Оглавление сайта
Публицистика

Василий Грозин

Беседы с воображаемым честным журналистом

Информация общественного пользования

Предыдущая Оглавление Следующая

17.
Дружественность - абсолют добра

Честный журналист:  Здравствуйте, товарищ Грозин.

Грозин:  Здравствуйте, товарищ Честный.

Честный:  В нашем прошлом разговоре, Василий, вы назвали обман вторым абсолютом зла (после убийства) (см. 16). Почему вы употребили именно это слово? Для пущей важности? А мне вспомнилось, как совсем недавно в постсоветской РФ была популярна импортная водка «Absolut».

Грозин:  Водка тут совершенно ни при чём, вы же понимаете. Слово - информационный объект. Поэтому оно не марается о предмет, с которым соприкасается.

Честный:  Но, Василий, вы сам недавно рассказывали, как было замарано слово «член», слово «козёл» (см. 13).

Грозин:  Наверное, я неточно выразился. Слово становится «грязным» не само по себе, а только в практике его употребления. Одно и то же слово запросто может в одних мысленных моделях (контекстах) обозначать низменное, а в других - возвышенное. Если и те, и другие модели общеупотребительны, то о самом по себе слове нельзя сказать, замарано оно или нет. Таковы, кстати, фамилии и имена людей.

Честный:  Но мы всё-таки по-особому реагируем на человека с фамилией Пушкин.

Грозин:  Это вполне объяснимо - пушкинский контекст занимает в наших представлениях большое место. Но мы же понимаем, что слава Александра Сергеевича не распространяется на других носителей его фамилии, и у нас нет оснований испытывать душевный трепет перед человеком лишь оттого, что его фамилия Пушкин.

Один из навыков мышления - отличать обозначаемый предмет от обозначающего слова, не давать слову искажать предмет, пачкать его или незаслуженно возвышать. Мы просто говорим: это другой Пушкин, это другой Власов, в данном контексте имеется в виду другой член.

Честный:  А как же всё-таки получилось, что слово «член» замаралось?

Грозин:  Слово «пачкается», когда один из его контекстов - грязный - начинают применять как единственный, в то же время навык различения контекстов для этого слова, наоборот, «забывают». Со словом член произошло следующее: умеренно ироничное отношение советских граждан к идеологической практике катастройщики шаг за шагом довели до откровенного глумления. Серьёзный, даже торжественный контекст сделали посмешищем, превратили из нормы в позорное отклонение. Таким образом, стало стыдно использовать это слово в возвышенном контексте.

А затем само запачканное слово - через практику его применения - уже становится марающим. Но виновато в этом не слово, и человеку, умеющему думать самостоятельно, не следует бояться слов. Следует не поддаваться недружественной практике их применения.

Честный:  Значит, надо было не поддаваться глумлению, настаивать на различении контекстов...

Грозин:  Нужно было не стыдиться возвышенности, не давать её принижать или, напротив, доводить до абсурда. Сейчас можно выразиться более определённо: нужно было не поддаваться хаотизирующему влиянию.

Честный:  Не это ли писатель Юрий Бондарев, выступая на XIX партконференции КПСС, назвал размыванием критериев?

Грозин:  Наверное и это тоже. К сожалению, выступление Ю. В. Бондарева осталось тогда непонятым, неуслышанным массами. В том числе и мною, рядовым гражданином Советского Союза. Его довольно умело дискредитировал другой делегат конференции, тоже писатель-фронтовик, Григорий Бакланов. Провидческую правоту Бондарева показала та историческая катастрофа, в которую ввергли страну горбачёвцы и ельцинисты.

Честный:  Василий, как вы не запутываетесь во всех этих хитросплетениях?

Грозин:  Честно говоря, запутываюсь иногда. Но есть же общие простые приёмы мышления: сосредоточивать внимание не на словах, а на предмете, на объективной реальности, к реальности подбирать и словесные обозначения, и контекст, а не наоборот.

Вот вы спросили меня о слове «абсолют», зачем я обозначил им обман. Для того обозначил, чтобы зафиксировать определяющее значение этого поведенческого проявления во взаимодействиях людей.

Если человек стремится обмануть, то мы во взаимодействии с ним выбираем соответствующую мысленную модель (мошенник, враг и т.п.), если он не хочет обмануть, то мы его моделируем иначе: как друга, союзника, соратника. Типовые реакции для этих вариантов, как вы понимаете, различны. И психологический настрой тоже. Когда обман превращают в норму, тогда нормальным становится и попрание дружественности.

Честный:  Вы сказали о психологическом настрое... При терпимости к обману получается как бы «война всех против всех»?

Грозин:  Вот именно, «как бы». Будь такая война на самом деле, она ввергла бы общество в хаос. Нет, это ложная мысленная модель, специально предназначенная для угнетаемых, которых нужно сделать слабее духом и разобщить.

Честный:  Но всё же, Василий, «абсолют» - это для пущей важности?

Грозин:  Это для прочности, для надёжности.

Честный:  Василий, если говорить о пачкающих словах, вернее, о пачкающем применении слов, как с этой позиции относиться к переименованию милиции в полицию?

Грозин:  Это важное проявление недружественности ельцинистской власти по отношению к народу. Контекст слова «милиция» - свои, народные защитники. «Полиция» - защитники господ, прислужники оккупантов. Обгадить слово «милиция» за 20 лет советофобской политики и пропаганды ельцинисты так и не сумели - в душе граждан милиция вызывает не осуждение, а сочувствие. Осуждение вызывают ельцинисты.

Кроме того, как всякое советофобское мероприятие, это переименование направлено на деморализацию сторонников советского социализма и на пресечение памяти о советской жизни в эстафете поколений. В духе упомянутой выше «войны всех против всех», которая в нашей стране провоцируется явно сверху.

Похоже, ельцинистов не волнует нарастающее их отчуждение в народном сознании...

Честный:  Сегодня - годовщина Октябрьской революции 1917 года. Как по-вашему, слово «революция» возвышенное или низменное?

Грозин:  Понятие «революция» на некоторое время перестройщики превратили в страшилку. Это удалось проделать на волне советофобской истерии и дичайшего искажения исторической памяти. Потом подсовывали под понятие «революция» совсем другие явления - ельцинистские «реформы», «оранжевую революцию» на Украине и тому подобное.

В этой связи я могу лишь повторить, что внимание следует обращать на суть явления и уже от сути идти к обозначению. А не наоборот. И не потакать хаотизаторским вольностям в обращении с общезначимыми словами.

Честный:  Хватит на сегодня, Василий?

Грозин:  Ладно. С годовщиной великого Октября вас и всех сторонников народовластия. До свидания.

07.11.2011.

Предыдущая Оглавление Следующая