Василий Грозин
Беседы с воображаемым честным журналистом
Информация общественного пользования
Предыдущая Оглавление Следующая
Честный журналист: Здравствуйте, товарищ Грозин.
Грозин: Здравствуйте, товарищ Честный.
Честный: В нашем прошлом разговоре, Василий, вы назвали обман вторым абсолютом зла (после убийства) (см. 16). Почему вы употребили именно это слово? Для пущей важности? А мне вспомнилось, как совсем недавно в постсоветской РФ была популярна импортная водка «Absolut».
Грозин: Водка тут совершенно ни при чём, вы же понимаете. Слово - информационный объект. Поэтому оно не марается о предмет, с которым соприкасается.
Честный: Но, Василий, вы сам недавно рассказывали, как было замарано слово «член», слово «козёл» (см. 13).
Грозин: Наверное, я неточно выразился. Слово становится «грязным» не само по себе, а только в практике его употребления. Одно и то же слово запросто может в одних мысленных моделях (контекстах) обозначать низменное, а в других - возвышенное. Если и те, и другие модели общеупотребительны, то о самом по себе слове нельзя сказать, замарано оно или нет. Таковы, кстати, фамилии и имена людей.
Честный: Но мы всё-таки по-особому реагируем на человека с фамилией Пушкин.
Грозин: Это вполне объяснимо - пушкинский контекст занимает в наших представлениях большое место. Но мы же понимаем, что слава Александра Сергеевича не распространяется на других носителей его фамилии, и у нас нет оснований испытывать душевный трепет перед человеком лишь оттого, что его фамилия Пушкин.
Один из навыков мышления - отличать обозначаемый предмет от обозначающего слова, не давать слову искажать предмет, пачкать его или незаслуженно возвышать. Мы просто говорим: это другой Пушкин, это другой Власов, в данном контексте имеется в виду другой член.
Честный: А как же всё-таки получилось, что слово «член» замаралось?
Грозин: Слово «пачкается», когда один из его контекстов - грязный - начинают применять как единственный, в то же время навык различения контекстов для этого слова, наоборот, «забывают». Со словом член произошло следующее: умеренно ироничное отношение советских граждан к идеологической практике катастройщики шаг за шагом довели до откровенного глумления. Серьёзный, даже торжественный контекст сделали посмешищем, превратили из нормы в позорное отклонение. Таким образом, стало стыдно использовать это слово в возвышенном контексте.
А затем само запачканное слово - через практику его применения - уже становится марающим. Но виновато в этом не слово, и человеку, умеющему думать самостоятельно, не следует бояться слов. Следует не поддаваться недружественной практике их применения.
Честный: Значит, надо было не поддаваться глумлению, настаивать на различении контекстов...
Грозин: Нужно было не стыдиться возвышенности, не давать её принижать или, напротив, доводить до абсурда. Сейчас можно выразиться более определённо: нужно было не поддаваться хаотизирующему влиянию.
Честный: Не это ли писатель Юрий Бондарев, выступая на XIX партконференции КПСС, назвал размыванием критериев?
Грозин: Наверное и это тоже. К сожалению, выступление Ю. В. Бондарева осталось тогда непонятым, неуслышанным массами. В том числе и мною, рядовым гражданином Советского Союза. Его довольно умело дискредитировал другой делегат конференции, тоже писатель-фронтовик, Григорий Бакланов. Провидческую правоту Бондарева показала та историческая катастрофа, в которую ввергли страну горбачёвцы и ельцинисты.
Честный: Василий, как вы не запутываетесь во всех этих хитросплетениях?
Грозин: Честно говоря, запутываюсь иногда. Но есть же общие простые приёмы мышления: сосредоточивать внимание не на словах, а на предмете, на объективной реальности, к реальности подбирать и словесные обозначения, и контекст, а не наоборот.
Вот вы спросили меня о слове «абсолют», зачем я обозначил им обман. Для того обозначил, чтобы зафиксировать определяющее значение этого поведенческого проявления во взаимодействиях людей.
Если человек стремится обмануть, то мы во взаимодействии с ним выбираем соответствующую мысленную модель (мошенник, враг и т.п.), если он не хочет обмануть, то мы его моделируем иначе: как друга, союзника, соратника. Типовые реакции для этих вариантов, как вы понимаете, различны. И психологический настрой тоже. Когда обман превращают в норму, тогда нормальным становится и попрание дружественности.
Честный: Вы сказали о психологическом настрое... При терпимости к обману получается как бы «война всех против всех»?
Грозин: Вот именно, «как бы». Будь такая война на самом деле, она ввергла бы общество в хаос. Нет, это ложная мысленная модель, специально предназначенная для угнетаемых, которых нужно сделать слабее духом и разобщить.
Честный: Но всё же, Василий, «абсолют» - это для пущей важности?
Грозин: Это для прочности, для надёжности.
Честный: Василий, если говорить о пачкающих словах, вернее, о пачкающем применении слов, как с этой позиции относиться к переименованию милиции в полицию?
Грозин: Это важное проявление недружественности ельцинистской власти по отношению к народу. Контекст слова «милиция» - свои, народные защитники. «Полиция» - защитники господ, прислужники оккупантов. Обгадить слово «милиция» за 20 лет советофобской политики и пропаганды ельцинисты так и не сумели - в душе граждан милиция вызывает не осуждение, а сочувствие. Осуждение вызывают ельцинисты.
Кроме того, как всякое советофобское мероприятие, это переименование направлено на деморализацию сторонников советского социализма и на пресечение памяти о советской жизни в эстафете поколений. В духе упомянутой выше «войны всех против всех», которая в нашей стране провоцируется явно сверху.
Похоже, ельцинистов не волнует нарастающее их отчуждение в народном сознании...
Честный: Сегодня - годовщина Октябрьской революции 1917 года. Как по-вашему, слово «революция» возвышенное или низменное?
Грозин: Понятие «революция» на некоторое время перестройщики превратили в страшилку. Это удалось проделать на волне советофобской истерии и дичайшего искажения исторической памяти. Потом подсовывали под понятие «революция» совсем другие явления - ельцинистские «реформы», «оранжевую революцию» на Украине и тому подобное.
В этой связи я могу лишь повторить, что внимание следует обращать на суть явления и уже от сути идти к обозначению. А не наоборот. И не потакать хаотизаторским вольностям в обращении с общезначимыми словами.
Честный: Хватит на сегодня, Василий?
Грозин: Ладно. С годовщиной великого Октября вас и всех сторонников народовластия. До свидания.
07.11.2011.