количества, точно так же как и то содействие, которое какая-либо машина оказывает 100 рабочим, зависит не от ее цены, а от ее потребительной стоимости. [ III –115]

* * *

[ III -106] К b ).

Во все еще продолжающейся в Лондоне борьбе между строительными рабочими и строительными подрядчиками (капитали-

– «к злату проклятая страсть» (Вергилий, «Энеида», книга третья, стих 57). Ред..

АБСОЛЮТНАЯ ПРИБАВОЧНАЯ СТОИМОСТЬ

223

стами) рабочие, между прочим, выдвигают против разработанной подрядчиками системы часовой оплаты (согласно которой контракт между обеими сторонами действителен только для часа труда; фактически этот час установлен в качестве нормального дня) следующие возражения⁵⁹.

Во-первых: этой системой вообще отменяется нормальный день (нормальный рабочий день), а стало быть, всякая граница для ежедневного совокупного труда (необходимого труда и прибавочного труда вместе взятых). Установление такого нормального дня является постоянной целью рабочего класса, который во всех таких отраслях – как, например, у сдельно оплачиваемых рабочих в доках на Темзе и т.д., где не существует никакого нормального дня, будь то в законодательном порядке или фактически, – находится на самой последней ступени унижения. Строительные рабочие указывают на то, что этот нормальный день не только образует меру средней продолжительности жизни рабочих, но и обусловливает их общее развитие.

Во-вторых: этой системой часовой оплаты упраздняется повышенная оплата за чрезмерный труд, т.е. за избыток прибавочного труда над его нормальным и обычным количеством. Эта повышенная оплата, хотя, с одной стороны, она и дает возможность подрядчикам в чрезвычайных случаях заставлять рабочих работать сверх нормального дня, [с другой стороны] накладывала золотые цепи на их стремление к бесконечному удлинению рабочего дня. Это было одной из причин того, что рабочие требовали повышенной оплаты. Вторая причина: рабочие потому требуют повышенной оплаты за чрезмерный труд, что вместе с удлинением нормального дня имеет место не только количественное, но и качественное различие, и ежедневная стоимость самой рабочей силы должна в силу этого подвергнуться другой оценке. Если, например, вместо 12-часового труда имеет место 13-часовой, то оцениваться должен средний рабочий день такой рабочей силы, которая изнашивается, скажем, за 15 лет, в то время как в другом случае должен оцениваться средний день такой рабочей силы, которая изнашивается за 20 лет.

В-третьих: [рабочие выступали против системы часовой оплаты] потому, что в то время как одна часть рабочих работает чрезмерно, соответствующая часть их становится безработной, а заработная плата занятых рабочих снижается в результате того; что рабочие, потерявшие свою прежнюю работу, вынуждены теперь работать за более низкую заработную плату.

224

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

{При рассмотрении абсолютной прибавочной стоимости и относительной прибавочной стоимости в их совокупности обнаруживается следующее. Если производительность труда, а также количество рабочих остаются без изменений, то прибавочная стоимость может возрастать лишь в той мере, в какой увеличивается прибавочный труд, т.е. в той мере, в какой совокупный рабочий день (масштаб потребления рабочей силы) удлиняется за его прежние данные пределы. Если совокупный рабочий день, а также число рабочих остаются без изменений, то прибавочная стоимость может возрастать лишь в том случае, если возрастает производительность труда, или, что то же самое, если сокращается требующаяся для необходимого труда часть рабочего дня. Если совокупный рабочий день и производительность труда остаются без изменений, то остается неизменной норма прибавочной стоимости, т.е. отношение прибавочной стоимости к необходимому рабочему времени, но масса прибавочной стоимости в обоих случаях может возрастать вместе с увеличением количества одновременных рабочих дней, т.е. вместе с ростом населения.

Наоборот: понизиться норма прибавочной стоимости может только в том случае, если уменьшится прибавочный труд, т.е. сократится совокупный рабочий день при неизменной производительности труда, либо если упадет производительность труда, т.е. увеличится требующаяся для необходимого труда часть рабочего дня при неизменной продолжительности совокупного рабочего дня. В обоих случаях, при неизменной норме прибавочной стоимости, масса прибавочной стоимости может уменьшиться, если уменьшится количество одновременных рабочих дней, стало быть, если уменьшится численность населения (работающего).

При всех этих соотношениях предполагается, что рабочий продает свою рабочую силу по ее стоимости, т.е. что цена труда, или заработная плата, соответствует стоимости рабочей силы. Это предположение, как уже не раз говорилось, лежит в основе всего [III– 107] исследования. В какой мере сама заработная плата поднимается выше или падает ниже своей стоимости, это относится к главе о заработной плате, так же как и рассмотрение тех особых форм (поденная плата, понедельная плата, поштучная плата, часовая оплата и т.д.), в которых может происходить, выступать распределение необходимого и прибавочного труда. Тем не менее, в самых общих чертах здесь можно отметить следующее:

Если бы минимум заработной платы, издержки производства самой рабочей силы в течение продолжительного времени удер-

АБСОЛЮТНАЯ ПРИБАВОЧНАЯ СТОИМОСТЬ

225

живались на пониженном [по сравнению с ее прежней стоимостью] уровне, то тем самым точно так же имел бы место постоянный повышенный уровень прибавочной стоимости, а следовательно, и прибавочного труда, – как если бы повысилась производительность труда. Работает ли рабочий из 12 рабочих часов на себя только 8 вместо прежних 10, потому что его труд стал более производительным и он в состоянии за 8 часов произвести те же самые жизненные средства, для создания которых ему требовалось раньше 10 часов, или же впредь он будет получать жизненные средства худшего качества, производство которых требует только 8 часов, в то время как для производства прежних жизненных средств более высокого качества требовалось 10 часов, – результат, очевидно, будет тем же самым. В обоих случаях капиталист [дополнительно] выгадал бы 2 часа прибавочного труда: за продукт 8 рабочих часов он получал бы взамен продукт 12 рабочих часов, в то время как раньше он, получал этот продукт 12 часов в обмен на продукт 10 рабочих часов.

Далее, если бы не произошло подобного падения стоимости самой рабочей силы, или не имело бы места снижение, постоянное ухудшение уровня жизни рабочего, то временное падение заработной платы ниже ее нормального минимума, или, что то же самое, временное падение ежедневной цены рабочей силы ниже; ее ежедневной стоимости – на то время, в течение которого, это падение имеет место, – совпало бы с упомянутым выше случаем, только то, что здесь носит временный характер, там является постоянным.

Если капиталист в результате конкуренции между рабочими и т.д. снижает заработную плату ниже ее минимума, то это, иными словами, означает только то, что он вычитает некоторую часть из той доли рабочего дня, которая normaliter* образует необходимое рабочее время, т.е. причитающуюся самому рабочему часть его рабочего времени. Всякое уменьшение необходимого рабочего времени, не являющееся следствием роста производительности труда, в действительности представляет собой не уменьшение необходимого рабочего времени, а лишь присвоение необходимого рабочего времени капиталом, вторжение капитала за пределы принадлежащего ему прибавочного труда. Если рабочий получает более низкую, по сравнению с нормальной, заработную плату, то это то же самое, как если бы он получал, продукт меньшего рабочего времени, чем тот, который необходим для воспроизводства его рабочей силы

__________

* – в нормальном случае. Ред.

226

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

в нормальных условиях, так что если для этого требуются 10 часов рабочего времени, он получает продукт лишь 8 часов; из 10 часов его необходимого рабочего времени 2 часа присваиваются капиталом.

Что же касается прибавочной стоимости капиталиста, то, конечно, для этой прибавочной стоимости, т.е. для прибавочного труда совершенно безразлично, оплачивает ли капиталист рабочему те 10 часов, которые необходимы рабочему для нормального существования, и заставляет его выполнять 2 часа прибавочного труда для капитала, или же он заставляет рабочего работать только 10 часов и оплачивает ему 8 часов, на которые рабочий не в состоянии купить необходимые для его нормального существования жизненные средства. Снижение заработной платы при неизменной производительности труда представляет собой увеличение прибавочного труда посредством насильственного отторжения необходимого рабочего времени, посредством вторжения капитала в пределы необходимого труда.} {Ясно, что для капиталиста безразлично, платит ли он за то же самое рабочее время меньшую заработную плату или заставляет рабочего дольше работать за ту же самую заработную плату.} [III–107]

[II–112] К стр. 106–107.

«Если рабочего можно довести до того, что он будет питаться картошкой вместо хлеба, то неоспоримо верно, что при таком положении из его труда можно выколотить больше; т.е. если при питании хлебом он был вынужден для содержания себя и своей семьи затрачивать труд понедельника и вторника, то при питании картошкой ему потребуется для этого только половина понедельника, а другая половина понедельника и весь вторник высвободятся в пользу государства или для капиталиста» («The Source and Remedy of the National Difficulties». London, 1821, стр. 26).

«Сколько бы ни причиталось на долю капиталиста, он может получить только прибавочный труд рабочего, так как рабочий должен жить. Однако вполне верно то, что если по мере возрастания величины капитала его стоимость⁶⁰ не уменьшается, то капиталисты будут выжимать из рабочих продукт каждого рабочего часа сверх того минимума, на который рабочий может существовать. И каким бы ужасным и отвратительным это ни казалось, капиталист может в конце концов ориентироваться на такие продукты питания, производство которых требует наименьшего количества труда, и в конце концов может сказать рабочему: ты не должен есть хлеба, потому что ячменная мука дешевле; ты не должен есть мяса, потому что можно питаться свеклой и картошкой» (там же, стр. 23–24). [III–112]

[III–116] К b), стр. 99.

Р. Джонс в своем «An Essay on the Distribution of Wealth» (London, 1831) справедливо рассматривает барщинный труд, или то, что он называет «labour rent» (отработочной рентой), как первоначальную форму ренты, которую здесь следует рассмат-

АБСОЛЮТНАЯ ПРИБАВОЧНАЯ СТОИМОСТЬ

227

ривать лишь как определенную форму прибавочной стоимости, достающуюся собственнику земли. Это, стало быть, такая форма, при которой сельскохозяйственные рабочие владеют частью земли, которую они обрабатывают для поддержания своего собственного существования. Рабочее время, которое они на это затрачивают, соответствует необходимому рабочему времени, которым наемный рабочий возмещает свою собственную заработную плату. Но если, например, современный земледельческий поденный рабочий на одной и той же земле (арендованной фермером) реализует все свое рабочее время, как ту его часть, которая возмещает его заработную плату, так и ту часть, которая образует прибавочную стоимость (точно так же как фабричный рабочий одни и те же машины использует для осуществления своего необходимого и своего прибавочного труда), – то в условиях барщинного труда имеет место не только разделение рабочего времени (и в гораздо более осязаемой форме, чем в условиях наемного труда), но также и разделение тех условий производства (той сферы производства), где реализуется это рабочее время.

Например, барщинный работник в определенные дни недели обрабатывает свое, предоставленное в его владение поле. В другие дни он работает в господском поместье, на собственника земли. Эта форма труда имеет то общее с наемным трудом, что работник отдает здесь собственнику условий производства не продукт и не деньги, как это имеет место при других способах производства, а самый труд. Прибавочный труд в более осязаемой форме, чем при наемном труде, выступает здесь отделенным от необходимого труда, так как необходимый труд и прибавочный труд выполняются здесь на двух различных участках земли. Труд, необходимый для воспроизводства своей собственной рабочей силы, барщинный работник выполняет на находящемся в его владении поле. Прибавочный труд для собственника земли он выполняет в господских поместьях. В результате этого пространственного разделения более осязаемо выступает также и разделение на две части совокупного рабочего времени, тогда как о наемном рабочем можно с равным успехом сказать, что из 12 часов он, например, 2 часа работает на капиталиста или что ¹/6 каждого часа (или ¹/6 любой другой части 12 часов) он отдает капиталисту.

Таким образом, во-первых, разделение труда на необходимый и прибавочный труд, на труд для воспроизводства своей собственной рабочей силы и труд на собственника условий производства выступает в форме барщинного труда более ясно, более осязаемо, чем в форме наемного труда. А, во-вторых,

228

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

отсюда следует, что в форме барщинного труда яснее, чем при наемном труде, проявляется то обстоятельство, что прибавочный труд – это неоплаченный труд и что вся прибавочная стоимость сводится к прибавочному труду, т.е. к неоплаченному труду. Если барщинные работники работают 5 дней в неделю на своем собственном поле, а 6-й день – на господском, то ясно, что в течение этого 6-го дня они выполняют неоплаченный труд, работают не на себя, а на другое лицо и что весь доход этого другого лица представляет собой продукт их неоплаченного труда, который именно поэтому и называется барщинным [подневольным] трудом. Если фабричные рабочие из 12 часов ежедневно 2 часа работают на капиталиста, то это то же самое, как если бы в течение недели они 5 дней работали на себя и 1 день на капиталиста, стало быть, по сути дела то же самое, как если бы они в течение одного дни в неделю выполняли для капиталиста барщинный труд.

Во всей системе барщинного труда отсутствует форма заработной платы, и это обстоятельство опять-таки делает отношение более осязательным. Условия производства, требующиеся барщинному работнику для осуществления его собственного необходимого труда, предоставлены ему раз и навсегда. Поэтому он сам выплачивает себе свою заработную плату, или непосредственно присваивает себе продукт своего необходимого труда. У наемного же рабочего его совокупный продукт сначала превращается в капитал – с тем, чтобы потом снова поступить к нему в форме заработной платы. Если бы барщинный работник, работающий один день в неделю на своего господина, должен был отдавать ему,продукт всей неделима тот превращал бы затем этот продукт в деньги и ⁵/₆ этих денег выплачивал барщинному работнику, то с этой стороны барщинный работник превратился бы в наемного рабочего. И наоборот, если бы наемный рабочий, который ежедневно 2 часа работает на капиталиста, сам получал продукт или стоимость продукта своего 5-дневного труда (за вычетом стоимости условий производства, материала и средства труда, который, хотя и в различной форме, имеет место при обоих отношениях), а в 6-й день даром работал на капиталиста, то он превратился бы в барщинного работника. В той мере, в какой предметом рассмотрения являются природа необходимого и прибавочного труда и соотношение между ними, результат оказывается одним и тем же.

Барщину мы находим в больших или меньших дозах соединенной со всеми формами крепостничества. Однако там, где она выступает в чистом виде, в качестве господствующего производственного отношения, как это в особенности имело

АБСОЛЮТНАЯ ПРИБАВОЧНАЯ СТОИМОСТЬ

229

место, а отчасти имеет место еще и теперь, в славянских странах и в захваченных римлянами дунайских областях, – там мы можем с уверенностью сказать, [III–117] что не барщина возникла из крепостничества как своей основы, а скорее наоборот, крепостничество возникло из барщины. Барщина основывается на общинных отношениях, и тот прибавочный труд, который члены общины выполняли сверх необходимого для их существования труда, отчасти для обеспечения резервного фонда (общественного), отчасти для удовлетворения их общественных, политических и религиозных потребностей, постепенно превращается в барщинный труд на семьи, узурпировавшие резервные фонды и политические и религиозные функции в качестве своей частной собственности. В дунайских княжествах, так же как и в России, этот процесс узурпации может быть точно прослежен. Сравнение алчности по отношению к чужому рабочему времени у валашских бояр и у английских фабрикантов представляет тот интерес, что в обоих случаях присвоение чужого труда выступает как непосредственный источник богатства; прибавочная стоимость выступает как прибавочный труд. [III–117]

[III–117] При барщине прибавочный труд выступает в своей самой первоначальной, «самостоятельной», «свободной» форме; свободной – поскольку при рабстве совокупный день раба, так же как и скота, принадлежит собственнику, который, естественно, обязан их кормить.

Даже еще и теперь в Молдавии и Валахии натуральная рента существует наряду с барщиной. Возьмем «Reglement organique» [«Органический регламент»], введенный в действие в 1831 г.⁶¹ Дли цели нашего исследования здесь безразлично, – и поэтому должно быть отмечено лишь между прочим, – что земля, скот и т.д. в действительности принадлежат валашским крестьянам, что в результате узурпации возникла повинность в пользу собственников и что русский «Регламент» придал этой узурпации салу закона.

Натуральная рента состоит из ¹/₅ сена, ¹/₂₀ вина, ¹/₁₀ всех прочих продуктов (все это в Валахии). Крестьянин имеет: 1) участок для дома и сада в 400 стаженей (около 800 квадратных метров) на равнине и в 300 стаженей в горах; 2) участок в 3 Погона (1¹/2 гектара) для пашни; 3) 3 погона лугов (пастбищных угодий для 5 голов рогатого скота).

Здесь следует, между прочим, отметить, [во-первых], что этот крепостнический кодекс был со стороны русских (при Киселеве) объявлен, а со стороны Европы признан кодексом свободы; во-вторых, Что его редакторами были в действитель-

230

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

ности бояре; в-третьих, что положение в Молдавии было еще гораздо хуже, чем в Валахии.

По «Регламенту» каждый крестьянин ежегодно был обязан по отношению к земельному собственнику: 1) 12-ю рабочими днями вообще; 2) одним днем работы в поле; 3) одним днем возки дров. Однако эти «дни» измеряются не временем, а подлежащей выполнению работой. Поэтому сам «Органический регламент» устанавливает, что 12 рабочих дней должны равняться продукту 36 дней ручного труда; день полевой работы – 3 дням, день возки дров – также 3 дням. Итого – 42 дня. Но сюда присоединяется еще так называемая «iobagie» (повинность, кабала), т.е. труд в чрезвычайных случаях, определяемых производственными потребностями земельного собственника. Для этого чрезвычайного труда деревни со 100 семьями ежегодно должны выделять четырех человек, деревни с 63-75 семьями – трех, с 38-50 семьями – двух, с 13-25 семьями – одного человека. Эта «iobagie» определяется в 14 рабочих дней для каждого валашского крестьянина. Таким образом, определенный самим «Регламентом» барщинный труд равен 42+14=56 рабочим дням. Вследствие сурового климата земледельческий год в Валахии состоит из 210 дней, из которых 40 выпадают на воскресные и праздничные дни, 30, в среднем, приходятся на непогоду, итого – 70 дней. Остается 140 дней. Из них надо вычесть 56 барщинных дней; остается 84 дня. Отношение [между барщинным и необходимым трудом] все же не превышает отношения [между прибавочным и необходимым трудом] английского земледельческого рабочего, если сравнить то время, в течение которого этот последний работает для [возмещения] своей заработной платы, с тем временем, в течение которого он работает для производства прибавочной стоимости, распределяемой между арендатором, церковью, государством, земельным собственником и т.д.

Все это – барщинные дни, причитающиеся земельному собственнику по закону,

установленный законом прибавочный труд. Но «Регламент» сформулирован таким образом,

чтобы барщинный труд мог быть увеличен без нарушения буквы закона. А именно, он

определяет дневную норму каждой работы таким образом, что для ее выполнения

приходится работать еще и на следующий день. Так, например, он устанавливает дневную

норму прополки в дюжину першей*, т.е. предписывает задание, объем которого вдвое

превышает то, что в состоянии выполнить в течение дня один человек, особенно на куку-
__________

* – применявшаяся некогда во Франции земельная мера, равная 484 кв, футам (45 кв. м.). Ред.

АБСОЛЮТНАЯ ПРИБАВОЧНАЯ СТОИМОСТЬ

231

рузных полях. День прополки в действительности определен «Регламентом» таким образом,

«как будто он начинается в мае, с тем чтобы закончиться в октябре».

[III–118] «В Молдавии», – сказал один из крупных бояр, – «12 дней труда крестьянина, установленные «Регламентом», на деле эквивалентны 365 дням».

Дальнейшие подробности относительно того, с какой изощренностью бояре используют этот закон, чтобы присваивать себе рабочее время крестьян, можно найти в книге: Е. Regnault. Histoire Politique et Sociale des Principautés Danubiennes. Paris, 1855, стр . 305 и следующие .

Сравним теперь с этим неутолимую жажду рабочего времени – прибавочного рабочего времени – в капиталистическом производстве в Англии.

В мои намерения здесь не входит останавливаться на истории чрезмерного труда со времени изобретения машин в Англии. Фактом является то, что вследствие крайнего увеличения прибавочного труда вспыхивали эпидемии, грозившие гибелью равным образом капиталисту и рабочему; что государство, при величайшем сопротивлении со стороны капиталистов, вынуждено было ввести нормированные рабочие дни на фабриках (позднее, в большей или меньшей степени, это было повсюду перенято на континенте); что еще в настоящий момент это введение нормированных дней должно быть распространено с фабрик в собственном смысле слова на другие отрасли труда (белильные, набивные, красильные заведения) и что в настоящий момент этот процесс еще прогрессирует и продолжается связанная с ним борьба (например, борьба за введение билля о десятичасовом рабочем дне, за распространение действия фабричного акта⁶², скажем, на кружевную мануфактуру в Ноттингеме и т.д.). Что касается подробностей, относящихся к ранним фазам этого процесса, то я отсылаю к книге: F. Engels. Die Lage der arbeitenden Klasse in England. Leipzig, 1845.

Практическому сопротивлению фабрикантов, однако, не уступало теоретическое сопротивление, которое оказывали их толкователи и апологеты, профессиональные экономисты. Ведь недаром г-н Ньюмарч, соавтор «History of Prices» Тука, в качестве председателя секции экономической науки на последнем съезде Британской ассоциации искусств и т.д. (название ассоциации проверить⁶³), состоявшемся в сентябре 1861г. в Манчестере, почувствовал себя обязанным подчеркнуть, что понимание необходимости законодательного регулирования и принудительного ограничения нормального рабочего дня на фабриках и т.д. является одним из новейших достижений

232

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

нынешней политической экономии, в результате чего она поднялась над своими предшественниками!

Моя цель заключается лишь в том, чтобы привести несколько свидетельств из новейших фабричных отчетов для сравнения изложенных в них фактов с неутолимой жаждой прибавочного труда у [валашских] бояр; а также один или два примера, касающихся тех отраслей промышленности, в которых фабричные законы еще не введены (кружевное производство) или введены лишь недавно (ситценабивные предприятия). Речь здесь идет всего лишь о том, чтобы на нескольких примерах проиллюстрировать тенденцию, которая проявляется в Англии с не меньшей силой, чем в Валахии.

Первая иллюстрация. Кружевное производство в Ноттингеме. «Daily Telegraph» от 17 января 1860 г .⁶⁴

«Г-н Бротон, мировой судья графства, председательствовавший на митинге, состоявшемся в
ноттингемской ратуше 14 января 1860 г., заявил, что среди той части местного населения, которая связана с
кружевным производством, существует такая степень страданий и лишений, которая совершенно неизвестна
всему остальному цивилизованному миру... 9–10-летних детей вытаскивают из их грязных постелей в 2, 3,
4 часа утра и принуждают за одно лишь жалкое пропитание работать до 10, 11, 12 часов ночи, в результате
чего их члены мертвеют, тело чахнет, лицо сморщивается, а все их человеческое существо совершенно
окаменевает, погружается в состояние оцепенения, один вид которого приводит в ужас... Мы не удивляемся
тому, что г-н Мэллетт или другие фабриканты выступили с протестом против каких бы то пи было
прений... Система, подобная той, которую описал его преподобие Монтегю Валпи, это – система
неограниченного рабства, рабства в социальном, физическом, моральном и духовном отношениях... Что можно
сказать о городе, созывающем публичный митинг с целью ходатайствовать о том, чтобы рабочее время мужчин
было ограничено 18 часами в сутки?.. Мы изливаемся в декламациях против виргинских и Каролинских
плантаторов. Но разве их торговля неграми со всеми ужасами кнута и торга человеческим мясом отвратительнее,
чем это медленное человекоубийство, которое совершается для того, чтобы к выгоде капиталистов [ III–119]
изготовлялись вуали и воротнички?»*
__________

* [ III –120] {Примечание к стр. 119. Так как вообще существует ложное мнение, будто фабричное производство стало чем-то совершенно другим [по сравнению с тем, чем оно было раньше], то я приведу в этом примечании следующие данные «General Register Office» от 28 октября 1857 г. («Quarterly Return of the Marriages , Births , and Deaths» etc . Published by authority Of the Registrar General etc., M 85, стр . 6):

«Г-н Ли из подрайона Динзгейт (Манчестер) делает следующие рассудительные замечания, которые заслуживают пристального внимания со стороны жителей Манчестера. Весьма печальна там жизнь ребенка... Общее число смертей, за исключением насильственных и скоропостижных, составляет 224, и из этого числа 156 приходится на детей, не достигших пятилетнего возраста... Такого большого удельного веса детской смертности я до сих пор никогда не встречал. Очевидно, что в то время как обычные обстоятельства, затрагивающие жизнь взрослых, пока что в значительной мере не проявляли своего действия, обстоятельства, влияющие на существование самых юных, ополчились против них активнейшим образом... 87 из этих детей умерли в воврасте до одного года. Запущенный понос, душная теснота в плохо проветриваемых комнтах при коклюше, отсутствие должного питания и свободное применение опиумной настой-

АБСОЛЮТНАЯ ПРИБАВОЧНАЯ СТОИМОСТЬ

233

Вторая иллюстрация. Фабричные отчеты.

«Фабрикант, прибегающий к обману, начинает работу на четверть часа – иногда больше, иногда меньше, чем на четверть часа – раньше 6 часов утра и заканчивает ее на четверть часа – иногда больше, иногда меньше – позже 6 часов вечера. Он отнимает по 5 минут от начала и конца получаса, номинально определенного на завтрак, и по 10 минут в начале и в конце часа, номинально определенного на обед. В субботу работа заканчивается у него на четверть часа – иногда больше, иногда меньше, чем на четверть часа – позже двух часов пополудни.

Таким образом, он выигрывает» {здесь выигрыш прямо отождествляется с мошеннически прикарманенным прибавочным трудом):

«До 6 часов утра …… ............. 15 минут

После 6 часов вечера …… ...... 15 »

На времени завтрака …… ....... 10 » Итого за 5 дней: 300 минут

На времени обеда ……… ......... 20 »__

60 минут По субботам

До 6 часов утра ………… .... … 15 минут

На времени завтрака …… ....... 10 »

После 2 часов пополудни ........ 15 »__

40 минут

Весь недельный выигрыш составляет 340 минут, или 5 часов и 40 минут в неделю, что, умноженное на 50 рабочих недель, за вычетом двух недель на праздники и случайные перерывы работы, дает 27 рабочих дней в год» («Suggestions etc. by Mr. L. Horner», in «Factories Regulation Acts . Ordered by the House of Commons to be printed 9 August 1859», p. 4, 5).

«Добавочная прибыль, получаемая от этого (чрезмерного труда, продолжающегося сверх установленного законом времени), представляет для многих (фабрикантов) слишком большой соблазн, чтобы можно было ему противостоять. Они полагаются на то, что их не поймают, и рассчитывают, что, даже если это и будет обнаружено, незначительность денежных штрафов и судебных издержек все-таки обеспечит им в общем итоге значительный барыш» («Reports of the Inspectors of Factories for the half year ending 31 st Oct. 1856», p . 34).

«Пять минут ежедневного труда сверх его нормальной продолжительности, продолжающиеся неделя за неделей, равнозначны 2¹/2 рабочим дням в год» (там же, стр. 35).

«В тех случаях, когда добавочное время выигрывается путем присоединяющихся друг к другу в течение дня мелких краж, инспектора сталкиваются с почти непреодолимыми трудностями, когда они хотят получить доказательства нарушения закона» (там же).

(Здесь присваиваемое указанным образом добавочное рабочее время прямо характеризуется официальными английскими фабричными инспекторами как «кража».)

[ III–120] Эти мелкие кражи называют также «мелкой кражей минут» (там же, стр. 48), далее, «урыванием пары, другой минут» (там же) или же это называют «обгладыванием» или «обгрызанием перерывов для еды» (там же).

ки, ведущее к общему истощению и припадкам, а также к водянке головного мозга и кровоизлиянию в мозг, должно объяснить, почему… смертность (детей) все еще так высока».} [ III –180]

все это

234

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

«Если бы вы мне разрешили, – сказал мне как-то один весьма почтенный фабрикант, – заставлять рабочих работать ежедневно всего лишь на 10 минут больше положенного времени, вы клали бы мне в карман по тысяче фунтов стерлингов в год» (там же).

Согласно отчетам фабричных инспекторов, рабочее время на английских ситценабивных фабриках фактически еще остается неограниченным, и еще в 1857 г. дети от восьми лет и старше работали на этих фабриках с 6 часов утра до 9 часов вечера (15 часов в день).

«Несмотря на установленное законом ограничение, количество рабочих часов на ситценабивных предприятиях может считаться практически неограниченным. Единственное ограничение труда содержится в разделе 22-м Закона о ситценабивных предприятиях (принятого в 8–9 гг. царствования Виктории под номером 29), который предписывает, что ни один ребенок – т.е. ни один ребенок в возрасте между 8-ю и 13-ю годами – не может быть привлечен к труду в ночное время, определяемое как время между 10 часами вечера и 6 часами утра следующего дня. Следовательно, детей в возрасте восьми лет можно, согласно закону, использовать на работе, во многих отношениях сходной с фабричной работой, – зачастую в помещениях с невыносимо высокой температурой, без каких-либо перерывов для отдыха и принятия пищи, – с 6 часов утра до 10 часов вечера (16 часов); мальчика же, достигшего 13-летнего возраста, можно, с полным соблюдением закона, использовать на работе днем и ночью в течение любого количества часов без каких бы то ни было ограничений. В последнее полугодие в моем округе детей 8 лет и старше заставляют работать с 6 часов утра до 9 часов вечера» («Reports of the Inspectors of Factories for the half year ending 31 st Oct. 1857», p . 39. Report of Mr. A . Redgrave).

«Дополнительный час, ежедневно выигрываемый небольшими дозами до 6 часов утра и после 6 часов вечера, а также в начале и в конце времени, номинально предназначенного для еды, превращает 12 месяцев почти в 13» («Reports of the Inspectors of Factories for the half year ending 30 th April 1658», p. 9. Report of Mr. L . Horner).

В такой робкой форме фабричные инспектора выясняют тот факт, что указанный выигрыш представляет собой не что иное, как рабочее время, добавочное рабочее время, и поэтому добавочная прибыль есть результат добавочного рабочего времени, затраченного сверх нормального рабочего дня.

[ III –121] Вследствие этого период кризиса ничего не меняет в стремлении заставить работать сверх нормального рабочего дня. Если работа продолжается только 3 или 4 дня в неделю, то и прибыль вообще говоря заключается лишь в том прибавочном времени, которое содержится в этих 3-х или 4-х рабочих днях. Следовательно, добавочная прибыль может возникнуть лишь из неоплаченного прибавочного времени, продолжающегося сверх нормального прибавочного времени и, следовательно, сверх установленного законом нормального рабочего дня. Если 2 часа прибавочного труда я помножу на 3 рабочих дня в неделю, то прибавочная стоимость, естественно, составит

АБСОЛЮТНАЯ ПРИБАВОЧНАЯ СТОИМОСТЬ

235

лишь половину той прибавочной стоимости, которая получилась бы, если бы эти 2 часа я помножил на 6 дней недели. Поэтому во время кризисов тем более сильным становится соблазн, в те дни, когда действительно идет работа, заставлять рабочих работать лишнее время, т.е. затрачивать большее количество неоплаченного рабочего времени, чем обычно (другие фабриканты делают фактически то же самое путем снижения заработной платы, т.е. путем сокращения необходимого рабочего времени, затрачиваемого в те 3 или 4 дня, когда совершается работа). В этой связи [фабричные инспектора сообщают о периоде кризиса] 1857–1858 гг.:

«Может показаться непоследовательностью сама возможность чрезмерного труда»

{отнюдь не является непоследовательностью то, что во время кризиса фабрикант стремится урвать возможно большую часть неоплаченного рабочего времени}

«в такое время, когда торговля идет так плохо; но как раз это плохое ее состояние и подстрекает беззастенчивых людей к нарушениям закона: они обеспечивают себе таким образом добавочную прибыль» (там же, стр. 10; отчет г-на Л. Хорнера).

Чем хуже времена, чем больше сократились дела, тем больше должна быть прибыль на каждое обделанное дело. Поэтому Хорнер отмечает, что в то самое время, когда 122 фабрики его округа совершенно прекратили свое существование, 143 бездействовали, а все остальные работали неполное время, чрезмерный труд, труд сверх установленного законом времени, продолжается (см. там же). В аналогичном духе сообщает о том же самом периоде фабричный инспектор Хауэлл:

«Хотя большинство фабрик работает вследствие плохого положения дел лишь половину времени, я, несмотря на это, по-прежнему получаю обычное количество жалоб на то, что ежедневно в течение рабочего дня у рабочих урывается половина или три четверти часа за счет времени, предназначенного для отдыха и еды, а также путем того, что работа начинается утром на 5 или более минут раньше положенного времени и прекращается вечером на 5 или более минут позже положенного времени. Эти мелкие кражи, составляющие в сумме от половины до трех четвертей часа ежедневно, весьма трудно обнаружить» (там же, стр. 25).

«Систематическое применение чрезмерного труда, накапливаемого по минутам в шесть приемов в течение дня, не может быть неопровержимо доказано путем наблюдения со стороны инспектора» («Reports of the Inspectors of Factories for the half year ending 31 st Oct. 1856», p . 85. Report of Mr. L . Homer).

«Именно это всеобщее молчаливое согласие с практикой, если не одобрение самого принципа, а также всеобщее согласие в том, что ограничение труда целесообразно и т.д.» («Reports of the Inspectors of Factories for the half year ending 31st Oct. 1855», p, 77),

236

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

По мере развития капиталистического производства, а следовательно, и фабричной системы на континенте правительства (Франции, Пруссии, Австрии и т.д.) оказались вынужденными тем или иным образом последовать английскому примеру ограничения рабочего времени. В большинстве случаев они, с некоторыми видоизменениями, копировали – и были вынуждены это делать – английское фабричное законодательство. [III–122] Во Франции до 1848 г. фактически не существовало закона об ограничении рабочего дня на фабриках. Закон от 22 марта 1841 г. (основой которого является закон, принятый в 3 и 4 годы царствования Вильгельма IV под номером 103) об ограничении детского труда на фабриках (на фабриках, заводах и в мастерских, использующих двигатели или топки с постоянным огнем, а также на всех предприятиях, в которых занято более 20 рабочих) остался мертвой буквой и вплоть до настоящего времени практически проведен в жизнь только в департаменте Нор. Впрочем, согласно этому закону, дети моложе 13 лет могут быть использованы на работе и в ночное время (между 9 часами вечера и 5 часами утра) «в случае срочных ремонтных работ или остановки водяного колеса»; дети старше 13 лет могут быть использованы на работе также в течение ночи, «если их труд необходим».

2 марта 1848 г. временное правительство издало закон, согласно которому рабочее время не только на фабриках, но и во всех мануфактурах и ремесленных мастерских, не только для детей, но и для взрослых рабочих было ограничено 10 часами в Париже и 11 в департаментах. Временное правительство исходило из ложного предположения, что продолжительность нормального рабочего дня составляла в Париже 11, а в департаментах 12 часов. Однако:

«Во многих прядильнях продолжительность труда составляла, к большому ущербу для здоровья и нравственности рабочих и особенно детей, 14–15 и даже более часов» ( J.A. Blanqui. Des classes ouvrieres en France, pendant l'année 1848. In: «Petits traités publiés par l’Académic des Sciences morales et politiques». Paris, 1849).

Национальное собрание законом от 8 сентября 1848 г. видоизменило этот закон следующим образом:

«Продолжительность ежедневного труда рабочего на фабриках и заводах не должна превышать 12 часов. Правительство полномочно объявлять об исключениях из этого правила в тех случаях, когда этого требует характер выполняемого труда или применяемой машины».

Декретом от 17 мая 1851 г. правительство объявило о таких исключениях. Во-первых, были определены различные отрасли,

АБСОЛЮТНАЯ ПРИБАВОЧНАЯ СТОИМОСТЬ

237

на которые закон от 8 сентября 1848 г. не распространялся. А далее были сделаны следующие ограничения:

«Чистка машин в конце рабочего дня; работа, необходимость которой вызывается повреждением двигателя и т.д., парового котла, машин или фабричного здания. Работа может быть продлена в следующих случаях: на один час в конце рабочего дня для промывки и раскладывания кусков ткани в красильных, белильных и ситценабивных заведениях; на два часа на сахарных, очистительных и химических заводах; на два часа в течение 120 дней в году по усмотрению предпринимателя и с санкции префекта в красильных заведениях, на ситценабивных фабриках и на отделочных предприятиях».

{Фабричный инспектор А. Редгрейв («Reports of the Inspectors of Factories for the half year ending 31 st Oct . 1855», p . 80) замечает относительно применения этого закона во Франции:

«Несколько промышленников меня уверяли, что когда они захотели воспользоваться разрешением удлинить рабочий день, рабочие стали возражать против этого на том основании, что удлинение рабочего дня в одном случае повлечет за собой сокращение нормального количества часов в другом... и особенно они возражали против работы, продолжающейся более 12 часов в день, потому что закон, установивший это число часов, – это единственное благо, которое осталось им от законодательства республики». «Удлинение рабочего дня рабочих необязательно... Если о нем договорились обе стороны... оплата каждого часа труда (сверх 12 часов), как правило, выше, чем обычная оплата».

А. Редгрейв замечает (стр. 81), что вследствие чрезмерного труда и связанной с ним физической и духовной деградации

«работающее население Руана и Лилля... захирело», стало «уменьшаться в росте», и многие поражены той разновидностью болезненной недоразвитости, жертвы которой в Англии получили наименование «фабричных калек».

«Приходится согласиться, что ежедневный 12-часовой труд представляет собой достаточно серьезный вызов человеческому организму, и если к часам труда добавить необходимые перерывы для еды и время, требующееся для того, чтобы прибыть к месту работы и вернуться обратно, то количество времени, остающееся в распоряжении рабочего, является отнюдь не чрезмерным» (там же).}

Среди лицемерных отговорок (возражений английских промышленников против билля о десятичасовом рабочем дне) имеется следующая:

«Одно из многих возражений против билля о десятичасовом рабочем дне заключалось в указании на опасность наделения подростков и женщин столь большим количеством свободного времени, которое они, из-за недостатка образования, [ III–123] могут либо бесполезно растратить, либо употребить во зло; поэтому и было высказано твердое убеждение в том, что до тех пор пока не будет прогресса в образовании и не будут обеспечены средства, которые позволят наполнить полезными умственными или общественными занятиями свободные часы, предлагаемые биллем о деся-

238

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

тичасовом рабочем дне фабричному населению, в интересах нравственности было бы желательнее, чтобы рабочие проводили весь день на фабрике» (там же, стр. 87, отчет А. Редгрейва).

{В какой степени Маколей искажает экономические факты, чтобы иметь возможность выступать как виг в роли апологета существующих порядков, – цензор Катон* по отношению к прошлому, сикофант настоящего, – это видно, между прочим, из следующего места:

«Обычай преждевременно засаживать детей за работу, обычай, который в наше время государство, законный защитник тех, кто не может защитить себя сам, мудро и гуманно запретило, господствовал в XVII веке в почти невероятной для тогдашнего состояния промышленности степени. В Норидже, главном центре шерстяной промышленности, шестилетний ребенок считался работоспособным. Различные писатели того времени – между ними многие почитались в высшей степени благомыслящими – с восторгом упоминали о том, что в одном только этом городе мальчики и девочки весьма юного возраста создают богатство, составляющее сверх их собственного содержания 12000 ф.ст. в год. Чем тщательнее мы изучаем историю прошлого, тем более оснований находим не соглашаться с мнением тех, кто считает, что наш век породил новые социальные бедствия. Истина заключается в том, что бедствия – и тому вряд ли найдется хоть одно исключение – стары. Что ново, так это образованность, вскрывающая эти бедствия, и гуманность, исцеляющая их» (Th.В. Macaulay , The History of England . Vol. I. Tenth edition. London , 1854, стр. 417).

Это место доказывает как раз обратное, а именно то, что в те времена детский труд был еще исключительным явлением, о котором экономисты отзываются как об особенно похвальном факторе, упоминая о нем с восторгом. Какой современный писатель стал бы упоминать как о чем-то особенно бросающемся в глаза о том обстоятельстве, что дети весьма юного возраста используются на фабриках? К этому же выводу должен прийти всякий здравомыслящий человек, прочитав таких писателей, как Чайлд, Калпепер и т.д.}

Установленная законом продолжительность рабочего времени часто превышается

«тем путем, что детей, подростков и женщин задерживают на фабрике для чистки машин во время перерыва для еды, а по субботам – после 2 часов, вместо того чтобы дать им возможность выполнять эту работу в рабочее время» («Reports of the Inspectors of Factories for the half year ending 30 th April 1855», p . 12. Report of Mr. L . Horner).

Эта работа сверх установленной законом нормы практикуется также и в отношении тех [взрослых] рабочих,

« которые не используются на сдельной работе , а получают понедельную плату » («Reports of the
Inspectors of Factories for the half year ending 30th April 1859», p. 9. Report of Mr . L. Horner ).
________

* – т.е. суровый блюститель нравов. Ред.

АБСОЛЮТНАЯ ПРИБАВОЧНАЯ СТОИМОСТЬ

239

{Г-н Хорнер, бывший одним из членов комиссии 1833 г. по обследованию условий труда фабричных рабочих, был также одним из первых фабричных инспекторов и в первый период установления контроля над фабриками вынужден был сталкиваться с серьезными трудностями. В своем последнем отчете⁶⁵, датированном 30 апреля 1859 г., Хорнер говорит:

«Обучение детей, бесспорно предусмотренное, во многих случаях является сплошным издевательством; охрана рабочих от телесных повреждений и от смерти вследствие применения неогражденных машин, также бесспорно предусмотренная, превратилась практически в мертвую букву; составление отчетов о несчастных случаях является в значительной степени пустой тратой общественных денег... Работа сверх установленной законом нормы все еще значительно распространена, причем в большинстве случаев сам закон гарантирует невозможность уличить и подвергнуть наказанию ого нарушителей» (там же, стр. 9, 8).

(Дети старше 13 лет определяются как могущие работать такое же количество часов, что и взрослые рабочие; дети моложе 13 лет – как работающие половину времени.)}

[ III–124] «Факт тот, что до акта 1833 г. подростков и детей заставляли работать всю ночь, весь день или же день и ночь ad libitum *» («Reports of the Inspectors of Factories for the half year ending 30 th April 1860», p. 50).

Актом 1833 г. ночь определена как промежуток времени между 8¹/₂ часами вечера и 5¹/₂ часами утра. Владельцам фабрик было разрешено

«использовать установленные законом часы детского труда в любой промежуток времени между 5¹/₂ часами утра и 8¹/₂ вечера» [там же, стр. 51].

Это определение «дня» и «ночи», хотя и с сокращенными рабочими часами, сохранялось во всех последующих фабричных актах до 1850 г., когда в первый раз дневные часы разрешенного труда были отнесены к периоду от 6 часов утра до 6 часов вечера, а зимой, если это было желательно владельцу фабрики, – от 7 часов утра до 7 часов вечера.

«Большинство несчастных случаев произошло на крупнейших фабриках... Непрекращающаяся драка
за каждую минуту времени там, где работа производится с помощью неизменно действующей машины-
двигателя мощностью, быть может, в тысячу лошадиных сил, всегда чревата опасностью. На таких
фабриках мельчайшие доли времени суть элемента прибыли – в каждое мгновение требуется внимание
каждого человека. Именно здесь, где... можно видеть непрекращающуюся борьбу между жизнью и
неорганическими силами; где умственная энергия должна направлять, а физическая энергия должна
осуществлять движения и непрерывно быть согласованной с вращением веретен, ¹/₂ именно здесь рабочие,
________

* – по произволу. Ред.

240

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

несмотря на напряженное состояние, в котором они находятся из-за чрезмерного возбуждения или жары, не имеют права ни запаздывать, ни давать различным соседним движениям отвлекать свое внимание в сторону, ибо здесь любое промедление есть убыток» («Reports of the Inspectors of Factories for the half year ending 30 th April 1860», p . 56).

«Комиссия по обследованию условий детского труда, отчеты которой публиковались в течение нескольких лет, выявила большое количество все еще имеющих место преступлений – некоторые из них своей чудовищностью превосходят любое преступление, в котором когда-либо обвинялись фабрики и ситценабивные заведения... Без организованной системы инспекторского надзора, осуществляемого платными должностными лицами, несущими ответственность перед парламентом и обязанными представлять полугодовые отчеты о своей деятельности, фабричный закон скоро потерял бы всякую силу, доказательством чему является неэффективность всех фабричных законов, предшествовавших закону 1833 г., а также действующего в настоящее время во Франции фабричного закона 1841 г., который не содержит в себе положения о систематическом инспекторском надзоре» («Reports of the Inspectors of Factories for the half year ending 31 st Oct. 1858», p . 10).

«Фабричные законы положили конец преждевременному одряхлению, которое раньше наступало у рабочих вследствие чрезмерно продолжительного труда; сделав их хозяевами их собственного времени, эти законы дали им нравственную силу, которая направляет их к возможному обладанию политической властью» («Reports of the Inspectors of Factories for the half year ending 31st Oct. 1859», p. 47).

«Еще большее благо заключается в том, что, наконец, проводится четкая граница между собственным временем рабочего и временем его хозяина. Рабочий знает теперь, когда оканчивается то время, которое он продает, и когда начинается его собственное время, и, заранее точно зная это, Он в состоянии планомерно распределить свои собственные минуты в своих собственных целях» (там же, стр. 52).

Это очень важный результат установления нормированного рабочего дня. До 1833 г.

«хозяин не имел времени ни на что другое, кроме выколачивания денег, а работник не имел времени ни на что другое, кроме труда» (там же, стр. 48).

«Алчность фабрикантов, совершающих в погоне за прибылью такие жестокости, которые едва ли уступят жестокостям, совершавшимся испанцами при завоевании Америки в погоне за золотом» (John Wade. History of the Middle and Working Classes. 3rd edition. London, 1835, стр . 114).

[ III –124 a ] К стр. 124.

«Определенные категории рабочих (например, взрослые ткачи и ткачихи) непосредственно заинтересованы в работе сверх установленного законом времени, и можно предполагать, что они оказывают некоторое влияние на более молодые категории рабочих, которые, к тому же, питают естественный страх перед увольнением в случае, если они сообщат [фабричному инспектору] какие-либо улики пли сведения, рассчитанные на то, чтобы навлечь неприятности на своих хозяев... Даже если их (молодых рабочих) уличат в том, что они работают в незаконное время, на их свидетельские показания перед судьями об имевших место фактах редко можно полагаться, поскольку такие показания даются с риском потерять

АБСОЛЮТНАЯ ПРИБАВОЧНАЯ СТОИМОСТЬ

241

работу » («Reports of the Inspectors of Factories for the half year ending 31st October 1860», p. 8).

«На фабрике занято 400 человек, половина которых работает сдельно и... непосредственно заинтересована в сверхурочных работах. Остальные 200 человек оплачиваются поденно, работают столь же продолжительное время и ничего не получают за сверхурочные часы. В некоторых местах возник обычай систематически начинать работу на 5 минут раньше и прекращать на 5 минут позже положенного времени. В течение каждого рабочего дня работа трижды начинается подобным образом и трижды подобным же образом прекращается. В результате 5 минут, помноженные на 6, равняются половине часа, которая ежедневно выгадывается [предпринимателем] не с одного единственного рабочего, а с двух сотен рабочих, работающих и оплачиваемых поденно. Труд этих 200 человек в течение половины часа в день равен труду одного лица в течение 50 часов, или ⁵/₆ недельного труда одного лица, и представляет собой прямой выигрыш предпринимателя» (там же, стр. 9).

Если работа оплачивается поштучно, то рабочий, разумеется, получает какую-то долю своего сверхурочного времени и сам присваивает себе некоторую часть затраченного им прибавочного рабочего времени. Капиталист же, помимо более быстрой реализации основного капитала, получает добавочную прибыль, даже если он оплачивает час сверхурочного времени в таком же размере или даже выше, чем час нормального рабочего дня: 1) потому что ему не нужно увеличивать число работающих машин (например, веретен, механических ткацких станков); один и тот же рабочий, работает ли он 12 или 15 часов ежедневно, работает на одном и том же станке; таким образом, при таком удлинении рабочего времени часть затрат на авансированный капитал отпадает. 2) Если продолжительность нормального рабочего дня равна 12 часам, из которых 2 часа составляют прибавочный труд, то оплачиваться должны 10 часов необходимого рабочего времени, приходящихся на 2 часа прибавочного времени. В случае сверхурочного труда, если из 30 минут (¹/₂ часа) рабочему [также] оплачиваются ⁵/₆, то тем самым капиталистом выигрывается ¹/₆, равная 5 минутам, а рабочему оплачиваются 25 минут. Прибавочное рабочее время всегда зависит от того, что рабочий сначала работает 10 часов на себя. В случае сверхурочного труда уже предположено, что он получил свою необходимую заработную плату. Следовательно, он может удовлетвориться соответственной частью сверхурочного времени.

Если сверхурочное время не оплачивается, то капитал выигрывает его, не платя за [вновь затраченное] необходимое рабочее время; 100 рабочих часов сверхурочного времени, если работа ежедневно продолжается 10 часов, равны рабочему времени 10 рабочих, заработная плата которых полностью сэкономлена.

242

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

[III–124 b] Акты о белильных и красильных заведениях должны были начать действовать 1 августа 1861 г.

Основные положения собственно фабричных актов гласят:

«Все лица, не достигшие 16-летнего возраста, должны быть подвергнуты осмотру официальным врачом. Дети в возрасте до 8 лет не могут приниматься на работу. Дети в возрасте между 8 и 13 годами могут быть использованы на работе только в течение половины рабочего дня и должны ежедневно посещать школу... Женщины и подростки, не достигшие 18-летнего возраста, не должны использоваться на работе до 6 часов утра, поело 6 часов вечера, а также после 2 часов пополудни по субботам. Женщины и подростки не должны работать во время перерывов для еды, и им не разрешается на это время оставаться в каком бы то ни было фабричном помещении, где происходит какой-нибудь производственный процесс. Детей моложе 13-летнего возраста, работающих до 12 часов дня, нельзя вновь заставлять работать после часа пополудни в тот же самый день» (там же, стр. 22, 23).

«Рабочее время регулируется по общественным часам, обычно по часам ближайшей железнодорожной станции... Если мы застаем каких-либо лиц за работой во время перерыва для еды или в какое-нибудь другое незаконное время, то нам иногда говорят в оправдание, что эти лица ие хотят уходить с фабрики в положенный час и что требуется принуждение, чтобы заставить их прекратить работу, особенно после полудня в субботу. Но если «руки» остаются на фабрике после остановки машин и занимаются чисткой своих машин или другой какой-либо подобной работой, то это происходит лишь потому, что ни до 6 часов вечера в первые пять дней недели, ни до 2 часов дня в субботу им не отводится достаточно времени специально для чистки машин и т.д.» (там же, стр. 23).

Еще одно определение из фабричных актов, касающееся перерывов для еды:

«Полтора часа должны предоставляться всем подросткам и женщинам в одно и то же время между 7 часами 30 минутами утра и 6 часами вечера; из них один час должен предоставляться до трех часов дня, и ни одно лицо не должно работать до 1 часа пополудни более 5 часов подряд без 30-минутного перерыва. По стране в целом перерывы на еду для фабрично-заводских рабочих составляют обычно полчаса на завтрак и один час на обед» (там же, стр. 24).

Еще одно определение из фабричных актов:

«От родителей требуется, чтобы они заставили своего ребенка присутствовать на уроках в школе в течение трех часов в день пять раз в неделю. Нанимателю разрешается допускать детей к работе только при условии, что каждый понедельник утром он будет получать от них подписанное школьным учителем свидетельство о их ежедневном трехчасовом пребывании в школе в течение пяти дней на прошлой неделе» (там же, стр. 26).

На протяжении прошедших столетий, во времена, предшествовавшие капиталистическому производству, мы тоже встречаем насильственное, т.е. законодательное регулирование продолжительности рабочего дня со стороны правительств, – од-

АБСОЛЮТНАЯ ПРИБАВОЧНАЯ СТОИМОСТЬ

243

нако с той целью, чтобы принудить рабочего работать какое-то определенное время, в то время как все теперешние предписания, наоборот, направлены на то, чтобы капиталист был вынужден заставлять рабочего работать только определенное время. В условиях развитого капитала рабочее время может быть ограничено только по принуждению со стороны правительства. На ранних ступенях развития капитала [ III–124 с] правительственные меры принуждения были направлены на то, чтобы насильственно превратить работника в наемного рабочего.

«Если народонаселение немногочисленно, а земля обильна, то свободный рабочий ленив и дерзок. Искусственное регулирование часто находили не только полезным, но и абсолютно необходимым для того, чтобы его заставить работать. В наши дни, согласно г-ну Карлейлю, освобожденные негры на наших островах Вест-Индии, располагая в изобилии даровым жарким солнцем и почти даровой тыквой, не желают работать. Он, видимо, считает, что принуждающие к труду законодательные акты абсолютно необходимы даже ради их собственного блага. Ибо они быстро впадают в свое первоначальное состояние варварства. Так, 500 лот тому назад в Англии опытным путем обнаружили, что бедняки не нуждаются в работе и не склонны работать. После того как великая чума в XIV веке сократила население, трудность найти рабочих по разумным ценам возросла до такой степени, что стала совершенно невыносимой и превратилась в угрозу для промышленности королевства. Поэтому в 1349 г., в 23-й год царствования Эдуарда III, был издан статут, принуждавший бедняков работать и устанавливавший уровень заработной платы. За ним, в тех же целях, на протяжении нескольких столетий, последовала целая серия статутных указов. Заработная плата как мастеровых, так и земледельческих рабочих; цена сдельного, а также поденного труда; промежутки времени, в течение которых бедняки должны были работать, мало того, даже перерывы для принятия пищи (как в фабричных актах нашего времени) – были определены законом. Парламентские акты, регулировавшие заработную плату в ущерб рабочему и в пользу хозяина, сохранялись в течение длительного периода продолжительностью в 464 года. Население росло. Законы эти потом были сочтены (и они действительно стали таковыми) излишними и обременительными. В .1813 г . все они были отменены » ([J. В . Byles. ] Sophisms of Free Trade. 7th ed. London , 1850, стр. 205, 206).

«Из статута 1496 г. следует, что расход на пищу считался эквивалентным ¹/₃ дохода мастерового и ¹/₂дохода сельскохозяйственного рабочего, а это показывает, что в то время положение рабочих было более независимым, чем теперь, когда пища сельскохозяйственных и промышленных рабочих составляет более крупную часть их заработной платы. Время на еду и передышку предоставлялось более великодушно, чем в наши дни. Например, с марта до сентября оно составляло 1 час на завтрак, 1¹/₂ часа на обед и ¹/₂ часа на полдник» (т.е. в целом три часа). «(Зимой работа продолжалась с 5 часов утра дотемна.) Теперь же на хлопчатобумажных фабриках дается ¹/₂ часа на [III –124 d] завтрак, 1 час на обед», т.е. только 1¹/₂ часа, как раз вдвое меньше того, что предусматривалось в XV пеке ( John Wade. History of the Middle and Working Classes. 3rd ed. London, 1835, стр . 24, 25, 577, 578).

244

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

Акт о белильных и красильных заведениях был издан в 1860 г.

Определения в Акте о ситценабивных заведениях, в Акте о белильных и красильных заведениях и в Фабричном акте различны.

Акт о белильных и т.п. заведениях ограничивает часы работы всех женщин и подростков периодом между 6 часами утра и 8 часами вечера, а детям не разрешает работать после 6 часов вечера. Акт о ситценабивных заведениях ограничивает часы работы женщин, подростков и детей периодом между 6 часами утра и 10 часами вечера при условии, чтобы дети находились на занятиях в какой-либо школе в течение 5 часов ежедневно, а в субботу работа должна прекращаться не позднее 6 часов вечера («Reports of the Inspectors of Factories for the half year ending 31 st . Oct . 1861», p . 20, 21).

«Фабричные акты требуют, чтобы в течение дня на еду предоставлялось 1¹/₂ часа и чтобы это время использовалось между 7 часами 30 минутами утра и 6 вечера, а один час из этого времени предоставлялся до 3 часов дня; и чтобы ни один ребенок, подросток и ни одна женщина не использовались на работе до часу дня более 5 часов без перерыва для еды, по крайней мере, на 30 минут... В акте о ситценабивных заведениях совсем нет никаких требований... в отношении какого бы то ни было времени, предназначенного для еды. Таким образом, подростки и женщины могут работать от 6 часов утра до 10 часов вечера, не делая перерыва для принятия пищи» (там же, стр. 21).

«В ситценабивных заведениях ребенок может работать в промежуток времени между 6 часами утра и 10 часами вечера... Согласно акту о белильных заведениях, ребенок может работать только в соответствии с требованиями фабричного акта, в то время как труд подростков и женщин, вместе с которыми он перед этим работал в течение дня, может быть продолжен до 8 часов вечера» (там же, стр. 22).

«Взять, например, производство шелка; с 1850 г. здесь считалось законным использовать детей старше 10-летнего возраста» (т.е. в возрасте 11–13 лет) «на операциях по мотанию и кручению шелка-сырца в течение 10¹/2 часов в день. С 1844 до 1850 г. их ежедневный труд, за исключением субботы, был ограничен 10 часами, а до этого периода — 9 часами. Эти изменения в величине рабочего дня были внесены на том основании, что труд на шелковых фабриках легче, чем на фабриках, производящих другие ткани, и также и во всех других отношениях менее способен нанести ущерб здоровью» (там же, стр. 26).

«Пущенное в ход в 1850 г. утверждение насчет того, что производство шелка является более здоровым занятием, чем производство других текстильных изделий, не только не [ III –124е] обосновано какими бы то пи было фактами, а наоборот, факты свидетельствуют о противоположном: средняя смертность в округах шелкового производства исключительно высока, а для женской части населения она даже выше, чем в округах хлопчатобумажного производства Ланкашира, где высокую смертность от легочных заболеваний, несмотря на то что дети здесь в самом деле работают только половинное время, в силу специфических причин, делающих хлопчатобумажное производство вредным, можно считать неизбежной» (там же, стр. 27).

АБСОЛЮТНАЯ ПРИБАВОЧНАЯ СТОИМОСТЬ

245

В своей речи по поводу билля о 10-часовом рабочем дне, произнесенной 15 марта 1844 г., лорд Эшли говорит о том, что в тот период рабочее время на австрийских фабриках составляло

«15, а нередко и 17 часов в день» («Ten Hours ’ Factory Bill. The Speech of Lord Ashley, 15th March». London , 1844, стр. 5).

В Швейцарии предписания весьма строги:

«В кантоне Ааргау детей моложе 14 лет нельзя заставлять работать более 12¹/₂ часов в день, а обучение детей является обязательным для владельцев фабрик».

В кантоне Цюрих «труд детей ограничен 12 часами; детей моложе 10-летнего возраста принимать на работу не разрешается... В Пруссии законом 1839 г. запрещено заставлять работать детей, которым не исполнилось 16 лет, более 10 часов в день; ни одного ребенка моложе 9-летнего возраста вообще не разрешается принимать на работу» (там же, стр. 6).

В 1816 г. сэр Р. Пиль побудил один из комитетов палаты общин проверить, в частности, действие акта 1802 г. об учениках. По свидетельству Джона Мосса, надзирателя одной из фабрик близ Престона, акт об учениках постоянно и полностью игнорировался. Свидетельствующий это даже не знал о его существовании. Дети на фабрике, почти сплошь ученики из лондонских приходов, в течение всего года принуждались работать с 5 часов утра до 8 часов вечера (15 часов) с двумя перерывами для еды общей продолжительностью в один час; по воскресеньям они неизменно работали с 6 часов утра до 12 часов дня, чистя машины для следующей недели.

Средняя продолжительность рабочего дня у лондонских пекарей 17 часов. Как правило, 17-часовой рабочий день имел место в первый период существования хлопчатобумажной промышленности. Вскоре после этого был введен ночной труд.

Норма прибавочной стоимости. Если необходимый труд рабочего составляет 10 часов, а прибавочный труд – 2 часа, то норма прибавочной стоимости равна ²/₁₀, т.е. ¹/₅, т.е. 20%. Расчет был бы неверным, т.е. норма эксплуатации была бы определена неверно, если бы за основу мы взяли все рабочее время продолжительностью в 12 часов и, к примеру, сказали бы, что рабочий получает из них ⁵/₆, а капиталист ¹/₆. В этом случае норма прибавочной стоимости составила бы ¹/₆ (2 часа составляют ¹/₆ от 12 часов), т.е. 16²/₃%. Та же ошибка имела бы место, если бы расчет велся в долях продукта, а именно, если бы в качестве нормы прибавочной стоимости рассматривалось не отношение прибавочного продукта к той части продукта, которая эквивалентна заработной плате, а прибавочный продукт фигурировал бы как соответственная часть совокупного продукта. Этот пункт весьма важен не только для определения

246

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

прибавочной стоимости, но и позднее он будет решающе важным для правильного определения нормы прибыли.

[ III–124 f ] «Он» (один из предпринимателей раннего периода развития хлопчатобумажной промышленности) «сообщил мне замечательную идею. Не знаю, принадлежит ли она ему самому, но она поистине достойна его. Эта идея заключается в следующем: организовать ночной труд. Рабочие будут разделены на две группы таким образом, чтобы каждая работала до утра один раз в двое суток: станки больше не будут бездействовать. Ограничение труда 17 часами вынуждало к бездействию в течение 7 долгих часов огромный капитал — стоимость станков, плата за наем помещения и т.д. Эти 7 долгих часов ежедневной прибыли больше не будут пропадать. Он изложил мне свои расчеты, согласно которым он только благодаря особому способу оплаты ночного труда с лихвой покроет дополнительные расходы на освещение» («Sir Richard Arkwright, ou Naissance de l’ Industrie Cotonnié re dans la Grande – Bretagne (1760 à 1792)», par M. Saint- Germain – Leduc . Paris, 1841, стр. 145, 146).

Ночной труд является теперь нормой на хлопчатобумажных фабриках Москвы. Еще более отвратительна та система, которой следуют в настоящее время на зеркальных фабриках в Манчестере, при этом с применением также и детского труда. А именно: две группы рабочих каждые 6 часов сменяют друг друга днем и ночью в течение всех 24 часов» У Баббеджа в его «On The Economy of Machinery and Manufactures» ( London , 1832) мы читаем:

«Первые машины для производства тюля при первой их покупке стоили чрезвычайно дорого – от 1000 до 1200 или 1300 ф.ст. Всякий фабрикант, владелец одной из таких машин, вскоре обнаруживал, что хотя он и производил больше продукта, но, принимая во внимание цену этой машины и то, что ее работа была ограничена 8 часами в день, он все же не мог конкурировать с прежним методом производства. Это невыгодное обстоятельство объяснялось значительной суммой, затрачиваемой на первое обзаведение машиной. Однако вскоре фабриканты заметили, что при той же затрате первоначального капитала, с небольшим добавлением к их оборотному капиталу, они могут ту же самую машину заставить работать в течение 24-х часов. Полученные ими таким путем выгоды побудили других лиц обратить внимание на возможность усовершенствования машин, в результате чего их покупная цена значительно снизилась в то самое время, когда тюль стали производить быстрее и в большем количестве» (гл. XXII, [стр. 211]) ⁶⁹.

Дейл, предшественник Оуэна на хлопчатобумажной фабрике в Нью-Ланарке, также филантроп, еще применял труд детей, не достигших даже 10-летнего возраста, в течение 13 часов в день.

«Для того чтобы покрывать расходы на эти мероприятия, так хорошо скомбинированные, и вообще поддерживать предприятие, было крайне необходимо использовать труд этих детей в хлопкопрядильнях с 6 часов утра до 7 часов вечера как лотом, так и зимой... Директора общественных домов призрения, по мотивам плохо понятой экономии, не желали посылать на фабрику порученных их заботам детей, если только владельцы

АБСОЛЮТНАЯ ПРИБАВОЧНАЯ СТОИМОСТЬ

247

фабрики не готовы были принимать на работу детей начиная с 7 или 8 лет» (Маспаb, Henry Gray . Examen Impartial des Nouvelles Vues de M. Robert Owen, et de ses établissements à New-Lanark en Ecosse. Traduit par Laffon de Ladébat. Paris, 1821, стр. 64).

«Таким образом, мероприятия г-на Дейла и его нежная забота о благополучии этих детей оказались в конечном счете почти полностью бесполезными и безуспешными. Он взял этих детей к себе на службу, и если бы они не работали, он не смог бы их прокормить» (там же, стр. 65).

«Беда заключалась в том, что детей, [III–124 g] присылаемых из приютов, слишком юных, для того чтобы работать, следовало еще поберечь четыре года и дать им начальное образование... Если такова верная и не преувеличенная картина положения поступающих из приютов учеников в нашей современной фабричной системе даже при наилучшем и наигуманнейшем распорядке, то каким же прискорбным должно быть положение этих детей при плохом режиме?» (там же, стр. 66).

Как только Оуэн взял на себя управление фабрикой,

«система найма учеников из числа детей, находящихся в общественных домах призрения, была упразднена... С обычаем привлекать к фабричному труду детей в возрасте от 6 до 8 лет было покончено» (там же, стр. 74).

«Количество рабочих часов, 16 из 24, было сокращено до 10¹/₂ часов в день» (там же, стр. 98).

Это, конечно, было воспринято как ниспровержение общественных устоев и вызвало большой шум в стане экономистов и «философов» бентамовского толка.

* * *
«Но еще легче добывается хлеб на восточных островах азиатского архипелага, где саго растет в

лесу в диком виде. Туземцы, просверлив в дереве дыру и убедившись, что сердцевина созрела, рубят дерево, разделяют его на несколько кусков, выскребают сердцевину, смешивают ее с водой и, отцедив воду, получают саговую муку, вполне пригодную к употреблению. Одно дерево дает обыкновенно 300 фунтов, а иногда может дать от 500 до 600 фунтов. Таким образом, там отправляются в лес нарубить себе хлеба, как у нас отправляются в лес нарубить себе дров» ( F. Schouw. Die Erde, die Pflanzen und der Mensch. 2. Auflage. Leipzig, 1854, стр . 148).

Допустим, что такому «хлеборубу» требуется один 12-часовой день в неделю, чтобы он мог удовлетворить все свои потребности. Если бы там было введено капиталистическое производство, то ему пришлось бы работать 6 дней в неделю, для того чтобы присвоить себе продукт этого одного дня.

* * *
Прибавочный труд, разумеется, состоит из труда того же рода, что и необходимый

труд. Если рабочий – прядильщик, то его прибавочный труд представляет собой прядение, а его прибавочный продукт является пряжей. Если он – углекоп,

248

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

то и т.д. Мы видим, таким образом, что вид труда, его особое качество, та особая отрасль, к которой он принадлежит, совершенно безразличны для отношения между прибавочным трудом и трудом необходимым. Поэтому точно так же безразлично и отношение друг к другу различных рабочих дней, или, что одно и то же, та пропорция, в которой день более или менее квалифицированного труда приравнивается к дню неквалифицированного труда. Это приравнивание совершенно не касается рассматриваемого здесь отношения [между необходимым и прибавочным трудом]. Поэтому для упрощения изложения во всех случаях можно рассуждать так, как если бы труд всех рабочих, применяемых капиталистом, был равен среднему неквалифицированному труду, простому труду. В расчетах капиталиста (в денежном выражении труда) всякий вид труда и так уже практически и фактически сведен к этому выражению.

* * * [III–124 h] Качественные различия между теми или иными видами среднего труда – то, что один из них требует больше умения, другой требует больше силы и т.д. – практически выравниваются между собой. Что же касается индивидуальных различий между рабочими, выполняющими одну и ту же работу, то в отношении этого можно заметить следующее: эти различия больше всего дают себя знать в ремесленном производстве (и в более высоких сферах так называемого непроизводительного труда); они всё более и более исчезают, и в развитом капиталистическом производстве, где господствуют разделение труда и машины, ограничены чрезвычайно узкими рамками (за исключением короткого времени обучения новичков). Средняя заработная плата должна быть достаточно высокой, чтобы она могла поддерживать жизнь среднего рабочего в качестве рабочего, а средняя производительность является здесь для рабочего предпосылкой того, чтобы он как таковой мог вообще быть допущен на фабрику. То, что находится выше или ниже этого среднего уровня, является исключением, и если рассматривать фабрику в целом, то весь ее персонал доставляет среднее количество продукта за среднее количество времени, затрачиваемое в определенной отрасли при средних условиях производства. При поденной, понедельной и т.д. заработной плате эти индивидуальные различия фактически вовсе не принимаются во внимание, однако они отражаются в поштучной заработной плате. В самом отношении между капиталистом и рабочим это ничего не меняет.

АБСОЛЮТНАЯ ПРИБАВОЧНАЯ СТОИМОСТЬ

249

Если рабочее время рабочего А выше рабочего времени рабочего В, то это относится и к его заработной плате, но также и к прибавочной стоимости, которую он создает. Если его производительность падает ниже средней, то это относится и к его заработной плате, так же как и к создаваемой им прибавочной стоимости. Однако фабрика в целом должна обеспечивать средний уровень. Все то, что находится выше или ниже среднего уровня, взаимно компенсируется, и этот последний, и так уже достигаемый основной массой рабочих, обеспечивается.

Эти моменты следует рассмотреть в разделе о заработной плате. Для рассматриваемого здесь отношения они безразличны. Впрочем, на английских фабриках поштучная заработная плата появляется очень рано. Если однажды было установлено, какое количество продукта могло бы быть в среднем произведено в течение данного промежутка времени и одновременно дано количество ежедневных рабочих часов, то, сообразуясь с этим, определяется заработная плата. И действительно, в этом случае заработная плата (совокупная) в условиях труда, продолжающегося 17 часов в день, ниже, чем при 10-часовом труде. Только при экстраординарной сверхурочной работе различие [между поштучной и повременной оплатой труда] пошло бы на пользу рабочим, так что они часть этого экстраординарного прибавочного труда присваивали бы самим себе; что, впрочем, имеет место и в условиях экстраординарного прибавочного труда, оплачиваемого поденно и т.д.

Мы видели, что стоимость основывается на том, что люди взаимно относятся к труду друг друга как к труду равному и всеобщему и в этой форме общественному. Это является абстракцией, так же как и все человеческое мышление, и общественные отношения между людьми возможны лишь в той мере, в какой люди мыслят и обладают этой способностью абстрагироваться от чувственных деталей и случайностей. Экономисты того сорта, что воюют против определения стоимости рабочим временем на том основании, что труд двух индивидов (хотя бы и в одной и той же профессии), выполненный за один и тот же промежуток времени, не является абсолютно одинаковым, вообще еще не знают, чем человеческие общественные отношения отличаются от отношений между животными. Они сами – животные, и в качестве таковых эти молодчики с легкостью упускают из виду то обстоятельство, что две потребительные стоимости не могут быть абсолютно одинаковыми (даже два листа с одного дерева, как заметил Лейбниц), и с еще большей легкостью они опускают из виду то обстоятельство, что

250

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

потребительные стоимости, не имеющие между собой абсолютно никакой [общей] меры, нельзя оценивать в качестве меновых стоимостей по степени их полезности.

* * *
Пусть денежное выражение (при условии, что деньги сохраняют свою стоимость, как

это и имеет место в течение более или менее длительных промежутков времени) среднего рабочего дня продолжительностью в 12 часов составляет 10 шилл., тогда ясно, что рабочий, работая 12 часов, ни при каких обстоятельствах не может присоединить к предмету труда больше, чем 10 шилл. Если теперь сумма его ежедневных необходимых жизненных средств составляет 5 шилл., то капиталист должен уплатить рабочему 5 шилл. и получает 5 шилл. прибавочной стоимости; если он должен уплатить рабочему 6 шилл., то он получит только 4, если 7, то только 3, если же 3, то 7 и т.д. При данном рабочем времени – при данной продолжительности рабочего дня – следует иметь в виду то, что сумма необходимого и прибавочного труда представлена в продукте постоянной стоимости и в одном и том же денежном выражении этой стоимости – до тех пор, пока стоимость денег остается постоянной. [III-124h]

* * *
[III-113] К d), стр. 102 .
Этот закон⁶⁷ означает только то, что при неизменной производительности труда и

данном нормальном рабочем дне масса прибавочной стоимости возрастает вместе с количеством одновременно применяемых рабочих. Отсюда не следует, что во всех отраслях производства (например, в земледелии) производительность труда остается одной и той же по мере увеличения количества применяемого труда. (Поместить это в примечание.)

Отсюда следует, что при прочих равных условиях богатство какой-либо страны, развивающейся на базисе капиталистического производства, зависит от массы пролетариата, от обреченной на наемный труд части населения.

«Чем больше рабов у хозяина, тем он богаче; отсюда следует, что при одинаковой степени угнетения масс, чем больше в стране пролетариев, тем она богаче» (Colins. L'Economie Politique. Source des Révolutions et des Utopies prétendues Socialistes. Paris, 1857, tome III, стр. 331). [III–113]

АБСОЛЮТНАЯ ПРИБАВОЧНАЯ СТОИМОСТЬ

251

* * *

[III–107] Добавление к е).

Коль скоро при капиталистическом производстве капитал вынуждает рабочего работать сверх его необходимого рабочего времени, – т.е. сверх того рабочего времени, которое требуется для удовлетворения его собственных жизненных потребностей как рабочего, – то в качестве этого отношения господства прошлого труда над живым трудом, капитал создает, производит прибавочный труд, а тем самым и прибавочную стоимость. Прибавочный труд – это труд рабочего, труд отдельного индивида, выполняемый за пределами его насущных потребностей, фактически представляющий собой труд для общества, хотя этот прибавочный труд от имени общества в первую очередь присваивает здесь капиталист. Как уже говорилось, этот прибавочный труд, с одной стороны, представляет собой базис свободного времени общества, а с другой стороны, тем самым – материальный базис всего общественного развития и всей культуры вообще. В той мере, в какой именно капитал вынуждает значительную часть общества к этому труду сверх ее непосредственной нуждаемости, он создает культуру, выполняет определенную исторически-социальную функцию. Тем самым создается всеобщее трудолюбие общества вообще, выходящее за пределы того времени, которое требуется для удовлетворения непосредственных физических потребностей самих работников.

Ясно, конечно, что все господствующие классы, всюду, где общество зиждется на классовом антагонизме, – так что на одной стороне собственники условий производства господствуют над всем обществом, а на другой неимущие члены общества, лишенные собственности на условия производства, вынуждены работать, вынуждены своим трудом поддерживать свою жизнь и жизнь своих господ, – в известных пределах осуществляют это же самое принуждение (в условиях рабства, например, в гораздо более непосредственной форме, чем в условиях наемного труда) и, следовательно, точно так же заставляют труд выходить за пределы, поставленные ему одними лишь физическими потребностями. Но при всех состояниях общества, где господствует потребительная стоимость, рабочее время является более или менее безразличным, коль скоро оно удлиняется лишь для того, чтобы, помимо жизненных средств для самих работников, доставить господам какое-либо патриархальное богатство, определенную массу потребительных стоимостей. Напротив, в той мере, в какой определяющим элементом

252

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

производства становится меновая стоимость, удлинение рабочего времени за пределы физических потребностей становится все более и более решающим. Там, например, где рабство и крепостничество господствуют у народов со слаборазвитой торговлей, [III–108] ни о каком чрезмерном труде думать не приходится. Поэтому рабство и крепостничество наиболее отвратительную форму принимают у торговых народов, как, например, у карфагенян. Но еще более отвратительная форма рабства и крепостничества присуща тем народам, которые сохраняют их в качестве базиса своего производства в эпоху, когда эти народы поддерживают связи с другими народами, у которых имеет место капиталистическое производство; стало быть, например, в южных штатах Американского Союза.

Так как при капиталистическом производстве меновая стоимость впервые господствует над всем производством и над всей структурой общества, то принуждение, которому капитал подвергает труд, для того чтобы заставить его выйти за пределы своих насущных потребностей, является наибольшим. Равным образом, так как при капиталистическом производстве необходимое рабочее время (общественно необходимое рабочее время) впервые полностью определяет величину стоимости всех продуктов, то при нем интенсивность труда достигает более высокой степени, – в результате того, что здесь впервые рабочие повсеместно вынуждаются затрачивать на производство того или иного предмета лишь то рабочее время, которое необходимо при всеобщих общественных условиях производства. Бич рабовладельца не может обеспечить эту интенсивность в такой же степени, в какой ее обеспечивает принуждение, осуществляемое капиталистическим отношением. В условиях последнего свободный рабочий, для того чтобы удовлетворить свои необходимые потребности, вынужден свое рабочее время: 1) превращать в необходимое рабочее время, придавать ему определенную (конкуренцией) всеобщую общественную степень интенсивности; 2) выполнять прибавочный труд, чтобы иметь право (иметь возможность) работать в течение рабочего времени, необходимого ему самому. Напротив, раб уже удовлетворил свои необходимые потребности, как это делает животное, и теперь от его природных задатков зависит то, в какой мере бич и т.д. побудит его, окажется для него достаточным мотивом к тому, чтобы он отдал свой труд в возмещение потребленных им жизненных средств. Рабочий работает, чтобы создать жизненные средства для самого себя, чтобы сохранить свою собственную жизнь. Жизнь раба поддерживает другой человек с тем, чтобы принуждать его к труду.

АБСОЛЮТНАЯ ПРИБАВОЧНАЯ СТОИМОСТЬ

253

Таким образом, в этом смысле капиталистическое отношение является более производительным – во-первых, потому, что при этом отношении речь идет о рабочем времени как таковом, о меновой стоимости, а не о продукте как таковом, или о потребительной стоимости; во-вторых, потому, что свободный рабочий может удовлетворять свои жизненные потребности лишь в той мере, в какой он продает свой труд, т.е. его вынуждают к этому его собственные интересы, а не принуждение извне.

Разделение труда вообще может существовать только в том случае, если каждый производитель товара расходует на производство этого товара больше рабочего времени, чем требует его собственная потребность в этом определенном товаре. Но отсюда еще не следует, что его рабочее время вообще удлиняется за пределы круга его насущных потребностей. Напротив, круг его потребностей, – который, разумеется, с самого начала будет расширяться вместе с разделением труда, разделением занятий, – будет определять общее количество его рабочего времени.

Например, крестьянину, который все свои жизненные средства производил сам, не требовалось работать весь день в поле, но он должен был распределить, скажем, 12 часов труда между работой в поле и различными домашними работами. Если же теперь все 12 часов своего рабочего времени он затрачивает на земледелие и в обмен на избыток продукта этих 12 часов получает продукты других видов труда, покупает их, то это то же самое, как если бы он сам затратил некоторую часть своего рабочего времени на земледелие, а другую часть – на другие отрасли труда. Те 12 часов, в течение которых он работает, – это по-прежнему то рабочее время, которое требуется для удовлетворения его собственных потребностей, рабочее время, определяемое границами его естественных или, скорее, общественных потребностей. Капитал же понуждает к выходу за эти природные или традиционные пределы рабочего времени, тем, что он одновременно ставит интенсивность труда в зависимость от достигнутой обществом ступени развития производства и таким образом избавляет эту интенсивность труда от рутины, свойственной независимому самостоятельному производителю или рабу, работающему только по принуждению извне.

Если все отрасли производства подпадают под власть капитала, то из одного только всеобщего возрастания прибавочного труда – всеобщего рабочего времени – следует, что разделение отраслей производства, разнообразие видов труда и поступающих в обмен товаров будет увеличиваться. Если в какой-либо отрасли производства 100 человек работают столько же

254

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

времени, сколько раньше при менее продолжительном прибавочном труде или при меньшей продолжительности совокупного труда работали 110 человек, – то 10 человек могут быть переброшены в другую, новую отрасль производства, так же как и та часть капитала, которая раньше была необходима, чтобы занять эти 10 человек. Поэтому простой выход – удлинение – рабочего времени за его природные или традиционные пределы приводит к применению общественного труда в новых отраслях производства. Приводит посредством высвобождения рабочего времени; прибавочный же труд не только создает свободное время, он высвобождает (в этом суть дела) принуждение к труду и труд вообще, которые были связаны в той или иной отрасли производства, для новых отраслей производства. Но в законе развития человеческой природы заложено то, что едва лишь обеспечивается удовлетворение одного круга потребностей, [III–109] как высвобождаются, создаются новые потребности. Поэтому, понуждая рабочее время к превышению меры, определенной для удовлетворения физических потребностей рабочего, капитал толкает к большему разделению общественного труда, совокупного труда общества, к большему разнообразию производства, к расширению круга общественных потребностей и средств их удовлетворения, а также, следовательно, – к развитию производственных возможностей человека и тем самым – к приведению в действие человеческих способностей в новых направлениях. Но если прибавочное рабочее время является условием свободного времени, то это расширение круга потребностей и средств их удовлетворения обусловлено тем, что рабочий прикован к необходимым жизненным потребностям. [III–109]

[III–112] Добавление к добавлению к е), стр. 107.

«Богатство есть такое время, которым можно свободно располагать, и ничего больше» («The Source and Remedy of the National Difficulties». London, 1821, стр. 6).

При капиталистическом производстве труд рабочего составляет гораздо большую величину, чем труд самостоятельного работника, так как размер этого труда определяется отнюдь не его отношением к потребности рабочего, а безграничной, беспредельной потребностью капитала в прибавочном труде.

Труд, например, земледельца «уже потому составит гораздо большую величину, что он не направляется больше определенными потребностями земледельца» ( J . G. Büsch. Abhandlung von dem Geldumlauf in anhaltender Rücksicht auf die Staatswirtschaft und Handlung. Erster Teil. Zweite vermehrte und verbesserte Auflage, Hamburg und Kiel, 1800, стр . 90). [III-112]

АБСОЛЮТНАЯ ПРИБАВОЧНАЯ СТОИМОСТЬ

255

[ III -114] К е), стр. 107.

С возрастанием количества продуктов прибавочный труд обусловливает производство предметов роскоши, обусловливает то, что часть производства переключается на производство предметов роскоши, или, что то же самое, обменивается на них (посредством внешней торговли).

«Как только возникает избыток продуктов, прибавочный труд должен быть посвящен предметам роскоши. Потребление предметов первой необходимости ограничено, потребление предметов роскоши не имеет границ» ( Sismondi . Nouveaux Principes d'Economie Politique. Seconde édition. Tome I. Paris, 1827, стр . 78) [ Русский перевод , том I, стр . 180]. «Роскошь возможна только тогда, когда ее покупают за счет чужого труда; усердный труд, труд без передышки возможен только тогда, когда единственно лишь он может добыть не бесполезные пустяки, а предметы, необходимые для жизни» (там же, стр. 79) [Русский перевод, том I, стр. 180–181].

{Спрос со стороны рабочих на капитал – это, стало быть, единственное, в чем нуждается капиталист, т.е. для него все дело заключается в том соотношении, в котором живой труд предлагается в обмен на овеществленный.

«Что касается спроса со стороны труда, то это есть предоставление труда [ III–115] в обмен на товары, или – если вы предпочитаете рассматривать это в другой форме, что, однако, сводится к тому же самому – предоставление в обмен на готовые продукты будущей и увеличивающейся добавочной стоимости.., присоединяемой к определенному количеству материала, вверенного рабочему. Это – действительный спрос, увеличение которого имеет для производителей существенное значение, коль скоро вообще есть нужда в каком-нибудь [увеличивающемся] спросе помимо того увеличивающегося спроса, который товары создают друг для друга, когда количество их увеличивается» («An Inquiry into those Principles, respecting the Nature of Demand and the Necessity of Consumption» etc. London , 1821, стр. 57).}

Если, например, Джемс Милль говорит:

«Доход с капитала должен быть достаточно велик, чтобы значительная часть общества была в состоянии пользоваться теми преимуществами, какие дает досуг» ( James Mill . Elements of Political Economy . London, 1821, стр. 50),

то это и не означает ничего иного, как следующее: для того чтобы многие имели досуг, наемный рабочий должен надрываться, или – свободное время одной части общества зависит от соотношения между прибавочным рабочим временем рабочего и его необходимым рабочим временем.

Задача капиталиста состоит в том, чтобы «посредством затраченного капитала» (капитала, обмененного на живой труд) «получить возможно большую сумму труда» ( J.- G . Courcelle- Seneuil . Traité théorique et pratique des entreprises industrielles etc. 2 éme éd. Paris , 1857, стр. 62).

256

ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

О том, что увеличение стоимости капитала, прибавочная стоимость, которую он производит сверх своей собственной стоимости, стало быть, его производительная сила, заключается в присваиваемом капиталом прибавочном труде, – об этом говорит, например, Дж. Ст. Милль:

«Капитал, строго говоря, не обладает производительной силой. Единственная производительная сила есть сила труда, которая, конечно, пользуется помощью орудий и направляет свое действие на тот или иной материал... Производительная сила капитала есть не что иное, как то количество действительной производительной силы» (труда), «которым капиталист может распоряжаться благодаря своему капиталу» ( J . St . Mill. Essays on some Unsettled Questions of Political Economy. London, 1844, стр . 90–91). [ III–115]

[