Многоцелевое управление

Шурик и Федя
(к/ф «Операция «Ы»...»)

Пока цели другого человека представляются нам дружественными [?], мы благосклонно принимаем его действия и готовы даже стерпеть некоторые неудобства.

Но как только выясняется недружественная направленность целей субъекта, наше отношение к его действиям становится совсем другим.

Понятно, что каждый человек, взаимодействуя с другими людьми, заинтересован в восприятии своих целей как дружественных. Тогда нам не будут чинить препятствий, и даже более, можно рассчитывать на поддержку.

Если наши преобладающие цели действительно дружественны, то нам выгодно делать их понятными для окружающих. Нам выгодно, чтобы в нашем обществе царила круговая порука дружественности, когда люди сообща различают благоприятное и неблагоприятное, поддерживают благоприятные действия сородичей и дружно выступают против неблагоприятных. На такой основе возможно упрочение доверия, возможны устойчивые дружественные отношения.

С другой стороны, если некий субъект планирует какие-то недружественные действия на много лет, то он должен особо позаботиться о маскировке своих истинных целей, о способах долговременного поддержания нас в заблуждении насчёт его действительных стремлений. Таким злокозненным субъектам было бы выгодно ослабить навыки людей к совместному различению дружественного и враждебного, отвадить от дружного адекватного реагирования как на добро, так и на зло.

Вот так незаметно наши рассуждения приводят нас от примитивного понимания выгоды («рыба ищет где глубже, а человек — где лучше») к её истолкованию в реальном контексте отношений между людьми.

Две цели информационной деятельности людей

Не каждый задумывается над тем, какую роль в жизни людей играют информационные явления. Представляется очевидным, что язык нужен людям чтобы общаться друг с другом, знания — чтобы правильно планировать и осуществлять свою деятельность, и т. д.

В нормальных условиях обыденной жизни информация незаметно служит нам, поддерживается коллективными усилиями не только специалистов, но и вообще всех, кто участвует в информационных взаимодействиях, и не требует к себе особого внимания, как чистый воздух для дыхания.

Однако условия, в которых мы живём в 21-м веке, оказываются нормальными далеко не всегда и не во всём (см. Манипулятивная война). Так что совсем нелишне будет обратить внимание на то, какое назначение информации подразумевается в нормальных, благоприятных для жизни отношениях между людьми.

Если говорить коротко, фундаментальными понятиями, охватывающими всю жизнедеятельность и верно очерчивающими роль информации в жизни людей, являются воспроизводство и адаптация.

Человек существует на земле именно в процессе воспроизводства человеческого рода, притом благодаря адаптации (то есть, приспосабливанию) поведения к разнообразным и меняющимся условиям жизни. Информация воспроизводится из поколения в поколение наряду с воспроизводством самих людей и материальных благ, необходимых людям для жизни. При этом происходит накопление и углубление знаний. (Конечно, накапливаются и материальные объекты — техника, сооружения и пр. но здесь речь об информационных объектах.) Информация, как и сознание людей, как раз выполняет роль механизма адаптации (приспосабливания) поведения к условиям жизни. В том числе адаптации к поведению друг друга и к общественным отношениям.

На следующей простой схеме информационные явления помещены между людьми и объективной реальностью, а также между человеком и остальными людьми.

(azzx) Довольно очевидно, что информационные явления служат одновременно двум целям: 1) пониманию реальности и 2) взаимопониманию людей друг с другом.

Эти две цели сходны в смысле познания: познаём реальность и познаём людей, общество, себя. Разница в том, что люди гораздо более активно и изощрённо по сравнению с внечеловеческой природой могут менять направленность своего поведения. Поэтому недостаточно только знать о намерениях и возможностях людей, нужны ещё гарантии, что эти намерения вдруг не изменятся неблагоприятным для нас образом. Неслучайно общезначимые отношения между людьми носят упорядоченный, договорный характер.

Добросовестный человек не заинтересован в снижении КПД общественной информации [□].

В манипулятивном обществе [◊] не поддерживаются общие для всех представления, объективно отражающие действительность. Наоборот, создаётся недружественное разнообразие представлений, нагнетается много лишней, дезориентирующей информации. Поэтому не сразу заметишь, поймёшь и научишься объяснять другим, что именно не даёт людям жить, как люди, и быть людьми.

Вопросы для самопроверки:

Почему общепринятыми считаются требования грамотной письменной и устной речи?

Почему в важных информационных взаимодействиях не принято использовать нецензурные выражения?

Допустимы ли в серьёзных делах приёмы искажения информации или приёмы, искусственно затрудняющие понимание предмета и взаимопонимание?

См. также
Цели и средства информационного взаимодействия людей
«Враг хитёр и коварен...»
Общественная информация не складывается из частной
Согласованность и взаимопредсказуемость

Как работает мораль

Мораль представляет собой общественные представления, очерчивающие нормальное поведение, благосклонно принимаемое окружающими, и ненормальное, отличающееся от моральной нормы настолько, что считается окружающими нежелательным, а при более весомом отличии от нормы — недопустимым, неприемлемым между людьми.

Мораль исторически возникает как отражение бытия людей и как средство упорядочения совместного поведения, взаимодействий между людьми. Многие моральные представления бывают растворены в привычках, традициях, языке, искусстве, некоторые оформляются явно в том или ином виде как правила и нормы поведения. Важную роль в усвоении морали подрастающим поколением и в поддержке действенности морали играет воспроизводящаяся культура народа, в частности, эмоционально-образные средства языка, народного искусства, обычаев, верований, идеологических концепций.

По мере исторического развития упорядочивающие механизмы морали всё более осознаются правящими силами обществ, превращаются в инструмент сознательного воздействия на общественное сознание. И, как всякий человеческий инструмент, сами моральные представления становятся объектом целенаправленного совершенствования.

В этом смысле существенно различаются подходы классово-антагонистических обществ и социалистических, основанных на равноправии классов и дружественности экономико-правовых отношений. Господствующие классы стремятся приспособить мораль для подчинения народа своему господству. При этом моральные нормы нередко оборачиваются против интересов людей — запутываются, толкуются ложно, отрываются от реальных общественных взаимозависимостей. Оправдываются и подкрепляются лжетеориями аморализм, рознь, асоциальное поведение [,,,] и т. д., и т. п.

Социалистическое общество, напротив, рассматривает мораль в плане укрепления дружественного порядка отношений, благоприятствования и обществу, и каждому человеку. Будучи очищена от дурных господских намерений, мораль предстаёт как необходимая современному обществу функция [,,,].

Правильная мораль — это дружественность [...].

Итак, мораль — это достаточно общепринятые в данном обществе представления, какое поведение нормально, а какое ненормально, какое похвально и законно (в моральном смысле, а не в юридическом), какое непозволительно.

В оценках дозволенности и недозволенности присутствует мера: мораль отличает мелкое хулиганство от крупного, озорство и шутку от злокозненности, допустимую защиту от чрезмерной и др.

При этом формы и мотивы поведения оцениваются моралью не сами по себе, а применительно к обстоятельствам, к контексту. Непозволительное в одной ситуации может быть позволительным в другой, например, действия в состоянии необходимой обороны.

Нормальное поведение — такое, которое воспринимается общественным мнением и окружающими как должное, как подходящее к случаю, как соответствующее обстоятельствам, как позволительное или похвальное в данной ситуации.

Ненормальное поведение распознаётся окружающими по его отличиям от нормального и считается непозволительным, запрещённым или порицаемым моралью, вредным или потенциально опасным. Уже такое поведение, которое непредсказуемо для других участников взаимодействия, создаёт им трудности для адекватного реагирования, и потому, в зависимости от серьёзности ситуации, расценивается моралью как недружественное в той или иной степени, ущемляющее важные интересы, даже опасное [(aaas)].

В свою очередь, требования морали не являются в современном обществе чьим-то сокровенным знанием, «чёрным ящиком», непонятным людям. В дружественном обществе моральные требования находятся в фокусе общественного внимания, критического разбора и оценки, развиваются вместе с обществом. И каждый сознательный гражданин, и общество должны следить, чтобы мораль, писаная и неписаная, не превращалась из средства взаимной защиты людей от неблагоприятного в орудие оправдания недружественности, в идеологию смешивания хорошего с дурным, в идеологию поддержки коварного зла [,,,].

Моральные нормы есть нормы прямого действия. Если вы обоснованно (доказательно, адекватно реальным поступкам, моральным требованиям, взаимно защищаемым интересам людей) обозначаете чьё-либо поведение как аморальное, морально недопустимое, ненормальное в данной обстановке, то в очевидных случаях виновник сам исправляет своё отклонение от нормы. Иногда для этого требуется вмешательство окружающих, которые, разумеется, должны быть на стороне морали.

Моральные нормы дают типовые образцы согласованности интересов, упрощают учёт и взвешивание множества интересов множества людей. В огромном большинстве случаев совместного поведения нормы морали соблюдаются взаимодействующими людьми привычно, как сами собой разумеющиеся, по умолчанию, добровольно. В дружественном социалистическом обществе такой порядок обеспечивает каждому человеку равноправие и баланс интересов. Нарушение морали распознаётся как нарушение прав и интересов человека, и окружающие обязаны поддержать его права и интересы, выступить против нарушителя адекватно характеру нарушения. В этом и проявляется механизм солидарной дружественной взаимной защиты, незаметный для внимания, но исключительно важный для общественной жизнедеятельности.

Моральные нормы воспроизводятся, то есть, самоподдерживаются в обществе. Они воспроизводятся в практике взаимодействий, а также в умах и душах людей. Следование моральным требованиям опирается на согласованные навыки, на эмоциональное (психологическое) согласие, на рациональное согласие людей. Соблюдение моральных обязанностей поддерживается в обществе определённой дисциплиной совместного поведения, чувствования и мышления, определённым настроением людей и определённым знанием. Например, лингвистическое противопоставление ненормального поведения нормальному вызывает эмоциональную реакцию совместной поддержки нормального и совместного исправления ненормального. Соответствующая морали дисциплина, соответствующий морали психологический климат, соответствующее морали обоснование человеческих приоритетов не только являются благоприятной средой для морального упорядочения поведения, но также служат ритуалом взаимной защиты.

Моральные нормы должны быть честными и посильными людям, иначе они теряют силу всеобщей обязанности. Воспроизводство морального, (при социализме — дружественного) поведения происходит и автоматически, бездумно, по привычке, и по мотиву «все так делают», «стадного чувства», и по соображениям симпатии к конкретным людям, и из желания нравиться окружающим, даже из лести и стремления добиваться от людей своих выгод. Но только понимание обязанности взаимной защиты от неблагоприятного привносит в оценку поведения ту моральную однозначность, которая позволяет людям солидарно отличать добро от зла, хорошее от дурного.

Мотивы личной корысти не зазорны, пока они совпадают с обязанностью взаимной защиты, пока занимают своё, отнюдь не главенствующее место в системе мотивации человека. В правильном случае от людей требуется не абсолютное бескорыстие, а только (!) способность соразмерять желания, амбиции, личные и семейные интересы с требованиями всеобщей дружественной взаимозащиты. В правильном случае, чем бы ни определялось следование людей требованиям морали, нельзя забывать этот главный моральный критерий, нельзя забивать его частично-моральными критериями.

В постсоветском обществе, устроенном не вполне нормально, мы нередко сталкиваемся с тем, что мораль не работает, даже работает наоборот. В ответ на уличение в моральной запрещённости того или иного поведения нарушитель не то что не исправляет свои отклонения от благоприятной нормы, но даже демонстративно усугубляет попрание нормы. Публичные авторитеты в сегодняшней ненормальной обстановке часто не выступают против нарушителей дружественных моральных норм, даже могут поддержать морально запрещённое поведение. Обычных граждан такая многолетняя разнузданность средств общественного информирования, представителей власти и популярных «властителей дум» принуждает к цинизму и клановости.

Сами моральные требования и обязанности в постсоветском мире уже несколько десятилетий превращаются в нечто малопонятное, оторванное от жизненных интересов, запутанное. Это разрознивает людей, разрушает взаимопонимание, подрывает уважение к равноправию друг друга и соблюдение интересов друг друга. Отношения солидарной взаимной защиты людей нарушаются, и общество становится беззащитным против изощрённых технологий недружественного управления.

Антифашисты начинают вести себя как фашисты. Ненормальное превращается в норму. Нормальное беспардонно шельмуется.

Такое положение находится в столь диком противоречии с сегодняшними научно-техническими возможностями и с современными представлениями о нормальном и ненормальном в отношениях между людьми, что уже четверть века этот аспект общественной реальности скрывается от общественного внимания, маскируется ложными авторитетами и заведомо неадекватными толкованиями.

См. также Критерий правомерности

Как организуются равноправные отношения, почему и зачем

I

Отношения между людьми в современном мире являются предметом пристального внимания общественных сил и науки. Устройство отношений может быть различным, может отвечать тем или иным интересам в большей или меньшей мере, поэтому вопросы устройства отношений оказываются в центре идеологической борьбы, явной или манипулятивной, становятся объектом запутывания и ложных толкований со стороны недружественных сил.

Если исходить из научных представлений, рассматривая науку как инструмент лучшего понимания людьми мира, своих возможностей и друг друга, то очевидны, бесспорны и практически плодотворны следующие представления о жизнедеятельности людей.

Человек есть живое существо, которое благодаря разуму, знанию и трудовым умениям способно управлять своим поведением.

Наиболее общими закономерностями существования человека, как, впрочем, и других биологических видов, являются воспроизводство и адаптация. Воспроизводство охватывает и воспроизводство биологического вида как целого, и репродукцию особей, и смену поколений, и возобновление условий жизни, и даже обмен веществ внутри организмов. Адаптация — объективное приспосабливание живых организмов к окружающим условиям, включая и приспосабливание организмов (анатомическое, физиологическое, биологическое), и приспосабливание навыков поведения.

В отличие от неразумных и от неумелых живых существ люди помимо стихийного приспосабливания к окружающим условиям познают и целенаправленно формируют эти условия. Вместе с тем развиваются и умения приспосабливаться, и возможности целенаправленно воздействовать на мир.

Хотя разум присущ каждому отдельному человеку, наиболее существенное развитие происходит как общественный процесс, в рамках той или иной упорядоченности отношений. То же самое относится и к способности трудиться: современный высокопроизводительный машиновооружённый труд возник и развивается только на основе общественной специализации и концентрации производства, на основе прогрессирующего общественного разделения труда.

Меняющиеся условия жизни, накапливающиеся знания и опыт позволяют человеческому обществу, в свою очередь, всё более целенаправленно влиять на формирование сознания людей и на организацию отношений между ними. Порядок отношений и формирование сознания людей включаются в современное целеполагание и проектирование как важнейшая неотъемлемая часть проектных решений.

В этой связи правильная постановка вопроса, правильный смысловой контекст для изучения, объяснения, обсуждения общественных отношений, — какие целенаправленные усилия наиболее благоприятны для самоуправляемых людей в индивидуальном и совместном плане, в настоящее время и на перспективу.

Такая — объективно научная — привязка обоснования общественных приоритетов к наибольшей полезности для множества интересов людей наталкивается в нынешнем мире на противодействие недружественных общественных сил, заинтересованных в сохранении своего господства над остальными, в порабощении, в умышленном ограничении благоприятного развития людей и отношений.

Господство недружественных сил произрастало исторически. В прежние эпохи оно соответствовало возможностям человечества, тогдашнему уровню развития производительных сил, научного знания и человеческого сознания.

В XX веке господство недружественных сил над обществом превратилось в явно неблагоприятный фактор. Это выражается в умышленном сдерживании развития сознательности (напомним, в демократической традиции, в марксистском мировоззрении, в практике Советского Союза и социалистических стран сознательность рассматривалась как приоритетный интерес человека и главный фактор благоприятного общественного развития), в целенаправленном создании дисбаланса возможностей, в искусственном ухудшении важных общественных отношений, в использовании достижений науки и техники для целей укрепления господства, для целей ослабления и порабощения людей и обществ.

II

Кибернетика учит, что взаимодействие самоуправляемых людей само по себе, без готового поведенческого шаблона, неустойчиво. Когда самоуправляемый человек применяет к самоуправляемому человеку свой навык взаимодействия с не очень знакомыми пассивными неодушевлёнными предметами (или неразумными животными), то возникает положительная обратная связь: пытаясь узнать намерения друг друга, степень дружественности друг друга, уровень требовательности друг друга, люди сами действуют скрытно или переменчиво, непонятно для других участников взаимодействия. Тем самым усугубляют непонимание друг друга и подозрительность.

К примеру, обоюдное стремление разойтись со встречным на узкой дорожке приводит иногда к досадным сложностям или курьёзам.

В более сложных взаимодействиях методом проб и ошибок можно и вообще не прийти к согласованному варианту поведения. Нужен готовый типовой вариант совместного поведения, предсказуемый для всех, который и принимается всеми участниками взаимодействия в качестве согласованного решения, договора.

Взаимная непредсказуемость самоуправляемого поведения невыгодна всем. Она сделала бы невозможной коллективную деятельность, в том числе и такую важную, как жизнеобеспечение (в особенности, то общественное разделение труда, которое характерно для современного уровня развития производительных сил). Необходимо не только благоприятное шаблонное поведение в разнообразных ситуациях, но и увязка ситуаций между собой и с интересами людей. Поэтому в реальном обществе всегда поддерживается порядок, который защищает всех от неразберихи и хаоса, так что людям не приходится договариваться друг с другом с нуля, с чистого листа.

Кибернетика учит, что самоуправляемые люди самообучаемы, они способны перенимать пример друг друга, обмениваться опытом, накапливать знания. Из этого следует, что поведенческие преимущества людей во взаимодействии с другими людьми преходящи, и устойчиво благоприятным является такой порядок взаимодействий, при котором не возникает угрозы интересам людей вследствие самообучения других людей, при котором сиюминутные поведенческие преимущества одних участников совместной деятельности не вредят текущим и долгосрочным интересам другой стороны.

Кибернетика учит, что взаимодействующие самоуправляемые люди согласуют поведение друг с другом (то есть, управляют друг другом) как непосредственно, информационными сигналами друг другу, так и через типовые формы поведения, через общепринятый порядок отношений, узакониваемый и поддерживаемый во взаимодействиях людей.

И общественное разделение труда, и поддерживаемый порядок отношений для каждого отдельного человека являются не только благом, но и довлеющим обстоятельством. Пользуясь благами коллективного обеспечения интересов, человек должен платить за это подчинением действующему общему порядку. Человек должен сознательно отказываться от таких целей своего поведения, которые нарушают общепринятый порядок. Не чрезмерна ли такая плата для человека, обладающего разумом и способностью к самоуправляемому поведению?

Правильный ответ на этот вопрос заключается не в отрицании любого довлеющего порядка, что было бы губительно для всех людей, а в установлении такого порядка отношений, который наиболее благоприятен для множества интересов людей и общества. Множество интересов людей и общества развивается и поддаётся целенаправленному влиянию. Так что порядок отношений должен быть восприимчив к изменениям интересов, должен предоставлять каждому человеку возможности отстаивать личные и коллективные интересы в отношениях с другими людьми и обществом.

Такой порядок известен по примеру СССР и социалистических стран до 1985 г. (до катастройки): социалистическая собственность на объекты общественного назначения, труд на общее благо как право и обязанность социалистических собственников, формирование сознательности и дружественности людей, принцип равноправия, научное познание природы и интересов человека, общественное ранжирование интересов, планомерное развитие производительных сил, социалистическое управление обществом, взаимоконтроль.

III

Что нужно человеку в общезначимых взаимодействиях с другими людьми? Спросим об этом человека, и его ответ будет зависеть от того, как он понимает себя и других людей, общество, экономику, цели, интересы, обязанности и др. Иными словами, от мировоззренческого знания и идеологии человека, от его «жизненной философии». (И кто после этого очевидного наблюдения сможет отнестись к мировоззрению, к идеологии как к чему-то незначительному, лишнему?)

Цели самоуправляемого человека не настолько фиксированы обстоятельствами существования людей, чтобы люди своей волей не могли менять актуальные цели, пусть иногда ценой дополнительных усилий или потерь. Однако, свобода человека в выборе целей поведения по-настоящему реальна лишь в ситуации Робинзона Крузо на необитаемом острове. А среди людей свобода целеполагания человека — кажущаяся.

И у Робинзона на острове есть ограничения, на которые не всегда обращают внимание те, кто рассуждает о свободе воли, о свободе выбора человеком целей поведения. Речь идёт об общеизвестных простых ограничениях, которые ставит перед человеком любая реальность: а) заведомо недостижимые цели, несовместимые с реальными возможностями человека; б) опасные цели, несовместимые с жизнью человека, с его существованием. Эти почти что механические ограничения целеполагания распространители неадекватных мировоззрений упускают из рассмотрения, либо отвлекают внимание преувеличенной размытостью границ между невозможным и возможным, между неотвратимо опасным и рискованным.

Эти ограничения выбора целей особенно важно учитывать, когда наш самоуправляемый человек переносится с воображаемого необитаемого острова в реальный мир людей. Дело в том, что люди тоже являются обстоятельствами при выборе человеком целей поведения. Притом переменчивыми обстоятельствами. Люди могут весьма разнообразно и изощрённо реагировать друг на друга. Поведение окружающих может быть нейтрально к нашим целям, дружественно им, а то и превращать цели человека в нереализуемые или в опасные для него.

Всё сказанное и общеизвестно, и в то же время часто позабывается распространителями идеологических мифов об атомизации общества, о свободных индивидах, о толпе как естественном состоянии общества.

На самом деле современное общественное разделение труда объективно диктует его участникам определённые устойчивые отношения, соблюдение определённых договорённостей общественного масштаба насчёт свободы воли, насчёт выбора целей поведения людьми. И свобода целеполагания человека реально имеет место лишь в пределах, задаваемых рамками общественных договорённостей. Лишь в таких сферах интересов, лишь в таких ситуациях, лишь в таких «размерах», в каких может себе позволить общество, в каких позволяют свободу членам общества правящие силы.

Так что же нужно человеку в общезначимых взаимодействиях с другими людьми, если отбросить заведомо нереализуемое и несовместимое с существованием?

IV

Всякая аналогия «хромает», имеет отличия от того явления-прототипа, для моделирования которого она применяется. И образ необитаемого острова тоже не вполне адекватен свободе выбора целей самоуправляемого поведения.

Во-первых, человек не родится без людей. Во-вторых, без людей человек не вырастет до обычной в обществе самостоятельности. Только благодаря теснейшему взаимодействию с людьми человек становится способным к познанию, к развитию, к целеполаганию. В условиях безлюдья этот усвоенный в обществе опыт, разумеется, влияет и на желания, и на предпочтения, и на целенаправленность усилий. По большому счёту свобода воли есть то, чему учило человека общество, то, чему данный человек научился у общества, постепенно взрослея.

Кстати, откуда взяться на необитаемом острове тому материально-техническому могуществу, смачными плодами которого пользуются члены современного общества?

Как бы то ни было, хотя бегство от обязанностей перед людьми и выглядит для избалованного человека заманчивым, но бегство от людей на необитаемый остров не является преобладающим желанием людей. Однако, такое желание можно внушить, если окружить человека лицемерными, утомительными, навязчивыми, раздражающими, унизительными, дезориентирующими, деморализующими, пугающими контактами с окружающими. В нынешних условиях этим без зазрения совести занимаются рекламщики, средства массовой информации, индустрия зрелищ, политтехнологи и др.

V

Главное — здоровье, — балаболят нынешние гегемоны информационного пространства. Но разве здоровье — конечный пункт устремлений человека? Скорее, начальный, и по-настоящему главное начинается именно тогда, когда бремя заботы о выживании и здоровье облегчается, перестаёт занимать все жизненные усилия человека.

Закрывая глаза на принадлежность каждого человека к обществу, на зависимость каждого человека от общественных процессов, на решающее значение управления общественными процессами для ныне живущих и будущих поколений, на способность каждого человеческого существа к самоуправлению, в том числе, к самообучению, познанию и развитию, можно представлять свои жизненные цели эгоцентрично: я хочу того-то и того-то, и это моё личное дело, моё личное право.

Реальное общество не складывается из таких эгоцентриков, они быстро исчезли бы (от нескоординированности и вражды), но вероятнее переучились бы на что-нибудь менее утопичное. Эгоцентрические представления о человеке заведомо ложны. Однако внушить их человеку не так уж трудно, поскольку они соответствуют непосредственному самоощущению человеческого существа, а ложность их устанавливается лишь сопоставлением с целостной картиной, в которую связывается знание людей о мире, то есть, в итоге определённой мыслительной работы.

Реальное общество не предоставляет своим членам эгоцентрической свободы уже потому, что жизненные ресурсы добываются трудом, что безопасность и эффективность требуют от людей слаженности, соблюдения определённых взаимных обязанностей [↓]. В то же время высокоразвитое общественное хозяйство тем и выгоднее натурального хозяйства, что сравнительно небольшая часть трудоспособного населения обеспечивает нужды всего общества в продукции и всякой иной полезной деятельности. Хлеборобы, металлурги, энергетики, машиностроители, учёные и др., будучи каждые небольшой частью общества, снабжают всех продукцией такого качества и в таком количестве, которое немыслимо было бы получить по принципу каждый за себя.

Прогрессивное общественное разделение труда само по себе не организуется. В древних обществах производительные силы и знания весьма далеки от нынешнего уровня, люди совсем не похожи на умелую армию трудящихся, послушную приказам командования, да и само командование, как говорится, то ещё. Происходит суровый отбор способов управления и взаимодействия посредством борьбы интересов, насилия, культурной адаптации, более или менее планомерных изменений.

В XX веке возможности сознательного планомерного управления общественными процессами возрастают настолько, что могут преодолевать стихийную конкуренцию частных общественных сил за свои частные интересы. Разумеется, тут играет роль и возможность обеспечивать объективные интересы всех людей на достаточном уровне, и осознание, что при современных вооружениях дружественные взаимообязанности предпочтительнее насилия.

Высокоразвитое общественное разделение труда позволяет обществу содержать большую непроизводственную сферу, более или менее общеполезную [,,,]. Притом цели и технологии всякой непроизводственной деятельности гораздо менее скованы объективными ограничениями, чем цели и технологии в материальном производстве.

Непроизводственная деятельность труднее поддаётся контролю против некачественного результата, против низкой отдачи, против перерасхода общественных ресурсов, против спекулятивного завышения требований к обществу, против разбазаривания общественного добра. Всё это позволяет кому-то паразитировать на общем труде, если трудящиеся лишены возможности воспрепятствовать паразитированию.

Наиболее очевидной формой общественного контроля за непроизводственной сферой является недопущение спекулятивных выгод, организация непроизводственной деятельности по образцу индустриального производства: фиксация требований к объёму и качеству результата в нормативных и плановых документах, исходя из общественных потребностей и возможностей; оплата труда по расценкам производственных рабочих; стимулирование повышения квалификации, качества и отдачи, аналогичное стимулированию в производственной сфере.

VI

Среди анекдотов, имевших хождение в советской жизни, был сакраментальный вопрос собутыльника к собутыльнику: «Ты меня уважаешь?» Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке, объясняет известная поговорка. И действительно, в системе мотивов поведения, в системе обоснования целей человека видное место занимает чувство собственного достоинства и разнообразные вариации на тему достоинства: верность долгу, стремление к славе, честолюбие, амбиции, карьеризм, престиж...

Знаменитый Дейл Карнеги объединил всё это одной "психологической" формулировкой: человеку необходимо ощущение собственной значительности.

Мы не будем покупаться на такие "психологические" установки, поскольку из них неясно, как следует выстраивать отношения с другими людьми. Ведь на лести и восхвалении друг друга далеко не уедешь...

Жизнь человека в обществе многокритериальна, ситуации и отношения многообразны, и в таких условиях наиболее важную роль играют те факторы, которые предопределяют поведение человека по отношению к другим людям, приоритетность одних целей человека над другими целями, предпочтения человека в разных обстоятельствах.

Порядок, когда одни люди навязывают другим цели и формы поведения, не испрашивая согласия и не приводя достаточных оснований, низводит человека до исполнителя чужих приказаний, лишает права пользоваться своим разумом и волей для самостоятельного целеполагания и для влияния на коллективные решения. Хуже того, навязанные решения могут оказываться (и оказываются!) неблагоприятными для важных интересов человека [,,,], а он ничего не может с этим поделать. Такое устройство отношений оставляет подчинённому человеку возможность либо придумывать оправдания своему нижестоящему положению относительно других людей, либо пытаться изменить своё положение к лучшему, либо искать способы изменить этот опускающий людей порядок.

Если мы хотим, чтобы другие люди благоприятствовали нашим целям без принуждения и опускания, то должны договориться о взаимных обязанностях [...] и вместе соблюдать эти обязанности. При таком подходе к взаимодействиям друг с другом люди прежде всего воздерживаются от тех целей и форм своего поведения, на которые заведомо не согласятся другие участники взаимодействий. То есть, планируя своё поведение, каждый человек начинает руководствоваться не только своей волей, но и волей других, не только своими интересами, но и интересами других.

Не утопия ли это? Как можно учесть волю и интересы каждого, кого затрагивает ваше поведение, когда даже свои цели иногда тянут вашу волю в разные стороны? Как понять других, как прийти к согласию, это же невозможно ни теоретически, ни практически! Ведь «все люди разные», и мало ли кому чего захочется?

Нет, это не утопия. Это возможно, более того, это постоянно происходит вокруг нас и с нами, просто мы не всегда замечаем этот порядок принятия людьми поведенческих решений.

Дело в том, что знание об интересах, целях, возможностях и формах поведения людей имеет общественный характер (как обыденный язык), и это знание включает в себя аспект оценок достоинства всего и вся. Множество целей и форм поведения подразумевается заранее отсортированным по их приемлемости в данной ситуации, по их значимости для людей и общества, по их согласуемости между людьми, по их полезности или вредности для общества, по их престижности, по соответствию нормам морали, по законности или преступности и т. п. (см. Ценностные представления [◊])

Это не застывшая отсортированность, не незыблемые оценки. Ценностные представления подвержены влиянию меняющейся жизни, влиянию колебаний моды и настроений, влиянию наиболее активных общественных сил.

От соответствия ценностных представлений жизненным интересам людей, от согласованности и авторитетности ценностных представлений между людьми, от непротиворечивости ценностных представлений зависит и характер достижимых взаимных обязанностей, и надёжность их соблюдения.

Идея становится материальной силой, когда она включается в ценностные представления, когда она воплощается в алгоритмах поведения людей, в упорядочении интересов по важности и приоритетности.

VII

Человек проходит, как хозяин
Необъятной Родины своей...

Из множества моментов обратим внимание на полноправие.

Полноправие человека в отношениях с людьми — это принцип отношений, который увязывает в себе громадное разнообразие критериев, интересов, целей человека. При условии, что полноправие толкуется как взаимная обязанность и опирается на равноправное устройство отношений собственности, в него не включаются, остаются за границей ценимого такие стремления людей, которые неблагоприятны другим людям.

Какое устройство отношений соответствует полноправию, а какое не соответствует или соответствует в меньшей мере?

Полноправие — это не право каждого делать, что он хочет. При таком праве разрушилось бы современное общественное разделение труда, а вместе с ним исчезли бы и те возможности, которые обеспечивают людям современное благополучие и безопасность. Дурное полноправие принесло бы людям только бедствия и беспомощность.

Полноправие — это не право каких-либо сговорившихся групп навязывать обществу свою волю. Это не право злоупотреблять своим общественным положением и нарушать дружественный баланс интересов в свою пользу.

Полноправие — это статус хозяина. В условиях объективно существующей общественной взаимозависимости людей полноправие есть либо статус поработителя других людей, либо статус равноправного устроителя и равноправного участника общественного порядка отношений, статус участника равноправных взаимных обязанностей.

Первое порождает (воспроизводит) недружественность полноправных людей к остальным, нацеливает держать других людей несознательными, зашоренными, психологически слабыми, разрозненными. Второе, наоборот, заинтересовывает людей во взаимном благоприятствовании.

Статус равноправного устроителя и равноправного участника коллективного (общественного) порядка отношений нацеливает на общую пользу, на дружественный баланс интересов, на поддержание взаимопонимания и взаимного доверия. Эта нацеленность подразумевается и для устройства отношений, и для устроителей (взаимная защита). В основе благоприятного общественного устройства лежит планомерный труд, отвечающий общественным интересам, организуемый в масштабе общества. Соответствие управленческих решений интересам народа и граждан обеспечивается общим знанием [...] и публичной системой узаконенных оснований [...].

Поддержка благоприятного порядка является бременем, обязанностью его участников. Разделяя бремя с другими, исполняя обязанности, каждый человек оказывается не просителем благ у филантропа и не нахлебником, а соавтором законодательных актов и управленческих решений, созидателем (вместе с другими) полноправия всех и каждого.

Современному обществу по силам и по средствам обеспечить основные жизненные потребности людей.

Нынешнее состояние общества не даёт людям равных возможностей для жизненного комфорта и для творческого приложения своего труда и способностей. Есть суровые места, есть не очень привлекательные виды труда. Общественное бремя распределяется в обществе неравномерно, особенно в результате того растратно-дебилизаторского курса, который проводят противники социализма после разрушения СССР.

Однако объективные возможности научно-технического прогресса позволяют постепенно приводить характер труда и условия жизни людей к оптимальному уровню. Современное общество могло бы обеспечить людям практически равные благоприятные возможности человеческого развития — повышения квалификации, познания, сознательного участия в управлении и контроле, приобщения к культурным ценностям, творчества, общения, спорта, воспитания подрастающего поколения и др.

Полноправие в условиях современного хозяйства требует адекватного информирования общества и граждан об актуальной реальности и планах на будущее. Полноправие требует пропаганды современного правосознания, экономических, правовых, информационно-управленческих знаний. Полноправие требует, чтобы журналистика, органы управления и контроля, вообще все звенья общественной жизнедеятельности (воспитания, образования, здравоохранения, науки, культуры) объективно отражали управление обществом и жизнь людей, объективно реагировали на обращения граждан, объективно воспринимали критику, объективно (к общей пользе) отбирали информацию и предложения для публичного внимания, объективно поддерживали кандидатов на исполнение государственных и общественных обязанностей, в особенности, активистов общественного контроля.

Полноправие — это право знать [?], вместе устанавливать приоритеты развития, вместе планировать, вместе управлять, вместе контролировать, вместе накапливать могущество, вместе распоряжаться накопленным, вместе защищать друг друга и общую жизнь от неблагоприятного.

Полноправие — это такая организация подготовки и выдвижения руководящих кадров, которая предотвращает отрыв руководства от народа, предотвращает семейственность, обеспечивает общественный контроль, гарантирует право обоснованной критики и исправления допущенных ошибок.

Полноправие — это такая организация подготовки и принятия общезначимых решений, которая в максимальной степени учитывает интересы общества и граждан, в том числе будущих поколений.

Полноправие — это вместе, а не врозь. Это постоянно возобновляемый и постоянно поддерживаемый общественный договор.

Полноправие — это когда нельзя решать общественные вопросы частным порядком, клановым порядком, мафиозным порядком, закулисным порядком, когда нельзя решать вопросы бесконтрольно, нечестно, несправедливо, недружественно. Полноправие — это всеобщее право вето на недружественные стремления и деятельность.

Нынешние экономико-правовые отношения неблагоприятны для полноправия граждан.

VIII

Понятие «равноправие» возникает исторически в ходе познания закономерностей общественных отношений. Равноправие становится одним из фундаментальных принципов дружественного устройства отношений, дружественного взаимного управления.

Но принцип равноправия фиксирует только один важный критерий совместного поведения, оставляя другие критерии, не менее важные, за пределами внимания, то есть, нефиксированными. Что именно фиксирует принцип равноправия? Равноправие фиксирует отрицание господства, диктата, порабощения.

Это особенно понятно, когда равноправие противополагается неравенству правового статуса людей в обществе: рабовладению, крепостничеству, классовому, сословному, национальному, религиозному, расовому господству одних людей над другими. О несоблюдении равноправия можно говорить в том случае, когда поведенческий выбор, разрешённый одной стороне, притом объективно возможный и для другой стороны общественного взаимодействия, запрещён этой другой стороне. Кем может быть запрещен? Неравноправной властью, неравноправными законами, неравноправными обычаями и т. п.

Всякий действительно равноправный участник взаимодействия имеет право утверждать: если нечто позволительно тебе, значит, это позволительно и мне.

Однако, современное общество основывается на специализации труда, на профессионализации общезначимых видов деятельности, на разделении обязанностей. Для жизненно важных интересов человека решающее значение приобретает не только равенство правового статуса, но также дружественный баланс тех реальных возможностей, которые создаются обществом и предоставляются членам общества на том или ином правовом основании, в том или ином размере.

И тут выясняется, что отношения частной собственности противоречат дружественному балансу интересов. Главная притягательная сила частной собственности заключается как раз в возможности для собственников не соблюдать баланс интересов, нарушать его в свою пользу.

Не имея для господства рабовладельческих и феодальных оснований, нынешние собственники добиваются аналогичных результатов при помощи неравноправного распределения общественного продукта и неравноправного (бесконтрольного) частного денежного управления общественными процессами, при помощи неблагоприятного управления развитием общества и людей.

Равноправие при частной собственности на объекты общественного значения — неполноценно.

IX

Выше уже упоминалось, что принцип равноправия людей в общезначимых отношениях запрещает порабощение человека человеком [↑].

В условиях объективной общественной взаимозависимости людей главным вопросом является отнюдь не индивидуальное равноправие. Главным вопросом является то, заложен ли (и в какой мере) принцип равноправия в общественное устройство, в узаконенный порядок общезначимых отношений, в узаконенный порядок управления общественными процессами.

Именно общество (государство) может потворствовать или же препятствовать индивидуальному и клановому произволу над людьми. Именно общественные, государственные институты и механизмы могут быть приспособлены либо для частных злоупотреблений, либо для общенародной взаимной защиты интересов.

X

Посмотрим на равноправный порядок взаимодействий людей с точки зрения его восприятия участниками взаимодействий. Как выглядит равноправный порядок? Какова его внешняя форма или формы?

Наиболее известной, наиболее «обкатанной» в общественной практике и наиболее универсальной формой равноправных отношений является равноправный договор.

Какой договор можно считать равноправным? Это очень важный вопрос. Если интересы участников договора конфликтуют (взаимно неблагоприятны), тогда равноправие проблематично: неустойчиво (временное равноправие, ограниченное равноправие, частичное равноправие, неполноценное равноправие, мнимое равноправие), либо оно вредит общей пользе (дурное равноправие).

Достаточным условием равноправности договора является его полное соответствие^[1] всеобъемлющим дружественным обязанностям взаимной защиты. Или, если то же самое выразить через критерии поведения, полное соответствие договора двойному критерию «общая польза и дружественный баланс интересов»^[2].

При соблюдении этого достаточного условия участники договора поддерживают равноправие как стратегическую норму отношений, поддерживают воспроизводство равноправия, готовы поступаться своим равноправием в интересах общей пользы и компенсировать ситуационное неравноправие возможностями контроля, ротацией, взаимообучением, помощью в обременительной деятельности и иными дружественными мерами.

Всё множество и разнообразие социалистических общественных отношений представляют собой и по форме, и по сути всеобщий равноправный договор, открытый для новых участников, многоаспектный, сложносоставный, воспроизводящийся, критикуемый, совершенствуемый, согласуемый и утверждаемый обществом.

XI

Равноправие — это настолько важная характеристика условий жизни современного человека, что необходимо разобраться в нём с достаточной определённостью.

Прежде всего, мы толкуем равноправие дружественно. Не как дурное равноправие, а с точки зрения общей пользы и благоприятствования людей друг другу.

Когда мы говорим о равноправии человека, то речь идёт о гарантированной возможности для человека участвовать во всех общезначимых, жизненно важных отношениях с другими людьми, причём сами эти отношения должны быть устроены без господства одних над другими, устроены равноправно.

Равноправный порядок отношений в огромной мере держится на том, что его привыкли уважать, что нарушения равноправного порядка выглядят недостойно, отвратительно, воспринимаются людьми как недружественное предосудительное поведение, что факты нарушений не становятся прецедентами, дурным примером. Настоящее равноправие людей не уживается с неравноправием каких-нибудь других людей, не уживается и с недружественным отношением к людям.

[«»] Это очень важно понимать: желая равноправия себе и своим близким, человек тем самым желает обществу и всем людям равноправного (и дружественного!) порядка отношений, равноправного (и дружественного!) устройства отношений

^[1] Под полным соответствием понимается соответствие договора в целом, всех его формулировок, очерчивания предмета, прав и обязанностей, условий, процедур исполнения, контроля, информирования, критического обсуждения, улаживания споров, корректировки положений, завершения или возобновления и т. д.

^[2] Подразумевается, что во множество интересов людей всегда включаются в качестве высших сознательность, дружественность и равноправие.

Многокритериальный выбор

(abcm) Взаимодействие многих людей, преследующих множество целей, лишь тогда приводит к успеху, когда однонаправленные интересы преобладают над разнонаправленными [,,,].

В большинстве ситуаций жизнедеятельности людей, индивидуальной и коллективной, существует множество возможностей, предоставляющих людям, как правило, несколько вариантов приемлемых (и взаимоприемлемых) действий. Если бы это было не так, люди жили бы подобно муравьям, «на автомате» инстинкта.

Многие действия человека действительно осуществляются машинально, по привычке, по общепринятым нормам. В то же время сами нормы есть продукт предшествующего выбора людей (прецеденты, культурные традиции, познание, способ производства, борьба общественных сил).

Современные люди умеют выбирать варианты сознательно, исходя из потребностей (которых тоже набирается множество), сравнивая полезность разных решений и выбирая самый полезный вариант. Однако полезность при выборе из нескольких вариантов — это не длина, не объём, не вес, не скорость, не производительность, не питательная ценность, не вкусовые качества, не удобство, не выгода.

Полезность чаще всего оценивается по нескольким разнонаправленным факторам, учитывая к тому же прогнозируемые изменения этих факторов с течением времени. Другими словами, оценка полезности как правило многокритериальна. Ещё более усложняется выбор тем обстоятельством, что общезначимые решения всегда затрагивают интересы сразу многих людей, и могут иногда нарушать благоприятный баланс интересов.

Выбрать вариант по возрастанию или убыванию одного объективного параметра — это, как говорится, дело техники. По поводу того, что длиннее, а что короче, споров между нормальными людьми не возникает, выбор самой короткой дороги однозначен и бесспорен. Споры могут возникать из-за недоинформированности, из-за вероятностной неопределённости (автомобильные пробки, ремонт, завал). При достаточной обеспеченности информацией однокритериальный выбор бесспорен.

Многокритериальный выбор может вызвать споры между людьми и даже споры в одной голове (сомнения и колебания), если люди, обсуждающие варианты общезначимого решения, не владеют техникой учёта и упорядочения множества критериев полезности, наибольшей приемлемости. Или по причине недружественности: если не считают себя обязанными согласовывать, уважать и соблюдать интересы друг друга.

Почему бесспорен однокритериальный выбор (по возрастанию или убыванию одного объективного параметра)? Потому что он наглядно однозначен, однозначен для всех. Многокритериальный выбор не обладает наглядной однозначностью. Если при выборе варианта по нескольким шкалам предпочтительности используются аргументы от наглядной однозначности, то есть, аргументы выбора как бы по какому-то одному критерию, без предварительного увязывания приоритетов и ограничений, это закономерно приводит к односторонности позиций и к неполезным — контрпродуктивным — спорам.

В удачном случае такие споры возвращаются всё-таки к согласованию приоритетов и ограничений. Хотя лучше было бы уже при подготовке обсуждения выразить всё множество потребностей и возможностей в упорядоченном наглядном виде и явно указать участникам обсуждения, в каких моментах есть неоднозначность, требующая общественного волеизъявления.

Однозначно наилучшие элементы решения сообщаются с обоснованиями и принимаются без обсуждения, как очевидные: ведь всё иное однозначно хуже, хуже для всех. Однозначно неприемлемые элементы решения тоже объясняются как очевидные и выносятся за скобки, — чтобы не отвлекаться и не дискутировать зря.

Внимание должно быть сосредоточено как раз на оценке неоднозначных вариантов. Неоднозначные варианты оцениваются с позиции их сиюминутных преимуществ, с позиции перспективной пользы и вреда и, особенно, в аспекте воспроизводства дружественной направленности интересов: на кого и какое падёт бремя при том или ином выборе из неоднозначных вариантов, не будет ли возникать дисбаланс интересов, не будет ли возникать мотив недружественности, какими мерами предотвратить такой опасный (для социалистических отношений) общественный вред.

Способы приведения многокритериального выбора к наглядной однозначности достаточно хорошо известны в практике и методологии выработки важных общественных решений.

1. Нормативное управление качеством. Выбор небольшого количества самых важных параметров, влияющих на остальные моменты жизнедеятельности, и задание для них шкал пользы (качества), нормативных значений, верхней и нижней границы и т. д., обоснованных общественным опытом, затратностью, балансом интересов, насыщенностью соответствующих потребностей и др.

2. Использование многокритериальных образов жизнедеятельности, таких как образ жизни, для мысленного моделирования и оценки полезности масштабных общественных решений.

3. От образца, когда планируемое решение отталкивается от известного примера, как тиражирование положительного опыта или как проект очевидных усовершенствований хорошо известного образца, проверенного на практике.

Нормальное поведение — такое, которое воспринимается окружающими в качестве надлежащего в данной ситуации, подобающего данному человеку, соответствующего обстановке.

Стремление людей и общественных сил к безопасности, взаимной предсказуемости, благоприятной упорядоченности целей и форм поведения приводит к тому, что в толковании норм и оценках нормальности общая согласованность преобладает над частными расхождениями.

Общественные нормы объективно есть продукт адаптации людей и общества к условиям жизни.

(abcc) В современных условиях, когда главным фактором поведения человека является самостоятельное управление своим поведением и взаимоуправление в отношениях между людьми, а главным фактором благополучия является управление общественным разделением труда на всех уровнях хозяйственной деятельности, общественные нормы поведения объективно сходятся к взаимной защите людей от неблагоприятного.

Нормальные люди в нормальных взаимоотношениях легко подчиняются взаимно благоприятным целям и в то же время оказывают сопротивление дурному.

Для успешной взаимной защиты людям необходимы адекватные представления о реальности.

Перепутывание добра со злом, если таковое происходит в общественном масштабе, превращает нормальных людей в ненормальных.